Проблема взаимодействия мышления, сознания и языка. Аспекты проблемы

Одной из наиболее существенных проблем теории языка является проблема отношения языка и мышления (слова и мысли). Эта проблема решается языкознанием в тесном взаимодействии с философией, логикой и психологией. Решение проблемы колеблется между двумя крайними полюсами – между отождествлением и полным слиянием мысли и слова и между их полным разрывом и разъединением.

Гипотеза I. Вербалистская / Менталистическая. Язык есть мышление, мышление есть язык: не может быть языка без мышления и мышления без языка (ЯЗЫК = МЫШЛЕНИЕ). Согласно этой гипотезе, внешнее говорение (речевая деятельность) приравнивается к озвученному мышлению, невыраженное мышление – к внутреннему говорению. Отождествление языка и мышления логически приводит к снятию проблемы вообще.

СТОРОННИКИ: И. Кант («Каждый язык есть обозначение мыслей, и, наоборот, самый лучший способ обозначения мыслей есть обозначение с помощью языка»), В. фон Гумбольдт («Хотя мы и разграничиваем интеллектуальную деятельность и язык, в действительности такого разделения не существует»), М. Мюллер («Мысль фактически так же неотделима от языка, как язык от мысли»), ранний Ф.Э. Шлейермахер («Мышление и слово так вполне едины, что мы можем различать их только как внутреннее и внешнее, да и то всякая внутренняя мысль есть уже слово»), Август Шлейхер («Язык есть мышление в звуке, как и наоборот, мышление есть беззвучная речь»), Ф. де Соссюр («В языке нельзя отделить ни мысль от звука, ни звук от мысли»), А.Ф. Лосев («Мысль и язык фактически совершенно нерасторжимы и вливаются в общее безбрежное море объективной действительности»), Иван Михалович Сеченов («Без речи элементы чувствительного мышления, лишенные образа и формы, не имели бы возможности фиксироваться в сознании: она и придает им объективность, род реальности (конечно фиктивной), и составляет поэтому основное условие мышления нечувственными образами»), А.А. Реформатский («Без языка не может быть и мышления»), Г.В. Колшанский, В.3. Панфилов и мн. другие.

Неопозитивисты Р. Карнап, М. Шлик, Людвиг Витгенштейн отождествляли логику (то есть мышление) с синтаксисом и делали следующие выводы: 1) «каждый может создавать свою логику, т.е. свою форму языка как ему угодно», 2) поскольку языки разных народов имеют разный строй, разный синтаксис, то и мышление этих народов оказывается разным, зависимым от их языков.

Эта точка зрения лежит в основе концепций, согласно которым любые различия между языками рассматриваются как проявление особенностей мышления носителей этих языков. Из отсутствия в том или ином конкретном языке специальных средств для выражения того или иного содержания делается вывод, что данный компонент действительности (данное понятие) вообще не отражается в мышлении данного народа. Наиболее последовательно тенденция интерпретировать все особенности каждого конкретного языка как особенности мышления его носителей представлена в концепции Л. Вейсгербера и в теории лингвистической относительности Сепира-Уорфа.

Обе тенденции (отождествление обязательности языка в формировании мысли с обязательностью словесного выражения мысли и стремление выводить из особенностей языкового строя особую систему мышления народа) основываются на понимании связи языка и мышления как формы и содержания, которое неизбежно приводит к их отождествлению.

КРИТИКА: человек, владеющий языком, может понимать что-либо, но быть не в состоянии это вербализовать. В практике говорения имеются также примеры ложных высказываний (при правильных мыслях). Уже мыслят дети, еще не владеющие языком. Мыслят глухонемые. Возможно говорение без мышления.

Гипотеза II. Авербалистская. Язык — это не мышление, и мышление – это не язык (ЯЗЫК ≠ МЫШЛЕНИЕ). Согласно данной гипотезе, язык и мышление – независимые и лишь внешне связанные явления. Мысль сама по себе бессловесна. Человек сначала думает, затем говорит. Даже если он говорит про себя, он сначала обдумывает. Слово – внешнее выражение мысли, ее одеяние. Разъединение и противопоставление языка и мышления также приводит к снятию проблемы.

