Космологическая интерпретация. Конец времен. Творение, Грехопадение, Воскресение. Страшный суд. Ад и рай. Богочеловечество

Прежде всего, стоит рассеять одно напрашивающееся подозрение. Автор и в мыслях не дерзает сообщить нечто новое о "грехопадении", "конце времен" и т.п. высоких материях. Интерпретация здесь, как и выше, будет носить характер простого отождествления слов-терминов естественного языка с ячейками "таблицы", не более. С ячейками, повторяю, отождествляются слова, а не конкретное содержание, которое вкладывает в эти слова автор или кто угодно другой. Ну, а дальше уже вступает в действие сама "таблица", таинственные законы ее внутреннего устройства, которые позволяют соотнести эти слова одновременно со множеством других слов, причем соотнести именно по содержанию. И в процессе такого множественного соотнесения, уточнения, взаимокоррекции и конкретизации каждый может сам оценить, что будет происходить с тем индивидуальным содержанием, которое он вкладывает в данное слово.

Конечно, и при такой склейке целостной вещи из мозаичных элементов возможны ошибки. В разгадываемый кроссворд может быть вписано слово, которому в нем вообще не место; или же слово, которое есть, может попасть не в свои клетки. Первый тип ошибки нам не страшен: "таблица" – это такой кроссворд, в котором есть место для любого слова из любого человеческого языка. Второй – вполне возможен. Таким образом, читатель рискует быть введенным в заблуждение тем, что слово "грехопадение" будет отождествлено не с тем элементом "таблицы"; но он не рискует потратить время на авторские потуги содержательно дополнить Льва Шестова по данному вопросу.

Собственно, осталось сказать немногое. Поскольку о том, что осталось, сказать что-либо рациональное почти не представляется возможным. То есть можно попытаться сотворить художественный образ, но это будет символическое подражание делу фэерис, образ Вторичного мира, в то время как мы занимаемся всего-навсего познанием Первичного. Можно изречь некое пророчество в стиле "вижу огнь, сошедший с небес и пожравший несогласных", но это только отпугнет часть и без того малочисленных читателей.

Мы давно уже уворачиваемся от вопроса о том, возможно ли в принципе рациональное знание об иррациональном. Для медитации на эту тему предлагается очередной Фрагмент.

ФРАГМЕНТ 10

ИЗ КНИГИ "ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ"

Кредов: А тебя не смущает, что предстоит как-то сочетать боговдохновенные, религиозно-мистические учения русских пророков с марксистской "стальной машиною, где дышит интеграл", с неумолимой поступью общественно-экономических формаций?

Чернышев: Мне уже как-то доводилось отвечать на подобные вопросы на заседании клуба "Гуманус". Многих современных ценителей русской религиозной философии до глубины души возмущает непоследовательность или даже неразборчивость Бердяева, который продолжал до гроба клясться в верности философу Марксу, хотя его самого никак уж не назовешь творцом рациональной системы. К Гегелю с непонятной нам теплотой относились очень многие уважаемые люди из сфер этой самой религиозной философии. Поэтому я стал постепенно думать, как же совместить эти вещи...

Если мы посмотрим на Канта, который все это философское безобразие породил, то выясняется, что он был совершенно нерациональный человек. Он все ходил и удивлялся. Он мог объяснить все что угодно, но он не мог постичь звездное небо над головой и еще этот загадочный нравственный императив, который обнаруживался в каждом человеке. Поэтому он точно был иррационалистом, это всем известно, и не случайно Соловьев в числе прочих с него начинает.

