Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Взрыв энергии
В четверг утром, как обычно, шло совещание в министерстве. Министр заглянул в сводки, отложил в сторону бумаги, задорно сказал: — Это интересно! Что за взрыв энергии? Что скажете, товарищи? — Разрешите, Георгий Петрович? Из-за стола поднялся пожилой инспектор. — Пожалуйста, Василий Иванович. — Успеваемость в средних и даже старших классах неожиданно повысилась на восемнадцать процентов, — доложил инспектор. Присутствующие оживились. — Конкретные данные свидетельствуют, — продолжал инспектор, просматривая свои записи, — что процент четверочников и пятерочников возрос не только по математике, литературе, физике, но и по таким предметам, как прилежание, черчение и физкультура… — И по пению! — прервал его инспектор по младшим классам. — Да. И по музыке, и по рисованию, — подтвердил Василий Иванович. Мимолетные улыбки участников совещания свидетельствовали, что опытный инспектор и его молодой коллега зарылись в сводках и цифрах, поверили приподнято-весенним рапортам школ и даже самого гороно — городского отдела народного образования, не перепроверили данные перед тем, как докладывать. Где это видано, чтобы ребята весной были прилежными, чтобы они пели хором, возились с красками и подтягивались на перекладине, когда каждый зеленый куст манит на улицу. Василий Иванович сразу уловил ироничное настроение. Тем более что со своего председательского места министр бросил реплику: мол, прилежание дело индивидуальное, а потому достаточно сложное для обобщения. Инспектор был начеку, во всеоружии. Он вытащил из кармана пачку мятых листов и огласил некоторые личные свидетельства учеников: — "Мы, девочки-хорошистки, дружно решили стать отличницами…" «… Всем классом болеть за одного…» «… Теперь К доске мы бежим бегом…» «… А я решила догнать Электроника не только в учебе, но и в спорте». Прочтя эти строки, Василий Иванович оглядел сидящих за столом и опустился на свое место. — Позвольте, у меня тоже полно таких записочек! — проговорила заведующая гороно, роясь в объемистом портфеле. — Это не записочки, уважаемая Ольга Сергеевна, а мысли вслух, — парировал инспектор. За столом происходило нечто странное: участники совещания доставали из карманов, папок и портфелей листки с корявыми буквами и прилежными ученическими строками, передавали их министру. — Что это еще за Электроник? — иронично спросил заместитель министра, вернувшийся только что из отпуска. — Насколько я помню себя с детства, никто в школе не относился серьезно к музыке, рисованию да и физкультуре. Одни лишь одиночки… — Представьте, что сейчас все не так! — парировал инспектор. — Особенно в спорте. Министр быстро просмотрел листки из школьных тетрадей, и глаза его сощурились. — Как вы это оцениваете, Василий Иванович? — спросил он инспектора. — Как метод Электроника! — высказался с места инспектор средних классов, наблюдая энергичные кивки инспектора младших классов. — Ребята называют именно его как пример для подражания. Кое-кто приготовился записывать. — Еще один метод? — вмешался в разговор заместитель министра, которому вкратце пояснили про Электроника. — На моей памяти были самые разные опыты… Может, хватит, товарищи? Георгий Петрович встал с председательского места, обошел Т-образный стол заседания, остановился за спиной заместителя. — Вы правы, Серафим Васильевич, — произнес он. - Делать эксперимент бесконтрольным мы не имеем права. Но и проходить мимо того нового, что подсказывает жизнь, мы не можем… Опять авторучки потянулись к блокнотам и застыли. Министр молчал, отыскивая глазами нужного человека. — Гель Иванович, какими еще новыми, а точнее говоря, человеческими свойствами обладает ваш Электроник? Только сейчас многие узнали знаменитого Громова — авторитетного специалиста в современной педагогической науке. Был он высок, осанист, спокоен. Но когда министр представил его собранию, Громов по-мальчишески покраснел, фальцетом ответил: — Откровенно говоря, более никакими!.. Пока никакими, — поправился профессор. — Что же тут изучать… — пробормотал негромко заместитель министра, но его услышали все. — Должен вас разочаровать, товарищи, — продолжал