Издание третье, исправленное

Ссылки

Исследований, целиком посвященных биографии князя Владимира, почти нет. Правда, в 1888 г., в связи с 900-летием Крещения Руси, и в 1915 г., в связи с 900-летием со дня смерти князя, было выпущено множество книг о его жизни. Но большинство авторов ограничилось лишь пересказом хорошо известного летописного рассказа. Исключением является весьма добротная для своего времени монография В. 3. Завитневича «Владимир Святой как политический деятель» (Киев, 1888). Впоследствии было выпущено несколько сборников, посвященных князю Владимиру и особенно Крещению Руси: Сборник в память святого равноапостольного князя Владимира. Пг., 1917; Владимирский сборник. Белград, 1938 и др. Большое количество таких сборников, а также материалов научных конференций и т. п. появилось в 80–90-е гг. прошлого века в связи с широко отмечавшимся 1000-летием Крещения Руси. Чисто популярный и даже беллетризованный характер носят вышедшие тогда же биографии Владимира: Руднев В.А. Слово о князе Владимире. М., 1989; Volkov V.I. Vladimir le soleil rouge. Paris, 1981. Крайность другого рода представляет собой очерк В.А. Пархоменко (Характер и значение эпохи Владимира, принявшего христианство // Ученые записки Ленинградского университета. Сер. ист. наук. Вып. 8. Л., 1941. С. 203–214), в котором почти все летописные известия о Владимире признаются недостоверными. (Ныне ситуация, естественно, изменилась. Из работ, появившихся в последнее время, выделю, прежде всего, монографию Н.И. Милютенко: Святой равноапостольный князь Владимир и крещение Руси. Древнейшие источники. СПб., 2008.)

Это не значит, конечно, что личность Владимира не привлекает внимание исследователей древней Руси. Напротив, в обобщающих трудах и специальных статьях историки воссоздавали и воссоздают биофафию князя, раскрывая смысл и значение проведенных им преобразований. Ссылки на большинство работ приведены в книге. Особо следует выделить такие значимые в историофафии имена, как В.Н. Татищев, Н.М. Карамзин, архиеп. Филарет (Гумилевский), митр. Макарий (Булгаков), К.Н. Бестужев-Рюмин, Н.И. Костомаров, Е.Е. Голубинский, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, В.Г. Васильевский, В.Р. Розен, A. И. Соболевский, И.И. Малышевский, А.А. Шахматов, Н.К. Никольский, Н.И. Серебрянский, М.С. Грушевский, С.А. Бугославский, B. А. Пархоменко, М.Д. Приселков, Б.М. Соколов, Б.Д. Греков, Г.П. Федотов, Н.А. Баумгартен, М.Н. Тихомиров, С.В. Юшков, В.В. Мавродин, А.В. Соловьев, А.В. Карташев, В.Т. Пашуто, А.А. Зимин, Б.А. Рыбаков, Д.С. Лихачев, В. Водов, А.Г. Кузьмин, Л. Мюллер, А.В. Назаренко, А.В. Поппэ, О.М. Рапов, О.В. Творогов, П.П. Толочко и др.

Известны подделки древних документов, якобы находившихся в руках князя Владимира, — причем весьма грубые. Так, еще в XVI в. появились сведения о некоем письме половца Ивана Смеры к князю Владимиру, написанном якобы на медных листах в городе Александрии в Египте в 990 г. (см.: Малышевекий И.И. Подложное письмо половца Ивана Смеры к великому князю Владимиру Святому. Киев, 1876). В XIX в. А.И. Сулакадзевым был изготовлен т. н. Молитвенник князя Владимира с поддельной записью Владимира, Добрыни и других лиц, сделанной якобы в 999 г. (на страницах молитвенника XIV в.) (см.: Макаренко М. Молитовник великого князя Володимера и Сулакадзев // Сборник Отделения русского языка и словесности Академии наук. Т. 101. № 3. Л., 1928. С. 484–491).

Так, памятники «Владимирова цикла» (за исключением «Памяти и похвалы князю Владимиру» и отчасти «Службы») даже не учтены в авторитетном «Словаре книжников и книжности Древней Руси» (Вып. 1: XI — перв. пол. XIV в. Л., 1987; Вып. 2: Втор. пол. XIV–XVI в. Ч. 1–2. Л., 1988–1989). (Ныне опять-таки ситуация изменилась. Житиям Владимира посвящена статья Б.М. Клосса в современном справочнике: Письменные памятники истории Древней Руси… СПб., 2003. Упомяну и книгу О.В. Лосевой: Жития русских святых в составе древнерусских Прологов XII — первой трети XV вв. М., 2009.)

Полное собрание русских летописей (далее — ПСРЛ). Т. 9: Никоновская летопись. М., 1965. С. 35: «…И бе рожение Володимиру в Будутине веси, тамо бо в гневе отслала еа Олга, село бо бяше еа тамо, и, умираючи, даде его Святей Богородици». Схожий текст — в Архангелогородском летописце (Устюжском летописном своде), см.: ПСРЛ.Т. 37. Л., 1982. С. 60.

См.: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 1. М., 1986. С. 326.

Под 1000 г. в «Повести временных лет» сообщается о смерти некой «Малъфреди» (ПСРЛ.Т. 1: Лаврентьевская летопись. М., 1961. Стб. 129). Начиная с исследования А.А. Шахматова (Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 376), ее обычно отождествляют с Малушей, матерью Владимира Но это сомнительно. Женское имя Малфредь, очевидно, является притяжательным к мужскому имени Малфред, что должно указывать либо на дочь, либо на жену некоего Малфреда. И то, и другое вряд ли подходит для Малуши.

А.А. Шахматов, опираясь на свидетельство Никоновской летописи и Устюжского летописного свода (см. прим. 1), предположил, что Малуша (Малфредь) была христианкой и не только похоронена в киевской Десятинной церкви Святой Богородицы, но и завещала церкви принадлежавшее ей село Будутино (Разыскания… С. 377). Однако, на мой взгляд, очевидно, что слова Никоновской летописи: «умираючи, даде его (село. — А. К.) Святей Богородици» — относятся к Ольге, но ни в коем случае не к Малуше. (Определенно об этом сообщает автор Архангелогородского летописца: «…Бе бо умирая Олга отдаст село то Пресвятей Богородицы».)

В «Историю Российскую» В.Н. Татищева включено т. н. «Родословие государей Российских», основанное на поздних и совершенно легендарных известиях. О матери Владимира в нем сообщается следуюшее: «Малуша, дочь славянина Каплюши Мальца любчанина» (Татищев В.И. История Российская // Собрание сочинений. Т. 1. М., 1994. С. 372; далее — Татищев). Надо заметить, что вымышленные имена такого рода в изобилии встречаются в исторических и генеалогических сочинениях XVII–XIX вв.

Существует еще одно позднее и весьма загадочное свидетельство о матери Владимира. Немецкий дипломат Эрик Ляссота, посетивший Клев в 1594 г., сообщает о том, что видел в разрушенном киевском Софийском соборе гробницу матери князя Владимира «княгини Юльцы» (Сборник материалов для исторической топографии Клева и его окрестностей. Клев, 1874. С. 17, второй пагинации). Возможно, речь идет о бабке Владимира Ольге; возможно, о его супруге, греческой царице Анне (показательно, что архидиакон Павел Алеппский, посетивший Киев в середине XVII в., называет ее похоже: Olikha; см.: там же. С. 73). Однако известно, что и та, и другая были похоронены в киевской Десятинной церкви. Вообще же следует отметить, что сведения Ляссоты неточны. Так, создателем Софийского собора он считал Владимира, хотя в действительности собор был построен его сыном Ярославом.

ПСРЛ.Т. 1. Стб. 69.

