Из поселения Волынуево, 2, 4, 5 – из могильника Сосница

Вопрос о пришлом этническом компоненте был решен только в последнее время. Это была миграция носителей именьковской культуры IV – VII вв. Среднего Поволжья. Связь между двумя культурами очевидна и прослеживается в круговой и лепной керамике (характерные горшки с цилиндрическим венчиком и высокими плечиками), планировке поселений (бессистемная) и форме жилищ (полуземлянки столбовой и каркасно-столбовой конструкции), обряде погребения (трупосожжение на стороне)[421], то есть во всех этнообразующих компонентах материальной культуры.

Славянство носителей волынцевской культуры у ученых не вызывает сомнения. А вот происхождение именьковцев долго было предметом острых дискуссий: предполагали финно-угорское (эволюция городецкой культуры), сибирское, тюркское, мадьярское происхождение. Но ни одна из версий так и не подкрепилась археологическим материалом.

Мысль о славянской принадлежности именьковцев была высказана и аргументирована археологом Г. И. Матвеевой. Чтобы озвучить такое предположение, нужна была изрядная доля научной смелости. Трудно поверить в славян на Средней Волге. Ведь в нашем сознании эти места воспринимаются как «вотчина» тюркских и финно-угорских племен. Поэтому и не доверяли исследователи словам арабо-персидских авторов, называвших Итиль-Волгу «Славянской рекой» в рассказе о событиях VII в. Как могли попасть туда славяне? Еще во времена Римской империи леса Восточной и Центральной Европы, а также Балтийское Поморье населяли славяне, входившие в пшеворскую и зарубинецкую археологические культуры. Так же как и их потомки через тысячу лет, они сжигали покойных, делали лепную посуду почти без орнамента, жили в полуземлянках размеров от 12 до 20 м 2. Поселения их застраивались «кучевым», бессистемным образом (система не нужна, если нет родовой общины и иерархии семей). Отличал славян одной культуры от другой и способ изготовляемых горшков. На Волыни и в Поднестровье жили пшеворцы (которых многие ученые считают венедами), а на Среднем и Верхнем Днепре – зарубинцы. Однако их спокойное существование было нарушено в III в. н. э. сначала нашествием бежавших из Прибалтики от внезапного холода готов. Тогда-то часть жителей Волыни и бассейна Днестра и ушла в Поволжье. Через век-полтора к ним присоединились и зарубинцы Поднепровья, ужившиеся с готами, но отвергшие власть гуннов. В результате на рубеже IV – V вв. в землях Среднего Поволжья образовалась большая славянская колония. Сейчас эта версия под сомнение не ставится: весь археолого-этнический комплекс именьковцев – славянский.

Ареал именьковцев охватывал земли Средней Волги от Нижней Камы на севере до Самарской Луки на юге, от среднего течения Суры на западе до реки Ик на востоке. Три века славяне прекрасно ладили с местными жителями – финноуграми и остатками сарматов. На реке Белой в Башкирии раскопано совместное поселение славян и сарматов турбаслинской археологической культуры, а на Средней Волге в именьковских землях встречаются угорские и сарматские трупоположения[422]. Но на рубеже VII – VIII вв. славяне внезапно оставляют эти плодородные земли. Почему? Заставить земледельцев покинуть свои пашни может только серьезная угроза. В раннем Средневековье таковой, конечно, были кочевники. Некоторые ученые «грешат» на болгар, прибывших на Волгу после распада Великой Болгарии. Но, судя по арабским источникам, как мы уже говорили, болгары пришли на Волгу только в конце века. По всей видимости, врагами славян оказались мадьярские племена и те, кого автор «Пределов мира» назвал тюркскими печенегами. Археология подтверждает эту мысль. Как раз на рубеже VII – VIII вв. в этих местах появляются новые могильники – курганы с трупоположениями, имеющие аналогии в угорских древностях. Именно известия об этих кочевниках заставили славян организованно покинуть свои поселения, не дожидаясь войны и грабежа. Они решили вернуться в Поднепровье – в те земли, где жили раньше и предания о которых, очевидно, еще хранила память. Так появилась волынцевская культура.

В. В. Седов отождествил территорию волынцев с Русским каганатом Бертинских анналов и восточных источников. Произошло это во многом благодаря относительно высокой (оценка производилась по уровню ремесленных находок) культуре этих племен по сравнению с другими восточными славянами. Это различие особенно очевидно при сопоставлении волынцевской культуры и синхронной ей славянской культуре Правобережья Днепра типа Луки-Райковецкой, которая эволюционно формировалась из предшествовавших ей пражско-корчакских древностей. Здесь не знали гончарного круга. Он по – явился на правом берегу Днепра лишь в конце IX в.[423].

Проводивший раскопки Киева М. К. Каргер считал, что славяне Правобережья в IX в. были уже хорошо знакомы с гончарным кругом[424]. Но последующие разработки керамики (как гончарной, так и лепной) Старокиевской Горы и Подола выявили ее сходство с волынцевской и роменской, то есть там жили уже знакомые нам племена, входившие в Русский каганат, а не славяне Лука – Райковецкой культуры[425].

