ВВЕДЕНИЕ 26 page

Ролан Быков замечательно вписывался в документальную стилистику. То, что его персонаж — актёр, позволяло ему играть ярко и остро, в отличие от сдержанной манеры Баниониса и других актёров.

6 октября группа прибыла в Таллин, чтобы уже там продолжить работу над картиной. Поскольку Ролан Быков в это же время снимался в Измаиле у Карелова в фильме «Служили два товарища», ему приходилось курсировать между двумя съёмочными площадками.

Савва Кулиш рассказывал, что при монтаже фильма пришлось убрать несколько эпизодов. Один из них — едва ли не лучший у Баниониса. Ситуация такова. Ладейников и Элис — барменша из кафе «Сан‑Ремо» — любят друг друга. Любовь эта на экране только угадывалась по взглядам, двум‑трём фразам, зато разрыв был показан. Светлана Коркошко — актриса эмоциональная — нервничала на съёмках. И вот в какой‑то момент интуитивно она опускалась перед Ладейниковым на колени, пытаясь его удержать. Тогда Банионис, сразу оценив находку, тоже опускался на колени и, понимая, что Элис не видит его лица (её голова была у него на плече), давал волю своему чувству.

Так и стояли они друг перед другом, не видя друг друга, у обоих были на глазах слезы. Потом Банионис вдруг ушёл из кадра — он понял, что этот эпизод принадлежит актрисе, и дал ей возможность отыграть его до конца.

Когда картина была готова, её семь месяцев не принимали. Требовали сокращений. В итоге вырезали из него любовную историю между Ладейниковым и барменшей, смерть актёра Савушкина (его потом «оживили», придумав ему пресс‑конференцию в Москве) и кадры с Джоном Кеннеди…

В Госкино решили, что актёры играют плохо. Тогда Савва Кулиш пригласил на просмотр консультантов‑разведчиков. Пришли большие чины КГБ. В зал они вошли, когда свет уже погас. После просмотра главный редактор Госкино вновь заговорил о плохо сыгравших актёрах, но один из гостей резко оборвал его: «Актёры играют хорошо!» Удивлённый редактор спросил: «Позвольте узнать, а кто вы такой?» В ответ он услышал: «Я тот, кто знает, о чём говорит». Но редактор не сдавался, стал объяснять, что это коллегиальное мнение. «Это нас не интересует», — отрезал чекист, и судьба картины была решена.

Фильм «Мёртвый сезон» вышел на экраны страны в начале 1969 года и занял в прокате двенадцатое место, собрав на своих просмотрах 34, 5 миллиона зрителей. На фестивалях в Софии (1969) и Минске (1970) он был удостоен почётных призов.

«СЛУЖИЛИ ДВА ТОВАРИЩА»

«Мосфильм», 1968 г. Сценарий В. Фрида и Ю. Дунского. Режиссёр Е. Карелов. Операторы В. Белокопытов и М. Ардабьевский. Художники Л. Семёнов и Б. Царёв. Композитор Е. Птичкин. В ролях: О. Янковский, Р. Быков, А. Папанов, В. Высоцкий, И. Саввина, А. Демидова, Н. Бурляев, Н. Крючков и др.

…Гражданская война. Крым. В руки красноармейцев попадает трофейный киноаппарат — новенький французский «Патэ». Штаб решает использовать этот случай для аэросъёмки местности. Командир полка (А. Папанов) вручает кинокамеру красноармейцу Некрасову (О. Янковский): «Кино — это большое дело! Кино! „Женщину‑вампира“ видел? „Сказки любви роковой“… Сидишь и обмираешь… Но мы с тобой будем снимать совсем другое. У меня какая идея. Заснять всех наших красных героев, их революционную доблесть и славу».

И Некрасов вместе с «приставленным» к нему красноармейцем Карякиным (Р. Быков), недавно разжалованным за неуважение к воинской дисциплине, полетит на аэроплане в разведку, а потом будет снимать красных героев, торжественный парад и стремительные атаки.