СТОРОННИКИ: философы Б. Рассел, А. Шопенгауэр, Е. Дюринг полагали, что в конечном итоге язык и мышление – две независимые сущности и что выражение мышления посредством языка лишь искажает мышление. «Язык абсолютно неадекватен логическому мышлению и постоянно искажает его», – писал Бертран Рассел. Немецкий философ Евгений Дюринг писал: «Кто способен мыслить только при посредстве речи, тот не испытал, что значит отвлеченное и подлинное мышление».

Две другие гипотезы исходят из наличия сложной взаимосвязи между языком и мышлением.

Гипотеза III. Язык есть мышление, но мышление не есть язык (ЯЗЫК ≤ МЫШЛЕНИЕ). Согласно данной гипотезе мы можем мыслить без языка, но мы не можем говорить (осмысленно) без мышления. Ряд ученых рассматривают вопрос о соотношении языка и мышления, исходя из идеи о множественности форм мышления и, соответственно, различном характере связи этих форм с языком человека.

СТОРОННИКИ: Н.И. Жинкин («Никому ещё не удалось показать на фактах, что мышление осуществляется только средствами натурального языка. Это лишь декларировалось, но опыт обнаруживал другое»), А.Н. Леонтьев («Современные генетические исследования открыли бесспорный факт существования процессов мышления, протекающих также и в форме внешней деятельности с материальными предметами»), Ж. Пиаже («Если внимательнее исследовать изменения, которые претерпевает интеллект в момент усвоения языка, то можно заметить, что этот последний не является единственной причиной таких преобразований»), П.Т. Смит («Успешное решение пространственных проблем ещё не говорящими детьми и вовсе лишёнными языка животными является прямым указанием на то, что мысль может существовать без языка»), Б.А. Серебренников («Мышление без слов так же возможно, как и мышление на базе слов»), Л.С. Выготский, А.В. Запорожец, Р.А. Павилёнис и др. По мнению этих учёных, вербалистская концепция не учитывает существования так называемых несловесных типов мышления, например, наглядно-действенного и наглядно-образного. Речевая деятельность, по мнению Георгий Павлович Мельникова, меняет состояние сознания, но это изменение может протекать и без участия языковых знаков, например, под воздействием сигналов, получаемых от органов зрения, осязания и т.п. «Следовательно, речевая деятельность всегда сопровождается мыслительными процессами, но мышление может протекать независимо от языковых процессов. Именно поэтому одно и то же понятийное содержание может быть выражено различными языковыми средствами».

КРИТИКА: Язык может рассматриваться как орудие мышления наряду с другими знаковыми системами – математической, химической и др., а также наряду с конкретно-образными представлениями. Мышление может осуществляться как с помощью языка, так и без слов, с помощью наглядно-чувственных образов. В этом случае образы, действия, формы, краски, звуки и т.п. могут рассматриваться как единицы мышления, которые «могут функционировать в мышлении наряду с речью, со словами и выполнять в нём функцию, аналогичную той, которую выполняют эти последние» (С.Л. Рубинштейн). Результаты классических опытов А.Н. Соколова, который экспериментально показал, что речедвигательная импульсация сопровождает не только вербально-понятийное, но и наглядное мышление, свидетельствуют о том, что наличие наглядно-образного и наглядно-действенного мышления не может служить опровержением мысли о тотальной языковой обусловленности духовной (мыслительной) деятельности.

Гипотеза IV. Язык не есть мышление, но мышление есть язык (ЯЗЫК ≥ МЫШЛЕНИЕ). Согласно этой гипотезе, все, что высказано и реализовано в чувственно воспринимаемых структурах (звукоряды, графические знаки и т. п.), никак не может быть приравнено к мышлению и элементов такового не содержит. Грамматические элементы рассматриваются как формально-структурные (строевые), выполняющие синтаксическую функцию связывания слов в высказывании. Мыслительное содержание выражается только в лексических единицах языка, поскольку только они выражают понятия. Следовательно, различия в «языковой картине мира» сводятся к формально-структурной специфике языка.

