Печаль и уныние

Естественная потребность: печаль – «неестественная страсть», возникающая тогда, когда утихает страсть гнева, вызывающая в человеке такое напряжение сил, в котором он долго находиться не может. Когда это напряжение спадает, его заменяет печаль, которая может давать разные плоды. Так, если человек после вспышки гнева осознает, что она явилась результатом несовершенства собственной души, его печаль приобретает оттенок покаяния за совершенное. Если же человек продолжает хранить в своем сердце раздражительность, то это приводит к еще более пагубному состоянию, когда гнев в его душе перемежается унынием, приводящим к гибели: Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть (2 Кор. 7; 10).

Печаль может возникать и по другим причинам, когда, например, человек в общении с себе подобными не получает того, что хотел бы от них получить. И такие факты приводят человека в состояние постоянного недовольства жизнью. В том же случае, когда печаль проявляется из‑за того, что мы не имеем возможности помочь страдающим близким, можно говорить о сострадании, как проявлении заповеданной нам любви к ближнему. Также печаль и уныние возникают от чрезмерной занятости собой, своими переживаниями и неудачами.

Священное Писание устами Иисуса, сына Сирахова, обличает такое греховное устроение человека: Не предавайся печали душею твоею и не мучь себя своею мнительностью; веселье сердца – жизнь человека, и радость мужа – долгоденствие; люби душу твою и утешай сердце твое и удаляй от себя печаль, ибо печаль многих убила, а пользы в ней нет (Сир. 30; 22–25).

Признак развивающейся страсти – раздражительность от невозможности достигнуть поставленных себе целей. Если это периодически приводит к печали и унынию, стоит говорить о начале зарождения страсти.

Результаты укоренения страсти: печаль в своем максимальном развитии перерастает в уныние, являющееся смертельным грехом, потому что закрывает человеку путь к покаянию. Подверженные этому состоянию не могут ни молиться, ни читать Священное Писание, ни выполнять служебные и иные свои обязанности. Это состояние приводит человека к апатии и безнадежности, что является крайней степенью проявления печали, когда человек уже не способен осознать всю ее пагубность. Уныние может стать причиной непрощаемого греха – самоубийства, после которого уже нет никакой надежды на Божье милосердие.

Кроме того, печаль и уныние приводят к угасанию любви к окружающим, равнодушию к чужим страданиям, к зависти и злобе по отношению к тем, кто, по мнению унывающего, преуспевает. Уныние может выражаться в холодности и бесчувственности на Исповеди, в маловерии и сомнениях в Боге, в умалении своих грехов и обвинении ближних, а также в лености, праздности и празднословии.

Методы борьбы: уныние – очень тяжелый грех; чтобы избавиться от него надо предпринимать большие усилия. Необходимо постоянно прибегать к Богу с молитвой об исцелении от этого недуга и регулярно Причащаться (с какой периодичностью надо это делать – лучше обсудить со священником). Рекомендуется также совершать добрые дела и отсекать от себя недовольство какими‑то происходящими в жизни событиями, если они приводят к унынию. Это нелегко, поэтому надо себя постоянно к этому понуждать. Необходимо включить в свое молитвенное правило чтение Евангелия (лучше ежедневно и в одно и тоже время в течение 10–20 минут) и духовной литературы.

Между всеми перечисленными страстями существует такая диалектическая связь, когда одна греховная привычка коренится в другой, сама, в свою очередь, порождая последующую. Особенно опасен тот факт, что страсти могут формироваться в человеческой душе не только от ее очевидных пороков, но и от добродетелей, когда, например, дела милосердия становятся причиной тщеславия. Взаимосвязью страстей обусловливается и последовательный подход к их «лечению».

Так Иоанн Кассиан Римлянин пишет в связи с этим: «Эти восемь страстей, хотя имеют разное происхождение и разные действия, однако шесть первых, то есть чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль и уныние соединены между собой особым неким сродством, по коему излишество предыдущей дает начало последующей. Ибо от излишества чревоугодия необходимо происходит блудная похоть, от блуда – сребролюбие, от сребролюбия – гнев, от гнева – печаль, от печали – уныние. Потому против них надо сражаться тем же порядком, переходя в борьбе с ними от предыдущих к последующим: чтобы победить уныние, сначала надо подавить печаль; чтобы прогнать печаль, прежде нужно подавить гнев; чтобы погасить гнев, нужно попрать сребролюбие; чтобы исторгнуть сребролюбие, надо укротить блудную страсть; чтобы подавить эту похоть, надо обуздать чревоугодие»[57].

Страсть есть болезненное расширение естественной человеческой потребности, удовлетворение которой уже не приносит отдыха измученной душе, а вызывает все большие и большие пожелания. Страсть ненасытна: чем больше ее удовлетворяют, тем больше она требует удовлетворения. Это плен, когда человек не является сам себе хозяином. Страсть, как паразит, использует человека, воля которого оказывается фактически парализованной, до тех пор, пока он жив.

Поводом для развития страсти, как это уже не раз отмечалось, становится удовлетворение естественных надобностей человека. Но злом является не пища, а чревоугодие, не деторождение, а блуд, не зрение, а «похоть очес», не золото, а сребролюбие.

Развитие страсти начинается с греховного помысла. Если человек допустит его в свою душу и позволит ему там хозяйничать, это станет начальным пунктом развития страсти. Поэтому борьба с нечистыми помыслами составляет один из самых существенных разделов аскетики. Как пожар легче предотвратить, чем тушить, так и развитие страсти легче свести на нет, пока она пытается утвердиться в душе человека дурными помыслами.