Впервые Малъка Любечанина и Мала Древлянского отождествил Д.И. Прозоровский (О родстве святого Владимира по матери // Записки Имп. Академии наук. Т. 5. М., 1864). Но особое распространение эта гипотеза получила после выхода в свет «Разысканий…» выдающегося исследователя русского летописания А.А. Шахматова. Последний не только поддержал предположение своего предшественника, но и пришел к выводу о том, что под именем Мала Древлянского скрывается сын воеводы Свенельда Мистиша (он же Лют), истинный убийца князя Игоря, рассказ о котором был искусственно и тенденциозно изменен летописцем (см.: Шахматов А.А. Мстислав Лютый в русской поэзии // Сборник Харьковского историко-филологического общества. Т. 18. Харьков, 1909. С. 88–91; он же. Разыскания… С. 340–378).

К настоящему времени гипотезу А.А. Шахматова можно признать опровергнутой. Так, исследователь строил свои выводы, в частности, на том основании, что в рассказе об убийстве Игоря, приведенном в «Хронике» польского историка XV в. Яна Длугоша (использовавшего русские летописи, в том числе, возможно, и не дошедшие до нас), имя древлянского князя, убийцы Игоря, читалось как «Мискиня», что можно было принять за испорченное «Мистиня». Сближение этого имени с формой «Мистиша» (вариант имени «Мстислав») само по себе весьма спорно; к тому же в оригинале Длугоша читается не «Мискиня», а «Нискиня» (Niszkina; вероятнее всего, найденный Длугошем смысловой эквивалент русскому имени «Мал»), что, конечно, рушит построения Шахматова. Ни на чем не основано и отождествление Мистиши (лишь случайно упоминаемого летописцем) и Люта Свенельдичей. Наиболее обстоятельная критика построений А.А. Шахматова дана в работах А.В. Соловьева (Был ли Владимир Святой правнуком Свенельда? // Записки Русского научного института в Белграде. Вып. 16–17. Белград, 1941. С. 37–64) и А.В. Поппэ (Родословная Мстиши Свенельдича // Летописи и хроники. 1973 г. М., 1974).

Гипотеза о тождестве Мала Древлянского и Малъка Любечанина также отвергается современной наукой (см., напр.: Рыбаков Б.А. Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 195; Поппэ А.В. Указ. соч.; и т. д.). Однако в популярных работах и генеалогических исследованиях она по-прежнему преобладает (см., напр.: Членов А.М. Древлянсько похождения князя Владимира // Украïyський icторичний журнал. 1970. № 9–11; Лисовой Н.Н. Владимир Креститель // Наш современник. 1991. № 10. С. 170; Горюнков С.В. О происхождении святого князя Владимира по материнской линии // Известия Русского генеалогического общества. Вып. 3. СПб., 1995. С. 93–95).

Т. н. Иоакимовская летопись, введенная в научный оборот В.Н. Татищевым (о ней речь пойдет ниже), называет тестем Святослава «князя угорского» (венгерского); следовательно, предполагается, что его женой (очевидно, матерью Ярополка и Олега) была венгерка (Татищев. Т. 1. С. 111). Но достоверность этого известия ничем не подтверждается. Сам В.Н. Татищев считал супругой Святослава некую Предславу, имя которой упомянуто в договоре Игоря с греками 944 г. (там же. Т. 2. М., 1995. С. 41, 218; Т. 1. С. 372–373). Но это предположение (ничем не обоснованное) можно принять только в том случае, если согласиться с предложенной Татищевым датой рождения Святослава — 920 г., что явно противоречит показаниям «Повести временных лет» (см. след. прим.).

Дату 6450 (942) г. называет Ипатьевская летопись (точнее, Ипатьевский список «Повести временных лет»), а также Воскресенская летопись (ПСРЛ.Т. 2. М., 1962. Стб. 34; Т. 7. СПб., 1856. С. 278). Разумеется, эту дату нельзя считать точной; летописец высчитал ее, исходя из известного ему факта малолетства Святослава в момент смерти Игоря. В действительности Святослав мог быть и несколькими годами старше.

Позднейшие летописи называют и другие, значительно более ранние даты рождения Святослава. Так, в Тверском летописном сборнике (XVI в.) под 6453 г. читаем: «И оста по нем (по Игоре. — А. К.) сын его Святослав мал, 15 лет», — что указывает на 930 г. как год рождения князя (ПСРЛ.Т. 15. [Вып. 2.] М., 1965. Стб. 57).

В.Н. Татищев, пользовавшийся, в том числе, и не дошедшими до нашего времени летописными сводами, сообщает о рождении Святослава под 920 г., ссылаясь при этом на «Новгородский» и «Ростовский» «манускрипты» (Татищев. Т. 2. С. 40, 217). Впрочем, историку были известны и другие даты рождения князя — 942 (Т. 1. С. 372) и 940 гг. (Т. 2. С. 225). Возможно, его выбор в пользу ранней даты отчасти объясняется неверным прочтением летописного известия об участии Святослава в сражении с древлянами в 946 г. «Святослав… начал битву и, бросив когтем в древляны, пробил коня сквозь», — читаем в «Истории Российской» (Т. 2. С. 46); «по его действу видно, что он был не дитя», — замечает по этому поводу сам Татищев (там же. С. 225). Но очевидно, что рассказ Татищева представляет собой лишь пересказ статьи 6454 (946) г., как она приведена в «Повести временных лет» и других летописях, а слова «пробил коня сквозь» — не что иное, как искаженная передача летописного: «…и копье лете сквозе уши коневи» (то есть между ушами коня) — ср.: ПСРЛ.Т. 1. Стб. 58. Показательно, что в ту же ошибку впадает и современный исследователь, делающий на основании татищевского рассказа вывод о том, что в 946 г. Святослав был не мальчиком, но почти взрослым юношей Толочко П.П. Древняя Русь. Киев, 1987. С. 43–44).

Факт рождения Святослава в 920 г. или около этого признавали также А.П. Новосельцев (Образование Древнерусского государства и первый его правитель // Вопросы истории. 1991. № 2–3. С. 12) и О.М. Рапов (Русская церковь в IX — первой трети XIII в. Принятие христианства. М., 1988. С. 157–158; впоследствии автор видоизменил свою точку зрения).

Общая посылка такого радикального пересмотра традиционной летописной даты очевидна. Давно замечено, что время рождения Святослава не соответствует летописным датам биографии его матери, княгини Ольги, и отца Игоря. По летописи получается, будто Святослав появился на свет, когда Ольге было, по крайней мере, около пятидесяти лет и спустя сорок лет ее совместной жизни с Игорем (ср.: ПСРЛ.Т. 1. Стб. 29: брак Игоря и Ольги отнесен к 6411 (903) г.). Это, конечно, маловероятно. Однако из очевидного противоречия делается неверный вывод. Начальная часть биографии князя Игоря во многом туманна. Совершенно не ясны, по разным летописям, его взаимоотношения с Олегом, подлинным правителем Руси в конце IX — начале X в. Составители «Повести временных лет» явно стремились хронологически «привязать» биографию Игоря к биографии его предполагаемого отца Рюрика, полулегендарного основателя Киевской династии (см.: Тихомиров М.Н. Русское летописание. М., 1979. С. 35). Лишь с 40-х гг. X в. Игорь становится действительно заметной фигурой как в собственно русской истории, так и для иностранных авторов, писавших о Руси (договор с греками 944 г., упоминания об Игоре у Константина Багрянородного, Льва Диакона и др.). Принимая во внимание особенности начального русского летописания, следует, по-видимому, с гораздо большим доверием отнестись к сведениям о позднем периоде биографии князя Игоря и княгини Ольги и к основанным на устном предании рассказам типа того, что повествует о ребенке Святославе в битве с древлянами около 946 г. Точные же даты, помещенные в начальной части летописи, как раз и не внушают доверия. Зачастую они являются результатом редакторской работы и собственных хронологических расчетов составителей летописи. Считать (вслед за О.М. Раповым), что летописная статья 946 г. есть позднейший тенденциозный вымысел, имевший целью «обелить княгиню Ольгу, оправдать захват ею власти в Киевской Руси», осуществленный якобы уже при взрослом Святославе (а следовательно, что весь летописный текст за вторую половину 40-х — 60-е гг. X в. есть сознательный вымысел летописца), тем более без тщательного текстологического анализа летописи, совершенно несерьезно. Разумеется, упоминание имени Святослава в договоре Игоря с греками 944 г., равно как и его представительство на переговорах особым послом, вопреки О.М. Рапову, не свидетельствует о том, что он был взрослым; участие в переговорах его представителя было обязательным и носило этикетный характер вне зависимости от возраста князя.

