Спасеніе 2 page

^{Поэтому, равно неправильно представлять себе спасеніе деломъ, извне вменяемымъ человеку, какъ и сверхъестественнымъ превращеніемъ, происходящимъ въ человеке помимо участія его свободы. И въ томъ и въ другомъ случае человекъ оказывался бы только безвольнымъ предметомъ чужаго воздействія, и святость, полученная имъ такимъ путемъ, ничемъ не отличалась бы отъ святости прирожденной, не имеющей нравственнаго достоинства, и, следовательно, совсемъ не темъ высшимъ благомъ, котораго ищетъ человекъ. „Я, говоритъ св. I. Златоустъ, слышалъ многихъ, говорившихъ: для чего Богъ сотворилъ меня самовластнымъ въ добродетели?}

^{Но какъ возвести на небо тебя дремлющаго, спящаго, преданнаго порокамъ, роскоши, чревоугодію? Ты и тамъ не отсталъ бы отъ пороковъ" 303). Человекъ не воспріялъ бы насильно навязанной ему святости и остался бы при прежнемъ. Поэтому, хотя благодать Божія делаетъ весьма много въ спасеніи человека, хотя можно все приписать ей, однако она „также нуждается въ верующемъ, какъ писчая трость или стрела въ действующемъ" 304). „Не насиліемъ и самооуправствомъ, но убежденіемъ и добродушіемъ уготовляется спасеніе человека. Посему всякій полновластенъ въ собственномъ спасеніи" 305). И это не въ томъ только смысле, что онъ страдательно воспринимаетъ воздействіе благодати, такъ сказать, представляетъ себя благодати, но въ томъ, что онъ встре-чаетъ предлагаемое ему спасеніе самымъ горячимъ желаніемъ, что онъ „ревностно устремляетъ свои очи къ свету (Божію)" 306). „Подвигоположникъ, говоритъ преп. ефремъ Сиринъ, всегда готовъ подать тебе Свою десницу, и возставить тебя отъ паденія. Ибо, какъ скоро ты первый протянешь къ Нему руку, Онъ подастъ тебе десницу Свою, чтобы возставить тебя" 307). А эта решимость принять благодатную" помощь необходимо предполагаетъ, что и въ последующій моментъ, въ моментъ самаго воздействія благодати человекъ не остается празднымъ, не ощущаетъ только свое спасеніе, но „действующей въ немъ благодати содействуетъ" 308). Всякое добро, совершающееся въ человеке, всякій его нравственный ростъ, всякій переломъ, происходящий въ его душе, необходимо совершаются не вне сознанія и свободы, такъ что не другой кто-нибудь, а „самъ человекъ изменяетъ себя, изъ ветхаго превращаясь въ новаго" 309). Спасеніе не можетъ быть какимъ-нибудь внешне-судебнымъ или физическимъ событіемъ, а необходимо есть действіе нравственное; и, какъ такое, оно необходимо предполагаетъ, въ качестве неизбежнейшаго условія и закона, что человекъ самъ совершаетъ это действіе, хотя и съ помощію благодати. Благодать, хотя и действуетъ, хотя и совершаетъ все, но непременно внутри свободы и сознанія. Это—основное православное начало, и его не нужно забывать, чтобы понять ученіе православной церкви о самомъ способе спасенія человека.}

^{Правовая точка зренія предлагаетъ две несообразности въ ученіи о томъ, какимъ способомъ человекъ спасается: она, во-первыхъ, учитъ, что Богъ не вменяетъ человеку греха и провозглашаетъ его праведнымъ, тогда какъ человекъ въ душе остается все темъ же грешникомъ; и, во-вторыхъ, самое спасеніе, точнее освященіе человека представляетъ въ виде сверхъестественнаго помимовольнаго пересозданія, почти вещественнаго превращенія совершаемаго въ душе благодатію. Православная догматика можетъ употреблять те-же выраженія, но содержаніе ихъ, конечно, будетъ далеко отлично.}

^{После выясненнаго православнаго понятія о правде Божіей, о возмездіи, о сущности спасенія нельзя представить себе, чтобы въ моментъ крещенія или покаянія совершалось какое-то невмененіе греха, какое-то провозглашеніе человека праведнымъ, пронунціація, какъ говорятъ протестанты. По протестантскому учепію выходитъ, что Богъ все время былъ разгневанъ на человека, все время не могъ ему простить того оекорбленія, какое человекъ нанесъ ему грехомъ. Потомъ, вдругъ, видя веру человека въ Іисуса Христа, Богъ примиряется съ человекомъ и не считаетъ его более своимъ врагомъ, хотя человекъ и после этого можетъ еще грешить, но уже безнаказанно. Здесь съ очевидностью обнаруживается то основное начало, которымъ живетъ правовое жизнепониманіе: все построено на оскорбленномъ самолюбіи,—разъ успокоено самолюбіе, тогда и грехъ, прежде осуждавшійся и подвергнутый проклятію, теряетъ свою греховность. Не такъ учитъ православная Церковь.}