Роль Некрасова — одна из самых любимых у Олега Янковского. О том, как создавался образ красноармейца, он рассказывал: «Что же за человек был этот хроникёр гражданской войны, её безымянный летописец? Я представил его молчаливым, застенчиво‑сдержанным, неуклюжим. Я придумал ему „легенду“. Он воспитывался в семье священнослужителя — об этом сказано одной строкой в сценарии. Некрасов в детстве был предоставлен самому себе, много читал, думал, мечтал о прекрасном. Я представил себе семью небогатого дьячка, которая приняла мальчика, оставшегося без родителей… Я представил нехитрую библиотеку, в которой было, однако, десятка полтора настоящих книг, я представил первые сеансы загадочного „синема“, так поразившего воображение юноши. Он рос в мире романтических иллюзий и книжных идеалов. И вот такой мягкий, замкнутый, немного не от мира сего юноша попадает в конкретное, сложное, кипящее время. Некрасов пришёл в революцию не потому, что до конца понимал её цели и смысл — это случилось позже. Мы привыкли считать, что мужеством обладают лишь те, кто в детстве и юности прошёл суровую школу. Но это не так — мужеством обладают те, кто обладают мужеством… И сплошь и рядом душевную стойкость, отвагу, презрение к компромиссам обнаруживают именно люди такого склада, как мой Андрей Некрасов… Мне было обидно, что Андрей Некрасов погибал. Я нафантазировал замечательное будущее для него. Он мог бы стать одним из родоначальников революционного советского киноискусства — у него была гражданская позиция, свежесть и неординарность взгляда на мир, фундаментальность внутренней культуры. Но он погиб».

«Служили два товарища в однем и тем полке» — такую когда‑то пели песню. Два товарища — это Некрасов и Карякин. Некрасов — интеллигентный, мягкий, полный спокойной доброжелательности к людям. Таким он описан в сценарии. Таким его и сыграл Янковский.

Карякин — натура иного плана. Горяч, подозрителен, скор на расправу. Был командиром роты, разжаловали в рядовые за то, что расстрелял «военспеца» — и расстрелял, наверное, зря, как спустя несколько дней едва не расстреляли его самого. Но это ничему не научило Карякина. Уж, кажется, он имел возможность убедиться в смелости Некрасова, только что сам его хвалил: «Ты мужик геройский, пролетарского поведения», а вот случилась у Некрасова неприятность, не сумел он снять на плёнку вражеские укрепления — и Карякин уже себя не помнит от гнева: «…разрешите обратиться. Некрасов беспартиец, происхождением чуждый, вёл злые разговоры против революции, и эту плёнку он нарочно загубил».

Быков играет свою роль легко, озорно, весело! Кепчонка по самые брови, манеры и говорок паренька с городской окраины. Он полон оптимизма и неунывающей деловитости. Ему говорят: «Мотор заглох», — а он, не раздумывая: «Почему? Чини!» (А мотор заглох у аэроплана, и какое уж тут «чини», когда через секунду машина врежется в землю!) Его ведут расстреливать, а он простодушно: «Опять расстрелять. Это сколько же можно».

Очень интересный герой получился у Быкова. Киновед И. Левшина отмечает: «Ролан Быков сыграл Ивана Карякина, тульского слесаря, красного бойца, фанатика мировой революции, показав в нём и величие и мелкость, и прозорливость фанатизма и тугодумие невежества, и все сметающую страсть и крестьянскую расчётливость».

Тем не менее образ Карякина долгие годы ставился в вину артисту. Начальство спрашивало: «Он положительный или отрицательный?»

Запомнился в этом фильме и мужественный герой Владимира Высоцкого. Актёр с большой психологической достоверностью создаёт образ кавалерийского поручика Брусенцова — белогвардейца, врага, но храброго и честного перед самим собой, по‑своему верного присяге.

Брусенцов с трудом успевает добраться до переполненного эмигрантами последнего корабля, уходящего из Крыма. Он уже не думает о спасении коня, которому был обязан своей жизнью. Обезумевшее животное бросается в море за своим хозяином.

