Уходъ за роженицей

Въ рѣдкихъ случаяхъ женщина „распростатца“ стоя на колѣняхъ; ни одна изъ знакомыхъ мнѣ деревенскихъ повитухъ не рекомендуетъ этого. „Сколько по избѣ ни ходишь, ни мечешься, ни кричишь, а баушка все на кровать какъ-нибудь уложитъ“.

Какъ только „Богъ дас(т)ъ“, ребенка завертываютъ въ „чёрныя рубахи“, т. е. грязное бѣлье, кладутъ около матери или держатъ на рукахъ и ждутъ, когда выйдетъ „мѣсто“. Ждутъ съ полчаса; если его черезъ такой промежутокъ времени нѣтъ, начинаютъ тревожиться. Пройдетъ съ часъ, – тогда ужъ принимаютъ мѣры, вызываютъ у роженицы рвоту[84]: „толкаютъ въ ротъ косу (воло́сья), поятъ дрожжами“ (Дарья Кирилловна Кокушиха, Марѳа Алексѣевна Распопина).

Когда мѣсто выйдетъ, бабушка перевязываетъ и перерѣзаетъ пупокъ, кладетъ завернутаго въ тряпье ребенка на печь или на постель матери, обмоетъ у матери „крови“ и принимается „обихаживать мѣсто“. Его моютъ водой и кладутъ вмѣстѣ съ краюшкой хлѣба, посоленной „сольцо́й“, въ чистую тряпочку и хоронятъ въ заваленкѣ подполья[85]. Надъ этимъ мѣстомъ нѣкоторыя баушки сѣютъ немного (съ горстку) ярового хлѣба и тотчасъ же польютъ; когда появятся ростки съ вершокъ, тогда ихъ срѣзаютъ. Этотъ „овёсикъ“ или „ячмёнекъ“ позднѣе употребляется какъ лѣкарственная трава въ случаѣ болѣзни ребенка: при ночномъ рёвѣ, испугѣ и др. (Тулунъ, Гадалей). Воды, крови и пр. выливаютъ куда-нибудь въ уголокъ, чтобы никто не видалъ.

364

Мѣсто обязательно нужно обиходить и похоронить. Съ одной знакомой мнѣ женщиной, Д. К., былъ лѣтъ десять тому назадъ такой случай. Родила она лѣтомъ въ банѣ. Мѣсто упало подъ полъ, благодаря неосторожности баушки. Баушка его не достала; такъ оно необихоженное тамъ и осталось; долежало до зимы. Д. К. удивилась небрежному обращенію баушки съ мѣстомъ, но ничего ей не сказала, боясь обидѣть… Однако послѣ горько покаялась, что была такая несмѣлая, не сказала. Долгое время она не поправлялась съ родинъ. Чахла до самой зимы. Видитъ, дѣло плохо, – разсказала обо всемъ мужу. Пошли ночью, чтобы никто не видалъ, въ баню, вынули плаху изъ полу, вырубили мѣсто и принесли въ избу; тамъ оттаяли его, вымыли, похоронили какъ слѣдуетъ, – стала Д. К. съ тѣхъ поръ поправляться[86].

Если мать „ла́дна“, т. е. если она не чувствуетъ себя очень плохо, ей въ скоромъ же времени даютъ простого вина „для аппетиту“ и предлагаютъ пищу. „Если ночью разрѣшилась, то только лишь утромъ немножко покормятъ: жиденькимъ чайкомъ съ хлѣбомъ и солью; а если кто побогаче, то баушка испечетъ рыбный пирожокъ, а къ обѣду – похлебочку изъ мяса. Въ старину въ д. Шабартѣ, да и въ другихъ-прочихъ деревняхъ, водилось обнаковенье – носить угощенье родильницѣ[87]. Обо́щи (овощи) не даютъ не менѣ недѣли“ (Е. А. В-ва).

