Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Комната номер дваСтр 1 из 7Следующая ⇒
Опять Терезин. А не купить ли вот этот огромный дом‑развалюху у самой реки? Отреставрировать его и устроить там институт. Преподавать то, что я знаю и люблю… Проехали. Автобус подъезжает к центральной площади города, останавливается напротив Музея гетто. Прежде здесь был детский дом для мальчиков. Мой чемодан весит двадцать пять килограммов, а каждому заключенному разрешалось брать в гетто пятьдесят. Я волоку чемодан к дому, где мы с Маней прожили всю весну. Мы уехали десятого мая. Сейчас конец июля. Пора проверить выставку. Все ли работает, не превышен ли уровень влажности? Что пишет пресса и посетители выставки? Выставка, как и книга, живет своей жизнью, но книга рядом, а выставка далеко. И скучаешь по ней, как по собственному ребенку. Сторож отпирает ворота. «Опять к нам!» – говорит он, уже не удивляясь, и дает мне ключи. В углу двора – подпольная синагога, сюда водят туристов. По этому случаю старую водокачку покрасили в голубой цвет. По огрызку стены вьется плющ – точно как на рисунке художника Блоха, убитого в Малой крепости, там, где сейчас наша выставка «Посадочный талон в рай». Та же комната номер два на втором этаже. Та же игрушечная собачка в окне напротив – улица Длоуга неширокая, окна смотрят в окна. Словно бы кто‑то цепями приковал меня к этому городу.
Отдышавшись, я наконец раскрываю второй том «Крепости над бездной» – «Я – блуждающий ребенок: Дети и учителя в Терезине. 1941–1945»… Этого «ребенка» доставили в Музей Цветаевой за пятнадцать минут до презентации. Там я успевала только подписывать книги. А наутро – самолет. Взгляд падает на стихотворение четырнадцатилетнего Гануша Гахенбурга в переводе моей мамы Инны Лиснянской. Когда мама жила в Иерусалиме, я показала ей подстрочник. Думала, может, оставить как есть, без рифмы. Но мама велела мне прочесть стихи вслух, по‑чешски. – Нет, так нельзя, раз было в рифму, должно быть в рифму. Маме удалось их зарифмовать, не отходя от текста оригинала.
Кто я такой? Какого племени, роду? К какому я принадлежу народу? Кто я – блуждающий в мире ребенок? Что есть Отечество – гетто застенок или прелестный маленький певчий край – вольная Чехия, бывший рай?
Несмотря на июльскую жару, температура и уровень влажности в помещении бывшей тюрьмы гестапо, а ныне выставочном, не превышали нормы. Техника работала. Несколько лампочек надо было заменить.
В чешских газетах вышли большие статьи, в одной из них говорилось, что эта выставка нарушила геометрическое пространство бывшей лагерной тюрьмы. «Дугообразная форма трюма с черно‑белой водой, из которой проступают разные истории и лица, с одной стороны, и фантасмагорическая живопись Веди Майера – с другой, – создают два лица истории, реальной и мифической». Из книги отзывов я переписала имена и адреса тех посетителей, которые были вместе с двумя Бедями на Маврикии. Только один из Чехии, остальные из Америки. На выставке были и группы, и одиночки. Группы, как правило, пробегали по выставке быстро. В Терезине три музея и один выставочный зал, за полдня пересмотреть столько всего невозможно. Да и сам город, как мы знаем, полон достопримечательностей.
Бедя говорил с экрана: – Я не принимаю эту жизнь всерьез!
Второй день я провела в архиве Малой крепости – искала дополнительные материалы к русскому изданию «Терезинских лекций». Словно чувствовала: там должно быть что‑то, что мы искали и не нашли, готовя английское переиздание. Четыре лекции по французской литературе Карла Арнштейна – Сережа не поверит своим глазам! Пора домой. Директор мемориала любезно предложил отвезти меня в аэропорт. По дороге я рассказала ему о своей мечте по имени Франц Петер Кин. Сколько создал этот юноша, уничтоженный в свои неполные двадцать пять лет! В Терезине хранится большая часть его архива – рисунки, картины, стихи, проза, фотографии… Я бы хотела за него взяться. – Берись, – говорит он. – А что с этой выставкой? – Пока она будет ездить по Европе, я буду заниматься изысканиями. – Сколько тебе нужно времени? – Два года. Я хочу найти все пьесы Кина, его письма, в Лондоне в одном доме хранятся его рисунки, в Израиле тоже живут люди, у которых что‑то есть, я у них бывала дома… – Договорились.
|