Глава 6. О том, что Илия и Иоанн в точности соблюдали (правила) такой жизни

1. Поэтому, мне кажется, и великий между пророками Илия, и тот, кто «духом и силою Илииною» (Лк. 1, 17) после него явился и жил на земле, которого «болий никтоже в рожденных жена­ми» (Лк. 7, 28) (хотя история иносказательно повествует о них и нечто другое), жизнью своей учат прежде всего тому, чтобы тот, кто упражняется в созерцании невидимого, удалялся мира, не следуя ему, дабы, увлекшись обольщениями, происходящими от чувств, не допустить какого-нибудь смешения и заблуждения в суждении об истинном благе. Ибо оба они с ранней юности стали чужды человеческой жизни и поставили себя как бы выше природы, презрев обычную и дозволенную забот­ливость о пище и питии и проводя жизнь в пустыне, так что и слух их был удален от шума, и зрение от (всего) отвлекаю­щего, и вкус остался простым и неприхотливым; потому что потребность в пище и питье оба удовлетворяли, чем случится. Оттого вдали от мирского шума они и достигли великой тишины и спокойствия и вознеслись на ту высоту божественных даро­ваний, о какой относительно их обоих упоминает Писание. Ибо Илия, будучи поставлен как бы хранителем даров Божиих, имел во власти управление небом и мог затворять (ср. 1Цар.17, 1; 18, 41—45) его для согрешающих и отверзать для кающихся. Об Иоанне же история не говорит, чтобы он сотворил какое-нибудь подобное чудо, но Видящий сокровенное засвидетельствовал, что дарований у него было «лишше», чем у любого другого «проро­ка» (ср. Мф.11,9; Лк. 7, 26). Может быть, потому оба они и до­стигли такой высоты, что любовь свою, чистую и отрешенную от всякого пристрастия к вещам, от начала и до конца жизни посвятили Господу, не отвлекаясь ни привязанностью к детям, ни заботой о жене, ни какими-то другими человеческими дела­ми. Даже «попечение» о ежедневном необходимом пропитании (ср. Мф.6, 31) считали они для себя неподобающим и, отверг­нув всякую роскошь в одежде, пользовались, чем придется, одеваясь один — в «козьи кожи» (Евр. 11, 37), а другой — во «власы верблюжьи» (Мф.3,4; Мк. 1, 6). Думаю, они не достигли бы своего величия, если бы позволили себе расслабляться в страстных плот­ских удовольствиях брака. И написано это было не про­сто так, но, как говорит апостол, «в научение наше» (1 Кор. 10, 11), дабы мы по их образу жизни направляли и свою жизнь. Итак, че­му же учимся от них? Тому, чтобы желающий единения с Богом, по подобию святых этих мужей, ни к каким житейским предме­там не привязывался мыслью: ибо тому, чей разум развлекается многим, невозможно преуспеть (ευθυπορησαι) в позна­нии Бога и в любви к Нему.

2. Мне кажется, что (наше) мнение яснее можно предста­вить при помощи примера. Представим, что вода, изливаясь из источника, случайно разделилась на различные потоки. Пока она течет таким образом, она не принесет никакой пользы для потребностей земледелия, потому что при разлитии воды на много потоков в каждом останется мало воды и она по слабос­ти (напора) сделается стоячей и неподвижной. Если же кто все беспорядочно текущие потоки соединит и разливавшуюся до­толе по многим местам воду направит в единое русло, тот может собранную и сосредоточенную воду употребить с великой для жизни пользой и выгодой. Так, мне кажется, и ум человечес­кий, если постоянно растекается и разбрасывается на то, что нравится чувствам, никогда не будет иметь достаточной силы к достижению истинного блага. Если же, отрешившись от все­го и сосредоточившись в самом себе, он будет собранно и нерас­сеянно стремиться к свойственной ему по природе дея­тельности, то не будет для него никакого препятствия к тому, чтобы возноситься к горнему и достигать истины сущего. Ибо как вода, направленная по водоводу, встретив препятствие и не имея места, куда разлиться, от сильного напора поднимается вверх, и это бывает, несмотря на то что вода по природе имеет свойство стремиться вниз, так и ум человеческий, когда воздер­жание, как тесный водовод, со всех сторон будет сдерживать его, не имея места, куда рассеяться, по самому свойству движе­ния устремится вверх, вожделея высших благ, ибо не может никогда остановиться тот, кто получил от Творца естество по­стоянно движущееся, и если употреблению этого движения на суетные предметы положена преграда, он, конечно, не может стремиться к чему-либо, кроме истины, будучи со всех сторон огражден от того, что ему не подобает. И как мы видим, что пу­тешественники на перекрестках (πολυοδια) дорог, как правило, тогда не отклоняются от настоящего пути, когда, узнав наперед ненадежность других дорог, избегают их. Таким образом, чем более кто во время путешествия избегает неверных путей, тем вернее сохранит себя на истинном пути. Так и разум наш по­знает истину сущего только тогда, когда отвратится от суетных предметов. Таким образом, я думаю, что воспоминание о тех великих пророках учит нас тому, чтобы мы не привязывались ни к чему, что составляет предмет заботы в этом мире, — а к чис­лу таких предметов относится и брак; лучше же сказать, он есть начало и корень суетных попечений.