Гегель впервые в современном смысле стал использовать категорию "отчуждение", которую подхватил Маркс. Если мы посмотрим на это самое отчуждение, то выясняется, что перед нами совершенно иррациональная идея. Рационально ее можно выразить только примерно следующим способом. Сначала имеется Всевышний сам по себе, до и вне творения, вне времени и пространства. Что он там делает – можно понять, только читая "Науку логики" Гегеля и "Чтения о Богочеловечестве". Описание того, что творится вне времени и пространства, понятно, рациональным считаться никак не может. Потом Всевышний творит этот падший мир, и этот мир есть сплошь отчуждение. От момента, когда вся Вселенная в результате "Большого взрыва" вылетает из "белой дыры", из квазара, и до самого конца, когда она в предустановленном порядке втягивается в другую дыру, на сей раз черную, все развитие прекрасно выражается в терминах поэтапного нарастания этого самого отчуждения, а затем его преодоления в обратном порядке. Отчуждение от Творца вначале поэтапно нарастает, проходя, как предписывают разнообразные схемы "структурных уровней материи", через молекулярно-генетический, онтогенетический и популяционный уровни. Наконец, возникает популяция австралопитеков, которых озаряет нечто свыше, – объяснить этого наука не может, – и, будучи озарена, эта волосатая компания начинает обратное движение, возвращение к Вседержителю. Весь этот мир Духа, третий гегелевский мир – не что иное как преодоление отчуждения.

Если убрать из схемы Всевышнего, если убрать иррациональные акты творения и отчуждения, если убрать иррациональный момент того, что внезапно на австралопитеках это безобразие прекращается, и начинается раскрутка в обратную сторону, если убрать черную дыру в конце, когда все это буйство плоти втягивается в нее и возвращается обратно, туда, где несть ни печали, ни воздыхания, – тогда остается "рациональная" гипотеза отчуждения. Если запретить задавать вопросы, во-первых, о том, что такое вообще это самое отчуждение, во-вторых – как и почему оно переходит в форму "самоотчуждения", в третьих – чем все это закончится, и в четвертых – почему оно вообще движется, – очевидные вопросы, на которые рациональных ответов нет, то тогда от Гегеля-Маркса и вправду останется рациональная теория...

Когда в этой гениальной рукописи 1844 года мы читаем пассажи относительно того, что при преодолении отчуждения попутно с государством будет уничтожена и религия, мы можем только улыбнуться, потому что К. Маркс просто, до некоторой степени, увлекался, кое в чем был не очень сведущ по молодости лет, да и просто по-настоящему не думал об этом как о предмете. Если бы он элементарно просчитал свою схему, то увидел бы, что она не имеет никакого отношения к уничтожению религии. Но когда мы начинаем разбираться, что же сделал этот не очень образованный младогегельянец, который уже тогда состоял в крохотной сектантской группировочке, где все люди понимали только сами себя и лишь отчасти друг друга, а в окружающем мире их уже никто не понимал, где состояли мистик Цешковский, который уехал в Польшу и написал свою эсхатологию, и борец с частной собственностью Мозес Гесс, который бросил потом все это дело и основал философский сионизм, – когда мы начинаем с этим разбираться, выясняется, что К. Маркс сотворил нечто совершенно иррациональное. Потому что, желая того или не желая, он попал на эту крохотную кромочку между прошлым и будущим, на самую грань между отчуждением и его снятием, и не понимая, не ощущая всех эсхатологических глубин, и не ставя вопросов, откуда это, почему, зачем, предсказуемо ли это, формализуемо ли это, – он просто нащупал некоторый механизм движения истории, который мог бы быть полезным для понимания того, что на этой самой кромочке происходит.

В каком смысле это может служить предсказанием будущего,... и может ли вообще работать для предсказания – совершенно другой вопрос.

Действительно, это другой вопрос, не менее важный. Не претендует ли "таблица" на роль универсального предсказания будущего? Не является ли грандиозным детерминистским прогнозом в классическом стиле "Коммунизм неизбежен", заменяющим и отменяющим гадание по "Книге Перемен"?

Не претендует. Не является. Однако, данную тему мы оставим на закуску.

Перед тем, как перейти к интерпретации – короткое замечание о рационализуемости иррационального.

Мы занимаемся здесь всевозможными формами бытия, как мыслимыми, так и немыслимыми, – лишь бы они нашли какое-то отражение в языке. И такой клинический глобализм, понятное дело, не может не настораживать.