Орнамент на лепных сосудах Правобережья крайне примитивен, кузнечное дело тоже отличается простотой и традиционностью технологий, не изменявшихся тысячу лет. Взглянем на это с точки зрения теории развития общества. Давно уже на материале археологии и этнографии выявлены этапы развития ремесла, неизменные для всех народов мира. Предтечей ремесла называют доремесленные формы производства, берущие начало в домашних нуждах. Эти формы возникают задолго даже до первого разделения труда – до отделения скотоводства от земледелия. Тогда главным «ремесленником» была женщина. К тому же доремесленному производству ученые относят и мастеров-специалистов, работавших на нужды общины, в которой они проживали (такими были обязательные в каждом поселении кузнецы). Все это называется «домашним ремеслом». Уже потом (и для этого требуется не одно столетие) появляется ремесло общинное, когда специалисты в одной области, например гончары, живут отдельным поселком, который обслуживает нужды окрестных общин (как правило, родственных). Это уже действительно ремесленная форма. И прежде чем гончары образуют отдельное поселение, появляется гончарный круг, который увеличивает производство посуды в 6 – 8 раз. И наконец, появляется ремесло, кото – рое можно выделить в самостоятельную экономическую отрасль. Его основные черты – это товарный характер, узкая специализация мастерских (например, производство исключительно оружия) и усложнение технологий (появляется гончарный круг быстрого вращения, разделяется кузнечное и литейное дело). Тогда и возникают города в истинном смысле этого слова[426]. В Русском кагана те, конечно, ремесло находилось уже на третьем этапе развития, чего нельзя сказать о славянах днепровского Правобережья.

Подобные лука-райковецкой керамики характеристики соотносятся с доремесленными формами производства («домашнее ремесло»), первым этапом становления ремесла и связаны с натуральным хозяйством.

У славян волынцевской культуры была своя круговая керамика еще в начале VIII в., в погребениях заметна социальная дифференциация, на их территории известны клады арабских монет, что говорит о развитии торговли. То есть на сахновской стадии пеньковскую культуру перекрывает также славянская (по форме лепной керамики, трупосожжениям, особенностям постройки полуземлянок), заметно опережающая своих соседей на пути классообразования и полито гене за.

Именьковскую культуру, генетически близкую к волынцевцам, связывают с позднезарубинецкими племенами черняховской культуры, которые сохранили гончарные традиции чернолощеной керамики, правда, в очень малой степени. Не более 10 процентов гончарной керамики присутствует и на волынцевских поселениях. Это естественно. Когда ремесло выделяется в особую отрасль хозяйства, сначала услугами ремесленников пользуется только знать.

Часть такой керамики составляют «постчерняховские» горшки волынцевского типа, по форме идентичные лепным сосудам, другую же (большую) – характерные сосуды из салтовских мастерских. Наибольшее количество волынцевских древностей выявлено на территории, пограничной с лесостепным вариантом салтовской культуры или заходящей на ее земли (крайне западная граница – округа Киева, на юго-востоке ареал охватывает часть бассейна Северского Донца[427]). Причем в таких местах, как Киев, Монастырек, Каневское поселение, волынцевские древности перерастают в древнерусскую культуру.

Славянское жилище с городища Новотроицкое (реконструкция И. И. Ляпушкина)

При внимательном рассмотрении материалов волынцевской культуры становится очевидно, что она является результатом взаимодействия славян и салтовских русов. Выделяется немало сходных черт волынцевской культуры и лесостепного варианта салтовской культуры. На славянских поселениях в ряде полуземлянок – открытые салтовские очаги; практически по всему ареалу – распространение салтовской и «салтоидной» (то есть подражаний русским мастерам) керамики. Причем чем ближе к Северскому Донцу и ремесленным центрам на Днепре, тем ее больше (на поселении Вовки – 43 процента). Славяне пользуются салтовскими украшениями (в том числе амулетами, бусами) и орудиями труда[428].

Эти явления имеют четкую верхнюю границу – вторая четверть IX в. После этого волынцевская культура трансформируется в роменскую, гончарная посуда выходит из употребления (объяснение В. В. Седова: «по каким-то историческим обстоятельствам прекращают функционировать гончарные центры»). Если в VIII – начале IX в. салтово-маяцкие вещи являются ведущей группой в ареале волынцевской культуры, то затем происходит резкое падение их доли. Надо отметить, что салтовские сосуды встречаются лишь в богатых волынцевских погребениях.

Интересно, что особой популярностью у славян пользовались подвески-амулеты с салтовскими солярными символами, что может свидетельствовать о некотором сближении духовной культуры славян и русов.

Заметно сильное влияние русских мастеров на волынцевцев и в области железообработки. Если на пеньковских памятниках обработка черного металла отличалась простотой технологических характеристик и крайне редким использованием прогрессивных приемов, то с усилением салтовского влияния (появление на Днепре ремесленных металлургических поселений) увеличивается количество приемов, улучшающих качество лезвия, начинает применяться двуслойный и трехслойный пакет. Причем тесные связи выражались не только в заимствовании высокотехнологичных приемов и импорте готовой продукции, но и в поставках стали в виде полуфабрикатов из салтовских центров в славянские, а также в добыче руды в славянских землях.

Дело в том, что на Северском Донце и Осколе отсутствуют болотные железные руды, из которых изготовлено большинство изделий салтовской лесостепи. В основном руды располагаются на славянских территориях в верховьях Дона и Среднем Поднепровье[429]. Такие тесные контакты явно свидетельствуют о дружественных отношениях в пределах одного политического образования.

Отношения славян и русов строились скорее на основе взаимовыгодного союза. Славяне получали доступ к свободным черноземам для занятия земледелием (система перелога, которую использовали славянские пахари, – самая эффективная по урожайности, но постоянно требующая новых земель) и надежную защиту от кочевников. Археологические материалы показывают, что этот период был исключительно мирным для славян левобережья Днепра, что привело к резкому увеличению населения[430]. Русы же приобрели новую сферу политического влияния и рынки сбыта для транзитных и собственных товаров.

Планы полуземлянок СМК: 1-2, 4 – I тип; 3,5 – тип II

План жилища с. Волынцево: