Вергилий

(70–19 гг. до н. э.)

«Бойтесь данайцев, дары приносящих», – эта фраза, ставшая крылатой во всех языках мира, принадлежит великому римскому поэту Вергилию.

Бывает, что от поэта в веках остается одна строка или одно стихотворение, но такие, что делают его имя бессмертным, а от Вергилия остались три его больших главных сочинения: «Буколики», «Георгики», «Энеида».

В лирических «Буколиках» Вергилий воспевает пастушескую жизнь, пейзажи. «Георгики» – поэтические наставления земледельцу. «Энеида» – эпическое повествование о похождениях троянца Энея. Вергилий как бы следует по стопам великих греков: «Буколики» имеют прообразом идиллии Феокрита, «Георгики» – поэму Гесиода «Труды и дни», а «Энеида» – поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея».

Светоний так описывал Вергилия: «Большого роста, крупного телосложения, лицом смуглый, походил на крестьянина… когда он приезжал изредка в Рим, показывался там на улице и люди начинали ходить за ним по пятам и показывать на него, он укрывался от них в ближайшем доме».

Вергилий жил в окрестностях Неаполя, иногда наведывался в Рим, слыл человеком широкообразованным. Римляне почитали его как великого поэта, мастера слова. Правитель Октавиан Август считал его лучшим пропагандистом государственной политики. И сам Вергилий понимал свое творчество как общественное служение, очень ответственно к этому относился, был большим тружеником, славы не искал, жил затворником. Но его заметили. Меценат и Октавиан Август ввели его в круг государственных мужей, помогали взрасти славе поэта.

Вергилий не любил путешествий – один раз в жизни он отправился в Грецию, но морская качка и жара подорвали его здоровье. Вергилий вынужден был вернуться, он заболел, не доехав до дома, и скончался в Калабрии. Похоронили его в Партинопее.

Говорят, умирая, он оставил два распоряжения – сжечь «Энеиду» и на его могильной плите выбить эпитафию:

Мантуей был я рожден, Калабрией отнят. Покоюсь

В Партинопее. Воспел пастбища, села, вождей.

А «Энеиду» он завещал сжечь потому, что не успел ее закончить, боялся, что незаконченное произведение может получить ложное толкование.

Конечно, читать сегодня Вергилия непросто: его поэзия учена и философична, но, главное, полна намеков на конкретных людей. Многие и многие строфы ученые продолжают изучать и заново комментировать до сих пор.

Особое внимание во все века привлекала четвертая эклога «Буколик». Она считается пророческой. В эклоге упоминаются дева и новорожденный от нее, который принесет с собой золотой век. Христианские исследователи творчества Вергилия увидели в этом пророчество языческого поэта о Христе – эти стихи он написал за 40 лет до Рождества Христова.

Само по себе слово «буколики» обозначает «пастушеские стихи». Это то, что потом в европейской поэзии назовут «пастораль».

К буколическому жанру Вергилий обратился потому, что он позволял ему говорить сразу как бы и от себя, и от некоего пастуха и таким образом выразить самые сокровенные свои мысли. Тем более что в центре буколического мира всегда пребывает любовь.

Слово «георгики» обозначает «земледельческие стихи». Это дидактическая поэма, без сюжета, из одних описаний и наставлений. Вергилий решил соперничать в жанре дидактической поэмы с греческим поэтом Гесиодом. В этой поэме он выразил, хоть и пространно, свои пристрастия в философии, свои представления о смысле жизни, о счастье.

Поэма «Энеида» вызрела из мифа об Энее. В «Илиаде» говорилось, что Энею, сыну Афродиты и Анхиса, не суждено было пасть под Троей, а суждено – и ему, и роду его – править потомками троянцев. С возвышением Рима миф этот приобрел такой вид, будто Эней, покинув Трою, после долгих скитаний приплыл именно к латинянам и его потомки основали Рим.

Выбор сюжета оказался очень удачным. Сын Энея, Асканий, был отождествлен с Юлом, предком рода Юлиев: Юлий Цезарь гордился своим происхождением, и Август изображал на своих монетах Энея с Анхисом на плечах. Август считался потомком Юлиев, поэтому выбор главного героя поэмы стал иметь большое государственное значение.

В «Энеиде» двенадцать книг. Начинается она с седьмого года странствий Энея. На пути в Италию его корабль попадает в шторм и оказывается у берегов Карфагена. Эней рассказывает карфагенской царице Дидоне о падении Трои. Он и Дидона полюбили друг друга, но рок велит ему продолжать путь. Покинутая Дидона с горя убивает себя на костре…

Почти все эпизоды «Энеиды» сделаны по гомеровским образцам, но многое в контексте его поэмы выглядит по‑другому. Вергилий говорил: «Легче украсть у Геркулеса палицу, чем у Гомера стих», – подчеркивая таким образом великую самобытность греческого гения.

«Энеида» – это римский эпос. Вергилий, по сути, стал римским Гомером.

Римлянин, читая «Энеиду», ощущал живую связь своего народа с великой Троей, с древними италийскими племенами. Это наполняло его сердце гордостью за себя, за свой народ.

Гомер не рассказал о падении Трои, Вергилий же нарисовал яркую картину падения города. В его изложении Троя пала не в честном бою, а от хитрости и коварства данайцев, не будь этого «Троя не пала б досель и стояла твердыня Приама». Хитрость и коварство, по Вергилию, исходили от злокозненного Одиссея.

Как художник, Вергилий в «Энеиде» достиг небывалых вершин, создав глубоко психологические портреты героев.

Поэт проводит читателя по полям жестоких сражений, где льется кровь, слышны стоны умирающих воинов и крики победителей.

Историк Светоний пишет, что «Энеида» «по богатству и разнообразию содержания не уступает обеим поэмам Гомера».

Русский философ А.Ф. Лосев обращает внимание на жестокость времени, в котором жил Вергилий и которое отразил в своей «Энеиде»: «…хотя "Энеида", казалось бы, представляет собой воспевание Римской империи с ее твердыми законами, безупречным порядком и формальным, железно выкованным строем, она фактически является поэмой всяких ужасов и страхов, безумия и звериной жестокости, иррациональных и экстатических эффектов…»

Произведения римского поэта живут в веках. Язык, на котором он писал, теперь язык мертвый, но переводы доносят до нас живые человеческие чувства, о которых так проникновенно писал Вергилий.

Геннадий Иванов