спокойно Громов. — Процент успеваемости может упасть, когда ребята забудут об Электронике и перестанут ему подражать. Да он и создан не как киногерой, он решает другую важную задачу… — Какую? — спросили сразу несколько голосов. — Простите, может, это звучит слишком общо или, с житейской точки зрения, чуть наивно. — Громов оглядел присутствующих. — Но для науки чрезвычайно важно. Робот стремится стать человеком. Настоящим человеком во всех его проявлениях. Проще говоря, он учится у ребят, а ребята — у него. С минуту в зале стояла тишина: каждый осмысливал такую простую, доступную для любого из них, такую близкую и одновременно далекую для робота цель. — А мы разве собрались здесь ради отметок? — спросил присутствующих Георгий Петрович. — Надеюсь, никто так не думает? Серафим Васильевич, — обратился он к заму, — скажи, пожалуйста: ты знаешь, что значит — настоящий человек? — Вроде бы знаю… — Заместитель министра пожал плечами. Участники совещания обменивались короткими репликами: что дальше, к чему ведет министр? А тот сел во главе стола, постучал авторучкой по дереву крышки и метнул лукавый взгляд в сторону Громова. — А я, представьте, так до конца и не знаю!.. — Министр неожиданно улыбнулся. — И хотел бы уточнить для себя это важное определение. Все с удивлением уставились на него. А он нажал на кнопку звонка, вызвал секретаршу, спросил: — Товарищи, кто будет пить чай?.. — И, увидев, как все обрадовались, сказал: — Зиночка, чаю всем! Когда принесли чай, Георгий Петрович уже по-деловому, по-министерски продолжил: — Итак, прошу высказываться: что значит, по-вашему, быть человеком? Они шагали по дворам — Электроник и Сыроежкин, и теперь, в ярком солнечном свете, друзей узнавали все встречные. Пестрый шлейф болельщиков тянулся за ними. «Вот они!» — слышались восклицания. «Кто?» — «Как кто? Проснись! Элек и Серега!..» — «Живые?» — «Настоящие!..» — «А это — неужели Рэсси?..» — «А какой еще пес так запросто летает?!» Трусивший впереди черный терьер то и дело подскакивал на месте, распускал крылья, взмывал над крышами, высматривая что-то свое, вызывая восторг ребят. По пути Сергей и Элек пожали множество рук, дали десятки автографов, обменялись на ходу мнениями о фантастике, спорте, учебе, получили приглашение в гости, на школьные вечера и клубные спектакли. Какой-то шальной Валерка долго кружил возле них на велосипеде и заявлял, что он поборет своего соперника Калабашкина. Несколько владельцев собак присоединились к процессии, но вынуждены были отстать из-за страшного шума и возбуждения своих питомцев. А один малыш долго путался под ногами Электроника, пытаясь произнести для него необычную, почти нескончаемую фразу: «Я стал дис-цип-ли-ни-ро-ван-ным…» Никто не понимал, что ищут знаменитости на спортивных площадках, почему Электроник так внимательно вглядывается в лица именно девчонок, почти гипнотизируя некоторых из них. Все решили, что это новая таинственная игра. Никто не знал, что они не могут найти девочку с несмеющимися глазами, ту самую, которую пока не обнаружил Рэсси. Девчонки, на которых обращал внимание Электроник, улыбались, смеялись, что-то кричали, махали в ответ, и не было среди них человека с несмеющимися глазами. Элек стал уже сомневаться: может, такая девочка и не существует?.. Но подписи под письмом были настоящие, отсутствовал только обратный адрес. Пусть человек без улыбки — один во всем мире, один среди всего человечества, — все равно он нуждается в помощи. Элек и Сергей обошли добрый десяток площадок, несколько стадионов. У всех девчонок были живые, ясные, улыбчивые глаза. Друзья решили было возвратиться в школу, где их ждал Таратар, но тут их внимание привлекло одно дорожное происшествие. Возле сквера на обочине лежал перевернутый мотоцикл с коляской. Руль был странно изогнут. Собралась небольшая группа любопытных. Приехали машина «скорой помощи» и милицейский наряд. Выяснилось, что мотоциклист, внезапно вылетев из-за поворота, налетел на школьницу и, резко повернув руль, врезался в ствол дерева. Так утверждали несколько человек. Однако странность истории заключалась в том, что ни пострадавшей, ни виновника аварии на месте не