Англичане на Северном полюсе

Жюль Верн

Путешествие и приключения капитана Гаттераса

Жюль Верн

Путешествие и приключения капитана Гаттераса

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

АНГЛИЧАНЕ НА СЕВЕРНОМ ПОЛЮСЕ

1. «ФОРВАРД»

«Завтра, с отливом, бриг „Форвард“, под командой капитана К.3., при помощнике капитана Ричарде Шандоне, отойдет из Новых доков Принца по неизвестному назначению».

Вот что можно было прочесть в газете «Ливерпуль Геральд» от 5 апреля 1860 года.

Отплытие простого брига не составляет важного события для самого крупного торгового порта в Англии. Кто приметит этот корабль среди множества судов всех размеров и национальностей, которые едва вмещаются в громадных доках, простирающихся на две мили в длину?

Однако 6 апреля с самого утра изрядная толпа теснилась на набережной Новых доков; казалось, там собралась чуть ли не вся многолюдная корпорация ливерпульских моряков. Грузчики окрестных верфей побросали свою работу, коммерсанты – свои мрачные конторы, купцы – свои опустевшие магазины. Разноцветные омнибусы, курсирующие вдоль доков, ежеминутно высаживали на набережную все новые партии любопытных; казалось, весь город был охвачен одним желанием: присутствовать при отплытии брига «Форвард».

«Форвард» представлял собою винтовой бриг в сто семьдесят регистровых тонн, с машиной в сто двадцать лошадиных сил. По внешнему виду он мало чем отличался от других стоявших в порту бригов. Но если он не представлял ничего необычного в глазах простой публики, то знатоки замечали в нем некоторые особенности, относительно которых моряк никогда не ошибется.

На борту «Наутилуса», стоявшего невдалеке на якоре, несколько человек матросов перебрасывались словами, делая самые разнообразные догадки о назначении брига.

– На что бы ему такие мачты? – спрашивал один из матросов. – Где это видано, чтобы паровое судно несло так много парусов?

– Должно быть, – ответил широколицый краснощекий боцман, – этот бриг больше надеется на ветер, чем на свою машину, и если его верхние паруса так велики, то это потому, что нижним придется частенько бездействовать. Я уверен, что «Форвард» отправляется в северные или южные полярные моря, а там ледяные горы зачастую задерживают ветер, и тогда плохо приходится судну.

– Ваша правда, мистер Корнгиль, – подхватил третий матрос. – А приметили вы совершенно отвесный форштевень?

– К тому же, – прибавил Корнгиль, – форштевень снабжен острой, как бритва, стальной наделкой, которая может разрезать надвое трехпалубный корабль, если «Форвард» на полном ходу налетит на него.

– Без всякого сомнения, – подтвердил плававший по реке Мерсей лоцман, – ведь при помощи винта бриг преисправно отмахивает по четырнадцати миль в час. А как он поднимался против течения во время пробного плавания – просто заглядение! Поверьте мне, это судно – отменный ходок.

– Да и под парусами бриг не ударит в грязь лицом, – продолжал Корнгиль, – он хорошо ходит против ветра и отлично слушается руля. Я буду не я, если бриг не махнет в полярные моря! И еще одна особенность! Приметили вы, как широк у него гельмпорт, в который проходит головка руля?

– Что правда, то правда, – согласились собеседники Корнгиля. – Но что же все это означает?

– А то, голубчики мои, – с презрительным самодовольством бросил Корнгиль, – что у вас и глаз во лбу нет, да и смекалки не хватает. Это означает, что рулю хотели дать побольше простора, чтобы его легко можно было снять и снова поставить на место. А среди льдов, сами знаете, это случается частенько.

– Правильно! – воскликнули хором матросы «Наутилуса».

– Да и сам груз брига, – прибавил один из них, – говорит за то, что мистер Корнгиль прав. Я узнал от Клифтона, который очертя голову нанялся на бриг, что «Форвард» берет на пять или на шесть лет продовольствия и огромный запас угля. Уголь, съестные припасы – вот весь его груз, да еще шерстяная одежда и тюленьи шкуры.

– Ну, значит, – сказал Корнгиль, – тут и сомневаться нечего. Но раз уж ты, молодчик, знаешь Клифтона, то не говорил ли он тебе, куда отправляется судно?

– Ничего не сказал, потому что и сам того не знает. Так завербован и весь экипаж. Куда идет судно – узнает каждый, когда прибудут на место.

– Узнают, как же! К черту в зубы – вот куда! – заметил какой‑то скептик.

– Но зато какое жалованье, – продолжал, воодушевляясь, приятель Клифтона, – какое славное жалованье! В пять раз больше обыкновенного! Да если бы не такая плата, Ричард Шандон не завербовал бы ни одной души. И то сказать, какое‑то чудное судно, идет бог весть куда и как будто не очень‑то собирается вернуться назад! Нет, я ни за что бы не согласился!

– Согласился бы ты или нет, дружище, – возразил Корнгиль, – тебя все равно не взяли бы на «Форвард».

– Это почему?