В более поздней статье (Когда родился великий киевский князь Святослав Игоревич // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 1993. № 4. С. 92–96) О.М. Рапов обосновывает новую дату рождения Святослава — 927 г. (При этом автор допускает существование у князя Игоря двух сыновей с одинаковым именем; первый из «Святославов» родился в 920 г., согласно Татищеву, но вскоре умер, другой же, знаменитый полководец, — в 927-м. Оставляю эту гипотезу историка без комментариев.) Автор обратил внимание на то, что в той же летописной статье Ипатьевской и Воскресенской летописей 942 г., в которой сообщается о рождении Святослава, читается известие о смерти болгарского царя Симеона. Из византийских же источников известно, что Симеон на самом деле умер в 927 г. Как полагают, летописец извлек это сообщение из Хронографа, содержавшего, в частности, болгарские известия. При этом он ориентировался на номер индикта (15), которым была датирована смерть царя. Ошибочно известие было перенесено на пятнадцать лет вперед. Следовательно, делает вывод историк, и Святослав родился на пятнадцать лет раньше летописной даты.

Такое объяснение совершенно неприемлемо. Летописная статья 6450 (942) г., с небольшими разночтениями (но без упоминания о Святославе), читается и в Лаврентьевской, и в сходных с нею летописях. Несомненно, она извлечена из внелетописного источника. Но предполагать, будто во внелетописном источнике читалось и известие о рождении Святослава и что оно оттуда попало в текст «Повести временных лет», отразившийся в Ипатьевской летописи, но было исключено при составлении редакции, отразившейся в Лаврентьевской (а, по Рапову, получается именно так), излишне. Появление имени Святослава в Ипатьевском списке «Повести временных лет» и в Воскресенской летописи объясняется, конечно, совсем другими причинами — а именно редакторской работой и собственными хронологическими расчетами составителей этих летописей, основанными, как было отмечено выше, на известии о малолетстве Святослава во время сражения с древлянами.

Относительно времени рождения Владимира в источниках и исторической литературе также нет определенности или единодушия. В.Н. Татищев в упомянутом выше «Родословии государей» сообщает о рождении Владимира в 948 г. (Т. 1. С. 373; несмотря на то, что несколькими строками выше дата рождения Святослава показана как 942 г.). Сам Татищев так объясняет происхождение этой даты. «О летах и рождении Владимира точно нигде не показано». Но поскольку он родился «в селе Будятине» (Будутиной веси), которое, по мнению Татищева, находилось «близ Плескова» (Пскова), «где Ольга и мать Владимирова Малуша были в 947 г., когда и Плесков построен» (со ссылкой на Житие Ольги и позднейшую Степенную книгу царского родословия — где, конечно, нет твердых дат и упоминания о Малуше), то получается, что «Владимир жил 67 лет» (Т. 2. С. 237; Т. 4. М., 1995. С. 415). Разумеется, предположение о рождении Владимира именно после «новгородского» похода Ольги (см.: там же. Т. 2. С. 222) совершенно безосновательно.

Другая предполагаемая дата рождения князя Владимира основана на показаниях т. н. Летописца Переяславля Суздальского — памятника, в своей основе, XIII в., но сохранившегося в рукописи 60-х (или 60–70-х) гг. XV в. Рассказывая о кончине Владимира, летописец называет число прожитых князем лет — 73. Исходя из этого сообщения, а также используя некоторые дополнительные соображения (прежде всего, конечно, собственные расчеты времени рождения отца Владимира Святослава — см. пред. прим.), О.М. Рапов предложил новую дату рождения Владимира — 942–943 гг. (Рапов О.М. Русская церковь… С. 157–158; он же. Когда родился… С. 92–96). Но эти расчеты также неверны.

Мимо внимания исследователя ускользнуло то обстоятельство, что сама смерть князя помечена в Летописце Переяславля Суздальского не 6523 (1015) г., как в других летописях, а 6543 (1035) г. — см.: ПСРЛ.Т. 41: Летописец Переславля Суздальского (Летописец русских царей). М., 1995. С. 44, прим. 88. Предшествующая летописная статья помечена 6504 (996) г., последующая — 6543-м же, далее — 6546 (1038) г. Говорить о случайной описке переписчика XV в. не приходится, поскольку 6543 г. датируется не только смерть Владимира, но и убийство Бориса и Глеба (в той же статье) и начало княжения Ярослава в Киеве (в следующей статье). Летописец Переяславля Суздальского — памятник во многом компилятивный. В частности, в рассказе о княжении Владимира составитель летописи пользовался, помимо «Повести временных лет», известными нам сочинениями — «Церковным уставом» князя Владимира (по определению Я.Н. Щапова, это особый Архивный извод Оленинской редакции, отличный от других списков Устава) и «Сказанием о Борисе и Глебе» (также в особой редакции). Составитель летописи не только включал их в свой текст, но и очень свободно использовал, воссоздавая на их основе целые эпизоды биографии князя. Таковы, например, сцена составления «Завещания» Владимира (то есть «Церковного устава») с участием царицы Анны и князя Бориса, эпизод с приходом в Киев после смерти Владимира Бориса и Святополка. При этом нарушалась хронологическая канва событий: так, например, болезнь Владимира и приезд в Киев Бориса описываются дважды (но, вероятно, на основании одних и тех же источников) — под 6504 и 6543 гг.

У нас нет оснований считать, что в руках составителя Летописца Переяславля Суздальского находились какие-то неизвестные нам источники, содержавшие уникальные известия о князе Владимире (например, дату его рождения или число прожитых лет). Напротив, это число, по-видимому, появилось в результате собственных исторических разысканий летописца. Чтобы получить дату рождения князя Владимира такой, какой ее представлял себе составитель Летописца Переяславля Суздальского, число 73 следует вычесть не из 6523-го, а из 6543 г. В результате мы получим 6470 (962/963) г. Но примерно эта дата (или что-то около того) получается, если основываться на тех известных фактах биографии князя Владимира, о которых мы говорили в тексте главы. Склонность к такого рода разысканиям составитель Летописца Переяславля Суздальского обнаруживает определенно.

Обосновывая «раннюю» дату рождения Владимира, О.М. Рапов ссылается также на «Хронику» Титмара Мерзебургского, в которой сообщается о том, что князь Владимир умер (в 1015 г.) «глубоким стариком» (Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники IX–XI вв. М., 1993. С. 141 (Титмар. VII, 73, 74), ср.: С. 173). Однако, на мой взгляд, в устах человека Средневековья эти слова вовсе не противоречат предполагаемому возрасту князя к моменту смерти — около 53 лет. Добавлю, кстати, что о «маститой старости» Владимира сообщает также т. н. Чудовская редакция Жития князя Владимира (см.: Шахматов А.А. Корсунская легенда о крещении Владимира. СПб., 1906. С. 35, прим.).

По мнению П.П. Толочко (Древняя Русь. С. 43–44), летописная статья 970 г. о посажении Святославом своих сыновей на княжение в Киев, Древлянскую землю и Новгород свидетельствует о взрослом возрасте княжичей (поскольку «на самостоятельное княжение они могли быть определены не раньше достижения 15–16 лет»). Но это утверждение не подтверждается источниками для IX–X вв. Напротив, и Игорь, и Святослав (по крайней мере в изложении летописца) определенно садятся на княжение младенцами.