«Брусенцов гибнет потому, что видит, что Россия идёт совсем не тем путём, который он выбрал для себя, — объяснял Высоцкий. — А он служил своему белому делу преданно до самого конца. Он смелый человек, способный, талантливый. Если бы он не оказался по ту сторону баррикад, он принёс бы много пользы. Только в самом конце фильма он понял, что он теряет Родину, уплывая за границу. Он понял, что Россия пойдёт по‑другому. А вместе с Родиной он теряет жизнь свою. Он стреляется. Как отчаявшийся человек, опустошённый, он пускает себе пулю в рот.

Меня спрашивают: «Что он, из‑за лошади застрелился?» Ну конечно, нет. Хотя лошадь тоже жалко. Она остаётся. Но он застрелился из‑за своей опустошённости полной, отчаяния».

Да, судьба Брусенцова полна трагизма. В то же время ряд сцен авторы фильма решают в ироническом ключе. Так, бегство главных героев, Некрасова и Карякина, из махновского плена происходит в подчёркнуто замедленном темпе.

Через весь лагерь на глазах у бандитов один другого ведёт под прицелом ружья, захваченного у «снятого» ими часового. Пленники медленно садятся в тачанку. И тут сценаристы настаивали на том, чтобы Карякин с товарищем хлестнули лошадей и тачанка понеслась бы так, чтобы за ней невозможно было угнаться. Ролан Быков возражал: в «вестерне по‑русски» тачанка должна поначалу ехать медленно, и настоял на своём. Когда смотрели отснятый материал, в зале раздался смех, едва тачанка медленно тронулась с места и, не торопясь, покинула бандитский лагерь. Потом, конечно, началась бешеная погоня с выстрелами и со всем тем, что в таких случаях полагается.

«Вот пуля пролетела, и товарищ мой упал…» Песня бесхитростная, но в неё вместилась целая жизнь — с боевой дружбой, походами, гибелью. И вот Карякин, который пришёл сдавать киноаппаратуру после гибели друга, говорит о Некрасове: «…Беззаветный был человек, преданный боец делу революции. А вот мысли имел глупые… а вообще‑то меня должно было убить‑то…»

Картина «Служили два товарища» заканчивается старой кинохроникой. Авторы словно бы возвращают своего погибшего героя в строй, в те колонны солдат, которые в памятное утро 7 ноября 1920 года праздновали третью годовщину революции, ещё не зная, что им суждено взять Перекоп. Многие из них погибнут во время штурма, умрёт и Некрасов, но все они оживут в этой плёнке, уже неподвластные времени.

В одном из интервью 2004 года Олег Янковский сказал: «Я очень люблю эту картину, она не стареет, мудрая такая, чистая». С этими словами трудно не согласиться.

«ДОЖИВЁМ ДО ПОНЕДЕЛЬНИКА»

Киностудия им. М. Горького, 1968 г. Сценарий Г. Полонского. Режиссёр С. Ростоцкий. Оператор В. Шумский. Художник Б. Дуленков. Композитор К. Молчанов. В ролях: В. Тихонов, И. Печерникова, Н. Меньшикова, М. Зимин, О. Женева, И. Старыгин, О. Остроумова, Ю. Чернов, В. Зубарев и др.

Фильм «Доживём до понедельника» посвящён школе. Трём дням из жизни 9‑го класса. Но и этих трех дней достаточно, чтобы понять школьную действительность, сложные взаимоотношения между учениками и учителями.

Знакомство наше начинается со случая не совсем обычного: в классе каким‑то образом оказалась ворона. Кажется, её принёс сюда рассеянный Шестопалов (В. Зубарев), чтобы развлечь Черкасову (О. Остроумова), в которую тайно влюблён.

Молоденькая учительница английского языка Наталья Сергеевна (И. Печерникова) решила поймать птицу, мешавшую заниматься, встала на стол; в эту минуту в класс заглянул историк Илья Семёнович Мельников (В. Тихонов) и сделал учительнице обидное замечание: та потерялась и выбросила птицу, укутанную тряпкой, в форточку. Дети всполошились, Наталья Сергеевна разнервничалась, выгнала из класса одного, другого. Так возникает первый конфликт…

Надо отметить, что сценарий Георгия Полонского был написан точно и требовал от режиссёра только хорошей работы.

