Я рожу тебя, ангел мой

Предприниматель Виктор Чадов проснулся на рассвете.

Рядом с ним на широкой постели сладко спала его молодая любовница. Тонкая ткань покрывала облегала точёную женскую фигуру.

Всякий раз, когда они вместе появлялись на банкете или в отеле фешенебельного курорта, её формы притягивали то завистливые, то похотливые взгляды мужчин.

А еще Инга — так звали спящую красавицу — обладала обворожительной улыбкой и производила на окружающих впечатление умной и эрудированной женщины.

Виктору нравилось общаться с ней, поэтому он купил ещё одну четырёхкомнатную квартиру, обставил её ультрасовременной мебелью, дал Инге ключи и иногда, если позволял интенсивный бизнес, оставался с ней на ночь или две.

Он был благодарен этой двадцатипятилетней женщине за прекрасные ночи и общение, но жениться не собирался.

Он не испытывал к Инге особой любви. И ещё понимал: ему — 38, ей — 25. Конечно же, пройдёт ещё немного лет, и захочется молодой женщине иметь любовника помоложе.

А, с её внешностью и умом, это будет нетрудно. И найдёт она себе молодого и ещё более богатого, и это — благодаря ему. Ведь, женившись на ней, он введёт её в круг влиятельных бизнесменов.

Инга повернулась к нему, улыбаясь во сне, соскользнувшее покрывало слегка обнажила соблазнительную женскую грудь совершенной формы.

Но, Виктор Чадов не испытал, как обычно, возбуждения при виде её полуобнажённого тела.

Он осторожно прикрыл покрывалом спящую Ингу. Тихо, стараясь не разбудить её, встал с постели и пошел на кухню.

Он сварил и выпил кофе. Закурил сигарету и, словно в забытьи, стал ходить взад-вперёд по просторной кухне-столовой.

Сон! Приснившийся этой ночью необычный сон будоражил его чувства. Именно чувства, а не разум.

Приснилось Виктору, что идёт он по какой-то тенистой алее и усиленно обдумывает целесообразность очередной коммерческой сделки.

Впереди и сзади — его охранники, присутствие которых раздражало, и не давало в полной мере сосредоточиться.

И ещё собраться с мыслями мешал непрерывный шум машин, проносящихся за оградой парка.

И вдруг, исчезли охранники, стих шум машин. И услышал он пение птиц, увидел, как прекрасна весенняя листва деревьев на алее и цветы кустарников.

Он остановился, наслаждаясь возникшими внутри благостными чувствами. И было ему хорошо, как никогда в жизни.

И тут, он увидел: издалека по алее бежит навстречу ему маленький мальчик. Солнце светило сзади, образовывая вокруг него ореол, и казалось, что бежит по алее навстречу ему маленький ангел.

В следующее мгновенье его озарило: навстречу к нему бежит его маленький сын. Мальчик бежал к нему, старательно работая маленькими ручками и ножками.

Виктор, в радостном предчувствии, присел, раскинул для объятия широко руки, и маленький его сын раскинул на бегу ручонки. И вдруг малыш, не добежав до Виктора метров трёх, остановился.

Улыбка погасла на детском личике, и серьёзный взгляд детских глаз вызвал у Виктора усиленное биение сердца.

— Ну, иди же ко мне! Иди, я обниму тебя, сынок.

Грустно улыбнувшись, малыш ответил:

— Это невозможно тебе будет сделать, папа.

— Почему? — удивился Виктор.

— Потому,— с грустью в голосе ответил малыш. — Потому, папа, ты не сможешь меня обнять, что невозможно обнять своего неродившегося сына. Ты ведь не родил меня, папа.

— Тогда ты подойди и обними меня, сынок. Подойди.

— Невозможно обнять не родившего тебя отца.

Малыш попытался улыбнуться сквозь слёзы, а по румяной щёчке медленно скатилась слезинка. Потом, малыш повернулся и, опустив голову, медленно побрёл по алее.

