Слово в день восшествия на всероссийский престол государя императора николая павловича

Говорено в Чудове монастыре 20 ноября 1846 года

Писано есть: дом Мой дом молитвы есть.

(Лк. 19:46)

Кто из нас не знает, что место, где мы теперь находимся, есть дом молитвы и дом Божий? Однако не неблаговременно, думаю, теперь привести на мысль, что знаменательное наименование дома молитвы и высокое наименование дома Божия не только дает сему месту пророк, но также признает и сама воплощенная Истина, Господь наш Иисус Христос, глаголя: Писано есть: дом Мой дом молитвы есть.

Чем вожделеннее для нас особенный предмет нынешней молитвы нашей: призвание новых благословений Божиих на обновляемое царственное лето благочестивейшего самодержца нашего, тем полезнее и приятнее иметь в виду твердое удостоверение, что молитва наша не на темном и неизвестном пути, не издалеча простирает недосязающия руки и не достигающие, может быть, до слуха гласы, но беседует с Богом в доме своем и Божием, следственно, близко, свободно, удобослышимо, благонадежно.

Приведем для себя в большую очевидность скорое и верное действие церковной и в особенности царственной и всенародной в Церкви молитвы посредством древнего примера. Во время внезапного нашествия на царство иудейское трех враждебных народов, ста Иосафат в собрании Иуды во Иерусалиме, в дому Господни, и принес единодушную с народом молитву к Богу, признавая свою немощь и призывая Его противу врагов помощь: не вемы, что соделати имамы им: но токмо очи наши к Тебе. Едва произнесена была молитва, как услышался благоприятный на нее ответ Божий из уст Иозиила: Бысть на нем Дух Господень посреди народа, и рече: слышите весь Иуда, и обитающии во Иерусалиме, и ты, царю Иосафате: сия рече Господь вам: не бойтеся, ниже ужасайтеся от лица народа сего многаго, несть бо ваше ополчение, но Божее. На другой день, когда Иосафат и его войско шли навстречу врагам, воспевая священные песни, междоусобие произошло в стане разноплеменных врагов, они истребили друг друга; иудеям осталось только собрать добычу (2 Пар. 20).

Если так действовала молитва во храме сеней и гаданий, то менее ли надлежит ожидать от нее во храме явленной и воплощенной Истины? Если так дерзала и успевала она там, где владычествовал грозный Закон, то не паче ли здесь, где поставила престол свой милующая благодать?

Воплощенный Сын Божий учил молитве словом и примером; побуждал к ней; пролагал и облегчал ей путь к Богу Своим о нас ходатайством, которого не прекращает и ныне и не прекратит до скончания века; и, одушевляя к подвигу чаемым плодом подвига, Он дал христианской соборной молитве уполномочивающее обетование. Аминь глаголю вам: яко аще два от вас совещаета на земли о всякой вещи, еяже аще просита, будет има от Отца Моего, Иже на небесех (Мф. 18:19). О всякой вещи, еяже аще просита: какое обширное, какое, можно сказать, неограниченное полномочие! Будет… от Отца… Иже на небесех: какое высокое и, очевидно, никакою иною властию непреоборимое полномочие! А что в обетовании говорится о наименьшем соборном числе аще два от вас совещаета, это для того, чтоб и малый по нужде собор церковный не почитал себя слишком недостаточным для участия в обетовании Господнем и чтобы тем паче уповал на обетование собор великий.

Хотите ли видеть сие обетование в исполнении, сие полномочие в полном действии? Посмотрите в первоначальную Церковь апостольскую.

После одной из первой успешной проповеди на апостолов восстали все иерусалимские власти. Ввергают их в темницу; потом, взяв из нее, допрашивают в соборе князей, старцев и книжников и грозно запрещают им учить о имени Иисуса. Буря сильна. Новонасажденное христианство было в опасности не только поколебаться, но и быть исторгнуто с корнем. Нужна была чрезвычайная опора, особенное подкрепление свыше. И помолившимся им, подвижеся место, идеже бяху собрана, и исполнишася вси Духа Свята, и глаголаху слово Божие со дерзновением (Деян. 4:31). Место, идеже бяху собрана, очевидно, было домом молитвы и домом Божиим внутренно, хотя еще не время было тогда возвеличить оное внешне и осенить крестом, как у нас ныне.