Но при этом мы совершаем над ними одно-единственное, простое и вполне рациональное действие: классифицируем их. А найти место во всеобщей классификации для некоторой, скажем, формы деятельности – вовсе не значит овладеть ею или рационализировать ее. Ведь пересчитать своих собеседников или мысленно ранжировать по социальному происхождению – еще не означает обрести власть над ними или постичь сокровенные движения души хотя бы одного из них.

Правда, принципов и способов классификации существует превеликое множество. "Таблица" форм, как претендующая на роль средства универсальной классификации, занимает в этом множестве особое место. Для того чтобы пояснить нашу мысль, следует поискать ответ на необычный вопрос: какое место в "таблице" форм занимает она сама? Ответ на него может составить в свое время предмет другой работы под названием (как нетрудно догадаться) "Смысл смысла".

* * *

Попробуем понять, что имеется в виду, когда говорят об эсхатологическом "Конце времен". Как удалось выяснить, с концом Истории время не останавливается, оно переходит из социальной формы в экзистенциальную, а затем – в трансперсональную. Это утверждение оставалось бы философской абстракцией, если бы, по счастью, не имело опоры в личностном опыте каждого. Поэтому можно говорить о трех различных формах человеческого времени, из которых собственно со-знанию доступна лишь первая. Социальное время то тянется в мучительно медленном ожидании, то несется вскачь, переполняясь событиями. Время откровения ортогонально историческому опыту, его повседневная проекция равна нулю: из опрокинутого сосуда не пролилось ни капли, покуда Мухаммед успел объехать весь Рай. И, наконец, взгляд из космического времени творца: "Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?"

Однако структура "таблицы" наталкивает на мысль о возможности естественного обобщения представлений о времени. Усматривается три фундаментально различных типа времени: время движения (природное? физическое?), время деятельности (собственно человеческое) и "время" развития – потустороннее, Божественное время.[89]

Физическое время ушло в основание нашего личностного опыта, оно не переживается непосредственно. Мы умеем лишь наблюдать и измерять его, фэерис – изменять. Божественное время трансцендентно для человека. Оно едва просвечивает сквозь мутное стекло идеалов "прогресса".

Соответственно, можно говорить о трех особых точках "таблицы" форм, интерпретируемых как конец одного типа "времени" и, соответственно, начало иного.

Точка {_* à @} пересечения универсумов форм развития и форм движения интерпретируется как творение.

Точка {@ à &} пересечения универсумов форм движения и форм деятельности интерпретируется как грехопадение.

Точка {& àë} пересечения универсумов форм деятельности и форм развития интерпретируется как воскресение.

Именно последняя точка имеется в виду под эсхатологическим Концом. Это и конец времени для человека, и конец Человеческого времени вообще.

Представим себе для наглядности "время" как энтропийный поток, изливающийся из будущего в прошлое, из космологической "черной дыры" – в "белую", и текущий вдоль осевой линии форм деятельности и форм движения, линии "нисхождения".

Тогда можно усмотреть три типа взаимоотношений человека со временем:

1. Мы оставили попытки плыть против течения, отдали себя ему во власть. Время замедлилось, а затем и остановилось для нас. Мы движемся вместе с его потоком, к упрощению, распаду высших форм, нас сносит в прошлое, от человеческих времен – к природным. Смерть.

2. Мы вцепились в одну из форм, зависли, встали на якорь в потоке времени. Наш корабль превратился в дебаркадер, временную пристань. Воспроизводство формы деятельности, типа культуры. Жизнь.

3. Мы прошли против потока времени, навстречу ему, до его истока, погрузились в этот волшебный ключ. Бессмертие.

Человек бесконечно бьется о "мутное стекло" объективации, потому что он, как мотылек, летит навстречу божественному свету Благодати. И однажды, в свой черед, поддаются последние бастионы отчуждения. Рушатся перегородки времени и пространства, разделяющие поколения и цивилизации. Творческое, воскрешающее усилие человека встречается с Божественным Воскресением.