^{Можно ли представить, чтобы Богъ враждовалъ противъ человека за его грехъ, чтобы Богъ не могъ примириться съ человекомъ, хотя бы этотъ последній всей душой жаждалъ Бога и молилъ объ общеніи съ Нимъ? Оставаясь верными Слову Божію и ученію отцевъ, можемъ только сказать: нетъ. Чтобы убедиться въ этомъ, раскроемъ Библію, и тамъ прямо съ первыхъ страницъ мы находимъ опроверженіе этого протестантскаго взгляда, хотя протестанты и хвалятся, что веруютъ только тому, чему учитъ Библія.}

^{Если Богъ враждовалъ противъ человека за оскорбленіе грехомъ, то какъ намъ протестанты объяснятъ первобытную исторію человечества? Почему Господь, обличивъ Адама, не оставляетъ его на произволъ судьбы, а устраиваетъ его жизнь и тутъ же даетъ ему самое радостное обетованіе, что семя жены сотретъ главу змія? Почему Господь, видя близость греха для Каина, является къ нему и предостерегаетъ? Почему, вообще, только для людей, „пренебрегавшихъ Духъ Божій" (Быт. VI, 3), только для нечестивыхъ, не желавшихъ обращенія, не было мира", т. е. примиренія съ Богомъ (Ис. LVII, 20—21) „боящійся же Бога и поступающій по правде во всякомъ народе пріятенъ (былъ) ему" (Деян. X, 35)?}

^{Очевидно, все это потому, что, говоря словами св. I. Златоустаго, „не Богъ враждуетъ противъ насъ, но мы противъ Него. Богъ никогда не враждуетъ" 310). Богъ всегда стремится къ человеку, всегда влечетъ его къ Себе, но дело въ томъ, что человекъ не всегда повинуется призванію Божію. Въ этомъ случае человекъ погибаетъ, но причиной—не гневъ Божій, не нежеланіе Бога простить человеку; а самъ человекъ, избирающей худое, котораго (худаго) Богъ не можетъ оставить жить, не можетъ даровать злу истину, принадлежащую только добру; не можетъ Богъ этого сделать такъ же, какъ не можетъ умереть или солгать, потому что это было бы отрицаніемъ Божественнаго Существа. Но не мирясь съ грехомъ, любовь Божія всегда готова обратить и спасти человека. Грехъ удаляетъ человека отъ Бога, а не Бога—отъ человека.}

