Винницкие загадки. В одном из сборников, посвященных «голодомору», нам попался анализ положения в Винницкой области – весьма приметная статья

…В одном из сборников, посвященных «голодомору», нам попался анализ положения в Винницкой области – весьма приметная статья. Приметная как тем, что в ней содержится, так и тем, чего в ней нет[236]. Мы решили попытаться сложить искомую общую картину, пользуясь трудами наших оппонентов, сторонников версии «голодомора». И оказалось, что эти господа такие хитрые, ну такие хитрые… Вот смотрите, что получается.

…Винницкая область образовалась на месте дореволюционной Подольской губернии. По плотности населения Подолия занимала второе место в стране после Московской губернии, но значительно отставала от нее по численности городского населения: из 3 миллионов жителей в 17 ее городах проживало всего 220 тысяч человек – чуть более 7 %. Столь плотно населенная и при этом полностью аграрная губерния не могла быть богатой – земли не хватит. В Московской губернии недостаток земли компенсировался тем, что крестьяне уходили на заработки в Москву и окрестные города. В Подолии уходить было некуда.

Гражданская война, конечно, сказалась на положении сельского хозяйства. Уменьшилась площадь посевов, упала урожайность, численность рабочего скота и отчасти ухудшилось положение с инвентарем – но наделы остались прежними, даже несколько увеличились по сравнению с 1913 годом за счет прибавки помещичьих земель. Поэтому данные, которые были приведены в 1925 году на 5 съезде Советов Подольской губернии, нельзя считать следствием только войны и разрухи.

Итак, в 1925 году население губернии составляло 3,4 млн человек. Крестьянских хозяйств в ней было 756 тысяч. В среднем на хозяйство приходилось 3,31 га земли, на едока – 0,8 га. При этом 85 % хозяйств засевали до 2,74 га, то есть по дореволюционным меркам были однозначно бедняцкими.

Что касается советских мерок, то председатель Подольского губисполкома Новиков заявил, что 60 % крестьянских хозяйств являются бедняцкими, 39 % – середняцкими и лишь 1 % – зажиточными. Рабочего скота не имели 62 % хозяйств, рабочего инвентаря – 52 %. Даже на фоне тогдашней нищеты советской деревни это очень мрачная картина. Бедняцкими, по советской классификации, в целом по стране считались около 35 % хозяйств, а зажиточными – около 5 %.

Урожайность зерновых в среднем по губернии была в 20‑е годы 7,5 ц, или 45 пудов с гектара. В 1923 году (урожайном) валовый сбор составил 1 млн 392 тыс. т зерновых и 1 млн 216 тыс. т картофеля. Если провести подсчет, то получится, что под зерновые культуры было занято около 75 % всех пахотных земель, еще 10 % занимал картофель, и 15 % приходилось на долю остальных культур, сколько бы их ни было.

Как видим, просто идеальные показания для коллективизации. Хозяйство, засевающее 2,5 гектара (при этом не надо забывать про трехполье), подняться не сможет никогда, даже если у него есть инвентарь и рабочий скот. А у большинства и того не было.

Тем не менее, коллективизация на Подолье проходила бурно, что тоже неудивительно: чем беднее население, тем в большей зависимости оно находится от кулаков и тем послушнее выполняет их волю. За первые три месяца 1930 года было зарегистрировано 3129 крестьянских выступлений, в которых приняло участие 950 620 человек – треть сельского населении губернии. Говорят, что сам председатель ГПУ Балицкий на бронепоезде, в сопровождении кавалерийских отрядов, разгонял восставших крестьян – но в это верится слабо, поскольку бронепоезд ходит только по рельсам, а крестьяне – где хотят.

В феврале 1932 года была создана Винницкая область, в составе которой насчитывалось 69 районов. Коллективизировано к тому времени было около половины крестьянских дворов. Автор утверждает, что коллективизация «ввергла хозяйство Подолья в глубочайший экономический кризис».

Однако несколько ниже говорится, что в 1931–1932 годы «огромный хлебозаготовительный план в 807 623 т был выполнен после начала весеннего сева», а также что, по докладам чекистов, хлебозаготовки составили 30–40 % урожая. Согласно правилам контрактации, план не мог быть больше трети валового сбора. Получается, что расчетный урожай зерновых должен был составить 2400 тыс. тонн – почти вдвое больше, чем в 1923 году. Интересные, однако, кризисы на Украине!

Реальный урожай оказался, правда, меньше расчетного, и, как утверждает автор, в качестве хлебозаготовки взяли 40 % урожая. Но и в этом случае получается, что на селе осталось 1200 тысяч тонн зерна, по 400 кг на человека.

Как видим, общая картина у г‑на Васильева вполне успешно развалилась. И опять тот же самый парадокс: цифры показывают, что хлеба достаточно, а народ голодает. Автор этот парадокс никак не комментирует и даже, кажется, не замечает. Иначе зачем бы он стал приводить статистику, которая опровергает главную идею статьи – что голод произошел по причине коллективизации и беспощадных хлебозаготовок?