А Виктор стоял на коленях не в силах двинуться с места. Малыш уходил. И, вместе с ним, уходило внутреннее приятное и благостное чувство.

Словно издалека, стал вновь нарастать рёв машин. Виктор не мог ни двигаться, ни говорить, но, собрав последние силы, выкрикнул:

— Не уходи, куда же ты, сынок?

Малыш обернулся, и он увидел вторую скатывающуюся слезинку.

— Я ухожу в никуда, папа. В никудашнюю бесконечность. — Малыш потупился, помолчал, потом добавил: — Мне грустно, папа, что, не родившись, не смогу возродить тебя вновь собою.

Опустив головку, маленький ангел удалялся от него и вскоре исчез, словно растворился в лучах солнышка...

Сон закончился, а воспоминания о прекрасных благостных ощущениях остались. Они, словно призывали что-то предпринять.

Виктор докурил третью сигару, резко и решительно затушил её и вошёл в спальню, на ходу громко произнося:

— Проснись, Инга. Проснись.

— А я и не сплю. Лежу так просто. Нежусь. И думаю: куда это ты подевался? — ответила лежащая на постели красавица.

— Инга, я хочу, чтобы ты родила. Ты могла бы родить мне сына?

Она, отбросив простыню, вскочила с постели. Подбежала, обхватила его за шею, прижалась к нему всем красивым упругим телом и жарким шёпотом произнесла:

— Самое приятное и прекрасное объяснение в любви — это когда мужчина просит женщину родить ему ребёнка. Спасибо, если это не шутка.

— Не шутка, — твёрдо ответил он.

Надевая халат, Инга ответила:

— Ну, если не шутка, если всерьёз. То это — необдуманное решение. Во-первых, я хочу, чтобы у моего будущего ребенка был отец, а ты женат, дорогой мой и любимый.

— Я разведусь, — сказал Виктор, — хотя он уже третий месяц был разведён с женой, но не сообщил об этом Инге по ряду причин.

— Разведёшься, тогда и можем поговорить о ребёнке. Но я тебе сразу скажу, Виктор. Даже если разведёшься, ещё не время о детях говорить. Во-первых, мне ещё год необходим, чтобы закончить аспирантуру.

Во-вторых, мне эта учёба так надоела, что хотелось бы, после окончания, год-другой подурачиться, поездить на курорты, поразвлекаться.

А ребёнок... Дети всему этому могут положить конец раз и навсегда, — полушутя-полусерьёзно рассуждала Инга.

— Ладно, пошутил я, — прервал её рассуждения Виктор. — Идти мне надо, встреча важная предстоит.

Машину уже вызвал. Пока.

Он ушёл, но не на встречу, и никакой машины не вызвал. Виктор медленно шёл по тротуару и разглядывал спешащих навстречу женщин.

Смотрел на них новым, не привычным даже для самого себя взглядом. Он выбирал женщину, которая была бы достойной родить его сына. От которой он захотел бы иметь ребёнка.

Сразу отпали модные раскрашенные девицы, ранее привлекавшие к себе его внимание. Он полностью отвергал всех полуобнажённых в мини-бикини или одетых в обтяжку, выставляющих напоказ свои формы.

Ясно, для чего они это делают, что у них на уме. А ещё, умное выражение лица пытаются состряпать, — отмечал он про себя. — Подманивают мужиков разными местами, может, кто и клюнет. И клюют, конечно, но только не для того, чтобы детей заиметь.

Такой клёв — на самца, но не на производителя. Давайте, виляйте задками, дурочки. А я не допущу, чтобы мой сын от какой-то там вихлялки родился».

Две девицы, попавшиеся ему навстречу, курили на ходу, и одна держала в руке открытую бутылку пива.

«Ну, эти вообще — не для рождения детей. Только идиоты могут от таких ребёнка захотеть».

А ещё Виктор обратил внимание, что среди попадавшихся ему навстречу женщин и девушек очень мало полностью здоровых.

Одни — сутуловатые, другие — с таким выражением на лицах, будто колики у них в животе, у третьих — явные признаки ожирения или нездоровая худоба.