Гипотезе о рождении Владимира в 942–943 гг. или около этого времени явно противоречат показания статьи 6476 (968) г. «Повести временных лет», рассказывающей об осаде Киева печенегами (весна 969 г.). Из контекста статьи совершенно очевидно, что все трое Святославичей были в то время еще детьми; так называют их и киевляне в послании к Святославу, и сам летописец (ПСРЛ.Т. 1. Стб. 65–67); автор Лаврентьевской летописи называет Владимира ребенком и в период его пребывания в Новгороде (там же. Стб. 299).

А.В. Назаренко обращает внимание на одну деталь в сообщении немецкого миссионера епископа Бруно Кверфуртского, встречавшегося с Владимиром в 1007 или 1008 г.: проводив гостя до границ своей державы, Владимир «спрыгнул с коня» (Назаренко А.В. Западноевропейские источники // Древняя Русь в свете зарубежных источников / Под ред. Е.А. Мельниковой. М., 1999. С. 314, прим. 17). Слово «спрыгнул» можно толковать как свидетельство известной бодрости князя; очевидно, к этому времени он не был совсем уж дряхлым старцем.

Добавлю, что дату, восстанавливаемую из показаний Летописца Переяславля Суздальского (962 г.), конечно, нельзя считать точной. Это лишь приблизительные расчеты самого летописца. По-видимому, поиск «точных» дат рождения князей IX–X вв. в древних письменных источниках вообще бесперспективен. Согласно «Повести временных лет», первые записи о рождении сыновей киевских правителей появляются не ранее 20-х гг. XI в. (запись о рождении князя Владимира Ярославича, сына Ярослава Мудрого). (Правда, в Никоновской летописи имеется запись о рождении другого внука Владимира, Яна Святославича, под 1002 г.; но хронология Никоновской летописи относительно времени княжения Владимира вызывает большие сомнения — см. об этом ниже.)

О влиянии внешней торговли на становление государственности и социальное расслоение восточнославянского общества см.: Мельникова Е.А. К типологии предгосударственных и раннегосударственных образований в Северной и Северо-восточной Европе (Постановка проблемы) // Древнейшие государства Восточной Европы. Материалы и исследования. 1992–1993 гг. М., 1995. С. 16–33.

Строка из «Слова о полку Игореве». О сакрализации личности князя см.: Толочко А.П. Князь в Древней Руси: власть, собственность, идеология. Киев, 1992. С. 13–22.

ПСРЛ.Т. 1. Стб. 64–65.

Лев Диакон. История. М., 1988. С. 82. (Перевод М.М. Копыленко.)

Соболевский А.И. Памятники древнерусской литературы, посвященные Владимиру св. // Чтения в Историческом обществе Нестора Летописца. Кн. 2. Киев, 1888. С. 59. Прозвище «Легкий» приводят автор Краткого Владимирского летописца XVI в. (Тихомиров М.Н. Малоизвестные летописные памятники. 1. Краткий Владимирский летописец // Исторический архив. Кн. 7. М., 1951. С. 209), а также автор «Послания о Мономаховых дарах» — памятника первой трети XVI в., надписанного именем опального киевского митрополита Спиридона-Саввы (Дмитриева Р.П. Сказания о князьях Владимирских. М.; Л., 1955. С. 162).

Князь Святослав не был единственным мужчиной в династии Рюриковичей после смерти Игоря. В договоре Игоря с греками 944 г. упоминаются племянники Игоря Старого — Игорь и Акун (Якун) (ПСРЛ.Т. 1. Стб. 46). Однако их реальное присутствие в русской истории не обозначено; в летописи их имена более не встречаются.

В позднейшей Иоакимовской летописи рассказывается о брате Святослава князе Глебе, христианине, убитом якобы по приказу Святослава после поражения русских от греков на Дунае (Татищев. Т. 1. С. 111). Но скорее всего Глеб, о котором совершенно не упоминают древнейшие источники, — фигура вымышленная. Возможно, составитель Иоакимовской летописи основывался на упоминании имени Улеб (вариант имени Глеб) в том же договоре Игоря с греками. Улеб представляется здесь послом некоего Володислава (вероятно, представителя какого-то княжеского рода, не Рюриковича?); ниже упоминается еще и некая «жена Улебля» (Улебова). В.Н. Татищев (и, наверное, не он один) иначе читали данное место: «Улебов (посол. — А. К.) Владислав», что давало возможность отождествлять этого Улеба с Глебом, братом Святослава (там же. Т. 2. С. 41, 218; Т. 1. С. 118.)

Литаврин Г.Г. Путешествие русской княгини Ольги в Константинополь. Проблема источников // Византийский временник. Т. 42. М., 1981. С. 42–44. Все же, вопреки Г.Г. Литаврину, принимаю традиционную дату путешествия Ольги — 957 г. (ср.: Назаренко А.В. Когда же княгиня Ольга ездила в Константинополь? // Византийский временник. Т. 50. М., 1989. С. 66–83).

ПСРЛ.Т. 1. Стб. 63.

Анонимное продолжение хроники Регинона Прюмского. См.: Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники IX–XI вв. С. 107–109.

Я имею в виду прежде всего ставшие весьма популярными среди русской интеллигенции книги Л.Н. Гумилева «Древняя Русь и Великая Степь» (М., 1992 и др. издания) и В.В. Кожинова «История Руси и русского слова» (Наш современник. 1992. № 10, 11; отд. изд.: М., 1999).

См. об этом: Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951. С. 41–42; Петрухин В.Я. Славяне, варяги и хазары на юге Руси. К проблеме формирования территории Древнерусского государства // Древнейшие государства Восточной Европы. 1992–1993 гг. М., 1995. С. 117–125.

Текст «Повести временных лет» цитируется по Радзивиловской летописи (ПСРЛ.Т. 38. Л., 1989. С. 33). Ср. также в Лаврентьевской (Т. 1. Стб. 65), Ипатьевской (Т. 2. Стб. 53), Новгородской Первой младшего извода (Новгородская Первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л., 1950. С. 117). Индивидуальное чтение Лаврентьевского списка («и град их и Белу Вежю взя, ясы победи и касогы»), разумеет ся, не является первичным: союз «и» явно поставлен здесь не на место. Тем более неверно делать на основании этого чтения какие-то далеко идущие выводы о нападении Святослава на некий хазарский «град», отличный от Белой Вежи. Ср., например, перевод данного фрагмента Д.С. Лихачевым: «…и столицу их (Итиль? — А. К), и Белую Вежу взял» (Памятники литературы Древней Руси. XI — начало XII в. М., 1978. С. 79; Повесть временных лет. Изд. 2-е. СПб., 1996. С. 168). Русская летопись содержит сведения о военных действиях Святослава лишь на среднем и нижнем Дону и Северном Кавказе; о военных действиях на нижней Волге ничего не сообщается. Ср. также прим. 13.

Артамонов М.И. История хазар. Л., 1962. С. 298–323; Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990. С. 132, 166.

Арабские историки Ибн Мискавейх (X–XI вв.) и его продолжатель Ибн ал-Асир (XII–XIII вв.) сообщают под 965 г. о нападении на «страну хазар» «тюрков» (Калинина Т.М. Сведения Ибн-Хаукаля о походах Руси времен Святослава // Древнейшие государства на территории СССР. 1975 г. М., 1976. С. 93–94). Впрочем, Т.М. Калинина полагает, что арабские авторы могли назвать тюрками самих русов, хотя и допускает участие в военных действиях на их стороне гузов и печенегов.

В историографии ведутся споры относительно количества походов русов против Хазарии при Святославе. Согласно мнению В.В. Бартольда, Ибн Хаукаль описывал события, происходившие не в том году, который он обозначил (358 г. хиджры), а тремя годами раньше; следовательно, и арабский географ, и летописец сообщают об одном и том же военном предприятии Святослава (Бартольд В.В. Арабские известия о русах // Бартольд В.В. Сочинения. Т. 2. Ч. 1. М., 1963. С. 849). Эта точка зрения получила широкое распространение (из последних работ см.: Сахаров А.Н. Дипломатия Святослава. М., 1991. С. 40–48, 91–97). Однако современные исследования с привлечением всех рукописей Ибн Хаукаля убедительно доказывают, что год, проставленный арабским автором, является именно годом разорения Итиля, Самандара и других хазарских и поволжских областей (Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 95 (раздел написан А.П. Новосельцевым); Калинина Т.М. Указ. соч.; Новосельцев А.П. Хазарское государство… С. 225 и след.). Но в таком случае имели место два различных похода русов на хазар, разделенные тремя годами.

