Глава 32

Когда мы дошли до двери, нас поприветствовали офицеры полиции, которые свернули мелкую тусовочку «Vixen4». Итан, Грейс и я задержались на несколько минут, проверяя, все ли покинули квартиру, пока Леа и Коннер помогали Брейдену и Алексу донести отключившуюся тушку Такера до квартиры Грейс.

Когда полицейские выпроводили последних тусовщиков, Итан, Грейс и я остались в моей совершенно разгромленной квартире и поежились. Грейс квадратными глазами рассматривала весь погром.

— И как, черт возьми, нам все это прибирать?

Итан засмеялся и вышел за дверь пожимать руки офицерам, которых, слава Богу, мы знали, так что на этот раз никаких повесток. Или арестов. Опять. Гребаные «Vixen4».

Обхватив Грейс за талию, я закинул ее себе на плечо, а она захихикала.

— Это проблема Блисс. Она вызовет клининговую службу. — Я понес ее, перекинув через плечо — попой к потолку, одной рукой держа ее под бедра, вышел за дверь и запер ее за нами. — Помнится, кто-то таким сексуальным голоском просил отвести ее домой. И сейчас я могу думать только об этом, Грей.

Она шлепнула меня по заднице и приказала идти быстрее.

Однако, так как у меня самые дерьмовые друзья на свете, когда мы добрались, Такер и Алекс сопели в своих спальных мешках на полу спальни Грейс. Брейден громко храпел на диване, а Леа пыталась приготовить всем горячий шоколад. Итан развалил свой зад на одном из кресел в гостиной и ржал над нами.

Нахрен. Я схватил огромную металлическую сковородку и металлическую ложку и начал громко стучать ими над головой Алекса, при этом крича. Этот придурок только громче захрапел. Такер даже не пошевелился. Пришла мысль, а дышит ли он, но на самом деле мне было пофиг, так что я вышел из комнаты. Я вернулся в гостиную и в компании огромных посиневших шаров сел смотреть ужастик над головой у остальных любителей обламывать.

Грейс сидела на полу, спиной прижавшись к дивану, касаясь плечом моей ноги. Посреди первого фильма она положила голову мне на колено, и я перебирал её волосы, накручивая шелковистые прядки себе на пальцы. Она повернула голову, чтобы посмотреть на меня, и я крепче вцепился в ее волосы. Я склонил к ней голову, смахивая волосы и шепча ей на ушко:

— Пойдем в постельку со мной, давай ляжем.

Позволив волосам выскользнуть из рук, я обнял ее за талию и мягко потянул вверх. Держа за руку, я повел ее по коридору к спальне. Уже в комнате она повернулась ко мне лицом, так трогательно надула губки и кивнула в сторону спящей парочки. Я только пожал плечами и обнял ее.

— Мне ужасно хочется обнимать тебя, — шепнул я. Так в обнимку, почти касаясь ее губ, я и довел ее до кровати и рукой откинул покрывало с постели.

Она забралась на кровать, и, скользнув следом, я прильнул к ней. Она развернулась ко мне, и теперь наши лица почти касались друг друга. Бледный свет луны сквозь распахнутые шторы мягко струился по постели.

Я смахнул упавшую ей на лицо прядку волос, заправив за ухо, и провел кончиками пальцев по ее шее. Она задрожала.

— Расскажи мне подробнее о Габриэле, — прошептал я.

— Мне бы очень не хотелось говорить о нем, Шейн. Я не хочу, чтобы ты к нему приближался. Он чудовище, — пробормотала она.

Я положил голову себе на руку и пристально посмотрел в ее глаза, желая, чтобы она рассказала мне все, желая, чтобы она взяла и спросила, кем я был, но мне осталось просто улыбнуться и без всяких объяснений сказать как есть:

— Клянусь тебе, Грейс, я не позволю ему навредить тебе. И если понадобится, я буду оставаться здесь с тобой каждую ночь.

— Я верю тебе. И думаю, если ты будешь проводить здесь каждую ночь, мне станет чуточку лучше, — хихикнула она и показала насколько чуточку, немного разведя большой и указательный палец.

Большими пальцами я погладил ее губы.

— То, как ты сегодня пела мне, это было... меня просто потрясло, Грейс, — прошептал я. Я немного придвинулся к ней, и теперь наши тела прижимались друг другу во всех местах.

— Мы не пели так с моего прослушивания, согласен?

— Да, именно. — С незапамятных времен, любовь моя.

Все еще поглаживая ее нижнюю губу, я медленно погрузил палец ей в рот.

— Я мог думать только о том, каково это — коснуться губ женщины, которая умеет так петь. — Это я, Села. Прими меня, я твой на веки вечные.

Сердцебиение в ее груди ускорилось. Я почувствовал, как оно забилось, словно крылья бабочки, а мое тут же сравняло свой ритм. Медленно лаская пальцами линию ее челюсти и опустившись к шее, я провел губами от щеки к уху.