«Нет, от таких детей рожать нельзя, — думал про себя Виктор. — Ну, надо же, явно каждая из этих женщин мечтает, чтоб подкатил к ней принц на белом «Мерседесе», а элементарного для этого принца сделать не могут. Они не смогут родить здорового ребёнка, раз сами — не очень здоровы».

Виктор не стал вызывать своего водителя и добрался до офиса на троллейбусе, всё время, во время пути, разглядывая женщин, стараясь подобрать среди них достойную родить ему сына, но тщётно.

В течение дня и в обеденный перерыв, оставаясь один в своём кабинете, он не переставал думать о женщине, которая родит ему сына.

Иногда у него возникало ощущение, будто он подбирает женщину, которая будет рожать его самого.

В конце концов, пришёл к выводу: идеальную мать для сына не найти, её нужно сотворить.

Для этого, необходимо найти более или менее здоровую молодую женщину приятной или хотя бы не отталкивающей наружности, с добрым характером, создать ей условия для занятия всевозможными тренингами и поправки здоровья в лучших санаториях.

Но, главное — отправить её на обучение в лучшее учебное заведение, где она смогла бы получить знания по подготовке к беременности, вынашиванию ребёнка, самим родам и дошкольному воспитанию.

В конце рабочего дня он вызвал к себе юриста фирмы Валентину Петровну, женщину, умудрённую жизненным опытом.

Предложил сесть в кресло и начал издалека.

— У меня к вам несколько необычный вопрос, Валентина Петровна. Он, как бы, личный, но для меня — весьма важный.

Одна моя родственница попросила узнать... Она, в общем, замуж собирается, ребёнка завести хочет.

Просила меня узнать, где есть у нас в стране хорошее учебное заведение, в котором обучали бы, как лучше вынашивать ребёнка во время беременности, как рожать и воспитывать его впоследствии. И каковы должны быть действия отца?

Валентина Петровна внимательно выслушала, некоторое время молчала, потом сказала:

— Как вы знаете, Виктор Николаевич, у меня — двое детей, и я всегда интересовалась литературой о родах и воспитании детей, но о существовании у нас в стране или за рубежом такого учебного заведения даже не слышала.

— Странно. Всему учат, а этот, самый важный вопрос, ни в школах, ни в высших учебных заведениях даже не затрагивают? Почему?

— Да, странно...— согласилась Валентина Петровна, — я над этим как-то и не задумывалась, а теперь и мне кажется странным такое положение дел.

Вопрос о преподавании в школах сексуальных взаимоотношений Государственной Думой вроде бы обсуждается, а вот, вопрос об обучении тому, как правильно рожать и воспитывать детей, не ставится.

— Значит, каждая семейная пара вынуждена экспериментировать над своим ребёнком?

— Получается так. Экспериментировать. Есть, конечно, множество всевозможных курсов, на которых учат родителей поведению при родах, тому, как обращаться с новорождённым, но, так как нет научного обоснования этого процесса, определить, какие курсы действительно помогают, а какие вредят, практически невозможно, — ответила Валентина Петровна.

— А вы были на курсах, Валентина Петровна?

— Младшую дочь я решила рожать дома, в ванне с помощью акушерки. Сейчас многие так делают. Считается, что ребёнку в домашних условиях, в присутствии родственников, комфортнее появляться на свет.

Говорят, что новорождённый чувствует, когда к нему относятся с любовью, а когда с безразличием, как часто бывает в роддомах. Там ведь, конвейер.

Разговор с Валентиной Петровной не обнадёжил Виктора, а напротив, привёл в удручающее состояние.

Две недели он всё свободное от работы время размышлял о проблеме рождения детей. Две недели он, когда ходил по городу пешком, посещал элитные рестораны, бары, театры, всё вглядывался оценивающе в лица женщин.

Даже в деревню ездил, но и там никого подходящего для себя не нашёл.

