Как нарисовать пальму

Моей подруге Жанне, увы, не надо закрывать глаза, чтобы «ощутить синхронность». Она ничего не видит, кроме отдельных фрагментов, которые еще вылавливают из тьмы островки непораженной сетчатки. Ничего целого.

Мы познакомились, когда родилась Маня. В конце восьмидесятых Жанна с мужем и дочкой уехали в Америку в надежде спасти зрение. Процесс удалось приостановить, но ненадолго. Я бывала у них в Америке, они приезжали к нам в Израиль. Жанна никогда не путешествовала одна. И вдруг звонит ее муж и говорит, что она летит в Израиль. Одна. Да еще с пересадкой в Нью‑Йорке. У нее идея фикс, она хочет научиться рисовать. Она тебе прямо этого не скажет, и ты меня не выдавай. Но имей в виду.

В аэропорту Жанну встретила двоюродная сестра, которая живет в Иерусалиме. Но уже на следующий день я поджидала ее у остановки 940‑го автобуса в Хайфе. Стройная женщина в кепи с длинным козырьком, прикрывающим глаза, взяла меня под руку, и мы пошли.

– Ленуся, это море? – спросила она, внюхиваясь в воздух и вслушиваясь в звуки волн. – Я так и представляла себе нашу встречу: я беру тебя под руку, и мы идем на море.

– А то, что мы усядемся с тобой в кафе на берегу?

– Вот теперь представляю и это, – Жанна споткнулась о пластмассовый стул. – Садиться?

– Погоди, – я вызволила стул из песка и развернула его.

Заказали апельсиновый сок. Под цвет стульев.

– Ленуся, что там вдали, пальма? Я так мечтаю нарисовать пальму…

Никакой пальмы в направлении, указанном Жанной, не было.

– Именно пальму?

– Да. У нее такой ствол… – Жанна сомкнула растопыренные пальцы и повела вверх руками, – а оттуда, – она развела руки в локтях и подняла ладони кверху, – во все стороны таки‑и‑ие ветви…

– Вот ты и нарисовала пальму. Осталось то же самое проделать углем на бумаге.

– Ленусь, научишь? А уголь дома есть?

Жанна горит изнутри, а глаза не горят. Нет в них света. С виду совершенно нормальные, большие, карие. Незрячесть выдает неуверенная походка, но не глаза.

– А ты когда‑нибудь занималась с такими, как я?

– Таких, как ты, не бывает.

– Ленусь, ты же понимаешь, что я имею в виду.

Жанна никогда не скажет о себе «слепая» или «незрячая». Звучит как приговор. А она все еще надеется на чудо.

– Я научу тебя рисовать пальму.

– Думаешь?

– Знаю.

Дома я застелила стол белой бумагой.

– Рисуй, где хочешь. – Я вкладываю Жанне в руку яблоко. – Как возникла эта форма? Нарисуй мне его в воздухе.

Жанна вращает кистью в разные стороны.

– Если крутить по горизонтали, получается как бы его ширина, а если по вертикали – высота. Но оно же не идеальной формы… Тут вмятина…

– Положи яблоко на стол. Бери уголь.

– Ты хочешь, чтобы я его обвела?

– Нет. Я хочу, чтобы ты его нарисовала.

– Понятно.

Жанна стоит прямо, рука, которая держит уголь, напряженно вытянута.

– Хочешь сразу пальму?

– Погоди… сейчас… – Она проводит круг.

– Наседай на него. Дыши! Нажим – волосная, нажим – волосная… Раз и два‑а‑а…

Жанна склоняется над бумагой и начинает раскачиваться.

– Слушай, у меня такое ощущение, что я улетаю в космос…

– А у меня такое ощущение, что я могу взять с бумаги твое яблоко и съесть.

– Такое объемное?

– И линии потрясающие. Не вру.

– Настоящее объемное яблоко?! Ленусь… лимон у тебя есть?

Даю лимон.

Жанна щупает его – пупырчатый и не шибко симметричный.

Несколько точных, интенсивных движений углем – лимон готов. Я не понимаю, как она это делает. Кажется, она и сама этого не понимает.

Мы перерисовали все фрукты и овощи.

– Во саду ли, в огороде… – Жанна водит кончиками пальцев по бумаге. – Это лимон?

– Лимон.

– А это, по‑моему, банан.

– Банан.

– А это… картошка… Нет, это не картошка… Яблоко?

– Яблоко.

– Ты видишь, как я ориентируюсь… во всем этом богатстве и многообразии… Так что не переживай, Ленусь, – утешает она меня. – А теперь я возьму и нарисую пальму.

Она берет в руки уголь и рисует пальму. Кольцеобразными движениями ствол, из него выбросы линий, как салют.

– Где она стоит?

– Вот тут она стоит, – говорит Жанна и проводит линию земли. – Попала?

– Попала!

Жанна нащупывает рукой сиденье стула, садится аккуратно, нюхает свои руки:

– Даже мыть их не хочется…

Отдохнув, мы тренировались рисовать бабочку обеими руками. С крыльями все просто, но как быть с тельцем, как попасть в середину?

– А ты не думай, двигайся вверх от нижних крыльев, спускайся вниз, снова вверх…

Жанна вошла в раж. Она рисовала бабочку за бабочкой, и линии становились все более живыми, певучими.

Перемазанная углем, она «дирижировала» бабочку в воздухе и снова склонялась над листом.

– Ленусь, я летаю…

Следующая сессия, увы, происходила без меня.

У мамы случился инсульт, и все последующие дни я практически не выходила из больницы. С Жанной, по моей просьбе, продолжила заниматься Маня. В моменты «прозрения» лучше не останавливаться. Когда‑то Жанна носила малютку Маню на руках, и теперь эта малютка учила ее рисовать пейзаж. Вещь почти невозможная для незрячего человека. На занятиях присутствовала Ассоль, и она все сфотографировала.

– Как Маня объясняет! – восторгалась Ассоль. – Рисуй гармошку, еще один ряд, еще один ряд. Отлично! Теперь вертикаль. Вот тебе и дерево на фоне гор!

Фотографии Жанниных творений мы выслали ее мужу. Пальму она нам не оставила, забрала с собой в Америку.