Двоеверие

Византийская культура, т. е. православие и книжное образование, за XI в. сломила открытое сопротивление воинствующего язычества — учение волхвов в Новгороде и Ростовской земле, но только в городах и укрепленных монастырях. Народ умело уклонялся от обучения чужой вере. У него были свои религии, свои культы, свои божества. И именно потому, что их было несколько и они были непохожи друг на друга, итог идейной борьбы христианства с язычеством был предрешен.

Православие имело продуманную организацию, пользовалось поддержкой власти и давало своим адептам доступ к мировой культуре, пленявшей русских пассионариев, стремившихся к почестям и возвышению в структуре своей этнополитической системы — монолитного государства, созданного Владимиром Мономахом и его сыном Мстиславом Великим.[643]Ну а простым славянам — гармоничным по психике и уровню знаний — надо было и погадать, и избавиться от ночных привидений, и договориться с лешим, чтобы он не пугал пасущийся в лесу скот, и задобрить душу предков — навьев. Поэтому, одержав политическую победу, христианство в Древней Руси не смогло справиться с древним мировоззрением, хотя последнее было объявлено суеверием. Да ведь и сами русские священники верили в существование нечистой силы, отнюдь не отступая от принципов своей религии, ибо в Евангелии упомянуты и бесы, и сатана. Вследствие этого борьба с язычеством, т. е. народными верованиями, шла вяло, хотя и не без результатов.

Привычное, обывательское представление о славянском язычестве как жизнеутверждающем мировоззрении более чем неверно. Оно абсурдно! Б.А. Рыбаков убедительно показал, что под термином «язычество» произвольно объединяются три разных культа: древний культ предков-духов, враждебных живым людям, т. е. вампиров;[644]культ стихийных духов, вероятно вариант митраизма; культ Перуна, реформированный в IX в. в бассейне Балтийского моря. Этот последний культ был распространен среди бродячих воинов-варягов в Литве, у пруссов и полабских славян.[645]На Руси он не выдержал соперничества с христианством, значительно более древним, потому что готы приняли крещение в IV в., а на Западе святилище Святовита было уничтожено немцами в конце XII в. Следовательно, этот третий культ был эпизодом на фоне истории Восточной Европы, хотя его роль в событиях IX—XI вв. была отнюдь не малой.

Митраизм, религия действительно жизнеутверждающая и распространившаяся от Китайской стены до Атлантического океана, уступил место христианству, исламу и теистическому буддизму. История его — тема особая, которой мы касаться не будем. Гораздо важнее проблема древних верований, которая пока не решена и, видимо, не может получить удовлетворительного решения.[646]Однако пренебрегать ею недопустимо. И вот почему.

Население Восточной Европы в X в. было пестрым, но малоактивным, что дало возможность киевским князьям объединить путем завоеваний огромную территорию. Неспособность финских, угорских, балтских и даже славянских племен к сопротивлению показывает, что большая часть их была реликтами древних этногенезов, притершихся друг к другу. Образно говоря, эти этносы были не дети, а старички. Даже самые молодые из них — радимичи и вятичи — имели за плечами не менее 800 лет, а учитывая инкубационный период — 1000 лет. Поэтому и мировоззрения их, некогда оригинальные, стали похожими друга на друга, что и дало повод объединять их в нечто целое, а по сути дела — мозаичное.

Христианские авторы выдвинули гипотезу происхождения многоликого язычества от крушения Вавилонской башни и смешения языков.[647]Стремление найти способ сооружения устойчивых зданий якобы вызвало явление, получившее у фольклористов и этнографов название «строительной жертвы». Людей заживо замуровывали в фундаментах или стенах замков и городских крепостей.[648]Наши крестьяне еще в XIX в. при закладке дома или на новоселье убивали петуха, ягненка или другое животное.[649]в честь богини Земли[650]

Читая это, с благодарностью вспоминаешь римского императора Феодосия I, который запретил жертвоприношения, чтобы прекратить «убийства невинных животных».