Однажды он подъехал на своем джипе с тонированными стёклами к педагогическому университету и смотрел сквозь окно автомобиля на идущих мимо девушек.

Спустя три часа обратил внимание на вышедшую на крыльцо молодую девушку с короткой, но тугой русой косой, статной фигурой и, как ему показалось, неглупым лицом.

Когда она проходила мимо джипа к автобусной остановке, Виктор опустил стекло и окликнул ее:

— Девушка, простите пожалуйста, я тут друга своего ждал, да не дождался, не могли бы вы мне показать, как к центру города лучше проехать, а я вас потом домой отвезу, если захотите.

Девушка оценивающе посмотрела на джип и спокойно ответила:

— Отчего же не показать. Покажу.

Когда она села на переднее сиденье и они познакомились, Люся сказала, показывая на пачку сигарет:

— У вас хорошие сигареты, позвольте закурить.

— Да, пожалуйста, курите, — ответил Виктор и обрадовался раздавшемуся звонку мобильного телефона.

Сообщение было пустяшным, но, отключив трубку, Виктор сделал озабоченное лицо и сообщил жадно затянувшейся сигаретой Люсе:

— Обстоятельства изменились. Мне срочно необходимо прибыть на деловую встречу. Так уж извините.

Он высадил курившую Люсю, решив, что не позволит травить дымом своего сына.

Эти две недели Виктор не встречался со своей любовницей и не звонил ей. Решил: раз она не хочет рожать, раз ей хочется только развлекаться да по фешенебельным курортам ездить, она ему не нужна.

Конечно, весьма приятно было проводить с ней, красивой и умной, время, но сейчас его жизненные планы серьёзно изменились.

«Оставлю ей квартиру: всё же, эта женщина скрашивала какое-то время мою жизнь», — решил Виктор и направился к университету, где училась Инга, чтобы отдать ей свой комплект ключей.

На ходу он позвонил ей по мобильному телефону:

— Привет, Инга.

— Привет, — ответил в трубке знакомый голос, — ты где сейчас?

— Подъезжаю к твоему университету, ты скоро заканчиваешь?

— Я уже десять дней как не хожу в университет и, похоже, в обозримом будущем уже не буду в него ходить.

— Что-то случилось?

— Да.

— Ты где сейчас?

— Дома.

Когда Виктор, открыв своими ключами дверь, вошёл в квартиру, Инга в домашнем халате лежала на постели и читала какую-то книгу. Она взглянула на Виктора:

— Кофе и бутерброды на кухне,— не вставая, сказала она и вновь углубилась в чтение.

Виктор прошёл на кухню, отхлебнул два глотка кофе, покурил, положил на стол ключи, потом подошёл к двери спальни и сообщил по-прежнему читающей Инге:

— Я уезжаю, возможно, надолго или даже навсегда. Квартиру тебе оставляю. Прощай. Будь свободна, счастлива.

И направился к выходу. Инга догнала его уже у самой двери:

— Нет уж, подожди, негодяй, — незлобно произнесла она и дёрнула Виктора за рукав. — Уходишь, значит. Всю жизнь мою переломал, а теперь прощай?

— Чем же я твою жизнь переломал? — удивился Виктор. — Мне с тобой было хорошо, но и тебе, думаю, недурно. Квартира у тебя теперь будет собственная, нарядов полно. Живи себе, радуйся, как хотела. Или ещё и денег хочешь?

— Ну, точно, ты — негодяй. Это надо же, так наплевать в душу. Квартира, наряды, радуйся...

— Да ладно тебе. Не устраивай разборки — у меня дела важные. Прощай.

Виктор взялся за ручку двери. Но Инга снова удержала его, схватив за руку:

— Нет уж, дорогой, подожди. Ты скажи мне, пожалуйста. Ты просил, чтобы я тебе ребёнка родила? Просил?

— Просил, ты отказалась.

— Сначала отказалась. Потом думала два дня и согласилась. Аспирантуру бросила, курить бросила, зарядку по утрам делаю, а тут ещё книги о жизни, о детях попались, оторваться не могу: изучаю, как рожать лучше, а он «прощай». А я только тебя и представляю отцом нашего...