^{Замечательно ясно высказывается эта мысль у пророка Исаіи. Напр.: „Такъ говоритъ Высокій и Превознесенный, вечно Живущій,—Святый имя ему: Я живу на высоте небесъ и во святилище, и также съ сокрушенными духомъ и смиренными, чтобы оживлять духъ смиренный и оживлять сердца сокрушенныхъ. Ибо не вечно буду Я вести тяжбу и не до конца гневаться; иначе изнеможешь предо Мною духъ и всякое дыхани е, Мною сотворенное" (Ис. LVII, 15 — 16). Богъ, какъ Творецъ всего, могъ, конечно, быть только правдой карающей, но тогда бы погибъ человекъ. Поэтому, любовь Божія и не ставитъ греха безусловными препятствіемъ для сближенія Бога съ человекомъ; всюду, где есть смиренный и сокрушенный сердцемъ, где заметно желаніе бросить грехъ и быть съ Богомъ, любовь Божія не оставляетъ безъ помощи. „За грехъ корыстолюбія его Я гневался и поражадъ его, скрывалъ лице и негодовалъ (чтобы исправить его); но онъ отвратившись пошелъ по пути своего сердца. (Мое удаленіе только еще более приблизило человека къ погибели. Тогда Я решилъ действовать иначе). Я виделъ пути его (однако, и теперь готовъ ему помочь), и исцелю его и буду водить его и утешать его и сетующихъ его. Я исполню слово: миръ, миръ дальнему и ближнему,—говоритъ Господь, и исцелю его" (17—19). Но непременнымъ условіемъ этого помилованія должно быть сердце сокрушенное, иначе милость не коснется человека". Я милостивъ, говоритъ Господь, не вечно буду негодовать; признай только вину твою (Іер. 3, 12—13). „А нечестивые—какъ море взволнованное, которое не можетъ успокоиться, и котораго воды выбрасываютъ илъ и грязь. Нетъ мира нечестивымъ, говоритъ Богъ мой" (20— 21). Почему же это? Потому, что они милости Божіей не приняли и примириться съ Нимъ не хотели. Всякій день простиралъ Я руки Мои къ народу непокорному, ходившему путемъ недобрымъ, по своимъ помышленіямъ (вотъ отношеніе Господа къ грешнику, не смотря на его грехъ). Однако, „вотъ, что написано предъ лицемъ Моимъ: не умолчу, но воздамъ, воздамъ въ недро ихъ беззаконія ваши, говоритъ Господь... Васъ, которые оставили Господа; забыли святую гору Мою, приготовляете трапезу для Гада и растворяете полную чашу для Меня,—васъ обрекаю Я мечу, и все вы преклонитесь на закланіе, потому что Я звалъ—и вы не отвечали, говорилъ—и вы не слушали, но делали злое въ очахъ Моихъ и избирали то, что неугодно Мне. Посему такъ говоритъ Господь Богъ: вотъ, рабы Мои (т. е. обратившіеся къ Богу) будутъ есть, а вы будете голодать" (Ис. LXV, 2. 6— 7, 11—13). „Кто гневъ Божій можетъ обратить на милость и правосудіе на милосердіе,—говоритъ преп. Ефремъ Сирин, если неумолитъ Судію тотъ одинъ, кто самъ себе связалъ бремя греховъ и несетъ, и развязываетъ и облегчаетъ оное, когда хочетъ? Ибо увеличиваемъ бремена, когда тяжко грешимъ, и облегчаемъ также оныя, когда горько каемся; и отъ насъ самихъ зависитъ разрешать и вязать. Божіе дело— прощать припадающихъ къ Нему; ибо, действительно, человеколюбивъ Владыка, Который покаяніемъ разрешаетъ бремена рабовъ" 311). Причина наказанія, следовательно, не въ необходимости какъ-нибудь удовлетворить правде Божіей (ведь, этого удовлетворенія нетъ и после покаянія), а въ томъ, что грешникъ не кается, продолжаетъ пребывать во грехе и темъ отчуждаетъ себя отъ жизни Божіей. Вражда, следовательно, не въ Боге, а въ человеке, какъ апостолъ Павелъ и даетъ это видеть съ несомненной ясностью.}

^{„Благоугодно было Отцу, чтобы въ Немъ (Сыне) обитала всякая полнота, и чтобы посредствомъ его примирить (не Себя со всеми, а) съ Собою вс е, умиротворивъ чрезъ Него кровію креста его, и земное и небесное. И васъ, бывшихъ некогда отчужденными и врагами, по расположению къ злымъ деламъ (любя зло, человекъ не можетъ любить святаго Бога) ныне примирилъ въ теле плоти его, смертію его, чтобы представить васъ святыми и непорочными и неповинными предъ Собою" (Кол. I, 19—22). „Все отъ Бога, Іисусомъ Христомъ примирившаго насъ съ Собою (а не Себя съ нами) и давшаго намъ служеніе примиренія, потому что Богъ во Христе примирилъ съ Собою міръ, не вменяя людямъ (такимъ образомъ) преступленій ихъ, и далъ намъ слово примиренія. Итакъ мы—посланники отъ имени Христова, и какъ бы самъ Богъ увещеваетъ чрезъ насъ, отъ имени Христова просимъ: примиритесь съ Богомъ" (2 Кор. У, 18— 20)... „Мы, какъ споспешники, умоляемъ васъ, чтобы благодать Божія не тщетно была принята вами" (VI, 1). Такимъ образомъ, въ то время, какъ люди, преданные греху, враждовали противъ Бога, противились его закону и пр., Богъ не переставалъ любить ихъ, враговъ Своихъ. „Ты врага суща мя зело возлюбшъ еси", поетъ наша Церковь 312). Ради этой Своей любви Богъ, не желая вменять людямъ этой вражды ихъ къ Себе, послалъ Сына Своего, чтобы примирить людей съ Собою. если же и после этого для некоторыхъ благодать Божія является „тщетной", то это потому, что сами они не хотятъ внять Божію увещанію, не хотятъ примириться съ Богомъ. Кто же въ такомъ случае примиряется въ крещеніи? Очевидно, не Богъ, потому что Онъ зоветъ человека ко крещению, Онъ будитъ его веру и пр. Примиряется, следовательно, человекъ съ Богомъ, т. е. человекъ, дотоле любившій только себя и грехъ, теперь откликается на зовъ Божій и съ своей стороны решается не служить больше греху и не враждовать, такимъ образомъ, противъ Бога, решается, вместо вражды, быть въ общеніи съ Богомъ.}