Однако наши предки переплюнули греков и римлян. Они применяли в качестве «строительной жертвы»… детей! «Известно такое предание о Новгороде: когда Славянок запустел и понадобилось срубить новый город, тогда народные старшины, следуя древнему обычаю, послали перед солнечным восходом гонцов во все стороны с наказом захватить первое живое существо, какое им встретится. Навстречу попалось дитя; оно было взято и положено в основании крепости, которая поэтому называется Детинцем».[651]Такие же ужасы имели место в Германии и Британии,[652]а в России и Болгарии еще до XIX в. некрещеных младенцев хоронили под порогом избы.[653]

Это страшное верование, отголосок забытой религии, скорее всего одного из неведомых демонских культов древности, казалось бы, в наше просвещенное время не должно было иметь последователей. Но, увы, это очередная ошибка оптимиста.[654]

94. «Навьи чары»

Христианство трудно приживалось на Руси Киевской, но еще труднее у славянских племен, покоренных киевскими князьями. Военная победа над славянскими язычниками — вятичами была одержана Владимиром Мономахом, но духовная, или, точнее, идеологическая победа заставила себя ждать до XIV в. На самой Руси в узком смысле слова (Киев, Чернигов, Переяславль) двоеверие существовало долго. Некий христолюбец писал: «Не могу терпеть христиан, двоеверно живущих и верующих в Перуна, в Хорса и других богов».[655]Но и с Перуном (молнией), и с Хорсом (солнцем) христианские миссионеры и князья справились, волхвов-чертопоклонников, приносивших женщин в жертву злым духам, перебили, но самый древний культ — почитание духов умерших — устоял вплоть до XX в.

Эти духи — навии — требовали от живых людей немного: угощения в Чистый четверг и вытопленной бани с приготовленными полотенцами; на полу бани рассыпали золу с пеплом, а на другой день находили на золе следы, похожие на куриные, в чем усматривали доказательство посещения бани покойниками — «приходили к нам навии мыться». Разумеется, священники утверждали, что приходили бесы, но, самое интересное, факт под сомнение не ставили. После того как баню готовили для навий и поддавали пару, люди не входили туда до следующего дня. Весь обряд был отнюдь не обременителен.

Угощения навии требовали, но тоже очень скромного: кувшинчик молока, тарелку с мясом и молоком, хлебца, соль. Все это надо было поставить под самой крышей двора, а лучше на крышу в строгом секрете. Навии были чрезвычайно довольны и говорили: «Мы же походили по болгарам, мы же по половцем, мы же по чуди, мы же по вятичам, мы же по словеном, мы же по иным землям, ни сяких людей могли есмы найти к сему добру и чести и послушанию, яко сии человецы».[656]

Исходя из подбора этнонимов публикатор текста «О посте к невежам в понеделок 2 недели», откуда взята данная цитата, датирует текст XI—XIII вв., хотя и указывает, что бескровные жертвы духам покойников продолжались до XX в. Христиане считали навиев бесами, а жертвователей — людьми необразованными (невежи или невегласы), но нам интереснее другое: разнообразие культов, которые мы объединяем под общим названием — язычество. Не только половцы, почитавшие Вечное Голубое Небо — Тенгри, болгары-мусульмане, финны (чудь), но и славянские племена — словене новгородские и вятичи — имели собственные культы, никак не объединявшие их перед лицом наступавшего православия. Потому-то христианство, имевшее в своем составе «жесткую систему» — церковную организацию, поддержанную властью, шло от победы к победе.

Однако это движение замедлялось неискренностью многих служителей церкви, о чем повествует «Слово о лжепророках», предположительно датируемое XIII в.,[657]Хотя сочинение является компиляцией[658]но сам факт констатации неблагополучия, а именно несоблюдения христианских запретов в поведении, увлечения гаданиями и волшебством и участия в оргиях, достаточно наглядно показывает, что кризис мировоззрения на Руси в XIII в. был явлением актуальным, а вера христианская соперничала с бытовым атеизмом.[659]

Фаза обскурации часто надвигается исподволь. То тут, то там возникают болезненные симптомы, свидетельствующие о недугах сначала легко излечиваемых, потом глубоко проникающих в социальный организм и, наконец, парализующих его. Наличие в одной государственной системе нескольких культов, т. е. стереотипов поведения, никак не вело к укреплению социальной системы, особенно при снижении пассионарного напряжения. Еще счастьем для Руси было то, что внедренное христианство не породило все-таки химеры; это был бы конец почище хазарского. А почему ее не возникло?