В другое время Петра стрежаху в темнице: молитва же бе прилежна бываемая от Церкве к Богу о нем (Деян. 12:5). Что же сделала сия церковная молитва? То, что ангел разрешил Петра от оков и сквозь запертые двери, мимо стражи вывел из темницы на свободу.

Нужно ли говорить более, чтобы возбудить покоющуюся уверенность, что наименования дома молитвы и дома Божия не суть только почетные наименования, поверхностно наложенные на предмет, но выражают нечто существенное в предмете, хотя не всегда и не всем открывающееся? Кажется, все мы знаем, что в доме молитвы, в соборе церковном есть особенная благодатная близость Бога вездесущего; что в доме Божием есть таинственное вселение Бога невместимого; что в сем доме богатого благостию Домовладыки больше, нежели где-либо совокуплены сокровища даров, пособий, благодеяний, милостей, утешений, света, силы, жизни, спасения; и чадам и присным сего дома предоставлен ключ от сих сокровищ: молитва веры. Кажется, все мы знаем достоинство и важность дома Божия, как о сем свидетельствует самое наше собрание и общий образ благоговения, господствующий в сем собрании.

Но я сказал не совсем решительно: кажется, все мы знаем — и, к прискорбию, имею на то причины. Когда от должного молитвенного возвышения к Богу или по немощи и развлечению падаю мыслию на себя и на окружающее или по лежащему на мне долгу охранять чин церковный обращаю испытательное внимание на служащих и предстоящих во храме; когда примечаю, что мы, служащие святилищу, не служим иногда образцом для прочих в благоговении к святилищу; когда слышу чтеца, торопливо пробегающего псалом, или певца, играющего звуками без признаков духовного внимания к тому, что читают или поют; когда вижу некоторых предстоящих Царю Небесному с меньшим благоговением, нежели предстояли бы царю земному, пришедших беседовать с Богом, беседующих вместо того между собою: и в сем положении вижу не таких людей, которых можно было бы извинить пророческим словом: …негли убози суть и буии (Иер. 5:4); когда искушаемый неблаговременным словом сопредстоящего, видимо, заботится не о том, чтобы не прогневать Бога неблагоговением в Церкви, и не о том, чтобы удержать ближнего от неблагоговения, а о том, чтобы молчанием не оскорбить приглашающего к празднословию: при таких видах желал бы не верить видимому и недоумеваю, что это значит? Знаем ли мы, куда и для чего пришли? Знаем ли, что это дом Божий? Или не хотим пользоваться его сокровищами? Неужели поклонники храма Иерусалимского должны в чем-нибудь уступить преимущество поклонникам какой-нибудь горы самарийской, которые, не имея у себя подобной святыни и даже кланяясь, егоже не ведят, тем не менее строго соблюдают порядок и безмолвие при молитве? Поймите глаголемое притчею, что горько было бы сказать без притчи.

Чтобы не преувеличивать обвинения, справедливость требует сказать, что несовершенный иногда вид благочиния и благоговения в храмах наших является не как выражение неблагочестия, а только как следствие не строгого внимания и недовольной бдительности некоторых над собою. Впрочем, если бы кто спросил: стоит ли труда преследовать такие погрешности, как поздный вход в дом молитвы или ненужное слово, сказанное во время богослужения? — то я ответствовал бы, что надобно по возможности устранять и погрешности, чтобы за ними не пришли и не поселились грехи и беззакония.

Обратимся к Евангелию и посмотрим, какие преступления преследовал Господь наш, когда, вшед в Церковь, начат изгонити продающия в ней и купующия, глаголя им: писано есть: дом Мой дом молитвы есть, вы же сотвористе его пещеру разбойником? Какие люди пришли в храм Иерусалимский и как превратили его в пещеру разбойников? Язычники ли это? Идольским ли служением осквернили они храм? Совсем нет. Это православные иудеи для удобности продавали и покупали то, что нужно в храме для богослужения: волов, овец, голубей для приношения в жертву — и разменивали деньги, чтобы тот, кому жаль положить в сокровище храма большую монету, близко мог найти для сего малую; и это делалось не во святилище, а во дворе храма. Мы, взглянув на сие, может быть, усомнились бы, надобно ли преследовать неблагообразие, которого не совсем легко избежать и которое имеет свою пользу? Но Господь преследует сие неблагообразие не только словом, но и бичом от вервий и называет оное превращением храма в пещеру разбойников. После сего надобно признаться, что нельзя почитать очень невинным, когда не во дворе храма, но в самом храме христианском, пред лицом самой святыни рассеянность и человекоугодие разменивают между собою приветствия и на праздные вопросы покупают бесполезные ответы.