^{Такимъ образомъ, если съ православной точки зренія и можно говорить о невмененіи Богомъ греха человеку, то лишь въ качестве домірнаго предположенія всего домостроительства Божія о нашемъ спасеніи, предположенія, которое низвело на землю Сына Божія и вознесло его на крестъ, и которое, съ другой стороны, является вечнымъ залогомъ милости для насъ, всякаго грешника приступающаго къ Богу. Это не то значитъ, чтобы Богъ мирился со грехомъ. Грехъ, какъ прямое отрицаніе Божіей жизни, всегда пребудетъ „мерзостью" предъ святымъ Богомъ, никогда не получитъ отъ Него признанія, никогда не получитъ права на существованіе. Но это не потому, чтобы Богъ хотелъ, такъ сказать, отмстить за оскорбленіе, нанесенное ему, какъ Владыке міра— это объясняется самымъ существомъ правды. Грешникъ же, какъ личность, никогда не переставалъ и не перестанетъ быть предметомъ самой сильной любви Божіей, готовой на всякія жертвы, лишь бы только человекъ внялъ ея призванію. Тогда „вся виновность его сделается какъ тень" 313), какъ совсемъ не бывшая, и Отецъ Небесный проститъ ему прежнюю вражду, не требуя никакого удовлетворения.}

^{„Грешникъ не уплатилъ еще долга, чрезъ покаяніе делается неответственнымъ въ долге. Онъ не сложилъ еще бремени съ себя (разумеется искорененіе страсти) и облачается благодатію... Покаяніе не обещаетъ только, но даруетъ уже очищеніе греховъ и оставленіе оныхъ; не къ надежде только приводитъ согрешившаго, но единымъ словомъ изрекаетъ повеленіе, уверяетъ, что будетъ свободенъ. Оно говоритъ ему: познай, что имеешь у себя, а не жди. Но благодеяніе еще выше. Уразумей, чемъ обладаешь и знай, что уже самъ ты себе покровительствуешь. Данною тебе благодатію удостоверяю тебя въ будущемъ. Уверься въ милосердіи Божіемъ; пріятно Богу, что ты притекъ къ Нему; и Онъ доказываетъ тебе благость, потому что прежде оставления греховъ рукоположилъ тебя во іерея" 314), т. е. прежде того, какъ человекъ станетъ праведнымъ, Богъ не отвергаетъ его молитвы, не лишаетъ его права къ Себе обратиться. Милость Божія удерживается не Богомъ, а самимъ грешникомъ. Нужно только покаяться, „принести себя въ жертву Богу" 315), отказаться отъ своей излюбленной жизни, Богъ не помянетъ нашей прежней вражды, пойдетъ къ намъ на встречу. Любовь Божія, говоритъ преп. Ефремъ Сиринъ, „не медлитъ выслушивать приходящихъ къ Богу истинно. И не упрекаетъ опять приходящаго нечестивца: для чего столько времени служить ты врагу и добровольно презиралъ Меня Владыку? Не разыскиваетъ, сколько протекло времени, а только на смиреніе, слезы и воздыханія припадающаго къ Нему взираетъ Владыка, пототу что Онъ-предведецъ, какъ Богъ и создатель нашъ, вдругъ прощаетъ все грехи и ошибки въ мысляхъ и делахъ, и говоритъ, чтобы принесли ему (припадающему) одежду первую и еще перстень на правую руку, и всемъ ангеламъ повелеваетъ радоваться обретенію этой души грешника" 316). Конечно, совершенное остается совершеннымъ, бывшихъ греховъ позабыть человеку нельзя,—вспомнимъ слезы апостола Петра. Но если человекъ станетъ свои грехи считать непроницаемой стеной между нимъ и Богомъ, то это будетъ смертный грехъ, отчаяніе. Сознаніе бывшихъ греховъ только учитъ человека понимать милость и всепрощающую любовь Божію, а не возбуждаетъ въ немъ ужаса предъ гневомъ Божіимъ.}

