Первый дружинник

Мирное и одинокое существование семьи Борджигинов было нарушено внезапной бедой: грабители угнали восемь соловых меринов и скрылись. Тэмуджин бросился в погоню на последней лошади, уцелевшей потому, что Бельгутей ездил на ней охотиться. Погоня по следу продолжалась семь дней, т. е. пришлось проехать около 200 км. В пути Тэмуджин встретил молодого пастуха Боорчу, сына Наху-Байана, вполне состоятельного монгола. Боорчу дал Тэмуджину свежего коня и отправился с ним. Когда же они обнаружили стойбище похитителей и уведенных коней, пасшихся поодаль, Боорчу вместе с Тэмуджином отогнали их. Похитители бросились вдогонку, но друзья скрылись под покровом наступившей ночи.

Добравшись через трое бессонных суток до стойбища Наху-Байана, Тэмуджин предложил Боорчу взять за помощь несколько спасенных коней, но тот отказался. Столь же бескорыстным оказался Наху-Байан. Он даже разрешил сыну присоединиться к Тэмуджину и стать его нухуром, т. е. дружинником. Пока же он снабдил гостя на дорогу бараниной и кумысом. Тэмуджин спокойно достиг кочевья Борджигинов, где его мать и братья извелись от беспокойства: ведь Тэмуджин отсутствовал целых две недели. Боорчу приехал к Тэмуджину на службу некоторое время спустя.

Этот эпизод излагался в литературе неоднократно и гораздо более подробно, с воспроизведением диалогов, которые, в свою очередь, были плодом литературной фантазии автора «Тайной истории», но вне поля зрения комментаторов остались некоторые обстоятельства, на которые следует обратить внимание.

В источнике не названо племя грабителей, хотя невозможно, чтобы оно было Тэмуджину неизвестно. Кочевье конокрадов отстояло от становища Борджигинов на семь дней пути. Это слишком далеко для случайного вора. Видимо, здесь была целенаправленная акция, но чья? По источнику, Боорчу бросился помогать Тэмуджину только под обаянием его личности. Это допустимо, но странно, что старый Наху-Байан проявил такое бескорыстное участие и отпустил единственного сына в услужение случайному знакомому. Тут что-то не так.

Напрашивается мысль, что личные качества Тэмуджина, вызвавшие ненависть тайджиутов, были известны и представителям других родов. Боорчу принадлежал к племени арулат, считавшемуся одним из коренных монгольских племен. Арулаты происходили от младшего сына Хайду и, таким образом, были в родстве с тайджиутами и Борджигинами (Сокр. ск. § 47). Это обстоятельство дало повод Б.Я. Владимирцову зачислить Боорчу в разряд «аристократов».[762]Однако в перечислении активно действовавших в XII в. племен раздела нирун.[763]арулатов нет. Они упоминаются только в числе родовых подразделений племени урут[764]Поэтому можно предположить, что древность происхождения не означала процветания, скорее наоборот.

Предположение переходит в уверенность при описании становища Наху-Байана: он живет одиноко, аилом, а не куренем. Значит, это один из «людей длинной воли», что куда больше определяет его вкусы и симпатии, нежели туманная генеалогия. Для людей, предоставленных самим себе, знатное происхождение может быть обузой, но никак не подспорьем. Общность судьбы арулатов и Борджигинов была очевидна. Видимо, именно это толкнуло их потомков друг на друга, тем более что Тэмуджин уже стал известен в Великой степи.

А теперь посмотрим на неизвестных врагов Тэмуджина — конокрадов. Они живут куренем — значит, это большое, организованное племя. Они хорошо одеты: красный халат — не овчина, его надо купить. Но доблесть их относительна. Как только они увидели, что в них может попасть стрела, они отстали и прекратили погоню, несмотря на численное превосходство. Либо они не были лично заинтересованы в сохранении украденных коней, либо просто трусоваты, а скорее и то и другое. Главное здесь то, что родоплеменная организация выступает против «людей длинной воли», причем последние только защищаются. Но до каких пор можно обороняться? Рано или поздно придется перейти в наступление.

Что же касается безымянности грабителей, то здесь вина автора «Тайной истории». Умолчание не случайно. Скорее всего это были его родные или очень к нему близкие. Поэтому он решил предать их имя забвению, дабы обеспечить их потомкам покой. Но если так, то это было коренное монгольское племя, ибо иноплеменников автор источника не щадит.

Выходит, что внутренняя борьба раздирала монгольское общество, но партии создались не на основе имущественного ценза или знатности, а вследствие выделения «людей длинной воли» — пассионариев, выброшенных из жизни своими более удачливыми собратьями. Но если это так, то именно такое явление следует именовать пассионарным толчком.

Date: 2015-11-15; view: 329; Нарушение авторских прав