Таёжный обед

Каждый раз, когда я бывал в тайге, у Анастасии на её полянке, всегда брал с собой чего-нибудь поесть. Брал с собой консервы, печенье герметично запечатанное в цел­лофан, рыбу, нарезанную ломтиками в вакуумной упа­ковке. И каждый раз, возвращаясь от Анастасии, я обна­руживал свои запасы неиспользованными. И каждый раз она ещё подкладывала мне от себя гостинцев. В основном это были орешки, ягоды свежие, завернутые в листья, суше­ные грибы.

Мы привыкли есть грибы хорошо проваренные, про­жаренные, маринованные или солёные. Анастасия ест их сушёными, без всякой обработки. Я сначала боялся их даже пробовать, потом попробовал — ничего. Кусочек гриба во рту от слюны размягчается, его можно сосать, как конфету, можно глотать. Потом я даже привык к ним. Однажды ехал из Москвы в Геленджик на читательскую конференцию. И целый день питался грибами, что дала Анастасия. И Солнцев — директор Московского центра, машину вёл и тоже ел эти грибы. А когда я выступал на конференции, предложил их попробовать сидящим в зале, и люди не испугались. Кому хватило — взяли по грибочку, тут же съели, и ни с кем ничего плохого не приключи­лось.

Вообще, находясь в гостях у Анастасии, я не помню случая, чтобы мы специально садились поесть. Пробо­вал на ходу то, что Анастасия предлагала, и чувство го­лода ни разу не пришло. Но в этот раз...

Наверное, я долго размышлял над смыслом произне­сённой Анастасией молитвы, потому и не заметил, как она успела накрыть, если можно так назвать, большой стол.

На траве, на разных больших и маленьких листиках, лежали яства. Они занимали площадь больше квадрат­ного метра. И всё очень красиво уложено, украшено. Клюква, брусника, морошка, малина, смородина черная и красная, земляника сушенная, грибы сушенные, какая-то кашица желтоватая, три маленьких огурчика и два не­больших красных помидора. Множество пучков разной травы, украшенных лепестками цветов. Какая-то белая жидкость, похожая на молоко, стояла в деревянном ма­леньком корытце. Лепёшки, не понятно из чего сделан­ные. Мёд в сотах, посыпанный разноцветными крупин­ками цветочной пыльцы.

— Присаживайся, Владимир, попробуй хлеба насущ­ного, что Бог послал, — предложила Анастасия, хитро улыбаясь.

— Вот это да! — не сдержался я от восторга. — Это ж надо, как красиво ты всё сервировала. Прямо как хоро­шая хозяйка в праздник.

Анастасия обрадовалась похвале, как ребенок, засмея­лась, сама не отрываясь, глядя на свою сервировку, вдруг всплеснула руками и воскликнула:

— Ой-ой, тоже мне, хорошая хозяйка, а специи забыла. Ты же любишь специи острые, разные. Любишь, да?

— Люблю.

— А хорошая хозяйка о них и позабыла. Сейчас я быстро. Я исправлюсь.

Она посмотрела вокруг себя, чуть отбежала в сторону, чего-то сорвала в траве. Потом в другом месте, потом среди кустов сорвала и вскоре положила между огурца­ми и помидорами маленький пучок, составленный как букетик из разных по виду травинок, сказала:

— Это специи. Они острые. Если захочешь, попробуй. Теперь всё есть. Ты отведай всего понемножку, Влади­мир.

Я взял огурец, посмотрел на разнообразие таёжной пищи и сказал:

— Жалко, хлеба нет.

— Есть хлеб, — ответила Анастасия, — вот смотри. — И подает мне какой-то клубень. — Это корень лопуха, я его так приготовила, что он тебе вкусный хлеб, и карто­фель, и морковку заменит.

— Не слышал, чтобы лопух в пищу употребляли.

— Ты попробуй. Не беспокойся, из него раньше очень много вкусных и полезных блюд готовили. Ты сначала попробуй, я его в молоке держала. Размягчила...

Я хотел спросить, где она молоко взяла, но, откусив огурец... Я не стал ничего говорить, пока не съел этот огу­рец и без хлеба. Клубень, заменяющий хлеб, я взял у Ана­стасии, но так и не попробовал, так и держал его в руке, пока не съел этот огурец.