Осознав услышанное, Виктор порывисто обнял Ингу, сдавленным шёпотом повторяя: «Инга, Инга...».

Потом, он поднял её на руки и понёс в спальню. Бережно, как величайшую драгоценность, положил на кровать и стал суетливо раздеваться.

Страстно, как никогда ранее, обнял лежащую на постели Ингу, стал целовать ее грудь, плечи, пытаясь снять с неё халат, но Инга, вдруг, оказала ему молчаливое сопротивление и стала отталкивать его:

— Ты успокойся, пожалуйста. Дело — в другом. Одним словом, никакого секса у нас с тобой сегодня не будет. И завтра, и через месяц не будет, — сообщила Инга.

— Как не будет? Ты же сказала, что согласна родить?

— Сказала.

— Но, как ты сможешь родить без секса?

— Секс должен быть совсем другим. Принципиально другим.

— Как это?

— А так это. Ты скажи мне, дорогой мой, будущий любящий папа. Почему ты хочешь, чтобы родился твой ребёнок?

— Как это так? — в недоумении сел на постель Виктор. — Всем известно почему. И нет тут вариантов.

— Ясно говоришь. Но, всё же, давай уточним, чего ты хочешь и какой вариант выбираешь. Ты хочешь, чтобы твой ребёнок родился, как следствие, как побочный эффект твоих или наших совместных плотских утех? Или ты хочешь видеть его желанным плодом нашей любви?

— Думаю, ребёнку неприятно быть побочным эффектом.

— Значит, плодом любви. Но ты ведь, не влюблён в меня. Я тебе, конечно, нравлюсь, но это — ещё не любовь.

— Да. Инга, ты мне очень нравишься.

— Вот видишь, и ты мне очень нравишься, но это — ещё не любовь. Нам надо заслужить любовь друг друга.

— Ты, наверное, начиталась чего-то странного, Инга? Любовь — это такое чувство, которое само приходит неведомо откуда. И уходит неведомо куда. Заслужить можно уважение, но любовь...

— А мы должны заслужить именно любовь друг друга, и поможет нам в этом наш сын.

— Сын! Ты чувствуешь, что у нас будет сын?

— Почему будет, он уже есть.

— Как это есть? — вскочил Виктор, значит, у тебя уже есть ребёнок? Ты скрывала, значит. И от кого же он? Сколько ему?

— От тебя. И ему ещё нисколько.

— Так значит, его ещё нет?

— Есть.

— Слушай, Инга, я тебя совершенно не понимаю. Говоришь какие-то странности. Ты можешь как-то яснее говорить?

— Попробую. Вот, ты, Виктор, захотел ребёнка и стал думать о нём. Потом и я захотела, и тоже стала о нём думать. Теперь известно: человеческая мысль — материальна. И значит, если мы мысленно представляем своего ребёнка, значит, он уже есть.

— И где же он сейчас?

— Не знаю. Может быть, в каком-то другом, неведомом нам измерении.

Может быть, в какой-то Вселенской галактике бегает босыми ножками по звёздам и разглядывает голубую Землю, на которой ему предстоит в материальное воплотиться.

Может, вот сейчас место выбирает, где ему родиться и при каких условиях, и как-то хочет об этом сообщить нам. Ты не слышишь, не чувствуешь его просьб?

Виктор смотрел на Ингу широко открытыми глазами, как будто видел её впервые. Никогда она так не рассуждала.

Ему было непонятно: в шутку или серьёзно она говорит. Но фраза «может, он сейчас место выбирает, где ему родиться» заставила задуматься.

Рождаются люди в разных местах: бывает, и в самолёте, и на корабле или в автомобиле, многие рождаются в родильных домах, некоторые — дома, в ваннах. Рождаются, как получится, но где бы хотели рождаться дети?

Вот, например, он, Виктор, если бы была возможность выбора, где бы хотел родиться?

В России или в лучшем родильном доме Англии, Америки?