К аргументам, высказанным исследователями ранее, я бы добавил еще следующее соображение. В русских источниках (и прежде всего, в «Повести временных лет») в поддающихся определению случаях географическое название «Козаре» (Хазары) обозначает районы нижнего Дона, Северного Кавказа, Тамани и восточного Крыма, но никогда — нижнюю Волгу и прикаспийские области. Особенно ярко это видно в летописном рассказе о «хазарской дани» — «володеют козари русьскии князи и до днешнего дне», — пишет летописец (ПСРЛ.Т. 1. Стб. 17), очевидно, имея в виду распространение власти русских князей на хазарскую Тьмуторокань; а также в титуловании тьмутороканского князя Олега-Михаила Святославича на его известной печати «архонтом Матрахи, Зихии и всей Хазарии» — см.: Soloviev A. V. Domination Byzantine ou Russe au Nord de la Mer Noire a l'epoque des Comnene? // Akten des XI. Internationalen Byzantinisten-Kongresses. Miinchen. 1958. München, 1960. S. 569–580; Янин В.Л. Актовые печати Древней Руси X–XV вв. Т. 1. М., 1970. С. 26–29. Все это вполне соответствует географическим традициям раннего Средневековья — греческой, латинской, еврейской. Для районов нижней Волги, и в частности Итиля, летописец, очевидно, применял другое название — Хвалисы (см.: Pritsak О. The Khazar Kingdom's Conversion to Judaism // Harvard Ukrainian Studies. 2. Cambridge (Mass.), 1978. P. 261–262; Golb N.. Pritsak O. Khazarian Hebrew Documents of the Tenth Century. Ithaca; London, 1982. P. 153–156; Карпов А.Ю. Генеалогия хвалисов и болгар в летописной статье 1096 г. // Архив русской истории. Вып. 4. М., 1994. С. 20). Таким образом, сам текст летописной статьи 965 г. свидетельствует, по-видимому, против предположения о военных действиях Святослава на нижней Волге (что, напротив, следует из описания Ибн Хаукаля).

По мнению А.П. Новосельцева, второй поход против Хазарии был предпринят Святославом в тот промежуток времени, когда русский князь, согласно летописи, возвратился в Киев в связи с набегом печенегов (Хазарское государство… С. 227). В частности, автор ссылается на свидетельство арабского географа X в. ал-Мукаддаси, слышавшего от кого-то, «что войско из ар-Рум (Византии. — А. К.), именуемых ар-Рус, напало на них (хазар, живущих в Итиле. — А. К.) и подчинило страну их». (Современный перевод Н.И. Серикова (под ред. В.М. Бейлиса) в: Восточное историческое источниковедение и специальные исторические дисциплины. Вып. 2. М., 1994. С. 288.) Думаю, однако, что выражение «войско из ар-Рум, именуемых ар-Рус» указывает на географическое положение «ар-Рус» относительно хорошо известной арабам Византии, но не обозначает конкретной страны, откуда явилось русское войско.

Т.М. Калинина (Указ. соч. С. 96) ставит под сомнение факт нападения русов на Волжскую Болгарию, считая (вслед за В.В. Бартольдом), что Ибн Хаукаль смешал Волжскую и Дунайскую Болгарии и перенес на Волгу военные действия Святослава, которые на самом деле велись на Дунае. Как мне кажется, упоминание буртасов среди народов, подвергшихся нападению, свидетельствует против такого предположения.

Новгородская Первая летопись. С. 117.

Лев Диакон. С. 36. (Перевод М.М. Копыленко.)

Там же. С. 43–44.

Там же. С. 121. (Перевод С.А. Иванова.)

Там же. С. 44. (Перевод М.М. Копыленко.)

Южнославянские месяцесловы XIII в. называют дату кончины царя Петра — 30 января, день его памяти (Сергий. Т. 2. М., 1997. С. 29).

Сообщение Лиутпранда, епископа Кремонского (Patrologiae cursus completus / Ed. J-P. Migne. Series latina. T. 136. Paris, 1853. P. 917).

Константин Багрянородный. Об управлении Империей. М., 1989. С. 37–39. (Перевод Г.Г. Литаврина.)

ПСРЛ.Т. 1. Стб. 65.

Ковалевский А.П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921–922 гг. Харьков, 1956. С. 130.

ПСРЛ.Т. 1. Стб. 65–67.

Там же. Стб. 68–69.

ПСРЛ.Т. 1. Стб. 69.

Русские источники умалчивают об этом. Уникальное известие о пребывании «Сфендослава, сына Ингора, архонта Росии», в «Немогарде» содержится в трактате Константина Багрянородного (Об управлении Империей. С. 45). Правда, высказывались и высказываются сомнения относительно отождествления этого названия с Новгородом на Волхове (см.: Носов Е.Н. Новгородское (Рюриково) городище. Л., 1990. С. 193–194).

Археологические исследования последних лет бесспорно доказывают существование Городища как укрепленного центра, господствовавшего над округой, по крайней мере, с IX в. (Носов Е.Н. Указ. соч.). В названной работе Е.Н. Носов обосновывает высказывавшееся и ранее предположение о том, что именно Городище было предшественником Новгорода (как крепости) и резиденцией новгородских князей в IX–X вв. (там же. С. 170–205). Предложенная гипотеза возникновения Новгорода представляется на сегодняшний день наиболее обоснованной. В дальнейшем изложении мы будем исходить из пребывания Владимира именно на Городище. В то же время существование и нынешнего Новгорода (как поселения) во времена Владимира не вызывает сомнений. Вероятно, он значительно разросся к началу XI в., поскольку князь Ярослав (первый из князей, имя которого осталось в новгородской городской микротопонимике) перенес туда свою резиденцию («Ярославово Дворище» на Торговой стороне).

Однако предположение Е.Н. Носова о возникновении и самого названия «Новгород» не ранее середины XI в. (указ. соч. С. 194) кажется мне неудачным. И дело даже не только в фиксации топонима «Немогард» в сочинении Константина Багрянородного (который и в самом деле мог не иметь отношения к Новгороду на Волхове), но главным образом в показаниях на этот счет русских летописей, определенно знающих «Новгород» «над Волховом» и в IX в. (при Рюрике), и в X в. (княжение Владимира). Думаю также, что и поиски прежнего названия Городища (типа «Слава», «Словенск», «Холм-город») малоперспективны — иначе к началу XII в. оно бы не было прочно забыто (название «Городище» появляется в Новгородской летописи уже под 1103 г.). Скорее всего, Городище IX–X вв. и могло носить название «Новгород» («новый» город по отношению к старому — судя по летописной версии, к Ладоге). Впоследствии это название было перенесено на вновь построенные укрепления («новые» уже по отношению к Городищу). Такое предположение, между прочим, объясняет известную двойственность представлений летописца о происхождении Новгорода: в одном случае он утверждает, что Новгород был построен Рюриком, «и прозва и Новгород»; в другом сообщает, что Новгород строят сами словене — и также «нарекоша и Новгород» (ПСРЛ. Т. 38. С. 16; Т. 1. Стб. 6).

Лев Диакон. С. 56. (Перевод М.М. Копыленко.)

Там же. С. 79–80.

Точную дату называет Иоанн Скилица; Лев Диакон датирует битву 24 июля. См.: Лев Диакон. С. 80 (Лев), 129–132 (Скилица), 209, 212 (коммент. М.Я. Сюзюмова и С.А. Иванова).

ПСРЛ.Т. 1. Стб. 70; Лев Диакон. С. 79.

Ср., например, конъектуру, предложенную А.А. Шахматовым: «съ вами Иоанъмь, великим царем Гречьским» (Шахматов А.А. Повесть временных лет. Т. 1. Пг., 1916. С. 86).

