Глава 28. Пока мы забираемся в электрон, меня не покидает страх, что наш вид может вызвать подозрения

Пока мы забираемся в электрон, меня не покидает страх, что наш вид может вызвать подозрения. У каждого из нас на спине висит огромный рюкзак, и на нас надеты тренировочные костюмы. Сложно представить, что мы выглядим нормально, однако, никто нам ничего не говорит, и в действительности, на нас вообще никто не обращает внимание. Я осматриваю трон и вижу вытянутые, ничего не выражающие лица. Сегодня многие из этих людей потеряли членов своей семьи, друзей или соседей.

Для Америки, да и для всего мира, сегодня был ужасный день.

Мы едем в полной тишине, боясь говорить, из страха случайно выдать какую-нибудь часть нашего плана. К счастью, поездка короткая, и уже скоро мы выходим на эскалатор, ведущий к аэропорту. Мы единственные пассажиры. Нас слишком хорошо видно. Я бы хотела замаскироваться, но мое лицо, как и лицо Ло, — наш пропуск внутрь.

В поле зрения появляется пропускной пункт, стоящий слева от эскалатора, и вскоре появляется охранник, разглядывающий нас с подозрением, пока не узнает Лоуренса.

— Здравствуйте, Мистер Картье, — Приветствует он. — Собираетесь отправиться на встречу?

— Нет, всего лишь доставка кое-каких запасов и проверка имеющихся в наличии планолетов. Мама может поехать завтра в Европу.

Охранник кивает, но как только мы попадаем внутрь, я обязательно накричу на Ло за то, что он не мог придумать ничего получше. Президент Картье могла бы сказать своему помощнику сделать звонок и выяснить все, что ей надо, или же самостоятельно проверить информацию на компьютере. Охранник ни в коем случае не купился бы на такое, но мои сомнения рассеиваются, когда ворота открываются и нам разрешают двигаться вперед. Я стараюсь держать самообладание, пока мы продолжаем ехать по эскалатору, приближаясь все ближе к самому аэропорту. Он отличается от того, что я себе представляла. Напротив нас располагается огромное одноэтажное здание: полностью металлическое, без украшений, всего с несколькими окнами, и как раз там, где заканчивается эскалатор, находятся двустворчатые двери. Справа и слева от здания ряд за рядом до самых ворот стоят планолеты. Я наблюдала за ними бессчетное количество раз, когда они пролетали высоко над нашим домом, но увидеть их так близко — совсем другое дело. Огромные, с блестящей черной поверхностью и окнами, скрывающими то, что происходит внутри, меня пробирает дрожь, как при виде паука.

— Эй, ты меня услышала? — шепчет Ло, и я переключаю свое внимание.

— Прости, что?

— Нам надо зайти внутрь, — Объясняет он. — Охранник будет за нами наблюдать, чтобы убедиться, что мы это сделали. Но мы его перехитрим. Попав туда, вы с Гретхен прокрадетесь в тень. Идите в другую часть здания. Там есть другие двери, также стоящие по центру, но дальше слева есть одна дверь только для персонала — это выход наружу. Пройдите через них. Предполагаю, база будет где-то за зданием. Я пойду и поговорю с охраной так, как мы и планировали, надеюсь, это даст вам достаточно времени, чтобы проскользнуть незамеченными.

Гретхен начинает возражать, но открываются двери, и Ло сворачивает направо, кивая мне в левую сторону. «Аэропорт» оказывается всего лишь складом припасов. Разбросанные по всему полу ящики создают идеальной укрытие, пока я пробираюсь вдоль стены к черному входу. Я уже почти вижу дверь, когда Гретхен спотыкается, врезаясь в гору коробок, заставляя их упасть на пол с сильным грохотом. Кто-то начинает двигаться в нашем направлении, и единственное, что отделяет их от нас, — куча контейнеров лишь в шесть футов шириной и семь высотой. Если они начнут собирать коробки, то нас поймают. Я разрываюсь между тем, чтобы бросится к двери, остаться на месте и нырнуть во что-то похожее на офис, расположенный прямо напротив меня. Но что, если там кто-то есть? Я задерживаю дыхание, жду и слушаю, надеясь понять, с какой стороны они идут. После самой длинной в моей жизни секунды, шаги прекращаются и мужчина кричит:

— Позовите Алекса, пусть он здесь все уберет.