Не угрожаю никому бичом Господним. Мой подвиг не в том, чтобы кого-либо изгнать из храма, но в том, чтобы сохранить всех вас храму, как его украшение. Если же и сие малое слово покажется кому-нибудь похожим на малый бич, пусть оно угрожает более нам, которые по справедливости подлежим большей строгости, а вы спокойно уклонитесь от того, что заслуживает удары слова. Вспомним слово Соломона: Лучше обличения откровенна тайныя любве (Притч. 27:5). Возлюбим обличения. Если мы их не заслужили, тем спокойнее можем слушать их, а они помогут нам, чтобы не заслужить их впредь; если же по несчастию заслужили, они помогут нам исправиться. Благодарение Богу, что сохраняется в нас влечение к дому Божию! Будем бодрственно внимательны к тому, чтобы наше пребывание в доме Божием сделать более достойным оного, более совершенным и тем более плодоносным и спасительным.

С утешением воспоминаю пример, которым в благоговении к дому Божию предшествует нам благочестивейший государь император. Как любит он созидать домы Божии! Вы сами по временам бываете свидетелями, как благоговейно предстоит он Господу во храме! Как неуклонно зрит к алтарю! Как внимательно следует молитвам о том, что ему любезно, и сопровождает их крестным знамением! Как смиренно преклоняется пред святынею!

Соединимся мысленно с ним в настоящей молитве нашей; да слиются все наши сердца в единое молитвенное кадило; любовь к царю и вера к Богу да соединятся, чтобы воспламенить духовный фимиам молитвы; и да взыдет она от дома Божия земного в небесный; и да снидет новое благословение на царство благочестивейшего самодержца нашего; да будет оно всегда благочестивою мудростию и правдою благоуправляемо внутри, ограждено безопасностию отвне, обильно средствами благоденствия, да под сению престола Его тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте! Аминь.

слово по освящении храма живоначальной троицы, что на покровке, на грязях Говорено 12 сентября 1826 года

Иже обрете благодать пред Богом, и испроси обрести селение Богу Иаковлю. Соломон же созда Ему храм. Но Вышний не в рукотворенных церквах живет.

(Деян. 7:46–48)

Так пред сонмищем иудейским рассуждал о храме Божием архидиакон Стефан, муж, по свидетельству евангелиста Луки, исполненный веры и Духа Свята (Деян. 6:5). Когда святой Стефан говорил, речь его клонилась к обличению жестоковыйных иудеев, но когда святой Лука написал речь его в книге Деяний апостольских, она, без сомнения, относится к наставлению христиан.

Наставление, заключающееся в вышеприведенных словах Стефана, может быть благовременно при настоящем торжестве освящения благочестивым усердием воссозданного и возобновленного храма Божия.

Иже обрете благодать пред Богом, и испроси обрести селение Богу Иаковлю. Сие говорит Стефан о царе Давиде, который, как повествует вторая книга Царств (7:2), чрез пророка Нафана просил от Бога позволения вместо подвижной и, вероятно, уже ветхой скинии создать новый, неподвижный храм. Должно заметить, что Богодухновенный проповедник прежде, нежели сказал о намерении Давида создать храм, предварительно упомянул о благодати Божией к Давиду: иже обрете благодать пред Богом. Чрез сие Дух Святой, глаголавший устами Стефана, дает разуметь, что самое намерение, или желание, создать храм Божий, самая мысль о сем родилась не просто, подобно многим человеческим помышлениям и желаниям, но в человеке облагодатствованном, под осенением Духа Божия. Следственно, можно сказать, что первоначальная мысль создать храм Божий была мысль Божия в человеке.

Соломон же созда Ему храм, — продолжает святой Стефан. Если намерение создать храм было дар благодати в Давиде, то нет сомнения, что исполнение сего намерения — создания храма — было так же дело благодати в Соломоне. Сам Бог предназначил Соломона к сему делу и сказал о нем чрез Нафана: …той созиждет дом имени Моему (2 Цар. 7:13). И дабы показать, что сие назначение и назначенное дело было в высшей степени благодатное, Бог сказал о Соломоне в то же время чрез того же пророка: Аз буду ему во Отца, и той будет Ми в сына (2 Цар. 7:14).