Но ни один из вариантов как-то особенно его не привлекал.

Инга прервала размышления Виктора:

— У меня есть чёткий план нашей совместной подготовки к встрече с нашим сыном.

— Что это за план?

— Слушай меня внимательно, дорогой мой. — Инга говорила решительно, как никогда ранее, то усаживалась в кресло, то, прохаживаясь по комнате.

— Сначала, мы должны полностью привести в порядок своё физическое состояние. С этого момента мы не будем курить, употреблять спиртное.

Произведём чистку организма, в первую очередь, почек и печени, с помощью отваров и голодания. Методику я уже подобрала.

С этого момента и далее будем пить только родниковую воду — это очень важно.

Мне уже привозят каждый день по пять литров родниковой воды, правда, это в два раза дороже, чем в магазине, но ничего, выдержим.

Каждый день нам необходимы физические нагрузки, чтобы мышцы окрепли и кровь по жилам интенсивнее бежала.

Ещё необходим свежий воздух и положительные эмоции, это осуществить не так-то легко.

Виктору нравилась решительность Инги и её план, он, недослушав, заявил:

— Мы купим лучшие тренажёры для физических упражнений, пригласим лучших массажистов. Я каждый день буду отправлять одного из своих водителей за родниковой водой.

За воздухом тоже будет ездить водитель в лес, закачивать его компрессором под давлением в баллоны, а потом мы его будем потихоньку выпускать в квартире.

Вот только не знаю, где взять или купить положительные эмоции. Может быть, поездим на хорошие курорты, как в свадебное путешествие? Именно в свадебное.

Настроение у Виктора поднималось с каждой минутой. Оно улучшалось и от решительного серьёзного и осмысленного подхода Инги к рождению ребёнка, и оттого, что она хочет родить ребёнка от него.

И то, что увиденного им во сне его будущего сына родит не какая-то меркантильная ветреная женщина, а Инга, так серьёзно и ответственно к этому относящаяся.

И как ему захотелось сделать что-нибудь уж очень приятное для Инги, которую он уже расценивал, как мать своего будущего сына!

Виктор встал, быстро надел костюм, подошёл к Инге и торжественно произнес:

— Инга, выходи за меня замуж!

— Конечно, выйду, — в тон Виктору ответила Инга, застёгивая халатик. — Наш сын должен иметь официальных родителей.

Только, в свадебное путешествие на фешенебельные курорты нам не стоит ехать, это не соответствует моему плану подготовки к рождению ребёнка.

— А что соответствует? Где мы ещё можем получить положительные эмоции?

— Мы должны поездить по окрестным деревням и найти место, которое нам пришлось бы по душе.

Понравиться оно должно и тебе, и мне, а значит, и нашему сыну, когда он его увидит.

Мы купим в этом месте гектар земли, и ты построишь небольшой домик, в котором и должно произойти зачатие нашего ребёнка.

Я буду находиться в этом месте все девять месяцев, может быть, ненадолго отлучаясь. Мы посадим на своей земле молодой сад.

Рожать нашего сына я буду не в роддоме, а в маленьком домике в нашем родовом поместье.

Виктор не мог поверить в то, что Инга — молодая, эффектная женщина, так любившая посещать элитные клубы и популярные курорты, способна так круто изменить свой образ жизни.

С одной стороны, ему льстили замыслы Инги, ведь она думала о его ребёнке, но с другой стороны, нет ли в этих замыслах элементов ненормальности?

Он слышал от одного своего знакомого о существовании книг, повествующих о необычной подготовке к рождению ребёнка.

Знакомый рассказывал и о значении собственного гектара земли для каждой семьи и подарил ему книгу в зеленом переплёте под названием «Родовая книга».

Он не успел её прочитать, но слышал, что эти книги вызывают бурную реакцию в обществе. Прочитавшие их люди начинают менять свой образ жизни.

Вдруг взгляд Виктора остановился на стопке книг в зелёном переплете, лежащих на прикроватной тумбочке. Он подошел, прочитал название серии: «Звенящие кедры России». Была среди других и «Родовая книга».