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 72–73.

Лев Диакон. С. 132–133. (Перевод С.А. Иванова.)

Константин Багрянородный. Об управлении Империей. С. 39. (Перевод Г.Г. Литаврина.)

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 74.

ПСРЛ. Т. 23: Ермолинская летопись. СПб., 1910. С. 9–10.

Шахматов А.А. Разыскания о древнейших летописных сводах. С. 132, прим. 2. (А.А. Шахматов извлек этот текст из рукописного сборника, близкого к Тверскому летописцу; вероятно, он читался и в последнем. В самом Тверском летописце отсутствует лист с рассказом о гибели Святослава.)

ПСРЛ. Т. 37. С. 61 (Архангелогородский летописец).

Татищев. Т. 1. С. 111.

Ключевский В.О. Сочинения. Т. 1. М., 1987. С. 180. Более подробно см.: Пресняков А.Е. Княжое право в Древней Руси. М., 1993. С. 29–30.

Как известно, в литературе нет единого объяснения названия «Хольмгард» (см.: Древнерусские города в древнескандинавской письменности / Сост. Г.В. Глазырина, Т.Н. Джаксон. М., 1987. С. 19–20). Отождествление древнейшего «Новгорода» (как крепости) с Городищем, предложенное Е.Н. Носовым (см. прим. 3), позволяет объяснить это название (по-древнескандинавски, «поселение на небольшом острове») именно особенностями расположения Городища как бы на острове, образованном берегом Ильменя, Волховом и его рукавом Волховцом (см.: Носов Е.Н. Указ. соч. С. 184; Мельникова Е.А. Древнескандинавские географические сочинения. М., 1986. С. 47–48; Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе. Л., 1985. С. 218–219).

Сага была записана исландским монахом Оддом в конце XII в. на латинском языке и затем вновь переведена на исландский (латинский текст не сохранился). Рассказ об Олаве читается также в латиноязычной «Истории Норвегии», кратком «Обзоре саг о норвежских конунгах» (оба памятника также конца XII в.) и в сборниках саг — «Красивой коже» (около 1220 г.) и «Хеймскрингле» («Круге Земном») знаменитого исландца Снорри Стурлусона (около 1230 г.), а также в более поздней компилятивной «Большой саге об Олаве, сыне Трюггви». В дальнейшем тексты цитируются по переводу Е.А. Рыдзевской (Древняя Русь и Скандинавия в IX–XIV вв. М., 1978. С. 29–70; далее — Рыдзевская). Новые переводы и исследования: Снорри Стурлусон. Круг Земной. М., 1980 (перевод М.И. Стеблина-Каменского и О.А. Смирницкой); Джаксон Т.Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (с древнейших времен до 1000 г.). М, 1993 (далее — Джаксон. 1). С. 117–217.

Рыдзевская. С. 32.

Там же. С. 62–63.

По расчетам исландских королевских анналов XIII–XIV вв. (основывавшихся на совокупности показаний всех исландских саг), Олав Трюггвасон родился в 968 или 969 г., попал в «Гардарики» (на Русь) в 977 или 978 г. и оставался здесь до 986 или 987 г. (Джаксон. 1. С. 119). Однако замечено, что хронология жизни Олава по сагам сбивчива и расхождения между различными вариантами рассказа о нем достигают десяти лет (там же. С. 216–217). Соответственно, отдельные исследователи относят рождения Олава то к 950-м гг., то к началу 960-х гг. Что же касается времени пребывания Олава на Руси, то, вероятно, следует согласиться с Е.А. Рыдзевской в том, что оно «не поддается точной датировке» (Рыдзевская. С. 212, прим. 190); сама исследовательница определяла его как 972–983 или 978–987 гг.

Рыдзевская. С. 29.

Латиноязычные источники по истории Древней Руси. Германия. IX — первая половина XII в. М.; Л., 1989. С. 163–164. (Перевод М.Б. Свердлова.) Сравнивая текст Анналов Ламперта Херсфельдского с т. н. Хильдесхаймскими анналами, М.Б. Свердлов приходит к выводу о том, что упоминание русских послов у Ламперта есть позднейшая вставка, его собственный вымысел, имевший целью придать большую международную представительность Кведлинбургскому съезду (там же. С. 166–167; Свердлов М.Б. Политические отношения Руси и Германии X — первой половины XI в. // Проблемы истории международных отношений. Л., 1972. С. 286–287). Обоснование противоположной точки зрения, согласно которой данное известие имелось в источнике Ламперта и вполне достоверно, см. в: Назаренко А.В. Русь и Германия в IX–X вв. // Древнейшие государства Восточной Европы. 1991 г. М., 1994. С. 102–103.

Татищев. Т. 1. С. 111.

См., напр.: Рыбаков Б.А. Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи.

ПСРЛ. Т. 9. С. 39. Впрочем, надо отметить, что подобные известия летописи XVI в. могут отражать стремления ее составителей (и прежде всего, митрополита Даниила, крупнейшего церковного и политического деятеля средневековой Руси) обосновать историческими прецедентами широкие международные связи Московской Руси и, в частности, контакты с Римом (см.: Клосс Б.М. Никоновский свод и русские летописи XVI–XVII вв. М., 1980. С. 188; Vodoff V. Naissance de la Chretienite Russe. La conversion du prince Vladimir de Kiev (988) et ses consequences (XIе — XIIIе siècles). Paris, 1988).

Фрагменты из Жития Ромуальда и Хроники Адемара в переводе на русский язык см. в: Голубинский Е.Е. История Русской Церкви. Т. 1. 1-я пол. тома. М., 1901. С. 216–221. Новый перевод: Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях: Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX–XII вв. М., 2001. С. 340–341 (Житие Ромуальда), 343–344 (Хроника Адемара).

См., напр.: Пархоменко В.А. Начало христианства на Руси. Полтава, 1913. С. 162; Мавродин В.В. Образование Древнерусского государства. Л., 1945. С. 295; Назаренко А.В. Русь и Германия… С. 101–102.

Согласно рассказу Петра Дамиани, св. Бонифаций совершил чудо, пройдя невредимым сквозь пламя, разложенное королем «руссов». Существует еще один рассказ, посвященный св. Бруно-Бонифацию. Он принадлежит перу некоего Виберта (из других источников неизвестного), выдававшего себя за одного из спутников епископа Бруно во время его прусской миссии и бывшего якобы свидетелем его мученической гибели. Виберт также рассказывает о крещении Бруно местного «короля» (некоего Нетимера) и 300 его подданных, и также в результате испытания огнем, и об отсечении святому головы другим местным князем (см.: Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях. С. 351–355). По версии Виберта, все эти события происходили не на Руси, а в Пруссии, где в действительности и погиб святой.