В настоящее время взаимосвязь языка и мышления при их относительной автономности подтверждается большинством исследователей.

Л.С. Выготский отмечал: отношение мышления и речи можно было бы схематически обозначить двумя пересекающимися окружностями, которые показали бы, что известная часть процессов речи и мышления совпадает. Это так называемая сфера «речевого мышления». Но это речевое мышление не исчерпывает ни всех форм мысли, ни всех форм речи. Есть большая область мышления, которая не будет иметь непосредственного отношения к речевому мышлению. Площадь пересечения кругов будет различной у разных людей: у ученых, у филологов эта площадь больше, у художников – меньше.

Задача заключается в том, чтобы выявить формы этой взаимосвязи и механизм взаимодействия между ними. Исследование процессов мышления показывает, что мышление не может рассматриваться как нечто однородное, одноплановое. Оно включает различные компоненты, которые в разной степени и форме связаны с языком. Многокомпонентность мышления предполагает и расчлененный подход к проблеме его взаимосвязи с языком.

В современной лингвистике данная задача включается в более широкую проблему – проблему соотношения трех звеньев: языка – мышления (сознания) – объективной действительности, или, как часто формулируют эту проблему, слова – мысли – вещи.

Идея тесной взаимосвязи знаний, познания, сознания, мышления и языка находит, например, обоснование у С.Д. Кацнельсона в его работе «Типология языка и речевое мышление». Он, в частности, говорит о том, что сознание представляет собой в некотором роде со-знание, т.е. совокупность знаний об окружающем мире, которыми владеет индивид. Знания, по его мнению, являются элементами или единицами индивидуального сознания. Деятельность сознания выражается в процессах мышления.

И.А. Стернин предлагает дифференцировать понятия ‘сознание’ и ‘мышление’. Сознанием ученый называет свойство мозга, а мышлением – деятельность мозга, наделенного сознанием. Исследователь различает когнитивное, языковое и коммуникативное сознание. Когнитивное сознание – это «сознание вообще», поскольку оно «формируется в результате познания (отражения) субъектом окружающей действительности, а содержание сознания представляет собой знания о мире, полученные в результате познавательной деятельности (когниции) субъекта». Языковое сознание, по И.А. Стернину, представляет собой совокупность психических механизмов порождения, понимания речи и хранения языка в сознании. Формирование языкового сознания происходит в процессе усвоения языка и совершенствуется всю жизнь. Таким образом, языковое сознание отвечает за область знаний о языке, за вербализованную часть осмысления действительности. Неязыковые же знания, энциклопедические и, в частности, вербально не осмысленные (эмоциональные, цветовые, вкусовые, тактильные ощущения), соответственно, принадлежат сфере неязыкового сознания. Коммуникативное сознание – совокупность коммуникативных знаний и коммуникативных механизмов, обеспечивающих весь комплекс коммуникативной деятельности индивида.

И.П. Сусов полагает, что «язык включен в сложную систему познания мира человеком, в информационно-когнитивную систему (ИКС), в которой взаимодействуют мышление, сознание, память и язык. Она локализована в мозгу человека. Ее основным назначением является обеспечение процессов восприятия информации извне, переработки этой информации и ее сохранения, ее передачи другим индивидам». «Мышление и сознание расчленяют потоки информации, поступающей в мозг извне, и распределяют ее определенным образом по различным категориям, осуществляют, иными словами, категоризацию действительности. Язык, связанный с мышлением и сознанием, тоже по-своему участвует в процессах категоризации мира» (И.П. Сусов).

Авторы статьи «Язык, мышление и сознание et vice versa»[1] считают, что более уместно говорить не о взаимных связях языка, мышления и сознания, но о некоем единстве этих понятий». Это единство авторы статьи называют ментально-лингвальным комплексом (МЛК).