^{Следовательно, домостроительство Божіе направляется не къ тому, чтобы какъ-нибудь примирить образовавшееся въ Боге раздвоеніе между любовію и правдою (раздвоеніе съ трудомъ допустимое въ единомъ и всегда тожественномъ Себе Существе), а къ тому, чтобы какъ-нибудь спасти погибшую овцу, чтобы какъ-нибудь устроить обращеніе человека на путь истины. Поэтому, невмененіе греха съ православной точки зренія должно понимать въ томъ смысле, что Господь, отъ вечности, осудивъ зло на погибель, темъ не менее отъ вечности же решилъ не отвергать за грехъ человека, если онъ перестанетъ грешить и обратится къ Богу. Поэтому, полагать въ невмененіи сущность оправданія значить говорить только о непременномъ предположеніи оправданія, о самомъ же последнемъ не говорить. То несомнено, что каждый обращающійся къ Богу просить прежде всего прощенія и получаетъ его; но это не значить, чтобы въ Боге во время самого совершенія таинства происходилъ какой-нибудь особый актъ примиренія съ дотоле нелюбимымъ грешникомъ, перемена происходить въ человеке и состоитъ въ примиреніи этого последняго съ Богомъ. Такимъ образомъ главное въ оправданіи—не пронунціація протестантовъ, а обращеніе человека отъ греха къ жизни по Богу, нравственный переворотъ. Такъ, действительно, православная церковь учила и учитъ.}

^{Пророкъ Исаія такъ описываетъ „заглажденіе беззаконій" Іакова. Господь наказывалъ его, „выбросилъ его сильнымъ дуновеніемъ своимъ, какъ бы въ день восточнаго ветра. И чрезъ это загладится беззаконіе Іакова (но страданія-не внешняя цена за грехъ, потому что далее читаемъ); и плодомь сего будетъ снятіе греха съ него, когда все камни жертвенниковъ онъ обратить въ куски извести, и не будутъ уже стоять дубравы и истуканы солнца" (Ис. 27, 9.) Бедствія приводятъ Іакова къ покаянію и, когда онъ уничтожить свой грехъ (идолослуженіе), этотъ грехъ съ него снимется.}

^{Апостолъ Павелъ называетъ крещеніе смертію греху. „Мы, говорить онь, умерли для греха: какъ же намъ жить въ немъ"? Въ чемъ же состоитъ эта смерть? „Неужели не знаете, что все мы, крестившіеся во Христа Іисуса, въ смерть его крестились? Итакъ мы погреблись съ Нимь крещеніемъ въ смерть, дабы, какъ Христосъ воскресъ изь мертвыхъ славою Отца, такъ и намъ ходить въ обновленной жизни".. „Нашь ветхій человекъ распять съ Нимъ, чтобы упразднено было тело греховное, дабы намъ не быть уже рабами греху* (Римл. VI, 2—4. 6). Дальнейшее же убежденіе быть верными своему призванію, пребывать чуждыми греху даетъ понять, что и самая смерть греху совершается тоже путемъ нравственнымъ, есть актъ насколько „таинственный, настолько же и свободно-охотный" 317). „Умертвіе говорить преосв. Феофанъ въ толкованіи на приведенныя слова апостола Павла, разумеется не физическое, а нравственное, состоящее въ отверженіи отъ всякаго греха и возненавиденіи его. Ибо какъ приступаютъ ко Господу? Каясь и крестясь, какъ указалъ Св. Петръ въ день Пятидесятницы вопрошавшимъ: что убо сотворимъ? Покайтесь и да крестится кійждо вь васъ, ответилъ онь (Деян. II, 38). А каяться что значить?—Говорить въ сердце своемъ: согрешилъ, н е буду. Это н е буду и есть смерть греху" 318). Другими словами, крещеніе, по мысли апостола Павла, было темь же „обещаніемъ Богу доброй совести", какимъ было оно и по мысли апостола Петра (I Петр. III, 21).}

^{Сущность крещенія или таинства покаянія состоитъ, следовательно, въ коренномъ перевороте, совершаемомъ въ душе человека, въ измененіи всей его жизни. Человекъ былъ рабомь греха, исполнялъ похоти діавола, быль врагомъ Божіимъ,—теперь онь решаетъ прекратить грехъ и быть въ общеніи съ Святымъ Господомъ. Реше ніе это, конечно, есть дело свободы человека, но совершается въ душе только при воздейстіи и при помощи благодати, которая сообщается въ таинстве. Крещеніе же, спрашиваетъ преосв. Феофанъ, что придаетъ?—Закрепляетъ благодатію сіе решеніе воли и даетъ силу устоять въ семь решеніи" 319). До принятія благодати человекъ только желалъ следовать Христу и исполнять его волю. Но грехъ продолжалъ быть для него пріятенъ. Благодать же Божія настолько укрепляетъ решимость человека, что онь начинаетъ ненавидеть грехъ, т. е. окончательно считаетъ его зломъ для себя, какъ прежде считалъ его своимъ благомъ. Это значить, что человекъ совсемъ перешелъ на сторону Господа и сталь его вернымъ рабомъ (Римл. УІ, 17—18). Благодать таинства входя, такъ сказать, въ душу человека и непременно „срастворяясь съ человеческимъ усердіемъ" 320), закрепляетъ и осуществляете совершаемый волей человека нравственный переворотъ и даетъ человеку силы устоять въ принятомъ решеніи (если только, конечно, человекъ не отвернется опять отъ благодати). Этимъ самымъ кореннымъ изме-неніемъ направленія жизни и совершается „уничтоженіе всего прежняго" 321),}