По мнению А.В. Назаренко, есть и другие основания предполагать серьезные намерения Ярополка в отношении христианизации Руси, а также самые тесные связи между Русью его времени и Германской империей. Основываясь на исследовании генеалогических памятников XII в. — Генеалогии Вельфов и Истории Вельфов, — в которых сообщается о браке одной из дочерей некоего графа Куно фон Энингена (на самом деле известного герцога швабского Конрада, ум. 997) и не названного по имени «короля ругов» (русов), и отвергая давнее и ставшее традиционным мнение Н.А. Баумгартена (Baumgarten N. Genealogies et manages occidentaux des Rurikides russes du X au XIII s. // Orientalia Christiana. T. IX/1. Roma, 1927. № 35. P. 8; Баумгартен Н. Св. Володимир i хрещення Pyci // Богословiя. Львiв, 1930. Т. 9. Кн. 1/2. С. 107–109) о том, что под «королем ругов» следует понимать князя Владимира Святославича (это предположение не подтверждается хронологически), автор приходит к выводу, что брак был заключен не позднее 70-х — начала 80-х гг. X в., а «король ругов» — не кто иной, как киевский князь Ярополк Святославич (Русь и Германия… С. 104–120). Из этого отождествления следуют далеко идущие выводы, касающиеся, в частности, участия войск Ярополка в военных действиях против Древнечешского государства летом 977 г. на стороне германского императора Отгона II, а также планов Ярополка относительно крещения своего государства силами миссионеров-немцев, присланных императором Отгоном. А.В. Назаренко принимает во внимание и данные «Повести временных лет» и ряда других древнерусских источников, из которых известно, что, во-первых, Ярополк так и не был крещен (его останки были крещены в 1044 г. князем Ярославом Владимировичем), а во-вторых, к моменту гибели он был женат на некой гречанке. Чтобы преодолеть возникшее противоречие с собственными построениями, автор прибегает к довольно сложной гипотезе. Смысл ее заключается в том, что брак между Ярополком и дочерью Куно-Конрада на самом деле так и не состоялся; однако он успел как факт попасть в сделанную тогда запись при дворе Вельфов, откуда его и заимствовал впоследствии составитель Генеалогии. Латинские миссионеры, которым предстояло крестить киевского князя, прежде чем он смог бы обвенчаться с немкой, прибыли в Киев слишком поздно — уже в разгар начавшейся междоусобной войны между Ярополком и Владимиром в первой половине 978 г. Припоминания об этой миссии, переплетенные с легендой о Бруно-Бонифации, и отразились в Житии Ромуальда и, возможно, в известии Никоновской летописи.

Я уже отмечал искусственность этого построения, вступающего к тому же в противоречие с показаниями русских летописей (см.: Карпов А.Ю. [Рец. на] Назаренко А.В. Русь и Германия… // Архив русской истории. Вып. 6. М, 1995. С. 276–279). Согласно последним, Ярополк не просто был женат в 70-е гг. X в. (что констатирует А.В. Назаренко), но и вел переговоры о новом браке с Рогнедой, дочерью полоцкого князя Рогволода, как раз в последние месяцы своего пребывания в Киеве (конец 977 — начало 978 г.), причем этот брак предполагался по языческому обряду (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 75–76, 299). Как мне кажется, хронологическое совпадение гипотетических переговоров Ярополка в Германии с реальными его переговорами в Полоцке делает крайне маловероятным предположение А.В. Назаренко о тождестве «короля ругов» Генеалогии Вельфов с князем Ярополком. (Позднее А.В. Назаренко все же отметил вскользь факт брачных переговоров между Ярополком и Рогнедой, но при этом изменил датировку полоцкой войны Владимира (в связи с которой в летописи говорится о сватовстве Ярополка) и отнес ее к лету 976 г. (Древняя Русь на международных путях. С. 370–371). Однако и в таком случае хронологическое совпадение полоцких переговоров Ярополка с его же гипотетическими переговорами о браке с немецкой принцессой сохраняется.)

Хронологические расчеты действительно подрывают доверие к гипотезе Н. Баумгартена о выдаче дочери Куно за князя Владимира Святославича. Но и атрибуция А.В. Назаренко не кажется убедительной. Возможно, решение вопроса о появлении «короля ругов» в Генеалогии Вельфов нашел в свое время немецкий исследователь К. Шмид: сведения о «русском браке» в Генеалогии могут быть анахронизмом — составитель Генеалогии мог перенести данные о браке с «королем ругов» Оды Штаденской (супруги Святослава Ярославича) на одну из дочерей ее предка Куно. См., однако, возражения А.В. Назаренко: Русь и Германия… С. 108–113.

В более поздней работе (Древняя Русь на международных путях. С. 375–390) А.В. Назаренко приходит к выводу о том, что крещение Ярополка латинскими миссионерами все же состоялось (ок. 975 г., по версии исследователя, Ярополк принял собственно крещение (помазание), а ок. 977/978 г. предположительно состоялась его конфирмация). Однако приходится констатировать, что никакими новыми серьезными аргументами этот вывод не подкреплен, а те соображения, которые приводит исследователь в этой связи (например, относительно появления в Византии на службе у императора Василия II ок. 978/979 г. некоего Петра, родственника «короля германцев»; или упоминание в Проложном Житии князя Владимира церкви «Петровой», получившей свое название якобы по совершаемой в ней памяти (!) князю Ярополку Святославичу), либо не имеют никакого отношения к Руси, либо представляются совершенно фантастическими.

ПСРЛ. Т. 9. С. 39.

Рыбаков Б.А. Древняя Русь… С. 52–58.

См. об этом: Назаренко А.В. Русь и Германия… С. 120–121.

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 74. В дальнейшем текст «Повести временных лет» цитируется в основном по Лаврентьевской летописи.

Новгородская Первая летопись. С. 110 (под 942 г.).

Версия «Повести временных лет». Иаков мних, автор «Памяти и похвалы князю Владимиру», по-другому (хотя и кратко) излагает ход Древлянской войны: «…А Ярополк сел в Киеве, на месте отца своего Святослава, и Олег пошел с воями…» (Срезневский В.И. Память и похвала князю Владимиру и его Житие по сп. 1494 г. // Записки Имп. Академии наук по ист.-филолог, отдел. Т. 1. № 6. СПб., 1897. С. 7; далее — Срезневский). В этой связи уместно отметить, что и польский историк XV в. Ян Длугош, пользовавшийся, возможно, какими-то не дошедшими до нас русскими летописями, знал лишь об одной причине войны между Ярополком и Олегом — борьбе за власть над Русью (ср.: Dtugosz J. Roczniki czyli Kroniki stawnego krolewstwa Polskiego. Ks. 1–2. Warszawa, 1962.

Как уже отмечалось, А.А. Шахматов считал весь летописный рассказ о Свенельде позднейшим тенденциозным искажением; в частности, по его мнению, в первоначальном летописном тексте виновником распри между Ярополком и Олегом выступал не Свенельд, а Блуд (Разыскания… С. 234–242). Однако это предположение кажется произвольным (см. также прим. 6 к главе 1).

Флоровский А.В. Русское летописание и Я.А. Коменский // Летописи и хроники. 1973. М., 1974. С. 312–316. По-другому историю русского князя рассказывал чешский просветитель XVII в. Ян Амос Коменский (там же).

Назаренко А.В. Русь и Германия… С. 120–121. По мнению А.В. Назаренко, и Олег, и Владимир выступали союзниками Болеслава II Чешского, гипотетического противника Ярополка. О союзе между Владимиром и Болеславом, по его мнению, свидетельствует известный факт женитьбы Владимира на некой «чехине» около 976–977 гг. Думаю, однако, что наличие «чехинь» (причем двух) в гареме Владимира можно объяснить не династическим союзом князя-язычника с чешским правителем-христианином, а скорее военными действиями русского князя против Чехии.

См. пред. прим.

Срезневский. С. 8. О структуре и происхождении текста «Памяти и похвалы» см.: Бугославский С.А. К литературной истории «Памяти и похвалы» князю Владимиру // Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук. 1925. Т. 29. С. 105–159.

«Память и похвала» и «перечень княжений» «Повести временных лет» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 17–18) сообщают о тридцати семи годах княжения Владимира в Киеве; это дает 978 г. как год его вступления в Киев. Князь Ярослав, по расчетам летописцев, также должен был родиться в 978 г. (что, впрочем, едва ли соответствует действительности). См. об этом подробнее прим. 21 к главе 5.

А.А. Шахматов полагал, что дата 11 июня 6486 г. выведена составителем древнейшей летописи, отраженной в «Памяти и похвале», искусственно, на основании, в частности, известной даты гибели в Киеве варягов-христиан, случившейся якобы в год вокняжения Владимира — 12 июля (Разыскания… С. 26–27). Однако предложенное им объяснение не кажется убедительным. Более вероятно искусственное происхождение как раз даты 6488 (980) г. в «Повести временных лет»: летописец рассчитывал восемь лет княжения Ярополка в Киеве (согласно «перечню княжений»), исходя не из 6478 (970) или 6477 (969) г., а из 6480 (972) г. (см. Голубинский Е.Е. История Русской Церкви. Т. 1. 1-я пол. тома. С. 106, прим. 1).

