Переходная гипотеза биосферической целостности

Вся органическая жизнь на земле может рассматриваться как чувствительная пленка, называемая биосферой, растянутая над твердой поверхностью.[107]Наряду с литосферой – твердой землей, гидросферой – океанами, и атмосферой – газовой оболочкой, биосфера составляет одну из четырех различимых областей земного шара. Точка зрения, что биосферу следует рассматривать как живую сущность, обладающую собственной формой организации и, следовательно, внутренним единством, развивали многие биологи и геологи после того, как Зюсс сформулировал теорию, позднее развитую Верданским.[108]

Такой взгляд ставит под вопрос наше представление о стратификации существования по слоям с возрастающим сознанием и все более тесно интегрированной внутренней объединенностью, поскольку это означает, что человек не есть высший порядок бытия, существование которого дано нам в чувственном восприятии. Если биосфера есть живое целое, тогда мы, люди, составляем части его физического организма, причем части столь малые, что они находятся к ней в том же отношении по размеру и величине, как единичные клетки к живому телу человека. Если рассматривать человечество как мозговые клетки биосферы, многочисленные совпадения оказываются поистине поразительными. Считается, что человеческий мозг содержит тридцать три тысячи миллионов клеток, что равно ожидаемому населению земли к 2000 году. Более того, в теле 10 000 000 000 000 обычных клеток, число, которое соответствует приблизительной оценке количества многоклеточных животных на поверхности земли.

Нет ничего удивительного в том, что в прежние времена ученые и философы сомневались в возможности рассматривать биосферу как живую сущность, более высоко стоящую на шкале существования, чем сам человек. Тем не менее, наше возрастающее знание о способе, посредством которого органическая жизнь на земле оказывается тесно интегрированной системой энергообмена, заставляет нас принимать во внимание возможность, что это один из классов сущностей, удовлетворяющий тому, что может быть названо гипотезой биосферической целостности, а именно:

Есть класс окказий, в каждой из которых одно тотальное живое целое ассоциируется с активной поверхностью планеты.

В соответствии с этой гипотезой органическая жизнь на земле –лишь одно из проявлений класса биосфер, ассоциирующихся с планетами по всей вселенной. Принятие этой гипотезы вводит биосферологию как новую ветвь науки, до сих пор не рассматривавшуюся отдельно от биологии и астрономии, а именно – науку, которая должна изучать потенциальности жизни на земле и других планетах, рассматриваемых как независимые целые. Непосредственные подтверждения того, что биосферическая гипотеза применима к другим планетам, весьма скудны, сводясь лишь к немногим указаниям относительно жизни на планете Марс. Тем не менее, это не должно удерживать нас от принятия последствий гипотезы, поскольку, в конце концов, многое из рассмотренного, например, самообновляющиеся и саморегулирующиеся целые, основано на наблюдениях, сделанных совсем недавно. Только в последнее столетие обратили внимание на природу атомного мира и мира клетки, и лишь совсем недавно астрофизика предоставила нам средства для выяснения условий на поверхности небесных тел, отличных от земли.

Гипотеза биосферы должна сначала рассматриваться по отношению к органической жизни на земле. Можно начать с наблюдения, что устойчивость симбиоза на земле зависит от отношений между различными органическими видами, которые в основном скорее кооперативны, чем деструктивны. Экологические науки стремятся показать, сколь позитивны взаимные отношения между видами, и как нарушение существования любой из форм жизни неблагоприятно влияет на всю жизнь в данном районе. Едва ли зафиксирован хоть один пример, когда из намеренного или случайного разрушения одного из видов возникла бы польза для другого, сколь бы вредным или бесполезным этот вид не казался. Более того, есть без сомнения ритм жизни, которым проникнута вся земля, который проявляется в суточных и сезонных изменениях и в более длительных климатических циклах. Эти ритмы свидетельствуют о лежащей в их основе единой структуре. Более того, в нашем соприкосновении с органической жизнью мы становимся осведомленными о присутствии, которое превышает присутствие любого отдельного организма или целого вида.[109]

Заметим, что в гипотезе биосферы мы сталкиваемся с проблемой нового рода в сведении феноменов к фактам. Из-за малого размера нашего организма наш прямой опыт органической жизни на земле ограничен, по необходимости, очень маленькими участками, и интеллектуальное усилие, необходимое для постижения ее как целого, есть скорее расширение, чем редукция. Тем не менее между ними нет существенной разницы в процессе. Наша задача – создать из огромного разнообразия феноменов единичный факт, который может быть распознан и другими. Для того, чтобы воспринять жизнь на земле как единое целое, нужна способность мыслить на другой шкале времени, чем та, к которой мы привыкли. Мы измеряем ритм биосферы днями и годами, а ритм нашего собственного организма – секундами и минутами. Человеческое дыхание пульсирует со скоростью от пятнадцати до двадцати вдохов в минуту; сердце делает от семидесяти до восьмидесяти ударов в минуту. В сравнении с этим первый великий ритм органической жизни – это суточная смена дня и ночи. Этот цикл и цикл приливов примерно в тридцать тысяч раз медленнее, чем наше дыхание и сердцебиение. Большие биологические порядки, представляющие функциональные органы биосферы, развиваются, расцветают и исчезают за периоды в многие миллионы лет.

Сама органическая жизнь существует на земле не менее чем пятьсот миллионов лет. Возможно, что биосферы приходили и уходили, определенная доминирующая форма жизни владела землей несколько миллионов лет, прежде чем смениться другой. Успенский высказал предположение, что биосфера имеет длительность жизни около двух с половиной миллионов лет, то есть в тридцать тысяч раз более, чем жизнь человека. Такие спекуляции рискованны в отсутствие прямого свидетельства длительных ритмов. Тем не менее, они учат нас осторожности в интерпретации жизни биосферы в терминах нашего непосредственного опыта. Данные палеонтологии и палеоботаники говорят весьма убедительно в пользу того, что целое органической жизни на земле проходило через последовательные периоды активности и покоя, вырождения и возрождения, которые напоминают жизненные циклы отдельных организмов.

Биосфера должна, согласно этим расчетам, обладать восьмеричной структурой и, следовательно, полным циклом существования. Это поистине конечный пункт жизни, как мы ее знаем. Тем не менее, в человеке эти уровни также присутствуют в форме двух его высших функциональных центров. Следовательно, полностью развитый человек должен быть способен участвовать в сознании биосферы и понимать ее космическую значимость.