Русы на торговых путях Евразии

О степени развития государства свидетельствует также уровень торговли и ремесла. Русский каганат как торговое государство знали арабо-персидские географы школы Джайхани и «Худуд аль-алам»: они сообщают о том, что главным занятием русов была меховая торговля и торговля рабами, за что русы от покупателей получали «назначенную цену деньгами и завязывали их в свои пояса». К этой же теме относится и описание торгового пути по реке Рус в «Пределах мира». Следовательно, территория Русского каганата должна прослеживаться по нумизматическим данным – расположению кладов юридических дирхемов.

В VIII – X вв. на всех землях Восточной Европы, включенных в международную торговлю, действовала одна денежная единица – серебряный арабский дирхем. Ведь Арабский халифат играл очень важную роль в трансконтинентальных связях Европы и Азии. По территории халифата проходили все важнейшие торговые магистрали, включая и Великий шелковый путь. Торговые обороты этого государства в раннее Средневековье намного превышали византийские, не говоря уже о странах Западной Европы. Ранее во многих странах, потом включенных в состав халифата, имела хождение греческая драхма, откуда и произошло слово дирхем. Название куфический произошло от аль-Куфы, города в Иране, бывшего в середине VII в. столицей халифата. Дирхем быстро распространился по огромной территории от Бактрии до Испании. Значительные пространства и длительное время чеканки монеты обусловили существование множества разновидностей дирхема, отличавшихся по форме, рисунку, весу и пробе серебра. На каждой монете было написано имя правителя, при котором она выпущена. Поэтому ученым, как правило, не составляет труда определить дату клада (по самой молодой монете). Естественно, это не дата зарытия клада – с момента чеканки до попадания в Восточную Европу могло пройти около 10 лет. Уже после образования Киевской Руси дирхемы продолжали использоваться и назывались в древнерусской литературе ногатами.

В IX в. клады состояли преимущественно из монет, выпущенных при династии Аббасидов времен единого халифата (с 750 по 833 г.). Великий нумизмат первой половины ХХ века Р. Р. Фасмер обратил внимание на закономерности в размещении кладов в Восточной Европе. Он составил классификацию находок и разделил клады на большие периоды:

1) конец VIII – 833 г., когда были распространены абасидские монеты, отчеканенные в Африке;

2) 834—900 гг. – аббасидские дирхемы, а также монеты иранской династии Саманидов и правителей Средней Азии;

3) 901—960 гг. с преобладанием азиатской чеканки;

4) 961—1014 гг. – саманидские, бувейхидские и зияридские монеты[270].

Согласно карте распространения дирхема, составленной В. Л. Яниным[271]и дополненной по новым находкам В. В. Кропоткиным[272], в начальный период, по классификации Р. Р. Фасмера – до 833 г. условно – дирхей имел хождение на всем течении Северского Донца, в верховьях этой реки, Оскола и в Среднем течении Дона, в меньшей степени – в Среднем и Верхнем Поднепровье, далее – в финно-угорских землях до Балтики. Интересно, что в данный период в славянские земли дирхем почти не проникал. Клады куфических монет отсутствуют на левобережье Среднего Днепра, в Побужье, Поднестровье (то есть земли летописных древлян, волынян, белых хорватов, уличей, тиверцев). Исключение составляют территории, наиболее близкие к салтово-маяцкой культуре и имевшие непосредственный контакт с лесостепным ее вариантом: пеньковская, волынцевская, боршевская и роменская культуры, то есть именно те племенные союзы, которые согласно Повести временных лет платили дань Хазарии.

Между тем до 833 г. Хазарский каганат имел весьма скромные размеры (лишь в 830-е гг. на его крайних западных рубежах против могущественного противника был построен Саркел). Кроме того, согласно топографии В. Л. Янина, территория собственно Хазарии не входит в ареал выпадения дирхема в Восточной Европе. Данные других исследователей подтверждают, с одной стороны, отсутствие кладов в Нижнем Поволжье, и с другой – скопление находок конца VIII – начала IX в. на территории степного и особенно лесостепного вариантов СМК: в Ростовской и Воронежской областях, на Правобережном Цимлянском городище, в Верхнем Салтове, на Донецком городище. Именно на территории Русского каганата оседали и немногие византийские монеты VIII – начала IX в.[273], приходившие «окольными путями» через Шелковый путь и Волго-Балтийскую магистраль. Мало их было потому, что с конца VII в. до середины IX в. Византия не имела влияния в Восточной Европе в связи с нестабильностью внутриполитической ситуации и международными проблемами: вторжениями варваров (в том числе и славян), иконоборческим движением, борьбой с экспансией Арабского халифата и постоянной сменой императоров, редкие из которых заканчивали земной путь своей смертью.

