Пятница, 8 апреля

К тому времени, как Кортни узнала о смерти мужа в пятницу утром от своего адвоката, СМИ по-прежнему не знали, что днём раньше она была арестована в своём номере в «Пенинсуле» после того, как неизвестный позвонил из отеля по номеру 911 о возможной наркотической передозировке.
После того, как врачи транспортировали её в лос-анджелесскую городскую больницу «Century» для неотложной терапии, полиция обвинила её во владении контролируемым веществом (они полагали, что маленький мешочек с белым порошком являлся героином), наркотическими принадлежностями, включая шприц для подкожных впрыскиваний и похищенной собственностью (пачка врачебных рецептурных бланков). Она была доставлена в тюрьму Беверли Хиллс, оставив своего ребёнка в отеле с одной из нянь, Джекки Фэрри. Несколько часов спустя Кортни была освобождена под залог в размере 10000 $, дав обещание явиться в суд Беверли Хиллс 5 мая для предъявления обвинения. Вечером того же дня она зарегистрировалась в реабилитационном центре «Эксодус», том самом, откуда Курт сбежал неделей ранее.
Именно там на следующее утро её адвокат Розмэри Кэрролл сообщила ей новость о смерти Курта. Час спустя Кортни на частном самолёте «Лирджет» направилась в Сиэтл с Фрэнсис Бин, Розмэри Кэрролл, Джекки Фэрри и гитаристом «Hole» Эриком Эрландсоном.
Приземлившись, Кортни немедленно взялась за дело. Были наняты охранники, чтобы защищаться от СМИ; чтобы помешать фотографам, поверх оранжереи, где всё ещё лежало тело Курта в ожидании, когда судебно-медицинский эксперт заберёт его на вскрытие, был помещён брезент. Как раз перед тем, как был натянут брезент, фотограф «Seattle Times» Том Риз сумел сделать несколько фотографий оранжереи с применением увеличительного объектива. Один запоминающийся снимок, обошедший весь мир, запечатлел распростёртую ногу, одетую в джинсы, кеды и открытую коробку из-под сигар на полу.
Тем временем на место происшествия приехала мать Курта, Венди О`Коннор, где она сказала репортёру из «Associated Press»: «Теперь он ушёл и вступил в этот дурацкий клуб. Я просила его не вступать в этот дурацкий клуб», имея в виду список безвременно умерших легендарных рок-звёзд, включая Джими Хендрикса, Дженис Джоплин и Джима Моррисона.
За домом репортёры наткнулись на 16-летнюю Кимберли Вагнер, которая сидела, плача, на стене сада. Никто из должностных лиц не отвечал на вопросы, поэтому СМИ обращались за интервью о том, что повлияло на смерть Курта, друг к другу, а также к любым фэнам, случайно им попадавшимся. «Я пришла сюда как раз для того, чтобы найти ответ, - сказала им Вагнер. - Но я не думаю, что найду его».
Тело Курта забрали на вскрытие вскоре после полудня. Хотя полиция уже осторожно сообщила множеству репортёров, что он покончил с собой, Управление Судебно-Медицинской Экспертизы Округа Кинг в тот же день сделало заявление, подтверждающее это сообщение.
Тем же утром Кортни объявила множеству людей, включая руководителей «Geffen Records» и «Gold Mountain», что передозировка Курта в Риме месяцем ранее на самом деле была попыткой самоубийства, а не несчастным случаем. Эту версию они услышали впервые. Это известие вскоре стало известно множеству представителей СМИ, которые ждали снаружи дома, отчаянно нуждаясь в любой информации. Вскоре СМИ пришли к единодушному мнению, что самоубийство Курта было трагическим, но неизбежным. Группа обезумевших подростков у дома пыталась примириться с этой мыслью. Пятнадцатилетний Стив Адамс сказал репортёрам: «Иногда я бываю подавлен и сержусь на свою маму или своих друзей, и я иду и слушаю Курта. И моё настроение улучшается…. Я тоже недавно думал о самоубийстве, но потом я подумал обо всех людях, которые будут подавлены этим». На сиэтлской рок-радиостанции «KIRO-FM» один из ди-джеев проворчал: «Он умер трусом и оставил маленькую девочку без отца».