– Да потому, что ты не отвечаешь поставленным условиям. Мне говорили, что женатые не принимаются на бриг, а ведь ты уже среди них. Поэтому тебе нечего задирать нос, он и без того у тебя курносый.

Все расхохотались, даже матрос, получивший щелчок.

– Да и самое название брига что‑то уж больно смелое, – продолжал Корнгиль. – «Форвард» – «Вперед»! Но до каких же это пор вперед? И в довершение всего никто не знает, кто его капитан.

– Как не знать – знают, – сказал молодой, наивный на вид матросик.

– Что ты сказал? Его знают?

– Да, знают.

– Слушай, молодчик, – сказал Корнгиль, – уж не считаешь ли ты Шандона капитаном брига?

– Но… – начал было матросик.

– Так знай же, что Шандон – помощник капитана, и ничего больше. Это бравый и смелый моряк, китобой, он хорошо себя зарекомендовал, парень надежный и во всех отношениях достойный командовать судном. Но как бы то ни было, он не командует бригом; он такой же капитан, как ты или я, не в обиду мне будь сказано. Что же касается человека, который после бога должен быть первым на корабле, то о нем ничего неизвестно даже самому Шандону. В свое время настоящий капитан должен явиться, только неизвестно, когда это произойдет и на каком побережье – в Новом или Старом свете. Ричард Шандон не говорил, да и не имеет права говорить, куда направит бриг.

– Уверяю вас, мистер Корнгиль, – возразил молодой матрос, – что кое‑кто уже объявлен капитаном на бриге, о нем говорится в письме, которое получил Шандон и в котором ему предлагалась должность помощника капитана.

– Как так! – воскликнул Корнгиль, хмуря брови. – Ты будешь меня уверять, будто на бриге имеется капитан?

– Так оно и есть, мистер Корнгиль.

– Кому ты это говоришь? Мне?

– Ну да, потому что так сказал мне тамошний боцман Джонсон.

– Мистер Джонсон?

– Ну да, он сам мне это сказал.

– Сам Джонсон?

– И не только сказал, но даже показал мне капитана.

– Показал капитана? – переспросил ошеломленный Корнгиль.

– Да, показал!

– И ты его видел?

– Собственными глазами.

– Кто же это такой?

– Собака.

– Собака?…

– Собака о четырех ногах?

– Да!

Велико было изумление матросов «Наутилуса». При других обстоятельствах они просто бы расхохотались. Собака – капитан брига в сто семьдесят тонн! Просто умора! Но «Форвард» был такой чудной корабль, что прежде, чем смеяться или что‑нибудь отрицать, следовало хорошенько поразмыслить. Даже Корнгилю было не до смеха.

– И Джонсон показал тебе этого диковинного капитана‑собаку? – обратился он к матросику. – И ты его видел?

– Как вижу вас, не в обиду вам будь сказано.

– Ну, что вы скажете? – спросили матросы Корнгиля.

– Ничего не скажу, – резко ответил он, – решительно ничего, разве только, что «Форвардом» командует или сам сатана, или сумасшедшие, которых следовало бы засадить в Бедлам.

Матросы молча смотрели на бриг, где уже заканчивались приготовления к отплытию; никому из них и в голову не приходило, что боцман Джонсон мог подшутить над молодым матросом.

Молва о собаке облетела уже весь город, и в толпе любопытных многие отыскивали глазами собаку‑капитана, едва ли не считая ее каким‑то сверхъестественным существом.

Впрочем, уже давно «Форвард» обращал на себя всеобщее внимание: его необычная конструкция, таинственность предприятия, отсутствие капитана, самый способ, каким Ричарду Шандону было предложено наблюдать за постройкой брига; тщательный подбор экипажа; неизвестное назначение корабля, о котором лишь немногие догадывались, – все это окружало бриг атмосферой тайны.

Ничто так не волнует мечтателя, поэта, а в особенности философа, как отплывающее судно. Мысль летит за кораблем, представляя себе его во время борьбы с волнами и ветром, во время его отважных странствии, которые далеко не всегда заканчиваются возвращением в порт. Подвернись тут какое‑нибудь необычное обстоятельство, и корабль предстанет в фантастическом образе даже перед людьми с очень ленивым воображением.

Так было и с «Форвардом». Конечно, большинство зрителей не могли делать авторитетных замечаний, подобно Корнгилю, но каждый высказал свое мнение, и за три месяца распространилось немало всяких слухов; в городе только и было толков что о «Форварде».

Бриг был заложен на верфи в Беркенхеде, предместье Ливерпуля, находящемся на левом берегу реки Мерсей; Беркенхед связывали с портом беспрестанно сновавшие взад и вперед паровые катера.

Верфи «Скотт и Ко» – одни из лучших судостроительных фирм в Англии – получили от Шандона смету и подробный проект, где с величайшей точностью были указаны водоизмещение, размеры и приложены тщательно выполненные чертежи судна. Все говорило о проницательности и опытности разработавшего проект инженера. Шандон располагал значительными средствами; работы начались немедля и по требованию неизвестного судовладельца выполнялись быстро.