Исследователи выделяют два самостоятельных монетных потока, обслуживавших в VIII – первой половине IX в. соответственно восточные и северо-западные районы Европы:

1) из Ирана через Каспий на Волгу и далее в Прибалтику;

2) из западных частей халифата, оттуда через Сирию и Закавказье на Дон и Северский Донец[274]. Соответственно, эти пути обслуживались продукцией разных монетных центров халифата: на Волго-Балтийском пути всего 3 процента монет африканской чеканки, в Восточной Европе на «реке Рус» – около 40 процентов[275]. Причем если Волго-Балтийский путь был транзитом (известен лишь один клад на Волге) и монеты оседали на Балтике, то на «реке Рус» они оседали в виде больших кладов у местного населения. Из этого А. В. Фомин даже сделал важный вывод о преднамеренной задержке серебра на данной территории[276].

Очевидно, что салтовские русы пользовались и тем, и другим путем. Граффити так называемой «донской» рунической письменности, распространенной среди жителей салтово-маяцкой культуры «в узком смысле», в обилии встречаются на куфических дирхемах, найденных на берегах Балтики. Более того, в балтийских кладах четко прослеживаются эти два потока арабского серебра. В Скандинавии клады дирхемов появляются позже, чем в Восточной Европе, – после 833 г., и эти монеты – из восточной части халифата. На этих дихремах граффити практически отсутствуют (найдено около 30 по всей Скандинавии, идентифицируются как германские руны)[277]. К периоду же до 833 г. относятся 4 клада на Готланде, а также знаменитый Петергофский клад (дата младшей монеты – 805 г.). Этот клад был спрятан на берегу Финского залива недалеко от устья Невы, около Петергофа. Состав клада очень интересен и позволяет узнать, как и откуда поступали арабские монеты к берегам Балтики.

Как правило, монетные находки из Скандинавии, Финляндии, прибалтийских республик бывшего СССР относятся к восточному потоку, который формировался в Хорасане и Мавераннахре – восточных провинциях мусульманской империи, а попадал на Балтику через Каспий и далее по Волжской магистрали. Петергофский клад образовался из монетного потока, который сформировался в западной части халифата и проходил по «реке Рус». Данный факт позволяет предположить, что жители Подонья участвовали в торговле по Волго-Балтийскому пути и в его северо-западной части.

Знаменательно и распространение в конце VIII – начале IX в. в южных областях Швеции бус, традиционно популярных у аланского населения Северного Кавказа и в лесостепном варианте салтовской культуры. Однако эти находки позволяют говорить скорее об эпизодических связях с данным регионом.

Но «западный» монетный путь не заканчивался на Донце и Днепре. Наиболее близки по составу к кладам на «реке Рус» находки конца VIII – начала IX в. на территории Юго-Восточной Прибалтики (историческая Пруссия, Понеманье, Самбия, Ятвягия). Юго-Восточная Прибалтика была в начале IX в. вторым регионом в Восточной Европе (после Доно-Днепровского района), где осело такое огромное количество монет. Число монет, обнаруженных в Поморье, «достигает нескольких десятков тысяч и на две трети состоит из диргемов», причем большая доля кладов относится к VIII – IX вв. и найдена в Волине[278]– одном из центров балтийских славян. В. Б. Вилинбахов (один из сторонников версии происхождения киевских русов от балтийских ругов, которых он считает славянами с острова Рюген), «поселив» русов в балтийском Поморье и поставив знак равенства между ними и славянами, «отдал» им Волжский торговый путь, назвав его даже Балтийско – Волжским. Мы уже убедились в нереальности этой гипотезы. Но именно благодаря ей В. Б. Вилинбахов обратил внимание на обширные связи между Поморьем и Восточной Европой. И сейчас очевидно, что эти контакты шли не только по Волжской магистрали, но и через Днепр, Неман и Юго-Восточную Прибалтику.

Учитывая образование кладов обеих областей из одного монетного потока, можно сделать вывод о непосредственной связи пути по «реке Рус» с южным побережьем Балтийского моря.

Date: 2015-11-13; view: 374; Нарушение авторских прав