«Я учился в то время на Высших сценарных курсах, и „Доживём до понедельника“ был моим дипломным сценарием, — вспоминает Полонский. — К счастью, когда сценарий был готов, его дальнейшим продвижением занялся мой педагог Иосиф Ольшанский. Он дал прочитать его директору студии им. Горького…».

Директор Григорий Бритиков пригласил режиссёра Ростоцкого: «Станислав, я хочу, чтобы ты снял этот фильм», и протянул ему сценарий.

«Мы послали в Госкино литературный сценарий, потом режиссёрский, но ответа всё не было и не было, — рассказывал Ростоцкий. — Тогда Бритиков на свой страх и риск принял решение начать съёмки. По тем временам это было неслыханно и грозило ему большими неприятностями. Мы прекрасно понимали, что каждую минуту фильм могут закрыть, поэтому съёмки проходили очень быстро — мы сняли фильм всего за три с половиной месяца».

На роль учителя Мельникова был приглашён Вячеслав Тихонов. После выхода картины «Войны и мир» на экран он решил уйти из кино — настолько не понравился себе в роли Болконского. И тут ему позвонил Ростоцкий с предложением попробовать свои силы в новом фильме «на современную тему», сыграть роль учителя.

Тихонову, прожившему четыре года в мире Толстого, предлагаемая роль показалась мелкой, безликой. Но режиссёр настаивал: «Прочти ещё раз». Вячеслав Тихонов читает ещё раз и повторяет: «Это не моя роль». И тут Станислав Ростоцкий применил недозволенный приём: «Если ты мне друг — ты должен играть».

Лишь позднее Тихонов понял, что же побудило его друга Ростоцкого так настойчиво добиваться его участия в фильме. Учитель истории Илья Мельников находится на перепутье. У него изменилось отношение к профессии, он пересматривает многие свои взгляды, наконец решает: «Я не имею права преподавать». А Вячеслав Тихонов, находящийся в жизни в таком же состоянии, как и герой фильма, читая сценарий, пропустил эту важную сюжетную линию. Но то, что нравственная перестройка Ильи Мельникова очень точно соответствует внутренней борьбе Вячеслава Тихонова, понял Станислав Ростоцкий. Именно поэтому он был так упорен в «навязывании» роли.

Позже Тихонов говорил: «Теперь уже, задним числом, я понимаю, что в этом и состоит талант режиссёра: увидеть в актёре то, что, может быть, он сам в себе даже не подозревает. Сейчас я осознаю, какое счастье, что я всё‑таки сыграл Мельникова. Какое счастье, что Ростоцкий не отступил, настоял на своём и заставил меня сняться, и это помогло мне снова обрести веру в себя и вернуться в кинематограф…»

Против кандидатуры Тихонова поначалу возражал сценарист Георгий Полонский. Ему казалось, что артист слишком красив и молод для героя, который должен был быть человеком много повидавшим и не похожим на стандартного советского героя. Полонский предлагал Бабочкина, Гердта, но Ростоцкий был непреклонен. Он сказал, что Тихонову будет наложен возрастной грим, а перед съёмкой попросил Полонского подойти к актёру и поддержать его. Конфликт был исчерпан.

Для школьников имеет большое значение личность учителя. Мельников постоянно обращается к разуму, сердцу, к личному мнению ученика. Он стремится понять ребят, пробудить у них самостоятельность мышления.

Но почему превосходный учитель Илья Семёнович готов уйти из школы? Хотя бы потому, что рядом преподаёт словесность Светлана Михайловна (эту роль прекрасно сыграла И. Меньшикова) — преподаёт так, что в скучно механическую игру превращаются самые живые человеческие чувства.

