Глава 8 Последний шанс

Утром я проснулась от смеха.

Открыла глаза и первые несколько минут пыталась осознать, что происходит и кто это смеется. Я слышала смех мамы, дяди и папы.

«Папа… – подумала я. – Папа приехал. Теперь он всегда будет рядом с нами».

Я посмотрела на настенные часы в виде штурвала. Стрелки показывали 6.30 утра.

– Над чем можно смеяться в такое время? – недоуменно спросила я, вставая с кровати.

Я вышла из комнаты и увидела всех домочадцев. Они стояли возле дальней комнаты и просто покатывались со смеху.

Я подошла к ним.

– Над чем смеетесь? – зевнув, спросила я.

Они наконец заметили меня.

– А ты сама посмотри! – рассмеялся папа и указал куда-то в комнату.

Я посмотрела в указанном направлении и только сейчас поняла, что это та комната, в которую мы положили лемура. Я хотела возмутиться, отругать всех, что они мешают лемуру, но вдруг увидела такую картину: в коробке лемура сидела кошка Мурка и самозабвенно его вылизывала, как будто он был котенком. И судя по всему, лемуру это нравилось, потому что он лежал на спинке, вытянув вверх передние лапки, а его глаза были полуприкрыты от блаженства.

– Лемур жив?! – воскликнула я. – Ему стало лучше?!

– Как видишь, – улыбнулась мама. – И у меня такое впечатление, что, кроме лекарств, ему помогли любовь и забота.

Любовь и забота… Мне тоже нужны любовь и забота…

Я смотрела на лемура и глазам своим не верила. Еще вчера вечером ему было очень плохо, а уже сегодня утром его состояние улучшилось.

– За ночь ему стало лучше, – будто прочитав мои мысли, сказала мама. – И вообще ночь такое время… Ночью больше всего умирает и рождается людей… И животных, наверное, тоже… Ночь очень загадочное время… Но нашему лемуру ночь помогла.

– Господи, как я переживала за лемура! – с чувством воскликнула я. – Как мне было его жалко!

– Зато теперь он пришел в себя, и будем надеяться, что ему станет еще лучше, – сказал дядя.

– Мурка взяла его под свое покровительство, – дополнила мама.

– Ой! Так и Мурке стало лучше! – обрадовалась я. Правда, радость за Мурку на фоне улучшения здоровья лемура была немного меньше.

– Ладно, не будем мешать лемуру, ему нужен покой, – мама подошла к коробке и вытащила из нее Мурку.

Лемур открыл глаза и посмотрел по сторонам. Кажется, он был недоволен, что от него убрали заботливую кошку.

– Отдыхай, – сказал дядя лемуру и закрыл дверь в комнату.

– Я там заварила вкусный чай с травами, – проговорила мама.

Мы отправились на веранду.

– Кстати, насчет здоровья, – вспомнил папа. – Мы вчера долго гуляли с мамой, она рассказывала все новости за время моего отсутствия и сказала, что у нас появился новый друг, Захар. Я узнал о его беде с ногами.

– Да уж, – вздохнула я. – Так обидно, что он не может ходить…

– Я это к чему? – продолжил папа. – С нами на корабле плавает врач Лаврентий Иванович. Он очень умный и помог многим людям. Он объездил чуть ли не весь мир, общался с разными народами и за всю жизнь накопил много опыта. Он практикует и традиционную, и нетрадиционную медицину. Лаврентий рассказывал, что в его практике было несколько человек, которые не могли ходить. Так он на что-то там нажал, на какую-то точку, прописал какие-то мази, и те люди начали ходить. И вот я думаю, может, свозить его к Захару?

Я обомлела.

– Конечно! – потрясенно отозвалась я, еще не до конца осознавая, что у Захара появился шанс на выздоровление. – Папа, ну конечно, надо показать Захара этому Лаврентию!

– Только это надо сделать срочно, потому что сегодня в одиннадцать вечера я везу Лаврентия в аэропорт. Он улетает в Китай на несколько месяцев. Познакомился с каким-то врачом, который лечит горячими камнями. Будет учиться у него. Так что нам надо поспешить сейчас или ждать возвращения Лаврентия из Китая.

Мысли у меня скакали, как веселые зайцы по зеленой полянке.