оказалось. Свидетели были растеряны, ничего толком объяснить не могли. — Вот он! — Электроник показал на могучий старый тополь. Среди яркой зелени метрах в пяти от земли, в развилке двух стволов, застряло что-то похожее на бесформенный мешок. Два милиционера направились к тополю. Элек уже взбирался по толстому шершавому стволу, цепляясь за ветви. Он высвободил мотоциклиста в белом шлеме из западни и без труда усадил на толстый сук, прислонив спиной к стволу. Мотоциклист с закрытыми глазами вяло бормотал: «Не хочу…» — Что с ним? — крикнул врач «скорой». — Он спит, — сказал Элек. Милиционеры переглянулись — мол, дело ясное: только нетрезвый мог после такого акробатического прыжка уснуть на дереве. — Скажи ему: пусть спускается! — грозно крикнул один из милиционеров. — Он не может, — объяснил сверху мальчик. Милиционеры тихо переговаривались, явно не торопясь лезть на дерево для установления личности нарушителя. «Скорая» подрулила под тополь, и врач с санитаром взобрались на крышу машины. — Элек, мы в школу опаздываем! — крикнул Сергей. Мальчик на дереве обхватил свободной рукой мотоциклиста под мышки, осторожно передал его в руки медиков, спрыгнул на землю. Парня в шлеме осторожно уложили на носилки. Только сейчас он стал приходить в себя. — Где пострадавшая? — спросил милиционер. — Какая пострадавшая? — слабым голосом произнес лежавший на носилках. — Ну, девочка… Школьница- Мотоциклист приподнял голову, вспоминая, что с ним случилось, и отрывисто забормотал: — Это она… на меня… налетела и… сшибла! Он вытянулся на носилках. — Где она? Парень лишь поморщился в ответ. Все удивились странным словам мотоциклиста. — Где девочка? — продолжал милиционер. — Я видел! — заявил старичок с батоном в авоське. — Она убежала! Точно… Вон туда. — Он указал на аллею. — Очень быстро убежала. Внезапная догадка озарила Электроника. — Как она была одета? — спросил он старика. — Во всем синем, — живо отозвался пенсионер. — В спортивном, что ли? — Это она, — прошептал Элек Сергею и подозвал пса, на которого в суматохе никто не обращал внимания: — Рэсси, ко мне! (Тот был уже рядом.) След, Рэсси! Пес покружил вокруг дерева и, взяв след, помчался по скверу. А мальчишки исчезли из толпы. Последний в этом учебном году урок Таратара оказался для восьмого "Б" самым трудным. Предстояло решить важный вопрос: кем быть дальше? Программистами или монтажниками? С девятого класса ученики математической школы делились, как известно, на две разные, хотя и родственные специальности. Программисты носили белые халаты и управляли «мозгом» и «душою» электронно-вычислительных машин: они учились разрабатывать и вводить в машины различные программы. Монтажники в синих халатах имели дело, как они говорили, «с железками», а на самом деле пытались разобраться в очень сложных и тонких схемах микроэлектроники. Естественно, что любой добросовестный программист мог сам найти поломку в машине, а монтажник — составить программу сложной задачи. Однако в специализации имелся свой смысл: после школы перед каждым были тысячи дорог и каждый мог выбрать одну из них. Сначала восьмой "Б" единодушно выразил желание пойти в программисты. Как же иначе! Кто открыл Электроника? Кто воспитал его? Кто из него сделал почти что человека? Только они — выдумщики, теоретики новых изобретений! Таратар смотрел на своих восьмиклассников и радовался. За годы учения все они буквально у него на глазах превратились из беспомощных младенцев в самостоятельных граждан. Пожалуй, даже чересчур самостоятельных… Он помнил прекрасно рубежи, которые они пережили: как они выходили на нетвердых ногах к доске и писали мелом загадочные для них знаки и символы; как, фыркая и подскакивая, сражались на переменках, неся перед собой невидимые копье и щит; как ораторствовали, гордо откинув взъерошенные головы и выпятив подвижные кадыки на длинных шеях; яростно спорили друг с другом, используя в качестве самого веского аргумента тяжеленный портфель. Его ребята за несколько лет, проведенных в стенах школы, пережили почти всю сознательную историю человечества, и некоторые скучные эпохи прессовались подчас в считанные часы, а наиболее увлекательные растягивались на