Центральный эпизод фильма — «Сожжение счастья» (так его назвали зрители). Генка Шестопалов, поэт, мечтатель, пробравшись в учительскую, сжигает все сочинения на тему «Моё представление о счастье». Сам же Генка напишет: «Счастье — это когда тебя понимают». Боясь, что учительница литературы Светлана Михайловна не поймёт ребячьих откровений, Генка решится на поджог в надежде, что его поступок поддержат ребята. Но не все поняли его, некоторые осудили.

В решающие моменты кинорассказа, когда конфликты обнажились, когда одному ученику грозит исключение из школы, одной учительнице — холодное презрение класса, режиссёр Ростоцкий и оператор В. Шумский пользуются крупными планами, что отметят критики: «Давно на нашем экране не было такой простой и искусной игры кинопортретами».

В роли начинающего педагога Натальи Сергеевны снялась Ирина Печерникова. Её героиню, как и Мельникова, отличает талант понимания детской души.

«Поначалу было очень страшно сниматься, так как у Ростоцкого всегда была одна и та же съёмочная группа, а я была новенькая, — вспоминает актриса. — Да к тому же я тогда, как и полстраны, была тайно влюблена в Тихонова и очень его боялась. Меня на все внерабочие мероприятия брали с собой, чтобы я к нему привыкала. И вот однажды, когда всю съёмочную группу наградили поездкой в дом отдыха на Валдай, я зачем‑то робко вошла к нему в номер, а он стоит на четвереньках посреди комнаты и совершенно зачарованно мне говорит: „Ира, посмотрите, какая красота!“, и показывает на разложенные вокруг по всей комнате блесны, крючки и другие рыболовные снасти. Я посмотрела, и все мои страхи по отношению к нему улетучились. А потом многие годы зрители считали нас мужем и женой.

Однажды Ростоцкий запер меня в комнате с моими предполагаемыми учениками, чтобы мы прогнали текст перед съёмками. Когда же он через пятнадцать минут вернулся, я лежала лицом на столе и рыдала, потому что не только не смогла порепетировать, но даже просто докричаться до них не смогла».

В том, как ведут себя даже в резко конфликтных ситуациях Шестопалов и его товарищи, чувствуются шестидесятые годы — в то время ребятам надо было объяснять, что такое голод, безработица, недоедание, социальное неравенство. Тогда они от этого были избавлены. Но каждому времени — свои драмы. Например, драмы возраста, когда ты для себя уже взрослый, а для других — почти ребёнок, бремя юности ничуть не менее тяжкое, чем бремя зрелых лет, — это неизбывно.

Школьников играли в основном студенты театральных училищ. Юрий Чернов, исполнитель роли Сыромятникова, рассказывал: «Я был студентом циркового училища и снимался на студии Горького в эпизодической роли в фильме „Пароль не нужен“. Играл красногвардейца, участвовавшего в самодеятельности. И вот прогуливался я при полном параде по коридорам: светлые волосы, чёрные приклеенные усы, борода: костюм красногвардейца. Там меня и встретила ассистент Ростоцкого и пригласила на пробы. Когда я вошёл в комнату, в которой сидели ребята, кто‑то из них сразу сказал: „О, Сыромятников!“. На меня надели школьную форму, но костюмерша сказала, что она слишком новая и её надо „обжить“, поистрепать. Вот мы и пошли её трепать на футбольное поле. Мяча не было, поэтому играли моим портфелем, и тётки, которые сидели на лавочках, на меня все кричали: „Ты что, двоечник, портфель портишь? Мать покупает, а ты портишь!“, а я бегаю в школьной форме и отвечаю им: „Мне, мамаши, это надо для работы“».

В роли Кости Батищева снялся Игорь Старыгин. По сценарию он должен был быть модником. Но ему никак не могли найти джинсы. И вот на студии, где‑то на складе, нашли кусок японской джинсовой ткани и буквально за один день сшили штаны, прицепив всевозможные заклёпки. Когда же начали снимать, Ростоцкого всё же не устроило то, как Игорь выглядел. Он снял с себя шикарную американскую куртку и надел на Старыгина: «Вот теперь ты пижон!»

