Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Возвращение на бриг
Буран стих к шести часам утра. Ветер внезапно подул с севера и разогнал облака; термометр показывал ‑33°F (‑37°C). Первые проблески рассвета посеребрили небо над горизонтом; через несколько дней эти отблески должны были принять золотистый оттенок. Гаттерас подошел к своим печальным товарищам и мягким, грустным голосом сказал: – Друзья мои, мы находимся еще в шестидесяти милях от места, указанного Эдуардом Бельчером. Припасов у нас хватит только на обратный путь. Двигаться дальше – значит, идти навстречу неминуемой гибели, без всякой пользы для других. Придется вернуться назад. – Вот это благоразумное решение, Гаттерас, – сказал доктор. – Я готов следовать за вами, куда бы вы нас ни повели, но силы уходят с каждым днем. Мы едва таскаем ноги. Я приветствую ваше намерение вернуться на бриг. – Вы, конечно, не станете возражать, Бэлл? – спросил Гаттерас. – Не стану, капитан, – отвечал плотник. – В таком случае, – сказал Гаттерас, – мы отдохнем здесь два дня. Это не слишком много. Сани требуют основательной починки. Я думаю, нам нужно построить себе домик, чтобы как следует отдохнуть. Приняв это решение, путешественники усердно взялись за постройку. Бэлл принял все меры, чтобы на этот раз постройка была прочной, и вскоре довольно сносный домик вырос в приютившей их долине.
Только после огромной внутренней борьбы Гаттерас принял решение прервать путешествие. Сколько трудов и лишений – и все напрасно! Этот неудачный поход стоил жизни одному человеку! И вдобавок приходилось возвращаться на бриг без куска угля! Что станется с экипажем? Что еще выкинут матросы по наущению Ричарда Шандона? Но Гаттерас уже не мог продолжать борьбу. Итак, он со всем усердием занялся приготовлениями к обратному пути. Сани были починены; кладь их, которая значительно уменьшилась, весила всего двести фунтов. Починили также одежду, потрепанную, изодранную и затвердевшую на морозе. Новые мокасины и лыжи заменили старые, пришедшие в негодность. Все эти приготовления заняли целый день 29‑го и утро 30‑го числа. Впрочем, путешественники не слишком торопились, стараясь собраться с силами для обратного пути. С тех пор как они прибыли сюда, Дэк был сам не свой, его необычные повадки очень удивляли доктора. Собака то и дело бегала, описывая круги, которые, казалось, имели общий центр; это было возвышение или бугорок, образованный наслоениями льда. Кружась около этого места, Дэк тихонько лаял, нетерпеливо вилял хвостом, посматривал на своего хозяина и, казалось, обращался к нему с каким‑то вопросом. Доктор объяснял тревожное состояние собаки присутствием покойника, которого товарищи еще не успели похоронить. Итак, он решил в тот же день совершить этот печальный обряд, так как они должны были выступить в поход на рассвете следующего дня. Бэлл и доктор, захватив кирки, спустились на дно лощины. Бугор, указанный Дэком, был подходящим местом для могилы. Но труп необходимо было зарыть поглубже, чтобы предохранить его от медвежьих когтей. Доктор и Бэлл быстро счистили верхние слои рыхлого снега и стали разбивать кирками лед. С третьего удара кирки доктор наткнулся на какой‑то твердый, разлетевшийся вдребезги предмет. Он подобрал куски. То были осколки стеклянной фляги. Бэлл нашел замерзший мешок, в котором находились остатки еще свежих сухарей. Что это? – пробормотал доктор. – Что все это значит? – спросил, в свою очередь, Бэлл, бросая работу. Доктор позвал Гаттераса, который немедленно явился. Дэк громко лаял и разгребал лапами толстый слой льда. – Неужели мы напали на склад провианта? – воскликнул доктор. – Возможно, – ответил Бэлл. – Продолжайте, – сказал Гаттерас. Вскоре они обнаружили кое‑какие остатки продуктов и четверть ящика пеммикана. – Если это кладовая, – сказал Гаттерас, – то до нас в нее наверняка наведались медведи. Как видно, этой провизией уже пользовались! – Да, – ответил доктор, – и можно опасаться, что… Он не докончил фразы; его прервал крик Бэлла. Отбросив довольно большую глыбу, тот указал на окоченелую человеческую ногу, торчавшую из‑подо льдин. – Труп! – воскликнул доктор. – Это не тайник, а могила, – заметил Гаттерас. То был труп матроса лет тридцати; он прекрасно сохранился. На нем была одежда, какую носят мореплаватели в полярных странах. Доктор не мог определить, давно ли он умер.
Вслед за этим трупом Бэлл нашел второй, человека лет пятидесяти, на лице которого еще видны были следы убивших его страданий. – Эти трупы не были похоронены! – воскликнул доктор. – Несчастные были застигнуты смертью в том виде, в каком мы их нашли. – Вы правы, доктор, – ответил Бэлл. – Продолжайте, продолжайте! – сказал Гаттерас. Но Бэлл колебался. Кто мог сказать, сколько еще трупов находится под этим ледяным холмиком? – Эти люди погибли от несчастного случая, который едва не погубил нас самих, – сказал доктор, – на них рухнул снежный домик. Посмотрим, не остался ли в живых кто‑нибудь из них. Быстро расчистили место, и Бэлл нашел еще тело человека лет сорока. Он еще не успел окоченеть, как остальные, и не походил на мертвеца. Доктор наклонился над незнакомцем, и ему показалось, что тот еще подает признаки жизни. – Он жив! он жив! – воскликнул Клоубонни. Бэлл и доктор перенесли тело в снежный домик, между тем как неподвижно стоявший Гаттерас смотрел на обломки рухнувшего жилья.