^{Всякое греховное паденіе кладетъ известную печать на душу человека, такъ или иначе вліяетъ на ея устроеніе. Сумма греховныхъ действій составляетъ, такимъ образомъ, некоторое прошлое человека, которое вліяетъ на его поведеніе въ настоящемъ, влечетъ его къ темъ или другимъ действіямъ. Таинственно-свободный переворотъ въ томъ и состоитъ, что нить жизни человека какъ бы прерывается, и образовавшееся у него греховное прошлое теряетъ свою определяющую принудительную силу какъ бы выбрасывается изъ души, становится чуждымъ для человека. Какое бы ни было это прошлое, будетъ ли это наследство отъ родителей (грехъ первородный), или последствія поступковъ самого крещаемаго, все это одинаково зачеркивается въ жизни человека, лишь бы только онъ искренно отвернулся отъ этого, лишь бы только онъ окончательно порвалъ съ этимъ прошлымъ связь 322). Изъ купели выходитъ новый человекъ, безъ определенія ко греху; но съ укрепленной благодатію, ревностью творить волю Божію и более Бога не покидать. Такимъ-то путемъ и „слагается съ человека греховное поношеніе" 323), „изглаждаются нечистоты прежде совершенныхъ преступленій 324). Грехъ не забывается и не невменяется человеку въ силу какихъ нибудь постороннихъ для души человека причинъ,—грехъ въ буквальномъ смысле удаляется отъ человека, перестаетъ быть частью его внутренняго содержанія и относится къ тому прошлому, которое прожито, которое, такимъ образомъ, съ настоящимъ человека не имеетъ ничего общаго. А мы выше видели, что за прошлое Богъ не гневается, не высчитываетъ его человеку. Разъ въ настоящемъ греха нетъ, нетъ следовательно и отчужденія отъ Бога, человекъ „примиренъ и возсоединенъ съ Церковію", святымъ царствомъ Божіимъ и Богомъ, грехъ действительно прощенъ человеку 325).}

^{Такъ именно и изображается благодатное действіе таин-ствъ крещенія и покаянія въ твореніяхъ отцевъ Церкви.}

^{Непосредственно касается вопроса о крещеніи св. Кириллъ Иерусалимский, самыя творенія котораго: „Огласительныя поученія", прямо отвечаютъ на нашъ вопросъ. С. Кириллъ ясно представляетъ возрожденіе человека въ крещеніи въ виде жизненнаго и вместе нравственно-свободнаго переворота въ душе. Человекъ, приступающій ко крещенію, долженъ вполне искренно и решительно отбросить свою прежнюю жизнь по стихіямъ міра и определить себя къ добру. Это, въ корне изменяющее человека, решеніе или изволеніе и делаетъ человека „званнымъ", т. е. действительно, а не въ воображеніи только, приводитъ его въ общеніе съ Богомъ и къ началу новой жизни.}

^{„Хотя Богъ и щедръ въ благотвореніи, однакоже, отъ каждаго ожидаетъ искренняго произволенія. Почему апостолъ присовокупилъ: сущимъ по изволенію званнымъ. Изволеніе (ή πρόθεοιζ), когда оно искренне делаетъ тебя званнымъ (κλητόν οε ποιέϊ) 326). Чтобы совершилось начало новой жизни, необходимо, чтобы прежняя была на самомъ деле отвергнута. Господь даетъ свою чудную спасительную печать (την σωτησιώδη σφραγίςα την ΰαυμασίαν) только тамъ, Где видитъ „добрую совесть", т. е. не словесное только обещаніе, а искреннее желаніе быть добрымъ. „Какъ приступающие къ набору воиновъ входятъ въ изследованіе о возрасте и телесномъ сложеніи набираемыхъ; такъ и Господь, вписуя въ воинство свое души, испыту е тъ произвол е нія. И, если кто имеетъ сокрытое лицемеріе,—-отвергаетъ сего человека, какъ неспособнаго къ истинному служенію въ воинстве. А если найдетъ достойнаго, съ готовностію даетъ ему благодать. Не даетъ же святая псамъ. Где видитъ добрую совесть, тамъ даетъ чудную спасительную печать, которой трепещутъ демоны и которую знаютъ ангелы" 327). Необходимъ, следовательно, действительный. сознательно-свободный переломъ душевный, чтобы таинство вполне принесло пользу человеку. Безъ свободнаго же содействія, безъ помянутаго перелома человекъ только напрасно искушаетъ Господа. Эта мысль была въ глазахъ св. Кирилла столь важной, что онъ несколько разъ возвращается къ ней въ своихъ "Оглашеяіяхъ", стараясь какъ можно сильнее запечатлеть ее въ умахъ готовящихся къ просвещенію.}