Но это не пророчество, не предсказание – лишь возможность. "Таблицу" форм можно представлять себе как грандиозное многоэтажное здание, в котором известное нам человечество пока копошится в нескольких комнатах первых этажей, и чем выше, тем реже встречаются небольшие группы людей и отдельные личности – аскеты и творцы. Восхождение - нисхождение по лестнице форм означает заполнение новых комнат и залов или же их оставление, отступление с уже достигнутой высоты. На этом пути нет пустот, бесформенных, непроходимых провалов. Человечеству дана возможность такого восхождения. Ему дарована свобода выбора. Но не более того.

Когда Николай Федоров пишет об "условности апокалипсических пророчеств", он имеет в виду, что Человечество обязано и способно само совершить подъем к вершине воскрешения/Воскресения. Тем самым (по Федорову) оно выполняет свой долг перед Творцом, и в этом случае Страшный Суд не наступает. Если же на каком-то из этапов возникает срыв в восхождении Человечества – тогда пророчества Апокалипсиса вступают в силу.

Это можно пояснить и по-иному. Человечество, как и отдельный человек, проходит цепочку разновозрастных состояний. Все знают, что существуют качественно различные этапы: младенчество, детство, юность, молодость, расцвет, зрелость, пожилой возраст и старость. Но жизнь каждого отдельного человека может оборваться, порой внезапно, на любой из этих ступенек. Человечество как целое известно нам "в единственном экземпляре". Чему соответствует переживаемый нами исторический период? Фукуяма утверждает, что мы достигли границы благополучной старости. "Таблица" форм подсказывает, что завершается лишь раннее детство. В этом, может быть, и состоит ее главная сегодняшняя роль: из осколков, зародышей, намеков и прозрений, которыми насыщен культурный космос, сложить целостную картину возможных "возрастов" человека и Человечества.

Аналогия нуждается в существенном уточнении. Этапы восхождения (личностного и всечеловеческого) связаны не с биосоциальным возрастом, а с прохождением, овладением соответствующими формами деятельности. Каждый отдельный человек как общественно-природное существо соединяет в себе два разнонаправленных процесса воскрешения / умирания. Теоретически для него мыслима (хотя и трудно представима) возможность в одиночку пройти весь путь, предстоящий Человечеству, овладеть всеми формами деятельности Человека Социального, Дзена и Фэери, и достичь точки воскрешения/Воскресения, пока в его отчужденном природном естестве не догорит бикфордов шнур. Достигнув этой точки, он избежал бы известной нам формы смерти и получил возможность войти в Богочеловечество[90]. Однако длины своего бикфордова шнура он не знает.

Но и человечество в целом тоже, по-видимому, не имеет гарантий бессмертия. Хотя в его совокупном опыте отсутствует детальная картина внезапной и окончательной смерти всей цивилизации, такое вполне представимо. До последнего времени, например, совершенно реальной была гибель от столкновения Земли с крупным астероидом. Многозначительный намек содержит эпидемия СПИДа. Что же тогда? Одну из немногих опор для угадывания ответа дает образный строй Апокалипсиса: пришествие Антихриста, Армагеддон, Страшный Суд, Ад и Рай...

В художественных образах Ада просматривается абстракция дочеловеческой Природы – мрак богооставленности, куда не проникают трансцендентные лучи Божественной благодати:

...Лодейников прислушался: над садом

Шел смутный шорох тысячи смертей.

Природа, обернувшаяся адом,

Свои дела вершила без затей.

Жук ел траву. Жука клевала птица.

Хорек пил мозг из птичьей головы.

И страхом перекошенные лица

Ночных существ глядели из травы.

Природы вековечная давильня

Соединяла смерть и бытие

В один клубок. Но мысль была бессильна

Соединить два таинства ее.

Но "таблица" форм содержит странные намеки относительно непостижимого мира дочеловеческой природы, закрытого от нас Грехопадением. Что означает универсум форм K{_*}F{@}, лежащих "под" универсумом форм движения? Формы Божественного развития как бы уходят в основание, становятся имманентны Природе, подобно тому (осторожнее с подобными "подобиями"!) как Природа имманентна универсуму Человека...

Природа до человека – пантеистический рай. Бог имманентен дочеловеческой природе. Он разлит в ней, как Чапековский Абсолют.