Не усомнимся присовокупить к сему и еще заключение, что если создание храма Божия было действие благодати, то и храм созданный есть дело благодати; если началом его была благодать, то и концом его должно быть распространение благодати в человеках. Ибо не можно и подумать, чтобы благодать Божия употребила свое действие на то, что ее недостойно или несообразно с ее намерениями о человеках.

Христиане! Между храмом иудейским, к которому первоначально относятся предыдущие размышления по руководству слов святого Стефана, и между храмом христианским, в котором теперь мы находимся, разность та, что храм иудейский во дни неплодства Церкви был один во вселенной, а храмы христианские во времена многочадия Церкви разродились повсюду во множестве и что сокрывавшееся во храме иудейском под покровом сеней обрядовых и гаданий пророческих в христианских храмах является во свете откровенного слова Божия, в силе и могущественном действии Святого Духа чрез Божественные Таинства. Посему благодать храма иудейского по превосходству принадлежит храму христианскому.

Итак, благо тому из нас, кто в сердце своем обрел благочестивое желание создать или воссоздать и обновить храм Богу христианскому. В сем желании обрел он благодать и, послужив благодати усердным исполнением сего желания, обрести может благодать возблагодать, то есть за благодатный подвиг получить благодатное воздаяние, ибо благодать не может быть не благодарна для служащих делам ее.

Благо и тому, кто любит созданный храм и охотно посещает его, ибо он любит дело благодати, посещает обитель благодати; следственно, в сей любви, в сем усердии носит уже и сам в себе семя благодати, которое, будучи в храме напояемо из источников благодати, каковы суть Слово Божие и Таинства Божественные, может принести обильный плод просвещения, мира и спасения душевного.

Возвратимся к рассуждению святого Стефана. Соломон же созда Ему храм, — сказал он и тотчас присовокупляет: но Вышний не в рукотворенных церквах живет. Какой внезапный оборот мыслей! Что глаголеши, проповедниче Божий? Как можем мы разуметь тебя или как согласить тебя самого с собой? Если же Вышний не живет в рукотворенных церквах, на что же созидал Ему рукотворенную церковь Соломон, на что желал сего Давид, на что благодать вдохнула Давиду желание сего, на что Сам Вышний назначил Соломона для исполнения оного? Правда, и Соломон, создатель храма, с неким недоумением говорит к Богу: Аще истинно вселится Бог с человеки на земли? Аще небо, и небо небесе не довлеют Ти, колъми паче храм сей, его же создах имени Твоему (3 Цар. 8:27). Почему и просил он не обитания Божия во храме, но благодатного призрения на храм: да будут очи Твои отверсты на храм сей день и нощь (3 Цар. 8:29). Но не больше ли того, на что дерзала смиренная молитва, даровал Бог, когда исполни слава Господня храм (3 Цар. 8:11) и когда Бог изрек о нем сие обетование: «Будут очи Мои ту, и сердце Мое во вся дни? » (9:3). Там ли не живет Бог, где сердце Его во вся дни?

Для разрешения сих недоумений и для правильного уразумения слов святого Стефана вспомним, что речь его, как выше сказано, клонилась к обличению иудеев. Они, видев чудесный облак, который осенил храм во время освящения его, слышав обетование, по которому Бог сердце Свое положил во храме, подумали, что храм Иерусалимский соделался не только твердым и постоянным на предопределенное время, но и непременным на веки селением Божиим; что и город Иерусалим, и народ иудейский, имея у себя святой храм, по сему самому также святы, неприкосновенны, неподвержены оставлению от Бога. Сии неосновательные и грубые, но набожностию прикрытые мысли сделались у иудеев пищею нечестия и беззакония. Бог живет у нас во храме, говорили они и не заботились о том, что нет Бога пред очами их. Надеясь на место святое, язык грешный, по выражению пророка Исаии, людие, исполненные грехов, бесстрашно прилагали беззаконие к беззаконию (Ис. 1:4, 5). Когда им угрожали, что умножившиеся между ними грехи погубят их, они либо не внимали сему, либо гневались на сие, прельщая себя надеждою, что святое место спасет их. Святые мужи церкви иудейской давно усмотрели сие заблуждение своего народа и неоднократно с ревностию обличали оное. Тот Исаия, которого и приводил во свидетельство святой Стефан, опровергая дерзкую надежду беззаконников на святой храм, говорит от лица Самого Бога: Небо престол Мой, земля же подножие ног Моих: кий дом созиждете Ми? и кое место покоища Моего (Ис. 66:1). И вместо ложной надежды на одну видимую и чуждую святыню, внушая истинное упование на благодать Божию, в послушании приемлемую человеком и соделывающую его самого храмом Божиим, пророк присовокупляет также от лица Божия: на кого воззрю? токмо на кроткаго и молчаливаго, и трепещущаго словес Моих (Ис. 66:2). Так и чрез Иеремию говорит Бог: не надейтеся на себе в словесех лживых, понеже весьма не упользуют вас, глаголюще: храм Господень, храм Господень, храм Господень есть (Иер. 7:4).