Дальше начинается уже совершенная мистика. В 1932 году план для области утвердили в размере 665 тыс. т – т. е., на 150 тыс. т меньше, чем в 1931 году. При этом, по сообщениям ГПУ, планы для большинства районов загадочным образом увеличились. Почему? Никаких соображений не приводится.

В 1932 году хлебозаготовительный план в большинстве районов составлял более 30 % (что нормально), в отдельных районах до 50 %, а в некоторых селах до 60 % собранного урожая. Можно допустить, что последние голодали. Но откуда возьмется голод в деревнях, где вывезена всего треть собранного зерна?

15 августа Винницкий обком сообщил в ЦК КП(б)У, что планы хлебозаготовок составляют в среднем по области 3,19 ц с га в колхозах и 3,43 ц у единоличников. При средней урожайности в 6,9 ц в колхозах оставалось 3,71 ц зерна с гекара, а у единоличников 3,47 ц – почти 50 %. Жестко, это правда, но голоду опять же взяться неоткуда. И сдали зерно вполне прилично: на 20 октября годовой план был сделан на 51,1 % – больше, чем в среднем по Украине, а к концу декабря область выполнила план хлебозаготовок.

Теперь, казалось бы, самое время автору статьи поговорить о голоде и его причинах. Однако он почему‑то переходит к репрессивным мерам ГПУ против воров, кулаков и прочего антисоветского элемента, называя это «государственным террором». Надо полагать, сейчас в Украине воров не преследуют, а госпожа Тимошенко сидит не за ценовой сговор, а за попытку изнасилования президента.

А что говорится собственно о голоде?

«В сентябре‑октябре 1932 г. облуправление ГПУ зафиксировало, что в Бердичевском, Вороновицком, Немировском, Чудновском и Каменец‑Подольском районе колхозы остались без продовольственных, фуражных и посевных ресурсов».

Это пять из 69 районов. А что же остальные 64 района?

По поводу остальных – только общие слова: «Во многих районах руководящие работники выражали недовольство слишком высокими планами хлебозаготовок… Резко проявляли недовольство руководители колхозов и сельсоветов… Сельские руководители отказывались от принятия планов… Настроение сельского актива было подавленным…» Точно такие же общие слова и о голоде – что от него «умирали миллионы людей».

Господа, но мы же все выросли при социализме и знаем, что означает, когда документ вдруг становится расплывчатым и невнятным.

Между тем еще в сборнике «Советская деревня глазами ВЧК – ОГПУ – НКВД», вышедшем в 2005 году, есть достаточно конкретные данные.

Из докладной записки Винницкого облотдела ГПУ. 9 марта 1933 г.

«Еще с февраля мы начали фиксировать тяжелые продовольственные затруднения по ряду районов нашей области… Особо выделяются к настоящему моменту Копайгородский, Литинский, Липовецкий, Калиновский, Брацлавский, Казатинский и Тростянецкий районы. По ряду сел перечисленных районов за последнее время, по неполным данным, насчитывается голодающих семей колхозников свыше 1 тыс., почти такое же количество и единоличников. Среди указанных имеется много опухших, главным образом детей. На почве голода зафиксировано 156 смертных случаев, из них колхозников умерло 102. В с. Су гаки Копайгородского района за один день 5 марта умерло, по сообщению райаппарата, от голода 9 чел. Опухших от голода насчитывается более 100 чел. В этом же селе съедены почти все собаки и кошки.

В числе голодающих мы отмечаем колхозников, выработавших по 300–400 трудодней, но вследствие безобразного состояния некоторых колхозов эти колхозники получили чрезвычайно мало (300–400 г в день). Особо характерными в этом отношении являются села: Багряновцы – Олитинского района, Тростинчик и Севериновка – Тростянецкого района, Немиринцы – Махновского района, где благодаря систематическому хищению и разбазариванию колхозного хлеба оплата трудодня была очень низкая …

… Продовольственные ресурсы районных организаций настолько ничтожны (а в большинстве случаев совершенно отсутствуют), что рассчитывать на реальную помощь за этот счет нельзя. Принимаемые областью меры к изысканию хоть некоторых продовольственных фондов для оказания помощи наиболее тяжелым населенным пунктам никаких ощутимых результатов пока не дали, вследствие чрезвычайной ограниченности возможностей.

Считаю крайне необходимым отпуск некоторой продовольственной помощи в централизованном порядке …»[237]

Впрочем, если бы этот документ появился в данной статье, то сама статья не могла бы появиться в данном сборнике. Уж очень приведенные в нем цифры не совпадают с базовой версией. В работах такого типа востребованы совершенно другие документы – набранные по разным отчетам того же ГПУ примеры «ужасов голодомора». Но не общая картина и не анализ ситуации. Потому что если голод был в «ряде районов», то, значит, в «ряде районов» его не было. А как такое могло случиться, если злобная советская власть выкачивала зерно повсеместно?

И такая дребедень получается со всеми конкретными данными – вот и приходится отделываться общими словами о «миллионах умерших от голода».

Date: 2015-11-13; view: 279; Нарушение авторских прав