Запомнилась по этому фильму и молодая актриса Ольга Остроумова. Она очень волновалась, что приводило иногда к неожиданным последствиям. Когда снимали сцену с пощёчиной, Остроумова так врезала Валерке Зубареву — Генке Шестопалову по лицу, что пятерня полчаса горела у него на щеке, и ему делали примочки. Но самое забавное, что при пересъёмке этого эпизода Валера стал так жмуриться в ожидании удара, что сцена получалась очень искусственной. В итоге после нескольких дублей решили оставить самый первый.

Станислав Ростоцкий подчёркивал: «Самое главное для меня — и в жизни, и в искусстве — можно сформулировать фразой, которая звучит в картине „Доживём до понедельника“. Это когда Мельников говорит о лейтенанте Шмидте, что „главный его дар — ощущать чужое страдание более остро, чем своё; именно этот дар рождает бунтарей и поэтов“. Я считаю, что это надо написать красными буквами для всех, кто пытается заниматься всерьёз тем, чем мы занимаемся. Потому что, на мой взгляд, это и есть самое главное».

Картину сняли быстро, но на экран она вышла не сразу: из Госкино пришло письмо, в котором говорилось, что самой большой ошибкой студии им. Горького был запуск фильма «Доживём до понедельника». Министр культуры сказал режиссёру: «Ростоцкий, что ты со мной делаешь! Ты снял хороший фильм, но я даже радоваться этому не могу, потому что у меня четыре телефона, и по каждому из них мне могут позвонить».

«Доживём до понедельника» не выпускали до тех пор, пока фильм не показали на съезде учителей. Сначала зал холодно принимал фильм, но в финале все аплодировали стоя. Обычно сдержанные педагоги скандировали, как на хоккейном матче: «Мо‑лод‑цы!» С этого показа и начался грандиозный успех картины. И оказалось, что она даже очень нужная. «Доживём до понедельника» напечатали рекордным тиражом в 4 тысячи экземпляров.

Фильм Ростоцкого был удостоен Государственной премии и приза на Московском кинофестивале. Режиссёр, объездивший со своим произведением почти полмира, много лет спустя говорил: «Я думаю, что, если бы не было советской системы и не было такого духа сопротивления, то и картина бы не получилась».

«БРИЛЛИАНТОВАЯ РУКА»

«Мосфильм», 1969 г. Сценарий М. Слободского, Я. Костюковского, Л. Гайдая. Режиссёр Л. Гайдай. Оператор И. Чёрных. Художник Ф. Ясюкевич. Композитор А. Зацепин. В ролях: Ю. Никулин, А. Миронов, А. Папанов, Н. Гребешкова, С. Чекан, В. Гуляев, Н. Романов, Н. Мордюкова, С. Светличная, А. Файт, Г. Шпигель.

Зрители любят весёлые, смешные комедии. Любят и детективные фильмы — с острой интригой, с головокружительными приключениями. Режиссёр Леонид Гайдай, писатели Морис Слободской и Яков Костюковский создали комедию, пародирующую детектив. Цветной и широкоэкранный «кинороман в двух частях из жизни контрабандистов с прологом и эпилогом» получился остросюжетным и занимательным, смешным и ироничным. «Бриллиантовая рука» по праву считается одной из лучших комедий в истории отечественного кинематографа.

Сюжет фильма не такой уж и выдуманный. Яков Костюковский вычитал в одной из газет историю, связанную с контрабандой драгоценностей. Правда, там всё происходило не в Стамбуле, а в Альпах, где‑то на границе Италии…

Когда сценарий был утверждён, в киногруппу Гайдая выстроилась очередь: костюмеры и декораторы, операторы и осветители были уверены, что съёмки запланированы в какой‑нибудь заграничной стране. Но Гайдай решил снимать Стамбул в Баку, а приморский городок — в Адлере.