^{„Если, говорить святитель въ „Слове Предъогласительномъ" въ самомъ начале, теломъ ты здесь (т. е. принимаешь таинство), но не здесь мыслію; то н е тъ въ этом пользы. И Симонъ волхвъ приступалъ некогда къ купели сей. И крестился, но не просветился; омылъ тело водою, но не просветилъ сердца Духомъ; погружалось въ воду и вышло изъ воды тело, а душа не погребалась со Христомъ, и не воскресла съ Нимъ. Представляю примеры паденій, чтобы тебе не пасть.... Мы, служители Христовы, пріемлемъ всякаго и какъ бы исправляя должность придверниковъ, оставляемъ двери не запертыми. Нетъ запрещенія войти тебе, если у тебя и душа осквернена гре-хами и намереніе нечисто. И ты вошелъ, принять, имя твое вписано. Видишь ли досточестное это благоустройство Церкви? Примечаешь ли порядокъ и знаніе дела, чтеніе писаній, присутствіе клира, последованіе ученій? Почти место и вразумись видимымъ. Выходи ныне благовременно (т. е. съ душей приготовленной къ воспріятію благодати, а въ чемъ это приготовленіе, св. отецъ разъясняетъ далее), и наутро входи еще благовременнее. если одеяніемъ души твоей служитъ сребролюбіе, входи въ другой одежде; скинь съ себя ту одежду, какая на тебе, а не прикрывай ея. Совлекись любодеянія и нечистоты, и облекись въ светлую ризу целомудрія. Предваряю тебя о семъ, прежде нежели пришелъ Женихъ душъ Іисусъ и усмотрелъ одежды (имеется въ виду притча о званныхъ на вечерю). Долговременный дается тебе срокъ. Сорокъ дней имеешь на покаяніе. Много у тебя удобнаго времени и совлечься и омыться и облечься и войти. если же останешься при зломъ произволеніи, предваряющій тебя не виновенъ, но ты не ожидай принять благодать, приметъ тебя вода, но не воспріиметъ Духъ. если кто знаетъ у себя язву, пусть возметъ пластырь; если кто палъ, пусть возстанетъ. Да не будетъ среди васъ Симона (волхва), да не будетъ въ васъ „ни лицемерія, ни праздной пытливости. Умри грехамъ, и живи правде, живи съ нынешняго дня" 328). „Те, говоритъ св. Кириллъ въ Первомъ Слове, на комъ лежитъ еще греховная чешуя, поставляются ошуюю, потому что не приступаютъ благодати Божіей, даруемой Христомъ при возрожденіи крещеніемъ" 328).}

^{Съ этой точки зренія принятіе таинства крещенія представляется великимъ испытаніемъ совести человека, такимъ поворотнымъ моментомъ въ жизни человека, что если онъ его пропуститъ, то ничемъ уже не поправитъ своего положенія. „ (Св. Духъ) испытываете душу, не метаетъ бисера предъ свиніями. если лицемеришь; то люди крестятъ тебя теперь, а Духъ не будетъ крестить. А если пришелъ ты по вере, то люди служатъ въ видимомъ, а Духъ Святый даетъ невидимое. На великое испытаніе приходишь въ этотъ единый часъ, на великій воинскій наборъ. если погубишь часъ сей: то зло непоправимо. если же сподобишься благодати: просветится душа твоя; пріимешь силу, какой не имелъ; пріимешь оружія, страшныя для демоновъ. И если не бросить оружіе, но сохранишь печатъ, то демонъ не приступить" 329).}

^{Благодаря этому перевороту въ душе человека и грехи ему оставляются. „Не спрашивай: какъ изгладятся грехи мои? Сказываю тебе: изволеніем (τω θελειν) верою (τφ πιστενειν). Что сего короче? Но если уста твои скажутъ, что желаешь, а сердце не скажетъ сего; то судитъ тебя Сердцеведецъ. Съ нынешняго дня оставь всякое негодное дело. Пусть языкъ твой не произносить непристойныхъ словъ, не погрешаетъ взоръ твой, и мысль твоя не кружится надъ темъ, что безполезно" 330). „Уготовь, говорить св. Кириллъ въ другомъ месте, душевный сосудь, чтобы соделаться тебе сыномъ Божіимъ, наследникомъ Богу, сонаследпикомъ Христу, если только уготовляешь себя къ тому, чтобы пріять, если съ верою приходишь для того, чтобы соделаться вернымъ, если по собственному произволенію отлагаешь ветхаго человека. Ибо прощено тебе будетъ все, что ни сделано тобою" 331). Такимъ образомъ, собственное произволеніе оставить ветхаго человека является условіемъ благодатной действенности таинства: ветхій человекъ действительно умираетъ, и прежняя жизнь прощается человеку. Нетъ произволенія, ветхій человекъ не умираетъ, тогда нетъ и прощенія.}