Виктор понял: все необычные идеи подготовки к рождению ребёнка, самих родов, Инга взяла из этих книг и собирается неотступно им следовать. Он не понимал: хорошо это или плохо.

Настораживала необычная беспрекословная убеждённость Инги. Словно кто-то невидимый изменил её взгляды на существующую жизнь, мировоззрение.

Но, к лучшему эти книги изменили Ингу или сделали её несколько странной? — вновь и вновь задавал этот вопрос себе Виктор, и он стал оппонировать ей:

— Я знаю, Инга, ты взяла идеи вот из этих книг. Я слышал о них. Кого-то они восхищают, кто-то говорит: в них много сказочного, недоказуемого.

Может быть, не следует слепо верить всему, что в них написано?

Сама посуди, зачем нам брать некий участок земли, строить на нём небольшой домик и уродоваться, сажая деревья?

Мои средства позволяют купить хороший коттедж с благоустроенной территорией, бассейном, газонами, дорожками и садом, если тебе так хочется.

— Купить, конечно же, можно многое, даже имитацию любви. Но я хочу, чтобы сад мы посадили сами, — почему-то очень взволнованно выпалила Инга.

— Только сами! Потому что, хочу сказать своему сыну, когда он подрастёт: вот эту яблоньку, сынок, и грушу, и вишенку я сама посадила и поливала, когда ты был ещё совсем малышом.

Я сделала это для тебя. Ты был совсем маленьким, и деревца были маленькими. Теперь ты подрос, и они выросли, стали приносить плоды для тебя. И всё пространство вокруг твоей малой родины я старалась сделать для тебя приятным и красивым.

Пылкое высказывание Инги было убедительным, и понравилось Виктору.

Он даже стал сожалеть, что никто в жизни не может его привести в такой вот сад и сказать: «Этот сад для тебя высадили и вырастили твои родители».

Да, конечно же, Инга — права, однако, почему это она говорит только про себя, будто его и не существует? — подумал Виктор и с некоторой обидой спросил:

— А, почему это ты, Инга, только о себе будешь рассказывать подрастающему сыну?

— Так ты же не хочешь сад высаживать, — спокойно ответила Инга.

— Что значит «не хочешь»? Ещё как хочу, если это для будущего необходимо.

— Так если мы вместе всё будем делать, я и расскажу нашему сыну: вот этот сад мы для тебя с папой высадили.

— Вот именно, — успокоился Виктор.

Два месяца все выходные колесили они по окрестностям города, подыскивая место для строительства будущего своего родового поместья.

Увлекательнейшее это занятие, и, на тот момент, казалось Виктору: нет ничего важнее в жизни, чем поиск единственного в мире места, которое должно понравиться его душе, а значит, и будущему сыну.

И вот, однажды, остановились они на окраине заброшенной деревушки, расположенной в тридцати километрах от города.

— Вот оно, — тихо сказала Инга, выходя из машины первой.

— И я что-то чувствую здесь, — ответил Виктор.

Потом они приехали ещё раз на это место, провели там целый день, осматривали территорию, разговаривали с местными жителями. Узнали что почва не очень-то плодородная: близко грунтовые воды.

Однако, Виктора это не смутило, у него всё больше возникало ощущение, что эта земля, растущие на ней маленькие берёзки, небо и облака над ним, всё это — его родное.

Его и его будущего сына. Их с Ингой внуков и правнуков.

А, не очень плодородная земля не беда — он сделает её плодородной.

Оформление документов на покупку двух гектаров земли заняло немного времени, и, уже через четыре месяца, стоял на участке красивый, словно сказочный, дом-теремок из калиброванного дерева.

В небольшом доме-теремочке была сауна, биотуалет, холодная и горячая вода, подаваемая прямо из колодца, вырытого на участке.

А на втором этаже — уютная спальня, из окна которой открывался вид на озеро и лес.