Въ тотъ же день ей топится баня. Баушка несетъ на рукахъ ребенка и ведетъ роженицу, причемъ и себѣ беретъ и ей даетъ въ ротъ „жеребо́къ“ (обломокъ вѣничнаго прутика), который предохраняетъ ихъ отъ сглазу. Въ банѣ, вымывъ ребенка, баушка кладетъ его мать на полъ, моетъ ее и расправляетъ ей всѣ члены: вытягиваетъ „на́кося“ руку съ ногой (правую съ лѣвой и наоборотъ), разглаживаетъ спину, правитъ пальцы у рукъ и у ногъ, правитъ голову – путемъ разглаживанія, сдавливанія и т. д. Тутъ же правитъ и животъ, „чтобы лучше расходилась матка и скорѣе приходила на свое мѣсто“. Полагается дѣлать три бани.

На третій день – въ „третьей банѣ“ – баушка съ роженицей „размываютъ руки“. Обрядъ этотъ[88]совершается такимъ образомъ: кладутъ на полъ (въ банѣ обычно, можно и въ избѣ) вѣникъ. Роженица и баушка встаютъ на него правыми ногами. Баушка поливаетъ на руки роженицѣ воду, а та моетъ себѣ руки, иногда и лицо, намыливая большимъ (у бѣдныхъ, примѣрно, съ фунтъ, а у богатыхъ – два или

365

три фунта) кускомъ мыла. Затѣмъ онѣ мѣняются ролями: тѣмъ же кускомъ мыла моется баушка, а роженица ей поливаетъ. Потомъ обѣ заразъ вытираются купленнымъ для баушки ситцемъ (на фартукъ, на юбку или платокъ, – глядя по состоянію родителей новорожденнаго). Роженица дѣлаетъ баушкѣ земной поклонъ, молча или вслухъ прося прощенія за обидныя слова, которыя могла ей сказать во время мукъ…

Мыло и ситецъ (или платокъ) идутъ въ собственность баушкѣ. Но это совсѣмъ не значитъ, что совершеніе описаннаго обряда диктуется корыстными побужденіями. Выполненіе обряда вызывается нежеланіемъ баушки „на тѣмъ свѣтѣ мараться во всемъ въ этомъ, въ водахъ и кровяхъ“. Если родители настолько бѣдны, что не могутъ купить ничего изъ того, что́ требуется обычаемъ, баушка сама запасаетъ хоть старую чистую тряпочку и небольшой обмылокъ, а обрядъ все же выполнитъ.

Три дня, пока дѣлаются роженицѣ три бани, она должна лежать въ постели. Послѣ трехъ дней, смотря по состоянію ея здоровья, баушка или оставляетъ ее въ постели или совѣтуетъ „похаживать помаленьку по избѣ, чтобы крови не застаивались“. Иныя лежатъ въ постели до пяти, даже до девяти „дёнъ“, если есть кому „ходить по́-дому“. Обычно же, „если пролежишь три-то дня, такъ это еще слава Богу“. Ребята и хозяйство требуютъ „догля́да“: „некогда шибко-то разляживаться“, хотя родившая женщина и считается „полумертвой“. Ее стараются не оставлять одну въ избѣ: если „родимой человѣкъ испужатца чего, – умретъ“. Поэтому, когда приходится оставить роженицу одну, ей кладутъ (или сама кладетъ) подъ подушку ножъ, „чтобы носкомъ глядѣлъ въ сторону, а подъ тобой-то былъ только черень ножа; кладутъ и говорятъ: „не одна я лежу, – съ товарищемъ“[89].

Въ первые дни послѣ роди́нъ роженицѣ не даютъ горячей пищи, „чтобы нутро не заварить“; даютъ теплую пищу, которая въ остальномъ ничѣмъ не отличается отъ обычной.

„Шес(т)ь недѣль (родившая) считается полумертвой… Вотъ какъ эти ребяты достаются! Шес(т)ь недѣль считается она нечистой: ей нельзя браться за икону, зажигать лампаду передъ иконой, ходить въ церкву, покамѣс(т)ь не „возьметъ молитву“. По настоящему-то, по правилу-то, какъ прежнія старухи говаривали, и корову ей нельзя доить шес(т)ь недѣль. Только это исполняютъ въ большихъ семьяхъ, гдѣ есть кѣмъ замѣниться“ (Е. А. В-ва).

366

Date: 2015-11-13; view: 336; Нарушение авторских прав