^{По мысли св Василія Великаго, принятіе таинства есть наше примиревіе съ Богомъ, Который предварительно простилъ грехи всемъ людямъ. „Какъ душа несомненно удостоверяется, что Богъ отпустилъ ей грехи? если усмотритъ въ себе расположеніе сказавшаго: н е правду возн е навид е хъ и ом е рзихъ (Пс СХVIIІ): потому что Богъ, для отпущенія нашихъ греховъ ниспославъ единороднаго Сына Своего, съ Своей стороны пр е дварит е льно отпустилъ гр е хи вс е мъ. Но поелику св. Давидъ воспеваетъ милость и судъ и свидетельствуетъ, что Богъ милостивъ и праведенъ; то необходимо, чтобы съ нашей стороны было сделано, что пророками и апостолами сказано „въ техъ местахъ, где говорится о покаяніи, чтобы обнаружился судъ правды Божіей и совершилось милосердіе его въ отпущеніи греховъ" 332).}

^{Въ чемъ же состоитъ это содействіе съ нашей стороны благодати Божіей? Въ томъ, что мы „бываемъ въ подобіи смерти его, спогребшись ему крещеніемъ". „Въ чемъ же образъ погребенія? И почему полезно такое подражаніе? Во первыхъ нужно, чтобы порядокъ прежней жизни быль пресеченъ. А сіе, по слову Господню, не возможно для того, кто не родится свыше. Ибо пакибытіе, какъ показываетъ и самое имя, есть начало новой жизни. Посему, до начатія новой жизни, надобно положить конецъ жизни предшествовавшей. Какъ у техъ, которые бегутъ на поприще туда и обратно, два противоположныя движенія разделяются некоторою остановкою и отдыхомъ: такъ и при перемене оказалось необходимым, чтобы смерть служила средою между между тою и другою жизнію, оканчивая собю жизнь предыдущую и полагая начало жизни последующей". Въ зтомъ—-то пресеченіи порядка прежней жизни и состоитъ сущность таинственно-свободнаго воздействія на душу таинства крещенія. Символомъ этой смерти греху и служитъ погруженіе въ воду. „Какъ же совершается сошествіе во адъ? Подражая въ крещеніи Христову погребенію; потому что тела крещаемыхъ въ воде какъ бы погребаются. Посему крещеніе (т. е. погруженіе, видимая форма крещенія) символически означаетъ отверженіе делъ плотскихъ (внутренняя сторона крещенія, какъ таинства), по слову апостола, который говоритъ: обрезани бысте обрезаніемъ нерукотвореннымъ, въ совлеченіе тела греховнаго плоти, въ обрезаніи Христове, спогребшеся ему крещеніемъ (Кол. Π, 11). Оно есть какъ бы очищеніе души отъ скверны, произведенной въ ней плотскимъ мудрованіемъ, по написанному: омыеши мя и паче снега убелюся (Пс. L, 9)" 333). Прощеніе греховъ человеку и имеетъ основаніемъ указанную смерть греху, это пресеченіе порядка прежней жизни. Не будъ пресеченія, тогда не можетъ быть и прощенія. „Въ какомъ случае отпускаются душевные грехи? Когда добродетель, возобладавъ душою и, всецело оградивъ ее своими уроками, произведетъ въ ней отвращеніе отъ противоположннаго расположенія... Кто такъ расположенъ, вследствіе навыка (т. е. вследствіе окончательно сложившагося реіненія), тому могутъ быть отпущены прежния неправды... Кто такъ уврачевалъ себя, принявъ расположеніе къ противному, для того можетъ быть полезна и бладать прощенья... Невозможно, чтобы кто-нибудь безъ Божія прощенія предался добродетельной жизни (необходима благодатная помощь для выполненія решенія). Посему премудрый Досмотритель нашей жизни хочетъ, чтобы жившій во грехахъ и потомъ дающій обетъ возстать къ здравой жизни, положилъ конецъ прошедшему, и после содеянныхъ греховъ сделалъ некоторое начало, какъ бы обновившись къ жизни черезъ покаяніе" 334).}