«Так, что там у меня сегодня? Я обещала прийти к Денису на соревнования? Придется ему отказать, потому что Захар сейчас важнее. Хочу поехать к Захару вместе с папой и врачом. Им надо и дорогу показать, и вообще мне интересно».

И все-таки придется разочаровать Дениса… Из-за непредвиденных обстоятельств я не смогу поддержать его на соревнованиях.

Но что такое спортивные соревнования в сравнении с тем, что Захар может начать ходить?!

Перед мысленным взором проносились картины: Захар встает с инвалидного кресла, улыбается, плавает в море, стоит на палубе корабля…

Я взяла телефон и написала Денису эсэмэску: «Денис, извини, я не смогу прийти на соревнования, у меня возникло неотложное дело. Прости. Желаю занять первое место!»

Отправила сообщение и после этого позвонила Захару.

– Алло? – сонным голосом ответил он. Видимо, он еще спал, и я его разбудила.

Я быстро ввела Захара в курс дела.

– Подожди, – ошарашенно сказал он. – То есть у этого врача были случаи, что люди вставали?..

– Да! – радостно подтвердила я.

– Но, Полина, мы уже столько врачей объездили… – с сомнением произнес он. – И традиционных, и нетрадиционных… Никто ничем не помог… Хм… Я даже не знаю, как быть…

Я понимала Захара. Наверное, он уже отчаялся и не верит в выздоровление. И боится еще раз разочароваться и снова маяться от душевной боли.

– Захар, надо попытаться, – настаивала я. – А вдруг именно он тебе поможет?

Какое-то время Захар молчал. А потом дал добро:

– Приезжайте.

– Хорошо, жди нас!

Я отключилась.

– Он согласился, – сказала я родным.

– Тогда собирайтесь, поедем прямо сейчас, – радостно ответил папа.

– А Лаврентий? Он уже проснулся? – заволновалась я.

– А он спит всего полтора часа в сутки, – усмехнулся папа. – Практикует какую-то очередную методику…

Через двадцать минут мы уже ехали в машине за Лаврентием Ивановичем. Он стоял возле своего дома и ждал нас.

С виду это был классический доктор – лет шестидесяти, роста выше среднего, худой, бородка клинышком и очки.

Он сел в машину и весь путь рассказывал о себе: где учился и сколько стран объездил, с какими людьми встречался, какие страшные болезни видел. Все болезни описывал в подробностях – и симптомы, и то, как та или иная болезнь отражалась на внешности человека.

Пока доехали до Новороссийска, у меня уже трещала голова.

«Ну, ничего, что болтливый, лишь бы Захару помог», – философски рассудила я.

Нас встретила Надежда и провела в дом. Она была очень взволнована и с большой надеждой заглядывала в глаза врачу.

Захар лежал на кровати.

«Странно, почему он тоже нас не встретил? – озадачилась я. И тут же поняла: – Наверное, не хотел, чтобы я видела, как он будет перебираться с коляски на кровать…»

Врач познакомился с Захаром и принялся его осматривать. Он колол ступни какой-то толстой иголкой, затем водил этой самой иголкой по ступням, как будто проверяя, щекотно ли Захару, стучал молоточком под коленками, проверяя рефлексы.

– Пойдем на улицу, не надо смущать Захара, – шепнула мне мама, и мы вышли из дома.

Но перед тем как выйти, я посмотрела на Захара. Его лицо выражало отчаяние, и вместе с тем на нем была вера, словно лучи солнца, проникающие сквозь густые облака после ливня. Он цеплялся за каждую возможность выздоровления.

Я нервничала не меньше Захара. Очень хотелось, чтобы врач помог. Мне кажется, если бы я увидела Захара, стоящего на ногах, это было бы самым большим счастьем для меня. Даже еще большим, чем если бы море снова стало моим другом, и я могла бы без посторонней поддержки плавать на самом горизонте.

Мы сели на веранде. Все молчали.

В конце концов, я не выдержала и пошла к комнате Захара. Стала у двери и начала подслушивать.

– Надежда, вы говорите, что Захар перестал ходить, когда ему было два года?

– Да, – дрожащим голосом ответила мать Захара.

Наверное, в ее памяти освежились все события, и она заново все переживала.

– Это очень хорошо. Значит, у него сохранилась мышечная память.

– Да нам разные врачи это уже говорили… – вздохнул Захар. – А толку от этой мышечной памяти никакой. Сами видите…

– Но то были другие врачи, а это я. У меня есть уникальные иглы.