ПСРЛ. Т. 9. С. 39; Татищев. Т. 2. С. 55.

Татищев. Т. 1. С. 112.

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 75–76. Летописная дата Владимирова сватовства к Рогнеде и его войны с Рогволодом вызывала и вызывает сомнения историков. Так, В.Н. Татищев в своей «Истории Российской», «по счислению», относил брак Владимира и Рогнеды к 975 г. (Т. 2. С. 53). Однако он исходил из того, что Ярослав, названный в летописном перечне Владимировых сыновей третьим сыном Рогнеды, родился в 978 г.; следовательно, первый сын Рогнеды должен был родиться в 976-м, а сам брак был заключен не позднее 975/976 г. (там же. С. 226; отчасти Татищев опирался на предполагаемую им дату рождения самого Владимира — см. прим. 9 к главе 1). Но отнесение рождения Ярослава к 978 г., вероятно, объясняется тенденциозным стремлением летописца представить Ярослава старшим среди Владимировичей (см.: Кузьмин А.Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977. С. 275–276), и, следовательно, не может служить аргументом в спорах о времени брака Владимира.

А.А. Шахматов показал, что рассказ о браке Владимира основан на устном предании и, следовательно, имеет самостоятельное происхождение по сравнению со всем рассказом о войне Владимира и Ярополка (Разыскания… С. 173–174, 249–250). По его мнению, это предание лучше отразилось в летописной статье 1128 г. (см. ниже); оно связано с началом княжения Владимира в Новгороде. (Отсюда кажущаяся искусственной фраза «и седе в Новегороде» в тексте статьи 980 г., и подчеркивание «детскости» Владимира в статье 1128 г.) Однако фраза «и седе в Новегороде» вполне вписывается и в контекст летописной статьи 980 г.: Владимир действительно утвердился в Новгороде после изгнания Ярополковых посадников. Основным аргументом для отнесения брака Владимира ко времени более раннему, чем война с Ярополком, по-видимому, послужили для Шахматова соображения не текстологического, а исторического характера: по его мнению, поход на Полоцк отвлек бы силы Владимира от борьбы с Ярополком и потому был неуместен. На мой взгляд, поход на Полоцк как раз хорошо вписывается в общую историю борьбы Владимира и Ярополка: Полоцк лежал в непосредственной близости от «пути из Варяг в Греки», по которому двигалось войско Владимира; союз полоцкого князя Рогволода с Ярополком представлял серьезную угрозу для новгородского князя. В то же время первое, неудачное сватовство Владимира к Рогнеде могло иметь место и ранее войны Владимира с Ярополком.

Итак, относим поход Владимира на Полоцк, условно, к концу 977 — началу 978 г.

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 299–300.

См.: Древнерусские города в древнескандинавской письменности. С. 143, 149 (коммент. Г.В. Глазыриной).

Холмогорская летопись называет имя одного из сыновей Рогволода — Давыд (ПСРЛ. Т. 33. Л., 1977. С. 23). Замечу, что известие этой не связанной с полоцкой или туровской традицией летописи можно поставить в связь с преданием, записанным в Туровской области. Согласно этому преданию, название одного из городищ Туровской земли, т. н. Давыд-городка, связано с неким ятвяжским князем Давидом, основавшим и Туров (то есть Туры?) (см.: Лысенко П.Ф. Города Туровской земли. Минск, 1974. С. 118). Согласно устюжской летописной традиции Рогволод и Туры были братьями (ПСРЛ. Т. 37. С. 61; Архангелогородский летописец). В Устюжской летописи по списку Мациевича имеется еще одно свидетельство — о переговорах между Рогволодом и Владимиром: «Бе бо Рогволод посла брата своего Тараиша ко Владимиру» (там же. С. 22). В имени этого мифического Тараиша нетрудно увидеть искажение имени все того же Туры.

См.: Шахматов А.А. Корсунская легенда о крещении Владимира. С. 46–47. Подробнее об этом памятнике см. в главе 8.

По свидетельству археологов, в конце X в. (и скорее всего, в результате военных действий Владимира) Полоцкая крепость была полностью разрушена, а город перенесен на новое место (Алексеев Л.В. Полоцкая земля: Очерки истории Северной Белоруссии в IX–XIII вв. М., 1966. С. 166).

Татищев. Т. 1. С. 111–112.

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 76–78.

Такое предположение уже высказывалось в литературе. См.: Мавродин В.В. Образование Древнерусского государства. С. 296.

Так она звучит, например, в Ермолинской летописи (ПСРЛ. Т. 23. С. 12).

ПСРЛ. Т. 6. Вып. 1. М., 2000. Стб. 129–130; ПСРЛ. Т. 39. М., 1994. С. 42 (Софийская Первая летопись по списку Царского). В Тверском летописце XVI в. об этом Блуде говорится определенно: «И бе у Ярослава дядька и воевода Блуд старой, иже был Владимиру» (ПСРЛ. Т. 15. [Вып. 2.] Стб. 136).

Татищев. Т. 2. С. 56.

Сотникова М.П. Древнейшие русские монеты X–XI вв. М., 1995.

Оба памятника воспроизведены факсимильно: Радзивиловская летопись. СПб.; М., 1994; Сказание о Борисе и Глебе. М., 1985.

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 78–79.

См.: Толочко П. Я. Древний Киев. Киев, 1983. С. 60–61; Килиевич С.Р. Детинец Клева IX — первой половины XIII в. Киев, 1982. С. 51–57.

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 79.

ПСРЛ. Т. 40: Густынская летопись. СПб., 2003. С. 44; Stryjkowski M. Kronika polska, litewska, Żmódska i wszystkiej Rusi. T. I. Warszawa, 1846. S. 126.

См.: Топоров В.Н. Об иранском элементе в русской духовной культуре // Славянский и балканский фольклор. М., 1989; см. также: Васильев М.А. Язычество восточных славян накануне крещения Руси: Религиозно-мифологическое взаимодействие с иранским миром. Языческая реформа Владимира. М., 1999.

Например, в «Христианской топографии» Козьмы Индикоплова (Книга нарицаема Козьма Индикошгав. М., 1997. Рис. 27).

Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1988. С. 442–443.

Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995. С. 264–265 (статья В.В. Иванова, В.Н. Топорова).

Аничков Е.В. Язычество и Древняя Русь. СПб., 1914; Васильев М.А. Великий князь Владимир Святославич: от языческой реформы к крещению Руси // Славяноведение. 1994. № 2. С. 38–55.

Седов В.В. Древнерусское языческое святилище в Перыни // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. Вып. 50. М., 1953. С. 92–103; он же. Новые данные о языческом святилище Перуна // Там же. Вып. 53. М., 1954. С. 105–108. В последнее время, однако, вывод В.В. Седова, о том, что раскопками на Перыни обнаружено именно языческое святилище, ставится под сомнение. См.: Конецкий В.Я. Некоторые аспекты источниковедения и интерпретация комплекса памятников в Перыни под Новгородом // Церковная археология. СПб.; Новгород, 1995. Ч. 1. С. 80.

Гваньини А. Описание Московии / Перев. Г.Г. Козловой. М., 1997. С. 35. Ту же информацию приводит немецкий дипломат и путешественник XVII в. Адам Олеарий (Олеарий А. Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию… М., 1870. С. 80–81).

См.: Васильев М.А. Великий князь Владимир Святославич…

Толочко П.П. Древний Киев. С. 40–42.

Срезневский. С. 10. (В Житии сообщается о том, что после принятия христианства князь Владимир «Волоса идола, его же именовали скотьим богом, велел в Почайну реку бросить».)

Боровский Я.Е. Мифологический мир древних киевлян. Киев, 1982. С. 47–48. Это предположение было поддержано исследователями. См.: Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. С. 428–429; Рапов О.М. Русская церковь… С. 192. (Все указанные авторы связывают разрушение храма с именем Святослава.)

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 125–126.

ПСРЛ. Т. 41 (Ле