Разница между Хазарским и Киевским каганатами в плане этнического контакта заключалась в том, что в Хазарию приехали чужие люди, а на Русь пересадили чужие идеи. Этот вариант этнокультурного контакта Д.С. Лихачев назвал «трансплантацией» — пересадкой мыслей, знаний, представлений, соображений и т. п., но не людей! Отдельные ученые-греки, приезжавшие в Киевскую Софию и занимавшие там кафедру, терялись в массе русских, тоже давно крещеных и столь же умных. Обучение давалось русским легко, а родовые связи облегчали любой вид деятельности. Епископы и священники были такими же местными жителями, как и язычники — волхвы, колдуны, знахарки, воины, купцы, князья. Этническое становление православных и язычников шло синхронно, вследствие чего синкретизм — явление социосферы — не повлиял на природный процесс этногенеза. Общий спад пассионарности сначала снизил напряженность религиозных конфликтов, а затем привел к взаимной терпимости, тем более что язычество и христианство на Руси проросли друг в друга. Создался своеобразный вариант идеологии, называемый двоеверием, но удержавшийся в течение веков благодаря потере антагонистических противоречий. Ну, стали навиев называть бесами, а ничего в быте и мировоззрении славян не изменилось!

Хотя, пожалуй, нет; внедрение греческой веры и культуры привело к некоторому усложнению системы, т. е. сыграло роль негэнтропийного импульса. Там, где язычество устояло — у полабских славян, — победили немцы в конце XII в. А там, где создались сложные системы — на Руси, в Польше, Чехии, — немецкий натиск был остановлен. Таким образом, «навьи чары» сыграли для славянского этногенеза хоть и небольшую, но положительную роль. Поэтому церковники махнули на них рукой, уничтожив лишь те культы, которые практиковали кровавые жертвоприношения, т. е. разновидности сатанизма.

Что же касается бытовых нужд населения, то обращение к колдунам было иногда разрешено, например для излечения от частых болезней. Однако тогдашний врач именовался не колдуном, а знахарем, т. е. знающим, специалистом.

Строже церковь относилась к ворожбе и гаданиям, ибо существование бесов считалось столь очевидным, что общение с ними рассматривалось не как суеверие, а как двоеверие. «Аще кто к волхвам ходить ворожения деля или узлы емлеть повторения — опетимия прежде 40 дни, а поклон 300 на день, а потом 2 лета о хлебе и воде, понеже оставил Вышнего помощь, идет к бесам, веруя в чары, бесам угожая».[660]Мотив наказания ясен, но вспомним, что во Франции и Германии за те же поступки виноватого ждал костер.

Так и пережили бытовые верования и навыки, наследие забытых культур, всех своих противников: богословие, схоластику, позитивизм и научный атеизм. Ныне различие с древностью, пожалуй, лишь в том, что колдунов стали называть экстрасенсами.

Демонология — явление постоянное, не зависящее от формаций и уровня цивилизации. Был случай, когда одна служащая женщина отпросилась с работы, чтобы навестить могилу близкого родственника на Новодевичьем кладбище в Москве. Пока она отпрашивалась у начальства, покупала цветы и ехала через всю Москву, сгустились сумерки. Она, показав документ, пошла на могилу… и заблудилась. Ей навстречу попался гражданин, она спросила у него дорогу. Он объяснил, но путано. Она попросила его проводить ее к могиле: «Уже темновато, а я покойников боюсь». Он ее любезно повел по дорожкам и тупикам и вдруг, через плечо, спросил: «А вы не сможете мне объяснить, почему люди нас боятся?» — «Ах!..»

Миф это или событие — для нас не важно. Прошу читателя представить себя на месте этой дамы; тогда он поймет, что такое «демонология». Ведь эти рассказы независимо от их достоверности и есть этнография нашего времени, которая роднит нас, людей XX в., со всеми предками, современниками предков и тем самым со всем человечеством. Этнография — наука гуманитарная. Она описывает не то, что существует в действительности, а то, что человек воспринимает и на что реагирует. А описанный случай не оставит равнодушным даже члена профсоюза, уплачивающего взносы в срок.

Date: 2015-11-15; view: 345; Нарушение авторских прав