Я не смогла побороть своего любопытства и зашла в комнату. Села в самом дальнем углу, чтобы и не мешать, и вместе с тем все видеть.

Лаврентий Иванович держал длинную коробку с медицинскими иглами разной длины и толщины. Иглы блестели серебром. Одна сторона игл была заострена, а другая оканчивалась белым шариком.

– Это не просто иглы. Они изготовлены из очень редкого металла, который действует целебно на человека. Такие иглы есть только у нескольких врачей на планете. Попробуем?

Захар вопросительно посмотрел на меня, на Надежду. Он испытывал отчаяние и страх.

– Попробуем, – серьезно сказал он. – Хуже уже все равно не будет…

– Тогда переворачивайся на живот, – дал указание врач.

Захар перевернулся.

– Приспусти немного штаны, иглу надо разместить в поясничном отделе.

Я вновь вышла из комнаты, чтобы не смущать Захара. Но перед тем как выйти, услышала:

– У иглы есть одна особенность. Она действует или сразу, мгновенно, или не действует вообще.

Я отправилась к родителям и дяде и передала им слова врача. Мы смотрели друг на друга и молчали. Каждый из нас сильно волновался.

От переживаний я дрожала, словно находилась на морозе. Зуб на зуб не попадал. Я четко осознавала, что сейчас Захар или начнет ходить, или не начнет, и испытает неприятное потрясение еще раз.

Из-за нервов у меня задергалось левое веко.

Секунды казались вечностью. Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я вышла из комнаты.

Вдруг мы услышали шаги. Они приближались.

«Это Захар встал и идет к нам!» – расплылась я в улыбке.

Но вышел Лаврентий Иванович. У него было грустное лицо.

– Не помогло, – сказал он и опустил глаза.

Мое сердце упало в пятки.

Последний шанс обернулся неудачей.

– Захар сказал, что не хочет сейчас ни с кем разговаривать, – дополнил врач.

В Лимонный вернулись в полпервого дня.

Всю обратную дорогу провели почти молча. Врач не рассказывал про разные болезни, и мы тоже молчали.

– Я понимаю, что вы злитесь на меня, но я ведь сделал все, что мог, – наконец виновато сказал Лаврентий Иванович. – Понимаете, врач может только предложить лекарство, а как поведет себя организм больного, неизвестно. У каждого своя реакция, и в плане здоровья никто никаких гарантий давать не может.

Все это мы понимали, но, тем не менее, в душе был осадок. Каждый из нас очень хотел, чтобы Захар начал ходить, и было очень горько, что эта попытка оказалась неудачной.

Только когда я вошла к себе в комнату, вспомнила, что ни разу не проверяла телефон с тех пор, как уехала.

В телефоне было одно сообщение. От Дениса.

«Хорошо, Полина, я все понимаю».

Надо же… Он даже никак не выразил свою обиду, что я не пришла на соревнования. Денис действительно был понимающим. Даже тогда, когда он узнал, что я завела с ним роман, чтобы отомстить ему и его друзьям, он не стал на меня сердиться. Он выслушал меня и сказал, что все равно меня любит^[4].

«Такое впечатление, что он готов терпеть абсолютно все, лишь бы быть со мной», – с удивлением подумала я.

Мне никогда не доставляла удовольствия боль человека, и поэтому я все равно чувствовала себя виноватой перед Денисом, что оставила его на соревнованиях.

Я посмотрела на часы. 12.45. А начались соревнования в одиннадцать.

«А что, если я еще успею? – озарила меня мысль. – Хоть на последнюю минуту соревнований, но успею! Лучше прийти поздно, чем никогда!»

Я вскочила со стула, на котором сидела у окна, подбежала к зеркалу, быстро привела себя в порядок и выбежала из дома.

– Ты куда так мчишься? – услышала я голос мамы.

– Я в «Волну», мне надо поддержать одного человека на соревнованиях!

– Ты не ребенок, а цунами какое-то! – крикнула мама.

И действительно – словно цунами, я примчалась через десять минут к спорткомплексу. Над входом висел огромный баннер «ІІІ Летние соревнования гимнастов».

Я вошла в спорткомплекс. Со стороны спортзала был слышен гул. Это кричали болельщики.

Я направилась в сторону спортзала, вошла в него и увидела сотни людей. Спортзал был оборудован не очень хорошо, сидений хватало не всем, и поэтому возле стен стояли толпы людей. Каким-то образом мне удалось пробиться сквозь эту толпу поближе к центру зала.