Ментально-лингвальный комплекс – это самоорганизующаяся информационная система, функционирующая на основе человеческого мозга. Она обеспечивает восприятие, понимание, оценку, хранение, порождение и передачу информации. В рамках МЛК мышление – динамическая ипостась, сознание – накопительно-оценочная, язык – инструментальная и коммуникативная.

Мышлению присуща динамическая природа, так как оно представляет собой постоянно протекающий в мозгу процесс мыслепорождения, основанный на обработке поступающей по разным каналам информации. «В самом общем виде мышление представляет собой протекающий в мозгу процесс выделения сущностей (объектов) и приписывания им атрибутов, акциденций и предикатов. Но для того чтобы мышление состоялось, оно должно располагать определенным инструментом, с помощью которого можно было бы целесообразно расчленять поток импульсов, идущих в мозг от органов чувств. В качестве такого инструмента как раз и выступает язык в форме реализованной, но не проявленной имманентно присущей человеку языковой способности».

Язык – инструмент мышления, предназначенный обеспечивать целесообразное расчленение импульсов, идущих в мозг от органов чувств. Главная функция языка по отношению к мышлению – дискретизация информационного континуума на информационные сгущения (отрезки) разного объема и содержания – информемы[2].

Сознание ответственно «за хранение, упорядочение и оценку информационных результатов, полученных мышлением, т.е. за интериоризацию в форме информации окружающего мира, в том числе самого человека как элемента этого мира, с установлением необходимых оценочных иерархий и ценностных ориентиров».

«При образовании мысли МЛК работает как мышление». «Деятельность сознания при этом состоит в постоянной оценке содержательной (когнитивной) ценности» мысли. «…функционирование мышления и сознания представимо только при условии, что они нераздельно слиты с языком. Никакого другого мышления и сознания кроме оязыковленных не существует и существовать не может. Как же можно определить язык, если рассматривать его в качестве одной из ипостасей МЛК? …язык можно определить как врожденную человеку информационную систему, которая, с одной стороны, обеспечивает функционирование его мышления и сознания, а с другой, – позволяет ему получать, создавать, хранить и передавать информацию. <…> Являясь общим для всех людей свойством человека, генетический (врожденный) язык в каждом отдельном человеческом существе в норме реализуется в форме конкретного этнического языка. <…> понимание взаимодействия языка, мышления и сознания в форме МЛК объясняет … феномен Э. Келлер. Феномен состоит в развитии ментальных и коммуникативных способностей у людей, лишенных возможности воспринимать «звуковой» язык (слепоглухонемых). У этих людей структурирование мышления и образование информем также осуществляется с помощью языка в его генетической и этнической фазах. Специфическим для рассматриваемых людей является только процесс означивания, поскольку формой выражения языковых единиц здесь выступают не звуки, а осязательные ощущения, опосредованные «звуковым» языком (пальцевая азбука». Таким образом, согласно В.В. Морковкину и А.В. Морковкиной, «мышление не есть орган, вырабатывающий язык: оно является постоянно действующей информационной системой, которая сразу и всегда функционирует посредством языка и иначе функционировать не может. С другой стороны, язык не есть организм, вырабатывающий мышление: он является постоянно действующей артикуляционно ориентированной информационной системой, которая сразу и всегда функционирует, использую содержание и энергию мышления. Наконец, сознание не включает в себя мышление и язык, равно как и само не есть их составная часть: оно является постоянно действующей информационной системой координационно-регулирующего типа, которая осуществляет запечатление, хранение, систематизацию и оценку ментально-лингвальной деятельности человека».

[1] Морковкин В.В., Морковкина А.В. Язык, мышление и сознание et vice versa // Русский язык за рубежом. 1994. № 1. С. 63-70.

[2] «Информема – базовая односторонняя единица МЛК», информационное сгущение, с помощью которого благодаря языку осуществляется мышление и функционирует сознание.