месяцы и годы. Теперь они — восьмиклассники. Превосходнейшая стадия человеческого возраста для осознания своего места в мире! — Так не пойдет! — бодро произнес Таратар, и класс удивленно уставился на него. — Неужели здесь все теоретики? — чуть насмешливо продолжал учитель математики. — Кто-нибудь должен захотеть трудиться не одной головой, а и руками! Они, его питомцы, смотрели на учителя с некоторой долей насмешки в глазах. Неужели он сомневается в их способностях? — А что? — спросил кто-то, и вопрос прозвучал как вызов. Таратар принял вызов, очки его воинственно сверкнули. — Сейчас проверим, все ли способны задать машине точный вопрос. Электроник, приготовиться к ответам на вопросы. Итак, Корольков. Классный Профессор был, конечно, начеку. — Элек, скажи, будут ли созданы машины, которые превзойдут все способности человека? — Если человек окажется менее способным, чем машина, — спокойно сказал Элек, — то это будет поражением человека. Машина в данном предполагаемом случае невиновна. — Один — ноль в пользу Электроника, — резюмировал учитель. — Разовьем тезис Электроника. Слово имеет Виктор Смирнов. Виктор неторопливо поднялся с места, оглядел внимательно Электроника, словно выискивая в нем слабое место. — Превзойдет ли робот человека в обучении? — спросил он. — Это может случиться, — ответил Элек, — если человек сам перестанет учиться. Машине, между прочим, обучаться труднее, чем человеку, — добавил он. — Кукушкина… — продолжал учитель. Кукушкина легкомысленно тряхнула тугими, подвижными, как плеть наездника, косичками. — А что, если отказаться вовсе от машин? — выпалила она и застыла с открытым ртом. В классе раздался глухой ропот. Электроник покачал головой, поднял руку. — Это невозможно, Кукушкина, — бесстрастно констатировал он. — Историю, как известно, вспять не повернешь. — Кукушку с поля! — крикнул басом Гусев, стукнув кулаком-дынькой по парте. — Удалить из игры! Наверняка разгорелась бы привычная сцена словесной классной потасовки. Но встал с места Сергей Сыроежкин, громко объявил: — Запишите меня в монтажники, Николай Семенович! — Тебя? — удивленно переспросил Таратар. — Да, меня. — Хорошо, Сережа. «Сергей… в монтажники… Почему?» Над партами повис вопрос. Почему? Сергей не стал объяснять, что он увидел в тот момент удивительный город — подводный или космический город с цехами бесшумных автоматов, город с заманчиво убегающими вдаль светлыми улицами. Что добывали в том городе — океаническую руду, редкой чистоты кристаллы или новую энергию, — мальчик не знал, но предчувствовал, что это город его будущего; он ясно различил мелькнувшие среди подводных зданий силуэты его жителей. Всего несколько мгновений прожил он в фантастическом городе и поверил в него. Почему? Вслух он ответил на вопрос так: — Хочу быть, как и Элек, рабочим. Я читал в книгах, что робот — значит рабочий. Это на самом деле так. Разве Элек не работяга? Он с улыбкой взглянул на друга, сел на место, и все в душе согласились с Серегой. Вслед за Сыроежкиным попросился в рабочие Макар Гусев. И еще десять восьмиклассников записались в монтажники. — С Элеком не пропадем! — радостно объявил Макар, ощущая себя полноправным представителем новой бригады. Таратар поздравил восьмиклассников с переходом в девятый класс. — А вы, Николай Семенович, в какой пойдете осенью? — спросил кто-то. — В пятьдесят девятый, — ответил учитель и, увидев улыбки на лицах, подтвердил: — Доживете до моего возраста и тоже станете пятидесятидевятиклассниками. А потом шестидесяти… Так-то вот! … Элек вошел в комнату Сергея. Он мельком взглянул на заваленный письмами стол и направился на балкон. Рэсси едва слышно, но настойчиво вызывал его. С высоты балкона Электроник увидел то, что он давно ожидал. На зеленой лужайке замер на задних лапах большой черный пес, а вокруг него кружила танцующим шагом девочка в синем спортивном костюме. Рэсси приветствовал хозяина коротким, очень выразительным гавканьем. Девочка подняла голову. — Элек, ты? — Я! — Иди, мы ждем. Он бросился по лестнице вниз, пытаясь вычислить, что значат для его будущего эти простые и такие странные слова. Date: 2015-05-08; view: 420; Нарушение авторских прав |