И я сразу же увидела Дениса. Он как раз выполнял элемент на брусьях. Денис ловко кувыркался в воздухе, переворачивался в разные стороны. Казалось, что он летает, как птица. Он был одет в облегающую спортивную одежду красно-синего цвета, и я отметила, что у него стройная фигура. Его ладони были белыми от специального порошка магнезии, который наносят спортсмены, чтобы руки не скользили.

Внезапно, делая очередной элемент, Денис посмотрел в зал и встретился со мной глазами.

На секунду он потерял концентрацию, и один элемент выполнил криво.

Зал разочарованно выдохнул.

Но в следующий момент Денис начал кувыркаться на брусьях так здорово, точно его силы увеличились в несколько раз.

Он закончил выполнять свою программу, ловко спрыгнул на пол, и зал разразился аплодисментами.

Несмотря на ошибку, ему поставили высокие оценки.

Денис подбежал ко мне, на ходу отряхивая руки от магнезии.

– Ты пришла?.. – он неверяще рассматривал меня с ног до головы, как будто видел первый раз в жизни. Он весь светился от счастья.

– Пришла, – я смутилась, что вызвала такую бурную реакцию.

– Спасибо, – губы Дениса растянулись до ушей.

Я его понимала. В такие моменты, как сейчас, очень важно, если рядом находятся друзья.

– Я пойду к тренеру, сейчас будут объявлять победителей, – сказал Денис.

«Значит, я действительно пришла в самом конце», – подумала я и пожелала:

– Удачи тебе и справедливых результатов!

Помню, Денис рассказывал, что в спорте много несправедливости, и поэтому я пожелала ему именно справедливости.

Зал замер в ожидании итогов соревнований.

Наконец председатель жюри взял микрофон.

– Соревнования были очень напряженными, все участники сильные, но по результатам всей программы определилось три победителя. Бронзовая медаль достается… Валентину Самойлову.

Зал зааплодировал. Какой-то высокий парень, видимо, Валентин, вышел к председателю, тот надел на него медаль, и Валентин занял свое место на пьедестале.

– Серебряная медаль уходит к… Андрею Ефремову!

Председатель наградил Андрея, и он занял свое место.

– Ну а золотая медаль по итогам всех оценок достается парню с фамилией, которая сама все за себя говорит… Денису Золотареву!

Зал завизжал от восторга.

Я не понимала, визжать мне или нет, потому что не знала, это мой знакомый или нет, потому что не знала его фамилию.

Но к пьедесталу подошел именно «мой» Денис. И я тоже захлопала от радости.

Председатель надел на него золотую медаль, и Денис занял свое место на верхней ступени пьедестала.

Зал рукоплескал Денису. Жаль, что я не видела его выступление полностью, но судя по реакции зала, он был достоин первого места.

Победителей окружили журналисты и телевидение. Их просто разрывали на части, и особенно Дениса.

– Этот Золотарев такой крутой! – переговаривались рядом со мной какие-то парни и девчонки. – То, что он сегодня показал, это высший пилотаж!

– Не удивлюсь, если и на следующих Олимпийских играх он возьмет золотую медаль.

– Ой, я так рада, что увидела его вживую… А раньше видела только по телику на канале «Спорт».

Я слушала разговоры и не верила, что все это люди говорят о Денисе. О том самом Денисе, которого я спасла в начале июня, которого затем жестоко обманула и который до сих пор меня любит… О Денисе, который вчера просил меня прийти к нему на соревнования, чтобы поддержать, а я явилась в самый последний момент.

Да если бы Денис попросил об этом любую из этих окружающих меня девчонок, они бы пришли на соревнования за два часа до начала!

Оксана как-то раз сказала: «Дома я каждый день читаю вслух сценарии, учу слова, репетирую. Для близких это стало уже чем-то обычным и не вызывает никакого удивления. Для них это перестало быть таинством. Хотя то, что я читаю вслух, сидя дома на кухне в халате, я потом стану произносить в каком-нибудь фильме, который будут смотреть миллионы людей…»

Точно так же и сейчас – из-за того, что я близко знакома с Денисом, я не сознаю, что для кого-то он является предметом восхищения.

Постепенно зрители стали расходиться.

Я смотрела на Дениса, у которого журналистка брала интервью.