И, однако, природа для человека – ад. Все твари изгнаны из рая вместе с человеком. Человек для природы – мучитель, первопричина отпадения от Бога. И в нем же – надежда на возврат.

А как можно интерпретировать универсум форм K{&}F{_*} – форм деятельности, ушедших в основание Божественного развития? Мир человека, имманентный миру гегелевского Бога? Одним из главных узлов дискуссии в русской философии "серебряного века" была идея Богочеловечества. Как и всякая новая философская идея, она, естественно, критикуема путем указания на ее внутреннюю противоречивость или возможность редукции к другим известным идеям. Но "таблица" подсказывает, что соответствующий универсум форм, подлежащих заполнению, существует, не сводим к иным и ждет своей интерпретации.

Начав с интерпретаций, мы постепенно соскользнули на аналогии и теперь скатились к догадкам. Случайному читателю они не помогут, а Подлинный – в них не нуждается.

Интерпретация трансцендентных и номинальных символов базовой "таблицы" форм. Закон и схема. Теория и идея. Теоретико-системный универсум. Интерпретация некоторых системных классов. Идеалистический универсум. Генетический (преформистский) универсум. Об интерпретации многомерных символов "таблицы" форм.

В начальных главах содержалось утверждение, что всю эту работу можно интерпретировать как конкретизацию представлений об общей теории систем. Однако нигде в тексте системы более не упоминались. Теперь, наконец-то, очередь дошла и до них. Но, как говорят в Зазеркалье, лучше никогда, чем так поздно.

Из житейского опыта многим знаком психологический феномен: если вы попросите собеседника нарисовать дорогу к нему домой, то у большинства рисующих независимо от размеров листа "дорога" неудержимо сползает к краю, рисунок все более сплющивается, а собственно "дом" часто не умещается совсем. Вот и в данной работе акцент по необходимости был сделан на "дорогу", и анализ устройства "дома" приходится вынести за ее рамки. Все же исходные, самые грубые представления стоит ввести.

Вспомним, что девять символов базовой "таблицы" форм естественным образом распадаются на три группы: диагональные (будем говорить сокращенно о d-символах), реально-имманентные (ri-символы) и номинально-трансцендентные (nt-символы). Большая часть этой работы посвящена интерпретации d-символов. Из ri-символов интерпретацию получил только K{@}_rF{&}_i – универсум форм человеческой природы, форм опредмечивания и самоотчуждения человеческой деятельности в природном материале. Об интерпретации остальных двух были высказаны догадки. Что касается трех nt-символов, то они вообще были обойдены молчанием. Ниже делается попытка восполнить этот пробел. Универсум K{&}ⁿF{@}^t, взятый в отношении к диагональной форме @, интерпретируется как универсум законов движения, а взятый в отношении к диагональной форме & – как универсум схем деятельности.

Здесь может быть полезен краткий комментарий. Общая идея данной интерпретации примерно такова:

А Д

В О

Пусть В и Д – это d-символы, О – ri-символ и А – nt-символ. Тогда А выступает как "господствующая абстракция" (закон) по отношению к В и как абстрактная схема по отношению к Д. В частности, если В есть "вещь", а Д есть "деятельность", обращенная на эту вещь, и О есть "опредмечивание" этой деятельности в этой вещи, то А выступает поочередно то как "схема деятельности", то как "закон вещи". Здесь проступают знакомые контуры "идеального" по Ильенкову.

Итак, универсум K{&}ⁿF{@}^t в целом интерпретируется как универсум математических систем [91].

Математические системы трансцендентны по отношению к природе и номинальны по отношению к человеческой деятельности.

Можно высказать неформальные соображения по поводу интерпретации некоторых классов математических систем. Речь пойдет о трех формах первого порядка, принадлежащих обратной диагонали универсума математических систем: K{&₃}F{@₁}, K{&₂}F{@₂} и K{&₁}F{@₃}.