Сценарий «Бриллиантовой руки» Костюковский и Слободской писали под Юрия Никулина. В студийной заявке отмечалось: «…На этот раз мы совместно с режиссёром Гайдаем решили временно отказаться как от нашего героя Шурика, так и от популярной троицы… Юрий Никулин будет играть уже не Балбеса, а центральную комедийную роль. Это будет скромный служащий отнюдь не героического вида и нрава, волею обстоятельств попадающий в самую гущу опасных приключений…»

В одном из интервью о съёмках фильма Леонид Гайдай рассказывал, что всячески стремился уйти от «питкинизма» (так он шутя называл нагромождение нереальных и надуманных положений, в которые то и дело попадает небезызвестный комедийный персонаж мистер Питкин). Герой «Бриллиантовой руки» — Семён Семёнович Горбунков, скромный экономист из «Гипрорыбы», — абсолютно реален, правдив. Авторы фильма шли от жизненной ситуации, порой лишь чуть‑чуть её утрируя. «Я не трус. Но я боюсь», — говорит Семён Семёнович.

Надо сказать, что Юрий Никулин вначале скептически отнёсся к сценарию «Бриллиантовой руки»: «Очень странная история. Драгоценности ввозят в Союз, а не наоборот».

В результате в фильме Гайдая снялась вся семья Никулиных. Жена актёра Татьяна Николаевна появилась в эпизодической роли экскурсовода, а десятилетний сын Максим сыграл «святого» мальчика с ведёрком и удочкой, которого Граф (Миронов) встречает на острове.

Летние каникулы были в разгаре, и Никулин‑младший с энтузиазмом согласился на роль. Но эпизод долго не давался ему. Когда Миронов только замахивался ногой для удара, он уже начинал падать в воду. Чувствовалось, что Максим ждёт удара. Так сняли семь дублей. Наконец Гайдай громко объявил: «Все, в следующем дубле Андрей не будет бить Максима, а просто пройдёт мимо».

А Миронову Гайдай тихонько шепнул: «Бей, как раньше. И посильнее».

Максим спокойно нагнулся с удочкой и внезапно получил сильный пинок… Он упал в воду и почти закричал: «Что же вы, дядя Андрей?!» Эпизод был снят.

В Адлере съёмочная группа жила в гостинице «Горизонт», в подвале которой оборудовали костюмерную и реквизиторскую. В реквизиторской хранили «двойника» Никулина — сделанную из папье‑маше фигуру Горбункова. Её должны были сбрасывать с высоты пятьсот метров при съёмке эпизода, когда Семён Семёнович вываливался из багажника «Москвича», подвешенного к вертолёту. Чтобы фигура не пылилась, её накрыли белой простыней.

Подметая подвал, уборщица приподняла простыню и обомлела. Перед ней лежал Никулин. Придя в себя, она выбежала наверх. Через час весть о «смерти» любимого артиста разлетелась по всему городу.

Узнав об этом, Никулин позвонил в Москву и предупредил мать, чтобы она не беспокоилась. И правильно сделал, ибо через день весть о его «трагической гибели» уже достигла и столицы.

В «Бриллиантовой руке» Никулин с блеском исполнил «Песню про зайцев». Юрий Владимирович не ожидал, что эта песня станет столь популярной.

Второй актёрский сюрприз фильма — Андрей Миронов. Здесь он во всю силу развернулся в роли острокомедийной, гротесковой. Его Геша Козодоев, по прозвищу Граф, — авантюрист‑неудачник, то и дело попадающий впросак, — сыгран с таким блеском! Отточенный жест, выразительная мимика, виртуозная лёгкость и пластика движений.

Сейчас мало кто знает, что на роль Козодоева претендовали также Вицин, Носик, Рудин и Пуговкин.

После «Бриллиантовой руки» Андрей Миронов стал всенародно любимым актёром, как писали, судьба протянула ему свою «бриллиантовую руку». Открылся новый искромётный комедийный талант.