Он увидел меня, улыбнулся и сказал:

– Моя победа не состоялась бы, если бы не поддержка друзей. Я благодарен тем, кто верит в меня.

– А каких друзей вы имеете в виду? – поинтересовалась журналистка. – Здесь, в зале, они есть?

– Да, – кивнул Денис. – Вот Полина, моя подруга. Ей я вообще обязан жизнью, потому что совсем недавно, в июне, она спасла меня, когда я тонул в море. Она работает спасателем на пляже.

– Да вы что! – воскликнула журналистка, почувствовав интересный материал. – Полина, а давайте я вас вместе сфотографирую? – загорелась она идеей.

Я смутилась, но подошла к Денису.

Журналистка взяла фотоаппарат, навела на нас объектив, и…

Я резко отскочила в сторону.

– Нет, не снимайте меня! – отказалась я. – Не хочу. Я не хочу хвастаться тем, что спасаю людей. Фотографируйте Дениса – это его день.

– Хорошо… – растерялась журналистка. – Но, может, вы все-таки подумаете?..

– Нет, – твердо сказала я.

На самом деле была еще одна причина, по которой я не хотела фотографироваться. А вдруг эту фотографию увидит Марат, когда вернется? Что он скажет? Что не успел он уехать, как я уже начала появляться на людях с Денисом?

Хоть я и разочарована в дружбе с Маратом, но пока что между нами ничего не решено. И поэтому я считаю, что фотографироваться с Денисом для газеты – это абсолютно лишнее.

Я стояла в сторонке и ждала, когда Денис освободится.

Через десять минут журналисты отпустили Дениса, но его окружила толпа зрителей, которые желали с ним сфотографироваться.

«Вот пусть они снимаются, а я не буду», – подумала я.

Вскоре Денис закончил со всеми фотографироваться на память, зал опустел, и он подошел ко мне. На его груди висела золотая медаль.

– Я прекрасно понял твою реакцию и хочу сказать, что ты права, – проговорил Денис. – Если фотографию увидит Марат, он ее может не так воспринять. Кстати, как у него дела?

Мне всегда казалось, что я прекрасно умею скрывать свои эмоции, и они не отражаются на моем лице, однако Денис, видимо, все-таки что-то заметил, потому что тревожно спросил:

– Что с тобой? У вас все в порядке?

Я не хотела жаловаться на Марата, выносить сор из избы, и поэтому не стала откровенничать.

– Все нормально, – сказала я, но было понятно, что Денис мне не поверил. – У нас все хорошо. Марат сейчас улетел на съемки, он снимается в рекламе.

– Молодец… – протянул Денис. – Скучаешь по нему?

«Лучше бы ты спросил, скучает ли он по мне и думает ли вообще обо мне?» – подумала я, но ответила:

– Да, скучаю.

Между нами возникла неловкая пауза.

– Слушай, мне сейчас надо идти к тренеру, – сказал Денис. – Какие у тебя планы на сегодня? Что будешь делать через час?

– А почему именно через час? – растерялась я.

– Организаторы соревнований хотят повезти участников на разные экскурсии по окрестностям Лимонного. Я выбрал экскурсию в Долину водопадов. Может, поедешь со мной? Я туда еду с моим куратором. А если поедешь и ты, то будет веселее.

Я задумалась. Денис явно хотел подольше побыть со мной и поэтому выискивал разные предлоги.

Я не знала, ехать с ним или нет, потому что чем дольше мы будем общаться, тем сильнее он ко мне привыкнет. А я к нему…

Но если сейчас откажу, то это будет выглядеть непонятно. И вообще я как-то непонятно себя веду по отношению к Денису – то приближаю его, то отдаляю. Вчера пришла к нему на встречу и сегодня на соревнования, тем самым дав понять, что не против с ним общаться, и вместе с тем отдаляю его, когда не фотографируюсь вместе и говорю, что у нас с Маратом все прекрасно.

Я поняла. Чтобы не было никаких недомолвок, надо просто раз и навсегда все расставить на свои места.

– Я поеду на экскурсию, но только хочу обговорить кое-что, – сказала я.

– Что именно?

– Мы с тобой – просто друзья. Хорошо?

– Хорошо, – кивнул Денис. – К тому же мы это решили еще в июне.

Хоть Денис и старался не показать вида, но я заметила, что его глаза стали грустными.