Системные классы K{&₃}F{@₁} выступают как законы по отношению к молекулярно-генетическому уровню форм движения и одновременно – как схемы трансперсонального уровня форм деятельности. Отсюда понятно то глубоко неслучайное обстоятельство, что многие попытки формализации в трансперсональной психологии (например, в работах Налимова) приводят, по сути дела, к конструкциям, аналогичным аппарату квантовой механики. Из наиболее известных теоретико-системных конструкций сюда относятся самовоспроизводящиеся, а также самоорганизующиеся и вообще большинство т.наз. абстрактных систем.

Системные классы K{&₂}F{@₂} выступают как законы по отношению к онтогенетическому уровню форм движения и одновременно – как схемы экзистенциального уровня форм деятельности. Из-за гораздо меньшей развитости как предметной, так и прикладной сфер (что отмечено и у Тимофеева-Ресовского) эти системные классы разработаны гораздо меньше. Сюда относится в первую очередь класс т. наз. открытых систем. Автор не является математиком и заранее приносит извинения профессионалам, но его преследует интуитивное ощущение, что прямое отношение к этим системным классам имеет теория категорий и функторов.

Системные классы K{&₁}F{@₃} выступают как законы по отношению к популяционному уровню форм движения и одновременно – как схемы социального уровня форм деятельности. Уже из этого обстоятельства, а также из того, что соответствующая категория K{&₁} является наиболее абстрактной из трех, ясно, что речь здесь идет о теоретико-множественных системных моделях. Однако соответствующая предметная сфера пока не развита (в этом качестве должны выступать математическая теория эволюции, популяционная генетика и т.п.). Поэтому в настоящее время делаются попытки редукционистского заимствования для прикладных целей (в качестве экономико-математических моделей, моделей социодинамики и т.п.) различных конструкций "динамических систем". Они разработаны в прикладных дисциплинах, имеющих дело вместо популяций со множествами более элементарных "частиц" – в статистической физике, гидро- или газовой динамике.

Здесь автора так и подмывает пуститься в сомнительные аналогии между трехслойным универсумом математических конструкций и гегелевской Логикой; это верный признак, что пора переходить к заключительным замечаниям по данному предмету.

Важное обстоятельство: системные классы задают предметные схемы деятельности, но они не описывают деятельность как таковую! И прежде всего – потому, что в них в принципе не улавливается ее идеальное, трансцендентное измерение, то есть универсум K{*}ⁿF{&}^t.

В чем же роковое различие между "теориями" и "идеалами"? Вернемся снова к схеме из четырех букв и добавим в нее пятую – еще один nt-символ, на этот раз И.

И

А Д

В О

Затем рассмотрим эту схему в увеличительное стекло:

И ₃₁ И ₃₂ И ₃₃

И ₂₁ И ₂₂ И ₂₃

И ₁₁ И ₁₂ И ₁₃

А ₃₁ А ₃₂ А ₃₃ Д ₃₁ Д ₃₂ & ₃₃

А ₂₁ А ₂₂ А ₂₃ Д ₂₁ & ₂₂ Д ₂₃

А ₁₁ А ₁₂ А ₁₃ & ₁₁ Д ₁₂ Д ₁₃

В ₃₁ В ₃₂ @ ₃₃ О ₃₁ О ₃₂ О ₃₃

В ₂₁ @ ₂₂ В ₂₃ О ₂₁ О ₂₂ О ₂₃

@ ₁₁ В ₁₂ В ₁₃ О ₁₁ О ₁₂ О ₁₃

Ответ наш – за неимением времени и места – будет иметь предварительный, а потому приблизительный характер. Сравним между собой отношение формы деятельности &₂₂ к "теории" А₂₂ – с одной стороны, и к "идеалу" И₂₂ – с другой. Рассмотрим динамику форм в составе категории (т.е. попросту – горизонтальной строки) K{&₂₂}. Форма А₂₂ данной категории выступает как закон формы движения @₂₂ и как схема формы деятельности &₂₂; форма Д₂₁ – как господствующая абстракция по отношению к форме деятельности &₁₁; и наконец, форма &₂₂ данной категории сама уже является формой деятельности. То есть теоретическая конструкция А₂₂ как бы имеет свой практический критерий адекватности в форме деятельности &₂₂. А дальше категория переходит в свою форму Д₂₃ – это та же форма деятельности &₂₂, но как бы ушедшая в основание, превращенная в предмет "практической рефлексии" восходящей формой &₂₃. Д₂₃ – уже не номинальная, а реальная форма категории, предметно воплощенная, овеществленная схема формы деятельности, из которой шаг за шагом уходит воплотивший ее человек.

