Грён‑Етте. На западной стороне Мёена есть лес, называемый Грёнваельд, в котором каждую ночь охотится Грён‑Етте (Зеленый великан[680])

На западной стороне Мёена есть лес, называемый Грёнваельд, в котором каждую ночь охотится Грён‑Етте (Зеленый великан[680]). Он скачет на лошади, держа свою голову под левой рукой, с пикой наперевес, окруженный множеством гончих. Во время урожая крестьяне оставляют снопы овса для его лошади, чтобы она не потоптала ночью их урожай. В честь этого великана назван Грёнсунд, точно так же, как Панефьорд назван в честь Пане, которая помолвлена с Грён‑Етте, Около Френдрупа можно видеть большой камень, который, как утверждают, был местом, где спал Грён‑Етте. В приходе Ааструп на Фальстере[681]есть несколько холмов, в которых погребены те, которых поразил копьем Грён‑Етте. Сами Грён‑Етте и Пане погребены в Харболл‑Марке, в приходе Стеге, где до сих пор можно видеть огромную могилу в двести метров длиной.

Однажды ночью, когда Грён‑Етте охотился в Борре‑Сков, он остановил свою лошадь перед дверью Хенрика Фиенбое, постучал в нее и попросил хозяина дома постеречь его собак. Когда он уехал, Хенрик Фиенбое стоял в дверях, держа собак, на протяжении двух часов. Наконец Грён‑Етте вернулся с подстреленной им русалкой, которая лежала поперек лошади, – и сказал крестьянину: «Я охотился на нее семь лет, но сегодня подстерег ее у Фальстера». После этого он попросил чего‑нибудь выпить. Выпив, он подал Хенрику Фиенбое золотую монету. Однако эта монета прожгла дыру в руке крестьянина и исчезла в земле. Охотник рассмеялся и произнес: «Теперь ты можешь сказать, что Грён‑Етте протянул тебе руку. Но чтобы ты не мог сказать, что я пил за твой счет, возьми себе поводок, на котором ты держал собак». После этого он поскакал дальше, а Хенрик взял поводок, который долго хранил в запертом сундуке. После этого он стал богатеть. Но поскольку он относился к деньгам беззаботно, то через какое‑то время стал еще беднее, чем был, и в конце концов умер в нищете.

В прежние времена на Мёене существовал обычай оставлять последний сноп в поле, но в более позднее время последний сноп сжатого овса бросали в поле со следующими словами: «Это для Йоде из Упсалы; это для его лошади в канун Рождества». Крестьяне считали, что если они этого не сделают, то скот погибнет. В Норвегии этот обычай принял другую форму – сноп в канун Рождества выставляли на длинной жерди для птиц.

Date: 2015-11-13; view: 285; Нарушение авторских прав