Затем шаги удаляются, и я выдыхаю, к счастью, сегодня удача на моей стороне.

Пройдя через дверь, мы выходим к лестнице, ведущей вниз, но куда именно, я не могу понять. Я бросаю взгляд по сторонам: никого нет. Я подбегаю к лестнице и прыгаю на этаж ниже, приземляясь на металлическую поверхность длиной в два моих дома. Дальше нет ничего кроме леса, и со всех сторон никого нет. Я изучаю платформу, пытаясь понять, что это такое, когда ко мне, тяжело дыша, подбегает Гретхен.

— Ты не думала предупреждать меня, перед тем как используешь свои странные способности? Одна из нас не может так просто преодолеть целый лестничный пролет, — Шипит она.

Я закатываю глаза.

— Прости, — отвечаю я, а затем указываю под ноги. — Что ты об этом думаешь? Это определенно не база. Если только она не под землей, но тогда мы…

— Стоим на крыше, — заканчивает она.

И вдруг здание начинает качаться и трястись, как если бы оно нас услышало; мы спотыкаемся. Четвертая из восьми дверей, стоящая прямо по центру, открывается, и из нее выскальзывает охранник, вгрызающийся в яблоко. Он не замечает нас, пока я не ударяю его в живот и не делаю хук справа, надеясь, что мне удалось отправить его в нокаут, но прежде чем я могу это проверить, двери начинают закрываться. Я кричу Гретхен:

— Продолжай наблюдать. Я вернусь через десять минут. Если нет… если…

— Нет. Даже не думай. Просто поторопись.

Я ныряю внутрь за секунду до того, как закрывается дверь, и погружаюсь в полную темноту. Я оглядываюсь вокруг, пытаясь найти хоть намек на свет, но затем кто-то кричит:

— Здесь кто-то есть?

У меня обостряются все чувства, и хотя я не вижу ничего дальше своего носа, я знаю, что зараженные здесь. Я слышу их дыхание и сердцебиение. Я вдыхаю запах их пота, рвоты и мочи. Но самое ужасное — я чувствую их страх. Его концентрация слишком высока.

Я шарю в рюкзаке, ища фонарик, который я положила в наружный карман, и включаю его, надеясь, что сделала это незаметно. Один длинный эскалатор, проходящий прямо через центр базы, начинается от платформы, на которой я стою, и заканчивается возле противоположной стены. Слева и права стоит четыре клетки, набитые людьми так, что из тех, что стоят у решетки, льется кровь, металл слишком сильно впивается в их кожу. Но по сравнению со стоящими прямо у стены, они выглядят нормально. Они задыхаются и плачут. В жизнь воплотился самый ужасный кошмар этих людей. Я должна вывести их отсюда.

— Здравствуйте, — Обращаюсь я к ним, надеясь привлечь их внимание. Но когда никто не произносит ни слова, я усиливаю голос и кричу. — Я здесь, чтобы вас освободить, но мне понадобится ваша помощь. — Это заставляет их всполохнуться, и некоторые начинают меня звать, умоляя освободить их первыми.

Затем пожилая женщина, стоящая через две клетки справа от меня, спрашивает:

— Что мы можем сделать?

Я подбегаю к ней, понимая, что, возможно, она единственная, кто еще сумел сохранить рассудок.

— Мне необходимо узнать, как открыть клетки. Есть какой-нибудь ключ? Карточка? Охранная система?

Она пытается сдвинуться, но не может даже пошевелиться.

— Они ходили под лестницу, но я не знаю, что там находится

— Спасибо, — благодарю я и бросаюсь к ступенькам.

Под лестницей скрывается чулан размером не больше шкафа, внутри оказывается оборудование и монитор со сменяющимся каждые несколько секунд текстом, но я не уверена, что это. «Думай, Ари», — Командую я себе.