Понимаете, этот обыкновенный на вид огурец на самом деле сильно отличался вкусовыми качествами от тех, что раньше ел. Таёжный огурец обладал приятным, ни на что не похожим ароматом. Вы, наверное, знаете, как отличаются по вкусовым качествам и аромату огур­цы, выращенные в теплицах, от растущих на грядках в открытом грунте? В открытом грунте растущие намного лучше по вкусу и аромату. Огурец Анастасии также, а может, и сильнее, отличался в лучшую сторону от тех, что я ел раньше с грядки. Я быстро взял помидор, по­пробовал и тут же съел его весь. И его вкус был необык­новенно приятным. Он тоже превосходил по вкусу все помидоры, что раньше доводилось есть. Ни огурец, ни помидор не требовали соли, сметаны или масла. Они были вкусны сами по себе. Как малина, яблоко или апельсин. Никто же не будет сластить или солить яблоко грушу.

— Ты где взяла эти овощи, Анастасия? В деревню бе­гала? Что это за сорт?

— Я их сама вырастила. Понравились тебе, да? — спро­сила она.

— Понравились! Я такие в первый раз ем. А у тебя,

значит, огород есть, теплица? Ты чем грядки вскапы­ваешь, где удобрения берешь, в деревне?

— В деревне я только семена у одной знакомой жен­щины взяла. Место им подобрала среди травы, и они вы­росли. Помидоры осенью посадила, потом под снегом прятала, а с весной они и стали вырастать. Огурчики вес­ной посадила, и они, маленькие, успели созреть.

— Но почему они такие вкусные, сорт, что ли, новый?

— Обыкновенный сорт. Они отличаются от огородных потому, что, когда росли, получили всё необходимое. В условиях огорода, когда растения стараются оградить от соприкосновения с другими видами, когда их рост удоб­рениями ускоряют, они не могут вобрать в себя всё необ­ходимое и стать самодостаточными, чтобы понравиться человеку.

— А молоко откуда у тебя, лепёшки из чего? Я думал ты животную пищу вообще не употребляешь, а тут молоко...

— Это молоко не от животных, Владимир. Молоко, перед тобой стоящее, дал кедр.

— Как кедр? Разве дерево способно молоко давать?

— Способно. Только далеко не каждое. Кедр, напри­мер, способен. Попробуй, в напитке этом многое заклю­чено. Не только плоть может питать, стоящее перед то­бою молоко от кедра. Не пей сразу всего, два или три глотка попробуй, иначе не захочешь больше есть ты ни­чего, насытившись одним.

Я выпил три глотка. Молоко было густым, с прият­ным, слегка сладковатым вкусом. Ещё от него исходило тепло, но не такое, как от подогретого коровьего молока. Непонятное, нежное тепло согревало всё внутри и, каза­лось, меняло настроение.

— Вкусное это кедровое молоко, Анастасия. Очень вкусное! А как нужно “доить” кедр, чтоб получилось та­кое?

— Не доить. Ядрышки молочные палочкой специаль­ной в ступке деревянной нужно спокойно, вдумчиво, с хорошим настроением растирать, растирать. И воды жи­вой, родниковой добавлять понемножку, так и получится молоко.

— А что, никто из людей об этом никогда не знал?

— Раньше многие люди знали, но и сейчас в деревень­ках таёжных иногда пьют кедровое молоко. В городах совсем другую пищу предпочитают, не столько полезную, сколько удобную для хранения, транспортировки, при­готовления.

— Всё правильно ты говоришь, в городах надо всё бы­стро делать. Но это молоко... надо же, какое дерево этот кедр! Один кедр может давать и орехи, и масло, и муку для лепёшек, и молоко.

И ещё многое необычное может давать кедр.

— А что необычного, например?

— Прекраснейшие духи из его эфирного масла можно сделать. Самодостаточные и целебные духи. Никакие ис­кусственные их аромат не смогут превзойти. Эфиры кед­ра собою дух Вселенной представляют, лечить способны плоть, преградою служить недоброму для человека эфиры кедра.

— Ты сможешь рассказать, как получить духи такие с кедра?

— Смогу, конечно, но ты, Владимир, ещё немножечко покушай.