Всю обстановку в домике продумывала Инга, и насаждения на участке планировала она, вместе с ней они высаживали кедры, ели, сосны по периметру участка, маленькие саженцы плодовых деревьев.

Каждый вечер спешил Виктор к своему домику в своё будущее поместье, где хлопотала по хозяйству будущая мать его ребёнка.

Все женщины, которых знал Виктор раньше, отошли не просто на задний план, они для него уже попросту не существовали.

Нестандартный подход Инги к рождению ребёнка родил в нём новые чувства.

Они не были ещё до конца понятны, может быть, не были похожи на обычную любовь, но он твёрдо знал, что никогда не сможет с ней расстаться и только она... Только с ней можно построить будущее.

Вместе они ездили в Москву на курсы по рождению детей в домашних условиях.

Одна странность Инги смущала Виктора: она наотрез отказывалась вступать с ним в интимную близость, ссылаясь на то, что их ребёнок должен родиться не вследствии плотских утех, а от другого, неизмеримо большего и значимого желания человека.

Перегнул палку автор этих зелёных книжечек — это надо же: не вследствие плотских утех, да разве ж возможно такое?

Но однажды, когда лежал он на постели рядом с Ингой и, уже не надеясь ни на какой секс, думая лишь о будущем сыне, прикоснулся к её груди, Инга, вдруг, прильнула к нему и обняла...

Утром, когда Инга ещё спала, Виктор пошёл к озеру, и мир вокруг него был уже совсем иным: необычным и радостным.

То, что произошло ночью, он никогда ранее не испытывал ни с Ингой, ни с другими женщинами. Это не было обычным сексом.

Это было вдохновенным порывом творения. Получается, что рождаются и умирают люди.

Но, за всю жизнь не испытав подобного, они пропускают в своей жизни, может быть, одно самое главное.

Но, он не пропустил это главное, благодаря Инге. И новые тёплые, даже обжигающие чувства возникли к его единственной в жизни женщине — Инге.

Все девять месяцев своей беременности Инга провела в поместье, лишь изредка выезжая в город.

Она планировала, где будет стоять коляска, кроватка, и даже небольшой газон, по которому будет гулять их маленький сын, заставила Виктора высадить.

А роды начались на неделю раньше положенного срока. Видно, торопился их будущий сын появиться в прекрасном земном пространстве.

Из информации, полученной на курсах по рождению ребёнка, Виктор знал, что должен делать отец, помогая при родах, но единственное толковое, что он мог предпринять: позвать знакомую акушерку и вызвать «скорую помощь», на всякий случай.

Инге пришлось самой заполнять ванну водой, готовить полотенце, мерить температуру воды, а он метался по комнате, вспоминая, что важное он должен сделать, но никак не мог вспомнить.

Инга, не надеясь на помощь мужа, сама залезла в ванну. Схватки продолжались, но она, когда тужилась, просто брала своим красивым голосом радостные и торжественные ноты.

Наконец, Виктор вспомнил из многого рассказанного на курсах о положительных эмоциях.

Он посмотрел на подоконник и увидел, что расцветает на подоконнике посаженный Ингой цветок.

Он схватил горшочек с этим цветком, вбежал с ним в ванную, взволнованно повторяя:

— Смотри Инга, твой цветок зацвёл! Зацвёл твой цветок! Зацвёл, ты только посмотри.

Он так и стоял с этим цветком, когда появилось в ванне маленькое тельце его сына.

Акушерка прибыла, когда Инга уже положила на живот это крохотное тельце.

Увидев стоящего с горшком в руках Виктора, быстро спросила:

— Что вы делаете?

— Сына рожаю, — ответил Виктор.

— А... — понимающе согласилась акушерка. — Тогда, поставьте на подоконник свой горшочек и принесите мне...

«Надо всем мужчинам сказать...» — думал Виктор, уже в который раз обегая вокруг домика.

Настоящая и вечная любовь наступает лишь тогда, когда вместе с любимой рожаешь долгожданного ребёнка.

Date: 2015-05-22; view: 558; Нарушение авторских прав