Вот бежит он по восточному городу в сияющем костюме и говорит заморской проститутке: «Ай‑лю‑лю потом! Найн, нихт, нет! Ни в коем случае! Что ей надо, я тебе потом скажу! Леди, сеньора, фрау, мисс! К сожалению, ничего не выйдет. Руссо туристо — облико морале, ферштейн?!» И виртуозная импровизация навсегда войдёт в фольклор советского путешественника…

Блестящий концертный номер — исполнение Мироновым песенки об Острове Невезения. На седьмой день увлекательного путешествия на белом лайнере в южном море под синим небом он скажет Горбункову: «Сеня, про зайцев — это не актуально!» И тут же эффектно выдаст джазовую мелодию. Юрий Никулин рассказывал: «Интересно, что его песню Гайдай хотел убрать, хотя фонограмма была уже записана. „Получается вставной номер“, — говорил он. Но мы всей группой упрашивали его оставить песню. Когда эпизод стали снимать и Миронов под фонограмму начал танцевать, для меня стало просто открытием то, как он двигается. А когда сделали первый дубль, вся съёмочная группа аплодировала. Мы были удивлены и поражены, его выступление захватило всех. Но и в каждом следующем дубле он находил что‑нибудь новое, импровизировал».

На роль второго бандита‑контрабандиста Лёлика пробовались Папанов, Пуговкин. Худсовет выбрал Анатолия Папанова.

Кто же он, этот великовозрастный Лёлик? По роли — матёрый рецидивист, правая рука самого «шефа» и даже, страшно сказать, «вор в законе»… По иронии авторов вся безграничная и суровая власть Лёлика распространяется только на Графа. Многие выражения этого героя стали крылатыми: «Если человек идиот, то это надолго», «Нет такого мужа, который хотя бы на час не мечтал стать холостяком», «Бить буду аккуратно, но сильно!», «Чтоб ты жил на одну зарплату!», «За чужой счёт пьют даже трезвенники и язвенники»…

По законам детективного жанра рецидивист Лёлик должен вызывать у зрителя чувство страха, омерзения, неприязни. Реакция зала при его появлении на экране всегда однозначна — смех. Ещё больше симпатий вызывает Граф. Даже жулики у Гайдая, как заметил один из критиков, «жизнерадостно спешат к своему краху…». Так бывает только в игре.

У Папанова долго не получалась сцена на рыбалке, когда его Лёлик выныривает из воды. После очередного неудачного дубля замёрзший Папанов, высунувшись из воды, рявкнул в сердцах на ассистента: «Идиот!» Это было случайно заснято, а потом Гайдай вставил эпизод в картину.

Нонна Мордюкова тоже предстала в непривычном образе. Её «общественница» из ЖЭКа по фамилии Плющ обрисована средствами тонкой, разящей сатиры. («Может, там собака — друг человека, а у нас управдом — друг человека». «Наши люди в булочную на такси не ездят!». «А если не будут брать — отключим газ». «Все эти годы он маскировался под порядочного человека».)

Удивительное дело, но редакторы студии именно игру Нонны Мордюковой объявили неудачной. Об этом, например, говорили режиссёры Столпер, Арнштам, Рязанов, критик Туровская, а также Кремнев, Соколовская. Гайдай всё же отстоял в фильме Мордюкову, и её образ получился одним из самых ярких.

По сценарию управдомша Плющ в разговоре с женой Горбункова заявляла: «Я не удивлюсь, если завтра выяснится, что ваш муж тайно посещает синагогу». Вышестоящее начальство, посмотрев картину, сказало: «Вот вы подняли еврейский вопрос, но никак его не решили».

Гайдай недоумевал — это же шутка. После объяснений режиссёра, что еврейскую проблему он и не думал затрагивать, начальство предложило: «Ну скажите хотя бы: „Тайный дом свиданий“». — «Я знаю, что в нашей стране есть синагоги, — сказал Гайдай, — но вот насчёт тайных домов свиданий ничего не слышал». В конце концов синагогу заменили на любовницу.

Супругой главного героя Горбункова хотели стать Нина Гребешкова и Ия Саввина. Предпочтение было отдано Гребешковой, жене Гайдая. Роль ей не очень нравилась: «Ну что здесь можно играть, все какое‑то бело‑розовое…» Леонид Гайдай отреагировал тут же: «А такая и должна быть жена!»