Письмо софьи панковой сыну

7 ноября 1942 г.

Родной Алешка!

Хочу поговорить с тобой, сын мой! Сегодня много думала о тебе, о себе, обо всем. Учинила обзор всей своей жизни. Не жалею того, что было. Много, очень много интересного пережила…

Пойми, Алеша, все 25 годовщин (Октября) отмечала сознательно, как большой свой праздник. Этот праздник считала своим, между прочим, и потому, что сама причастна к его созданию.

В 1917 году была лишь на год старше, чем ты сейчас. Жила я в Москве, где юнкера, белогвардейцы упрямо сражались за сохранение своей власти. Борьба была жестокой. Однако через неделю лютых боев задушили мы юнкеров, потому что на борьбу за свободу встали в Москве все люди труда, молодые и старые, даже дети. Когда на улицах Москвы шли бои, на нашей фабрике был созван митинг. Оружие раздавали тем, кто умел им пользоваться, остальные требовали: «Мне дайте, дайте и мне задание!..»

Каждый хотел чем‑нибудь помочь. Руководитель фабричного комитета, большевик, собрал нас, детвору, и сказал:

– Юнкера влезают на крыши и оттуда в нас стреляют из пулеметов. Надо охранять, чтобы ни один негодяй не попал в наши дома.

Мы были счастливы, что нам дано задание. В нашем доме я вместе с одним пареньком дежурила три ночи. Три ночи, не смыкая глаз, сидели мы возле дверей на ступеньках. Оружия мы не имели, но держали рядом топор и лом. Каждого приближающегося мы окрикивали «Отойди, будем стрелять». Сейчас это кажется смешным, а тогда имело значение, и немаловажное.

В следующем году, когда мы собрались отметить годовщину Октябрьской революции, хотели обязательно организовать этот праздник в собственном клубе. А клуба еще не было. Тогда собралась молодежь (это было уже в Козельске) и постановила очистить магазин и превратить его в клуб. Сколько же потрудились мы! Сколько же было недоспанных ночей, прежде чем обновили помещение и придали ему соответствующий вид! И все только в свободное от работы время – после работы и во время перерывов. А сколько же было радости, когда были закручены последние шурупы и накрыты столы красным сукном…

Алеша!

Помни, сынок, что человек никогда не познает великой радости, если будет стоять в стороне от всего. Позже мы отмечали Октябрьскую годовщину в самых разнообразных условиях, но всегда это было в волнениях. Наихудшая из всех годовщин была в прошлом году. Единственной утехой для меня было только то, что была тогда вместе с вами.

В следующем году будем вместе. Верю в это. Только старайся быть умным. Очень хочу, чтобы ты был настоящим моим сыном, таким, каким хотела бы тебя видеть…

Софья Сергеевна Панкова родилась 27 сентября 1902 года в деревне Михалин, Коссовского уезда, Гродненской губернии. Затем их семья переехала в поселок Неман, где отец и старшие братья нашли работу на местном стеклозаводе. Началась первая мировая война. В потоке беженцев Панковы устремились на восток. Так 15‑летняя Софья оказалась в Москве. Работала шлифовальщицей на одном из заводов в Замоскворечье. В 17 лет ее приняли в большевистскую партию. Побывала на фронтах гражданской войны, где встретилась с интернационалистами‑поляками, сдружилась с коммунистами из Западной Белоруссии, решилась после долгих раздумий на подпольную работу там, чтобы ускорить победу власти Советов в родном крае.

Действительно, каждая годовщина Великой Октябрьской социалистической революции являлась для нее и личным праздником. Десятилетие Великого Октября Софья отмечала в Бресте, будучи руководителем женского отдела подпольного Брестского окружного комитета Коммунистической партии Западной Белоруссии. Под конспиративными партийными кличками «Маруся», «Валюта», «Антолька» и др. – в условиях строгой конспирации и постоянной слежки их приходилось менять довольно часто – смелая коммунистка развернула активную подпольную деятельность. Тогда‑то и свела ее судьба с Верой Хо‑ружей‑одним из вожаков комсомольской молодежи Западной Белоруссии.

Летом 1928 года проходил I съезд Компартии Западной Белоруссии. Среди его делегатов – 26‑летняя Софья Панкова. Через два месяца после съезда – неожиданный арест. Но мера наказания – четыре года строгой тюремной изоляции, с учетом беременности подсудимой!

Пинская тюрьма, тесная, темная, холодная одиночка. На деревянных нарах у изголовья в казенном холщовом одеяле завернуто тельце новорожденного – сына Алексея. Сын! Как его вырастить? Как вырваться из тюрьмы? Как передать товарищам по подполью, что борьба продолжается?..

Когда ее с сыном перевели в центральную женскую тюрьму «Фор‑дон», во время одной из коротких прогулок во дворе тюрьмы они снова встретились – Софья и Вера. Улыбнулись друг другу, подняли правую руку с крепко сжатым кулаком. Точно так же, как несколько лет спустя, уже в застенке фашистских захватчиков…

В конце 1932 года С. С. Панкову освободили из тюрьмы. И снова она на подпольной работе. Второй арест – июль 1935 года. Опять тюрьма «Фордон». Опять борьба с тюремщиками, переписка с товарищами, действовавшими на свободе. Свобода пришла в сентябре 1939 года, когда в Западную Белоруссию вошла Красная Армия‑освободительница, с восторгом встреченная всем трудящимся людом.

Нападение немецко‑фашистских захватчиков на СССР застало Софью Сергеевну в Белостоке #9632;‑ она возглавляла городской комитет МОПРа. Мучительное время эвакуации. Выполнение заданий ЦК Компартии Белоруссии. Встречи с Верой Хоружей и разработка планов подпольной работы в тылу врага. Учеба в специальной школе. И наконец – долгожданное задание: в группе с Верой надо обосноваться в подполье под Витебском, затем перебраться в город и действовать по связи с Большой землей. В разгар антифашистской работы патриоток схватили. Веру и Софью арестовали утром 13 ноября 1942 года.

Встретившись в гестаповском застенке, измученные, окровавленные, они снова улыбнулись друг другу, подняли правую руку с традиционным салютом: «Не сдаемся, мы победим!»

Письмо С. С. Панковой прислал И. П. Ховратович – кандидат исторических наук, ответственный секретарь редколлегии Белорусской Советской Энциклопедии; он опубликовал его на белорусском языке в 1962 году в журнале «Работища i сялянка» № 10.

Date: 2015-11-15; view: 345; Нарушение авторских прав