Я включаю монитор и пытаюсь взломать пароль, предполагая, что замки на клетках могут быть компьютеризированы, но мне не удастся это выяснить, пока я не взломаю систему. Я сосредотачиваюсь на каждом фонарике, горящем в этой крошечной комнатке, надеясь найти хоть что-нибудь, что приведет меня к разгадке, и когда я уже собираюсь закричать, на сканере загораются огоньки. Ну, конечно. В нашем мире все работает от сканера, но они бы не… Я тянусь к ботинку, достаю из него золотую ключ-карту и нерешительно провожу по сканеру. Мгновенно на экране появляется сообщение «ДОСТУП ОТКРЫТ» и внезапно возникают два окошка. Таймер, отсчитывающий двадцать пять секунд, и перечень имен, должно быть, стоящих прямо напротив меня заключенных. Я борюсь с сильным желанием просмотреть список на наличие знакомых мне имен. Я закрываю оба окошка и ищу хоть что-нибудь, что могло бы помочь нам с замками, и мысленно возвращаюсь к файловой системе Парламента, из которой мы с Джексоном украли запись с камеры третьей лаборатории. Я должна была просканировать универсальную карту, чтобы попасть в комнату, а после сделать то же самое, чтобы открыть файлы. Возможно, здесь похожая система.

Я прикладываю карту, ожидая, что двери клеток откроются или, как минимум, вообще ничего не произойдет, но вместо этого на экране появляется новое окошко, запрашивающее семизначный код. Время истекает, а я понятия не имею, какой здесь может быть пароль. Я выглядываю из-под лестницы и кричу:

— Требуется семизначный пароль. Есть какие-нибудь предположения или догадки? Если я введу неверный код, меня могут закрыть.

Из дальней левой клетки доносится мягкий голос, он настолько тихий, что я едва слышу.

— Что вы сказали? — спрашиваю я, подходя ближе. — Я вас не слышу.

Я направляю к клетке фонарик и тут же отступаю назад, тяжело падая на землю.

— Нет. Как такое вообще возможно…?

— Я сказала: «Попробуй «Свобода», — говорит Сибил твердым голосом и с высоко поднятой головой. Даже сейчас она ведет себя, как оперативник, словно ее работа никогда не заканчивается.

— Сибил. Вы последняя, кого я ожидала здесь увидеть.

Как мне кажется, она пожимает плечами, на большее у нее не хватает сил.

— Что я могу сказать? Мною овладело любопытство. — Прежде чем ей удается продолжить, она начинает сильно кашлять. — По всему офису стояло слишком много ксилемы. Я всего лишь хотела посмотреть… Какая ирония, не правда ли?

Я поднимаю бровь. Эти слова определенно не принадлежат Сибил, которую я знаю. Я собираюсь задать ей больше вопросов, но над нами раздается шум, и мои глаза перебегают к лучу света, исходящему с лестницы.

Кто-то идет, а значит, с Гретхен что-то произошло.

Я выключаю фонарик, обхожу клетку и прячусь между ней и стеной, сосредотачиваясь на дыхании. Вдыхаю и выдыхаю, вдыхаю и выдаю, коротко и мягко, надеясь сидеть так тихо и неподвижно, как только возможно.

Распахивается дверь, и из ближайших к ней клеток раздаются пронзительные крики, словно этих людей уже пытают. Он медленно и спокойно идет по комнате, светя перед собой фонариком. Кто бы то ни был, он получает от этого удовольствие: я могу определить это по его легкому сердцебиению и надменному шагу. Я изо всех сил стараюсь на него не наброситься. Дверь открыта, и я боюсь, что кто-нибудь может услышать его крик.

Он с шумом идет вдоль клеток, проводя по ним каким-то предметом, заполняющим воздух глухим стуком. Я стискиваю зубы и сильнее прижимаюсь к клетке, надеясь не причинить кому-нибудь боль. Я понимаю, что если мне не удастся сдержать себя в руках, я просто наброшусь на этого извращенца. Он доходит до последней клетки, разворачивается и шагает обратно с той же беззаботностью. Я слышу, как он заходит под лестницу и включает монитор. Это плохо.

— Какого…? — Выпаливает он.

И тут я понимаю, что на экране до сих пор горит окно безопасности, запрашивающее пароль, и, должно быть, этот парень знает, что только кто-нибудь из руководства оперативников или член парламента мог получить доступ к этому разделу. Я колеблюсь, не зная, что делать, но затем стремительно рвусь вперед, как раз когда он собирается подняться по лестнице. Охранник резко оборачивается, но мои рефлексы острее, и я быстрее. Я подпрыгиваю и ударяю его в лицо, но для такого большого парня этого недостаточно. Я отступаю, чтобы снова его ударить, и вдруг во мне загорается искра, и уже в следующее мгновение я стою над ним, пока тепло заполняет все мое тело. Я останавливаюсь, мое сердце начинает биться сильнее, когда я понимаю, что только что сделала… Лишение, я убила его.