— Почему ты решила спеть именно эту песню?

— Мне хотелось объяснить тебе, что я чувствую. Объяснить, почему я так к тебе относилась, Шейн, — прошептала она.

Немного отстранившись, я вгляделся в ее глаза, надеясь, что она разглядит меня настоящего.

— Потому что чувствуешь себя сломленной?

Глаза ее наполнились слезами.

— Вдребезги, — произнесла она надрывным шепотом. У меня разрывало сердце. Как мне загладить свою вину? Как мне все исправить? Тысячи лет боли и страданий, неизвестности, лжи. Одиночества.

Я нежно смахнул ее слезинки. Она резко втянула воздух, когда мои влажные от слез ладони оторвались от ее щек и обхватили ее талию. Я плавно перевернул ее, нависая над ней, мое колено проникло ей между ног, раздвигая их. Она задрожала, когда я медленно опустился на нее, а потом она обхватила меня своими великолепными ножками, крепко сжимая.

Одной ладонью я потянулся к ее лицу, проводя подушечками пальцев вдоль губ.

— Тогда доверься мне, потому что я клянусь, я найду все вдребезги разбитые осколки твоей души и склею их, кусочек за кусочком, Грейс. Всю свою долбанную жизнь я готов посвятить этому... Я залечу все твои раны, — прошептал я.

Мы оба перестали дышать. Время остановилось, планета вращалась, а мы словно были ее единственными жителями.

Губами я обвел контур ее губ; паря над ними, касаясь и замирая, ее теплое дыхание смешалось с моим. Запустив пальцы в ее волосы, я прижался к ее губам и скользнул между ними языком. Мое тело содрогнулось, когда ее язык встретился с моим, и она простонала мне в рот. Ее ладони поднялись вдоль моих рук, ногти впились в спину, и мы углубили наш поцелуй. Мы поглощали губы друг друга, совершенно растворились в яркости поцелуев. Отчаянные, жаждущие большего.

Опираясь на одну руку, я вцепился в край ее футболки, задирая. Наши губы оторвались на мгновение, чтобы стянуть ее через голову. Обхватив Грейс за затылок, я с низким рыком вернулся к ее губам. Мои ладони путешествовали по ее обнаженной коже, обхватывая, сжимая. Я прикусил ее губу и громко застонал от прилива ощущений. Только она, только Грейс дарила мне такие ощущения. Я совершенно растворился в ней; она целиком и полностью завладела мной.

— Эй!

Это был голос Такера. Голос Такера? Какого черта? А потом ко мне вернулось чувство реальности. Алекс и Такер были с нами в одной комнате. Чеееррт, я чересчур громко стонал. Мы с ней замерли, затихли и не шевелились. Ее ладошка по-прежнему сжимала меня, и прости Господи, но я блин медленно подался в нее. И, может, даже не один раз. Честно, я прекратил, только когда она затряслась от смеха, и это, вроде как, было хорошо.

— Эй, Алекс! Просыпайся! Шейн вот-вот трахнет Грейс! — Дальше раздались грохот и ругань Алекса. Скатившись с Грейс, я схватил ее футболку и натянул ее ей через голову.

— Подождите! Замрите! Мне нужно включить камеру на телефоне! — пьяно завопил с пола Алекс, а потом снова упал. — Ты даже не подумала о НАШЕМ БЛОГЕ, Грейс!

Я едва разглядел, что Грейс сражается с футболкой, пытаясь найти рукава, а Алекс и Такер, сбивая друг друга с ног, наперегонки побежали к выключателю. Я прикрыл нас одеялом, быстро чмокнул ее в лоб и уперся затылком себе в ладонь, в ожидании, когда вспыхнет свет.

Такер первым достиг выключателя и зажег свет. Грейс, скрестив ноги, невинно сидела на противоположной от меня стороне кровати, держа ручки на коленках поверх одеяла. Боже, она просто прелесть.

Такер был похож на бешеного пса, с пеной вокруг рта, красной рожей и оскаленными зубами.

— Алекс. Яматьтвоюнешучу! Они точноблинсосались, — невнятно пролепетал он. Он указал на меня пальцем и выплюнул: — Чем вы, мать вашу, сейчас занимались? Я прекрасно знаю, что значат те звуки, — закричал он.

Я невинно посмотрел на Грейс, и она пожала плечами, а потом и зевнула.

— Мы спали, пока кое-чья пьяная задница, дрыхнущая у меня на полу, не разбудила нас своими криками. — Такер несколько раз ударил свою подушку.

Но Алекс? Алекс расслабился и переводил взгляд между Грейс и мной, потом пьяно ухмыльнулся мне. Потом подмигнул, а затем послал мне воздушный поцелуй.