Подобно сему и писатель маккавейской книги рассуждает, что не ради места язык, но языка ради место Господь избра (2 Мак. 5:19). Следственно, если народ не пользуется благодати святого места к своему освящению, то не приемлемая благодать удаляется, святыня скрывается, и на месте селения Божия может явиться мерзость запустения. В таковом духе обличения сказал и святой Стефан, что Вышний не в рукотворенных церквах живет (Деян. 7:48), то есть не заключается вездесущее Божие существо во храмах, хотя в них благодать присутствует; не привязано благодатное присутствие Божие ко храмам, хотя им даровано; не в том собственно живет благодать, что есть рукотворенное во храмах, но, будучи сама духовна, проходит она сквозь рукотворенное и сокровенно ищет оживить собою также духовное, то есть внутреннего человека. Если человек жестоковыен, невнимателен, нечувствителен, упорен против Духа Святого, то и в отверстом рукотворенном храме благодатное жилище Божие для него заперто; рукотворенная церковь не освящает и не спасает того, кто со своей стороны не подвизается, чтобы соделать себя живою церковью Живого Бога.

Но перестанем изъяснять слова Стефана. Довольно сказать: чему он учил, тому же его и наш Божественный и единственный Наставник научает в следующих словах: Грядет час и ныне есть, егда истиннии поклонницы поклонятся Отцу духом и истиною: ибо Отец таковых ищет покланяющихся Ему (Ин. 4:23).

Что скажем на сие, христиане? Скажем ли с некоторыми, на что же нам и церковь рукотворенная? Не довольно ли знать одну церковь нерукотворенную в сердце? Остережемся. Сие значило бы метаться из одной крайности в другую; сие значило бы на место грубой жестоковыйности плотской поставить гордое упорство духовное. Сам Основатель духовной Церкви — Христос и Его апостолы — не посещали ль рукотворенного храма? Не рукотворенные ли виды хлеба и вина предал Он для совершения божественного и боготворного Таинства тела и крови Его? Не будьте так грубы, чтобы останавливаться на одном рукотворенном; но и не будьте так горды, чтобы пренебрегать рукотворенное, чрез которое Бог творит чудеса благодати.

Но если кто, простояв уреченный час в церкви рукотворенной по образу христиан, позволяет себе прочее время жизни проводить в страстях и пороках по подобию язычников, — кто поклоняется пред видимым рукотворенным образом святыне Божией, но не старается преобразиться внутренне во образ Божий правдою и преподобием истины; кто дает фимиам в кадило, но не приносит Богу в огне любви благоухания молитвы; кто слышит в храме звуки слова Божия и думая, что тем исполнил дело церкви, беспечно забывает оное; видит служение Таинств, но не жаждет душою причащения чрез них благодати Божией: всякому таковому и мы со святым Стефаном говорим: Вышний не в рукотворенных церквах живет; не в стенах, знамениях, звуках, обрядах состоит благочестие и жизнь благодатная, жизнь Божия в человеке; дабы найти сию жизнь, надобно в ограде храма при занятии чувств и мыслей освященными знамениями, божественными звуками слова, священнодействиями Таинств покланяться Отцу Небесному духом и истиною; а также и вне храма всю жизнь свою посвятить исполнению воли Божией и соделать оную непрерывным богослужением.

Вера, молитва и внимание к заповедям Божиим и к собственным делам нашим да помогут нам, братия, обрести благодать пред Богом и испросить обрести селение Богу Иаковлю, то есть обрати благодать нерукотворенного храма или вселение Христа верою в сердца наша (Еф. 3:17). Аминь.