Слезы вырываются быстрее, чем мне удается их остановить. Я только что убила человека оружием, которое Древние использовали против нас. Я чувствую себя ужасно. Как же мне плохо.

— Ари, код! — кричит Сибил.

Я тяжело сглатываю, заставляя себя выкинуть из головы то, что я только что сделала. Вспомню об этом потом, если, конечно, переживу этот день.

Монитор все еще горит, показывая окно безопасности, но мне на глаза попадается кое-что другое. Внезапно меня пронзает страх. На экране ведется обратный отсчет, а это значит, чтобы парламент не запланировал, оно скоро начнется. Я мысленно произношу молитву и печатаю «С-В-О-Б-О-Д-А». Все двери открываются, и все одновременно стараются вырваться наружу, из-за чего дети и пожилые начинают кричать.

— Остановитесь! — выкрикиваю я. — Вам нужны ампулы. Подождите, не толкайтесь, — Прошу я, пока меня окружает толпа людей. — Подождите! У меня есть кое-что, что остановит заражение!

Некоторые поворачиваются ко мне, но многие убежали так быстро, как только могли. Думаю, я не могу их за это винить, только все их действия напрасны. Воздух отравляет их с каждым вздохом, им станет только хуже, и вскоре они будут мертвы.

Я вздыхаю, если бы я только могла сперва раздать им сыворотку, но слишком поздно думать об этом, поэтому я начинаю раздавать лекарство всем, кто остался, говоря им отправиться к порталу. Вскоре сумка опустела, и мне остается только смотреть в наполненные надеждой лица. Мне больше нечего им дать. Вдруг по лестнице сбегает Гретхен, ее футболка запачкана кровью, она снимает рюкзак, и раздает оставшиеся ампулы. При виде нее меня накрывает облегчение. Она достает из сумки новый пузырек и передает его пожилой женщине, рассказавшей мне о комнате под лестницей.

— Портал находится к северу от аэропорта, — рассказываю я ей. — Вы знаете, как туда добраться? Вы уверены, что сможете сделать это?

— Я не собираюсь к порталу. Я отправляюсь домой.

— Но, пожалуйста. Сыворотка будет действовать всего час. Если вы не пойдете, то умрете.

— Милая, — произносит она, беря меня за руку. — Помимо жизни и смерти существует много других вещей. Не стоить жить, если нет возможности быть с теми, кто тебя любит. Я иду домой к своему Генри. Знаю, я долго не проживу, но зато мне удастся увидеть его в последний раз.

Я с трепетом смотрю ей вслед, пока она хромает к выходу в объятия ядовитого воздуха. Мы с Гретхен уже собираемся последовать за ней, когда я замечаю маленькую девочку, примерно восьми лет, сжавшуюся в углу клетки.

— Все в порядке. Теперь ты в безопасности, — Уверяю я ее. — Гретхен, мне нужна ампула. — Я протягиваю руку, но когда в ней так ничего и не оказывается, я бросаю взгляд на подругу. — Дашь еще ампулу?

Она качает головой.

— У меня закончились.

Я перевожу взгляд с нее на маленькую девочку, одолеваемую судорогами.

— Можешь еще раз проверить?

Я снимаю свою сумку-холодильник и тщательно проверяю ее, надеясь, что пузырек просто куда-нибудь завалился, но внутри пусто. И вдруг включается сигнализация. Я не знаю, исходит звук изнутри или снаружи.

— Ари, нам надо идти, — подгоняет меня Гретхен.

— Мы не можем оставить ее здесь, — Я наклоняюсь, чтобы взять ее на руки, и чувствую, как к моей лодыжке прижимается что-то холодное. Я совсем забыла о запасной ампуле, припрятанной в ботинке. Я достаю ее и протягиваю ребенку. — Выпей, и тебе станет лучше. Обещаю.

Она с опаской берет ее дрожащей рукой, но все же прикладывает к губам. Как только девочка выпивает содержимое, я беру ее на руки и бегу к выходу, но резко останавливаюсь. Сигнализация эхом раздается по всему аэропорту, а со всех сторон доносятся приказы командования.

Мы окружены.