— Отлично! — крикнул Такер. — Пойду, блин, поссу. — Он споткнулся о свой спальный мешок и шлепнулся, а затем пополз к двери. Перед выходом он обернулся и взглянул на меня. — Запомни, ты, гребаный-вор-и-предатель, сперва она была со мной! И когда ты кинешь ее ради новенькой игрушки, она достанется мне. — Ну да, конечно. Никогда такого не будет. Ага, да я прямо сейчас выбью все дерьмо из этого хрена. Я скинул одеяло с ног, чтобы рвануть к этому уроду, но ладонь Грейс, сжавшая мою, удержала меня.

Такер вырубил свет и привалился к стене коридора, хихикая и ругаясь, потом хлопнула дверь ванной комнаты. И сразу же после этого послышалось его пение.

В комнате раздался глубокий смех Алекса.

— Ууу, походу, у Такера серьезные глюки. Всем ведь известно, Шейн бы ни за что не стал спать с участником своей группы, ведь это противоречит правилам, правда ведь, старичок? — Молчание. Грейс сильнее сжала мою ладонь. — О, и да, Грейс? Ты бы переодела футболку лицевой стороной, — сказал Алекс, разразившись хохотом. — Не хватит никакой выпивки, чтобы я не заметил, что цыпочка неправильно надела одежду.

Сукин... А хотя это довольно смешно. Я тоже засмеялся.

— Чувак, почему бы тебе не перебраться в другую комнату?

Темная фигура Алекса сдвинулась и устроилась поудобнее в своем спальном мешке.

— Ну не. Но если ты надумал изменить правила внутри группы, то я на это посмотрю. — А потом начал демонстративно причмокивать.

— Ты отвратителен, — засмеялась рядом со мной Грейс.

Я сграбастал подушку и швырнул туда, где должен был лежать Алекс.

— Эй, спасибо, братюнь. Мне не помешает поддержать кое-что, не откажусь что-нибудь пообнимать.

Я протянул руки к Грейс и, сокращая пространство между нами, притянул в свои объятия.

— Не переживай, Грейс. Уверен, что до тебя дошли слухи о нашем с Алексом бурном романе, о котором не должны знать фанатки. Знаешь, это правда, и он действительно хочет посмотреть на меня, а совсем не на тебя. — Я насмешливо намекнул ей о том, что они с Леа наговорили тем блондиночкам у бара обо мне и Алексе, отгоняя от нас.

Она громко засмеялась и уткнулась лицом в мою шею.

— Господи, ты услышал, что мы сказали тем девкам?

Я крепче обнял ее и сказал:

— Это было великолепно. Но я хочу не их, они ведь не ты, — прошептал я. Она расслабилась, но ничего мне не ответила.

Я прижался губами к ее шее и мягко осыпал ее поцелуями.

— Эй, Алекс? — позвал я.

— Да, чувак? — ответил он.

— Я просто жажду изменить правила внутри группы, — прошептал я.

— Я тебя в этом не виню. Но, Шейн, обидишь ее, и мы тебя убьем.

Пробежал губами по ее плечику и поцеловал вытатуированное изображение сломленного ангельского крыла, моих крыльев. Часть ее тела, на которой она рассказала мою историю, историю моего падения; как же отчаянно она любила ангела, каким я был когда-то. Как бы мне хотелось по-прежнему быть для нее тем совершенным созданием; после всего пережитого она заслуживает самого Бога.

— Тогда я буду жить вечно.

— Эм, ребят, вы же в курсе, что я тоже тут? Ото всех этих гейских разговорчиков появляется желание уйти отсюда и дать вам понежиться в кроватке.

Я крепче стиснул ее, руками обнял ее животик и засмеялся.

— Заткнись и давай спать, Грейс.

Некоторое время спустя, Такер завалился в комнату, свалился на Алекса и после вырубился. Алекс проклинал все пять минут, которые потребовались ему, чтобы выбраться из-под Такера. Потом его проклятия переросли в тихое посапывание. Мы с Грейс тихо посмеивались над ними.

Когда они оба уснули, я нежно убрал ей волосы за ушко и шепнул:

— Грейс?

— Да? — спросила она, немного повернув голову.

— Что было у вас с Такером?

Она закатила глаза и в темноте прямо посмотрела мне в глаза.

— Он поцеловал меня в машине и только. Он пытался зайти дальше, но мне этого не хотелось. В таком плане я даже думать о нем не собираюсь.

Я зажмурился и крепко сжал зубы. Его губы касались ее губ, мне захотелось его прикончить.

— Все, — прошептал я.

— Что все?

— Все, больше ты никого, кроме меня, не целуешь, — сказал я.

Ее дыхание участилось, и губы накрыли мои, захватывая меня в плен.

— Все, — прошептала она, оторвавшись, а потом прижалась ко мне, и мы уплыли в сон.