Доктор раздел донага выкопанного из‑подо льда человека. На его теле не было ни малейших признаков ушибов. С помощью Бэлла Клоубонни стал растирать несчастного пропитанной спиртом ватой и вскоре заметил, что жизнь начала к нему возвращаться. Он находился в полном изнеможении и не мог говорить; его язык пристал, точно примерз, к небу. Доктор обыскал его карманы. Они были пусты. Никаких документов! Он попросил Бэлла продолжать растирание, а сам вернулся к Гаттерасу. Капитан уже успел исследовать развалины домика, тщательно осмотрев его пол, и шел навстречу Клоубонни, держа в руке обгорелый клочок конверта, на котором можно было прочесть следующие слова.
«…тамонт, …орпойз, …ью‑Йорк».
– Альтамонт! – воскликнул доктор. – С корабля «Порпойз»! Из Нью‑Йорка! Гаттерас невольно вздрогнул: – Американец! – Я спасу его! – заявил доктор. – Ручаюсь вам! И мы добудем ключ к этой ужасной загадке. Он вернулся к неподвижно лежавшему Альтамонту, а Гаттерас, погруженный в раздумье, остался на развалинах снежного домика. Благодаря заботам доктора к злополучному американцу вернулась жизнь, но не сознание; он ничего не видел, ничего не слышал и не говорил, но, во всяком случае, был жив. На следующий день утром Гаттерас сказал доктору: – Однако пора в путь! – Я готов, Гаттерас. В санях много свободного места, мы положим на них этого беднягу и повезем его на бриг. – Можете это делать, – отвечал Гаттерас. – Но давайте сперва похороним мертвых. Трупы двух неизвестных матросов положили под развалинами снежного домика; труп Симпсона занял место, на котором нашли Альтамонта. Все трое в краткой молитве помянули своего товарища и в семь часов утра тронулись в путь. Так как две упряжные собаки околели, то Дэк добровольно впрягся в сани и исполнял новые обязанности с усердием и выносливостью гренландской собаки. В течение двадцати дней, с 31 января до 19 февраля, обратный путь сопровождался такими же трудностями и препятствиями, как и продвижение вперед. Путешественники невероятно страдали от стужи, но, на счастье, не было ни метелей, ни ветров. Солнце выглянуло в первый раз 31 января и с каждым днем все дольше задерживалось над горизонтом. Бэлл и доктор окончательно выбились из сил; они почти ослепли и к тому же охромели; плотник не мог идти без костылей. Хотя Альтамонт был жив, но по‑прежнему без сознания. Приходилось опасаться за его жизнь. Однако разумный уход и крепкая натура одержали победу над смертью. Достойный доктор и сам нуждался в лечении, так как здоровье его пострадало от непомерных трудов. Гаттерас все думал о «Форварде», о своем бриге. В каком состоянии он его найдет? Что произошло за это время на судне? Справился ли Джонсон с Шандоном и его единомышленниками? Стояли жестокие холода. Неужели уже сожгли злополучное судно? Хоть бы пощадили его корпус и мачты. Размышляя об этом, Гаттерас шел во главе отряда, словно желая еще издали первым увидеть свой «Форвард». 24 февраля, утром, он вдруг остановился. В трехстах шагах пред ним показался красноватый отблеск, над которым колыхался громадный столб черного дыма, растекавшегося в сером туманном небе. – Дым! – воскликнул Гаттерас. Сердце у него забилось с такой силой, что, казалось, готово было разорваться. – Посмотрите! Вон там! Дым! – сказал он подошедшим товарищам. – Мой корабль горит! – Но мы находимся еще в трех милях от брига, – ответил Бэлл. – Это горит не «Форвард». – Нет, «Форвард», – возразил доктор. – Скрадывая расстояния, рефракция приближает к нам судно. – Бежим! – крикнул Гаттерас, обгоняя своих товарищей. Его спутники, оставив сани под охраной Дэка, бросились вслед за ним. Через час они были в виду брига. Ужасное зрелище! Горящий бриг плавал среди растаявших вокруг него льдов. Пламя охватило весь корпус; южный ветер доносил до слуха Гаттераса зловещий треск. В пятистах шагах от пылавшего судна какой‑то человек с отчаянием поднимал к небу руки; он стоял беспомощный перед пожаром, в пламени которого погибал «Форвард». Этот одинокий человек был старый боцман. Гаттерас подбежал к нему. – Мой бриг! Мой бриг! – не своим голосом кричал он. – Это вы, капитан! – отозвался Джонсон. – Остановитесь! Ни шагу дальше! – Что такое? – спросил Гаттерас с угрозой в голосе. – Ах, эти мерзавцы! – воскликнул Джонсон. – Они подожгли бриг и ушли два дня назад. – Проклятье! – вскричал Гаттерас. Вдруг раздался страшный взрыв; земля содрогнулась; айсберги осели на ледяных полях; столб дыма взвился под облака, и «Форвард», разлетевшись на куски от взрыва пороховых запасов, исчез в огненной пучине.
Доктор и Бэлл подошли к Гаттерасу. Охваченный отчаянием, капитан вдруг встрепенулся. – Друзья мои, – сказал он твердым голосом, – трусы удрали. Но люди мужественные добьются успеха! Джонсон и Бэлл, вы крепки духом! Доктор, вы сильны знанием! А у меня вера! Вот там северный полюс! За дело! За дело! Товарищи Гаттераса словно возродились к жизни, услыхав мужественные слова капитана. Но как ужасно было положение четырех путешественников и их умирающего спутника, брошенных на произвол судьбы, без всякого снаряжения и припасов под восьмидесятым градусом северной широты, в глубине полярной пустыни…
|