Конструкция брига давала полную гарантию его прочности; очевидно, он должен был выдерживать громадное давление, потому что его корпус, сделанный из индийского дуба, отличающегося чрезвычайной твердостью, был связан железными креплениями. Некоторые моряки задавали вопрос: почему корпус корабля, снабженный такими креплениями, не был сделан целиком из железа, как у многих паровых судов? На это получался один и тот же ответ: у таинственного инженера имелись на то свои особые основания.

Мало‑помалу бриг принимал на верфи определенную форму; его прочность и плавные обводы восхищали знатоков. Как это заметили матросы «Наутилуса», форштевень брига, составлявший прямой угол с килем, был снабжен не волнорезом, а стальной наделкой, отлитой в мастерских Хоторна в Ньюкасле. Форштевень придавал бригу необычный вид, хотя у него не было ничего общего с военными судами. Все же у него на шканцах стояла шестнадцатифунтовая пушка; укрепленная на вертикальной оси, она легко поворачивалась во все стороны. Впрочем, несмотря на пушку и форштевень, вид у брига был далеко не воинственный.

5 февраля 1860 года странный корабль был благополучно спущен на воду при огромном стечении зрителей.

Но если бриг не был ни военным, ни торговым судном, ни увеселительной яхтой, – ибо никто не совершает прогулок с запасом продовольствия на шесть лет, – то что же это был за корабль?

Быть может, он отправлялся на поиски сэра Джона Франклина и его кораблей «Эребуса» и «Террора»? Но ведь в предыдущем 1859 году лейтенант Мак‑Клинток вернулся из плавания в полярные моря, представив неопровержимые доказательства гибели этой злополучной экспедиции.

Быть может, «Форвард» собирался сделать новую попытку открыть пресловутый Северо‑Западный проход? Но капитан Мак‑Клур открыл его еще в 1853 году, а его лейтенанту Кресуэлу выпала честь первым обогнуть американский материк от Берингова до Девисова пролива.

Однако для людей компетентных было очевидно, что «Форвард» готовится к плаванию в полярные моря. Уж не направляется ли он к Южному полюсу, намереваясь пройти дальше китобоя Уэдделла и капитана Джемса Росса? Но зачем, с какой целью?

Хотя можно было о многом догадаться по конструкции брига, – каких только не строили предположений!

На другой день после спуска брига на воду машина была доставлена из мастерских Хоторна, находившихся в Ньюкасле.

Машина эта, в сто двадцать лошадиных сил, с качающимися цилиндрами, занимала немного места. Мощность ее была весьма значительна для судна в сто семьдесят тонн, несшего много парусов и весьма быстроходного.

Бриг блестяще выдержал испытания, и боцман Джонсон по этому поводу нашел нужным сказать приятелю Клифтона:

– Когда «Форвард» одновременно идет под парусами и под паром, то под парусами он идет быстрее.

Приятель Клифтона, по правде сказать, не слишком‑то понял смысл этой сентенции, но ему казалось, что всего можно ожидать от корабля, которым командует собака.

После установки машины стали грузить продовольствие; это заняло немало времени, ибо корабль запасался припасами на целых шесть лет. Продовольствие состояло из соленого и вяленого мяса, копченой рыбы, сухарей и муки; погрузили мешки с кофе и ящики с чаем, и в трюме выросли настоящие горы. Ричард Шандон тщательно следил за погрузкой этого драгоценного товара. Все было размещено, снабжено ярлыками и занумеровано в строжайшем порядке; погрузили также в большом количестве так называемый пеммикан, компактный продукт, изобретенный индейцами, содержащий очень много питательных веществ.

Самый, подбор съестных припасов доказывал, что плавание будет продолжительным. При виде бочонков с лимонным соком, пакетов с горчицей, известковых препаратов, щавельного семени и ложечной травы, словом, сильных противоцинготных средств, столь необходимых при плавании в южных и северных полярных морях, человек смышленый сразу же догадывался, что «Форвард» отправляется в области вечного льда. Без сомнения, Шандону наказали обратить особенное внимание на эту статью груза, так как он позаботился о нем не меньше, чем об аптеке.

Если на бриге было немного оружия, – что успокаивало людей робкого десятка, – то его пороховой погреб был переполнен, а это не обещало ничего хорошего. Единственная, стоявшая на полубаке пушка не могла претендовать на такое количество пороха, – следовательно, и тут было над чем призадуматься. На бриге находились также огромные пилы, различного рода мощные механизмы, рычаги, свинцовые кувалды, ручные пилы, большие топоры и т. д., а также множество цилиндров со взрывчатым веществом, которого хватило бы, чтобы взорвать Ливерпульскую таможню. Все это было очень странно, если не страшно. Само собой разумеется, корабль был снабжен ракетами, сигнальными аппаратами и фонарями.

Зрители, толпившиеся на набережных доков, любовались также длинным вельботом из красного дерева, пирогой из жести, обтянутой гуттаперчей, и надувными лодками: это были резиновые мешки, которые легко можно было надуть и превратить в байдарки. В этот день толпою владело особенное любопытство и волнение, ибо с началом отлива «Форвард» должен был отправиться в свой неведомый рейс.