Что же касается формы И₂₂, принадлежащей к категории K{_*22}, то переход этой категории из номинальной формы в реальную (при пересечении с главной диагональю чистых форм в клетке _*22) находится за пределами универсума человеческой деятельности, и говорить о каких-либо "критериях адекватности" здесь не приходится. Форма И₂₂ сама выступает как некий трансцендентный "закон" по отношению к форме деятельности &₂₂, но не может быть в принципе превращена в предмет ни этой формы деятельности, ни какой-либо иной.

Так что среди классов математических систем нет и не может быть "действующих систем" или "систем, стремящихся к идеалу". Не говоря уж о "развивающихся" (о чем речь пойдет чуть ниже). Это – большие мифы системной мифологии.

Автору этих роковых строк вовсе не хочется прослыть ретроградом, получить поношенный ярлык "сомневающегося во всесилии разума", в тысячу первый раз обсуждать с энтузиастами "парадокс лжеца" и т.п. В конце концов, ведь говорю же я обо всех этих "материях" (и если бы только) на нормальном человеческом языке, и при этом надеюсь на понимание – пусть даже не здесь и не сейчас! Стихотворение "Сократ" написано на русском языке и является таким же несомненным фактом культуры, как закон Бойля-Мариотта, таблица Менделеева или сорт пшеницы "Безостая - 1":

Дано и вам, мою цикуту пьющим,

Пригубить немоту и глухоту...

Но никому не приходит в голову выяснять, какой это "системный класс". Дело не в запретности таких вопросов, а в глупости. Нет сомнений в том, что нельзя лететь быстрее скорости света. Как и нет сомнений в способности фэерис свободно попадать в любую точку пространства Первичного Мира в любое время.

Но мы уже заглянули краем глаза в запретный идеалистический универсум, платоновский мир высших эйдосов. Попытаемся представить, как могла бы выглядеть его интерпретация.

Универсум K{_*}ⁿF{&}^t, взятый в отношении к диагональной форме &, интерпретируется как универсум законов деятельности, а взятый в отношении к диагональной форме _* – как универсум схем развития.

Взаимодействие человека с этими законами, выступающими в формах Истины, Блага и Прекрасного, принимает формы философии, религии и художественного творчества. Однако (очередное вызывающее заявление) указанные три формы не являются формами деятельности. Чтобы объяснить, чем же они являются, потребовалось бы прибегнуть к многомерным проекциям "таблицы" форм (см. ниже).

Что же это за "законы деятельности", которые нельзя формализовать? И разве философ не занимается познавательной деятельностью, имеющей своим предметом Истину?

Пусть эти вопросы останутся в качестве упражнения для наиболее стойких читателей. Может быть, к моменту выхода книги в свет будут восстановлены кафедры марксизма-ленинизма. Автор предвкушает индивидуальный ярлык и сеансы с разоблачением.

Буквально несколько слов о последнем, девятом универсуме базовой "таблицы" форм. Он далек, бесконечно далек от сферы нашего опыта. И что не скажи – сегодня будет темно и невнятно, а завтра – смешно до упаду. Как какой-нибудь, прости Господи, "животный магнетизм" у Гегеля в "Философии природы", которую уже хотя бы из-за этого, согласимся, глупо и открывать. Но вслепую, на ощупь, по ариадниной нити "таблицы":

Универсум K{@}ⁿF{ô}^t, взятый в отношении к диагональной форме _*, интерпретируется как универсум законов развития, а взятый в отношении к диагональной форме @ – как универсум схем движения.