Я потянулся, чтобы взять помидор, но Анастасия ос­тановила меня:

— Подожди, Владимир, не ешь так,

— Как?

— Я приготовила всего разного для тебя, чтобы ты всего сначала попробовал, чтобы он полечил тебя.

— Кто он?

— Твой организм. Когда ты всё перепробуешь, он отбе­рёт сам себе необходимое. Ты захочешь поесть отобран­ного больше. Твой организм сам определит, чего ему не хватает.

“Надо же, — подумал я, — в первый раз она изменила своим принципам”.

Дело в том, что Анастасия два раза лечила меня, ка­кие-то болячки внутри. Точно не знаю какие, но я их ощу­щал сильными болями в желудке, печени или почках. А может, во всём сразу. Боли были сильными, и таблетки обезболивающие не всегда помогали. Но я знал: приеду к Анастасии, она вылечит, у неё это быстро получается. Но на третий раз она лечить меня отказалась. Даже боль пол­ностью своим взглядом не сняла, заявила, что раз я не меняю образ жизни и не убираю то, что способствует за­болеванию, то и лечить меня нельзя, так как лечение в таком случае только вредит. Я тогда на неё сильно оби­делся и не повторял больше просьбу о лечении.

Вернувшись, всё же стал чуть меньше курить и в спирт­ном ограничиваться. Даже поголодал несколько дней. Лучше стало. И подумал тогда, что не обязательно нам каждый раз к врачу или целителю обращаться, можно и самому себя в руки взять, когда прижмёт болями. Лучше, конечно, чтоб не прижимало. До конца я сам вылечиться не смог, но и помощи у Анастасии решил не просить, а она сама, значит, согласилась.

— Ты же говорила, не будешь больше лечить и даже боль снимать.

— Боль твою больше не буду снимать. Боль — это раз­говор Бога с человеком. Но так, как сейчас, — можно, я ведь пищу тебе предлагаю, это не противоречит естеству, а им противоречит.

— Кому им?

— Тому, кто программу вредоносную для человека создаёт.

— Какую программу вредоносную? Ты о чём?

— О том, что ты, Владимир, как и большинство лю­дей, по установленной программе питаешься. Очень вред­ной программе.

— Может, кто-то и питается по программе. Много их, разных для похудения, для пополнения. Но я питаюсь, как сам хочу. Я даже не читал ни одной программы. При­хожу в магазин и выбираю сам, что понравится.

— Это так, ты выбираешь, придя в магазин, но выби­раешь строго из предлагаемого магазином.

— Ну да... В магазине всё сейчас удобно расфасовано, упаковано. Конкуренция потому что большая, все стара­ются покупателю угодить, всё для удобства покупателя делают.

— Считаешь, для удобства покупателя всё сделано?

— Да, а для кого же ещё?

— Все системы технократического способа существо­вания всегда работают только на себя, Владимир. Разве это тебе удобно получать перемороженные, законсерви­рованные продукты, наполовину убитую воду? Разве твой организм определил ассортимент находящихся в магази­не продуктов?

Система технократического мира взяла на себя функ­цию обеспечивать тебя жизненно необходимым. Ты с этим согласился, доверился ей полностью, и даже задумываться перестал, всё ли необходимое тебе предоставлено.

— Но живём же мы, не умираем от этих магазинов.

— Конечно, ты ещё живёшь. Но боль! Откуда боль твоя? Подумай, откуда боль у множества людей? Болез­ни, боль противоестественны для человека, они есть след­ствие порочного пути. Сейчас ты в этом убедишься сам. Перед тобой лишь небольшая часть лежит для человека, сотворенного Божественной природой. Всего попробуй по чуть-чуть, понравившееся заберёшь с собой. Три дня достаточно, чтоб победить твои болячки травинкам ма­леньким, которые ты сам и отберёшь.

Я понемногу пробовал всего, пока Анастасия говори­ла. Некоторые пучки из трав безвкусны были, другие на­против, ещё хотелось есть. Потом Анастасия, перед моим уходом, понравившееся за обедом в сумку мою поло­жила. Их ел три дня. И боль прошла совсем.

Date: 2015-05-22; view: 420; Нарушение авторских прав