Как формы этого универсума проявляют себя в мире форм Развития – предоставим судить непредубежденным богословам. Не удивлюсь, если для них ответ очевиден. А в природе эти схемы, похоже, проявляют себя как генетический код. Не случайно в гегелевской природе нет развития – уж как его за это ругали наши стихийные диалектики! Есть сосуществующие формы движения, а их эволюционное восхождение как бы генетически предзаложено. По имени известной концепции универсум K{@}ⁿF{_*}^t можно было бы назвать "преформистским" (или просто "генетическим").

И – неужели наконец – конец?

Одно лишь частное замечание напоследок.

В двумерной проекции "таблицы" форм (с которой мы единственно и имели дело) нет места для таких интерпретаций, как "развитие человечества" или "эволюция материи", "преобразование природы человеком"... Для работы с подобными представлениями требуется переходить уже к четырехмерным проекциям "таблицы". Клетки "природа" - "теория" - "деятельность" - "опредмечивание" представляют собой разные стороны одной из наиболее важных (в прикладном отношении) четырехмерных проекций "таблицы". Аналогично обстоит дело с квадратом из четырех форм в изложении основ теории модернизации. Многие из интерпретаций двумерной "таблицы" даются с таким трудом именно потому, что человеческий опыт, обладающий для нас непосредственной очевидностью, принципиально многомерен, и его проецирование на умозрительные плоскости перенапрягает нашу способность к абстрагированию.

Все это косноязычное многословье означает, читатель, что покуда вместо подлинного "Смысла" тебе преподнесли не более чем несколько плоских суждений о нем.

28 апреля 1992 г. – 4 марта 1993 г.

Заключение

Не успевая ни задуматься, ни оглядеться, пересекаем мы рубеж, за которым - неудержимое соскальзывание в нечто, фатальное в своей неизвестности.

Всем великим переломам в жизни народов предшествовали периоды глубинной работы духа. До французской революции была французская энциклопедия. Троичную русскую трагедию начала века напророчили три незабвенных поколения ее идейных творцов.

Нынешний перелом надвигается в стране, которая являет собою духовную и интеллектуальную пустыню.

Казалось бы, во время, названное судьбоносным, сама музыка социальных сфер должна настраивать на эпический лад. Привычно верить, что потрясения и перевороты социального бытия непременно сопровождаются откровениями, бурями и щедротами творящей души. Неужели же это не более чем миф? Откуда эта кричащая несоразмерность между тектоническим разломом времен, когда дело идет о жизни и смерти Отечества, -- и рыночной перебранкой посетивших сей мир в его минуты роковые?

Кто мы, откуда, куда идем? Будет ли жив недоношенный плод истерзанного лона России?

Нет ответа. Культура безмолвствует, тая в самой сердцевине какое-то проклятье роковое, парализующий ее скрытый надлом.

Ночное море все в кровавых отсветах глубоких зарниц, исчерчено тяжкими двойными змеями горизонтальных молний... Но вместо громовых раскатов -- всезаглушающее суетливое хлюпанье зыби, что с безнадежным опозданием несет издалека отголоски отшумевших бурь и штормов.

Рассказывают, что один чудак из патриотических побуждений преподнес революционному Конвенту превосходно выполненный макет центра Парижа. Работа стоила ему долгих дней и ночей кропотливого труда. Еще несколько месяцев спустя бессонный Конвент в разделе "Разное" добрался и до вопроса "О даре гражданина имярек". Рассмотрев его в установленном порядке, Конвент постановил: дарителя -- выпороть, ибо в момент, когда республика в опасности, он тратит свое и чужое время на безделушки. Предметно и сурово, как-то не по-французски, почти по Петру...

Всех их ждала гильотина. Всмотревшись в макет, можно было увидеть Гревскую площадь, разглядеть те позиции, на которых молодой генерал Буонапарте в свой звездный час расставит пушки для стрельбы по роялистам, отыскать улицы, по которым двадцать лет спустя пройдут русские казаки.

Собственно, речь о смысле жизни, о судьбе и о сочетании того и другого.

ПРИЛОЖЕНИЯ

ПРИЛОЖЕНИЕ 1