Той ночью Кортни разделила постель с Венди и, как сообщают, надела вельветовое пальто, которое было на Курте, когда он был найден. На следующее утро, когда она впервые согласилась поговорить с репортёрами, она начала интервью с Табитой Сорен с «MTV», заявив: «Все, кто чувствует себя виноватым, поднимите руки». Она сказала Сорен: «Из смерти Курта может получиться что-то хорошее. Я пока что не знаю, что, что-то хорошее может быть». Тут Кортни воспользовалась случаем, чтобы разрекламировать свой альбом «Live Through This», который планировали выпустить в следующий вторник. Словно внезапно поняв, как непристойно это может показаться зрителям, она самоуничижительно спросила Сорен: «Ну, что, разве не больная?».
Несколько минут спустя она дала согласие на ещё одно интервью «MTV», говоря с Куртом Лодером по телефону. В ходе этого разговора она сказала Лодеру, что в своей предсмертной записке её муж написал: «Для меня это больше не забавно, я не могу жить этой жизнью». Но когда записка несколько месяцев спустя была обнародована, оказалось, что Курт не указал в ней ни этой, ни какой-то другой прямой ссылки на самоубийство. Кортни также сказала Лодеру, что повреждения на теле Курта были настолько серьёзными, что его смогли опознать только по отпечаткам пальцев. Это также, как впоследствии выяснилось, было фальсификацией.
Позднее в тот же день она посетила помещение для гражданской панихиды, где тело Курта ожидало кремации. Кортни отдала такое распоряжение вскоре после того, как тело было найдено, несмотря на то, что Курт, по-видимому, никогда не просил его кремировать. Когда её провели в зал для прощания, Крист Новоселич тут же ушёл, рыдая, после того, как он в последний раз провёл несколько минут со своим старым другом. Курт лежал в костюме, с зашитыми закрытыми глазами. Несмотря на то, что впоследствии в сообщениях СМИ утверждалось, что его лицо было разнесено в результате выстрела из винтовки, на самом деле пуля причинила удивительно небольшое повреждение. По наблюдению выпускающего менеджера «Нирваны» Джеффа Мэйсона, Кортни, как сообщают, погладила Курта по лицу, методично отрезала локон его волос, затем расстегнула молнию на брюках и отстригла волосы с его лобка. Потом она вскарабкалась на его тело и несколько раз выкрикнула: «Почему?».
Впоследствии Кортни говорила с рок-критиком сиэтлского «Post-Intelligencer» Джин Стаут, и у неё на уме, очевидно, по-прежнему была Кейтлин Мур. Не называя имени Кейтлин, Кортни сказала Стаут, что она неоднократно звонила в Полицейское Управление Сиэтла, чтобы заставить их арестовать дилершу Курта, жалуясь, что она не могла прикрыть источник снабжения наркотиками своего мужа. «Это как яблоки в саду, - сказала она о героине. – Они падают с деревьев. Полиция Сиэтла ничего с этим не сделает. Я спросила их: «Разве вас не смущает, когда вы слышите, что Сиэтл славится гранджем, каппучино и героином?» Более года спустя Дилан Карлсон познакомил нас с торговцем наркотиками по имени Уолтер, который сказал, что считает эту обстоятельную цитату иронической. «В то время, когда она говорила это, она тратила на героин по несколько сотен долларов в день, - сказал нам он. - Я знаю, потому что я ей его продавал».
Днём 10 апреля около семидесяти гостей, включая дюжину членов семьи Курта, присутствовали на закрытой поминальной службе в сиэтлской Церкви Единства Правды. На каждой скамье гости обнаружили фотографию улыбающегося им шестилетнего Курта. Преподобный Стивен Таулз сказал присутствующим: «Самоубийство ничем не отличается от засовывания пальца в тиски. Боль становится такой огромной, что её нельзя больше выдерживать».
Крист Новоселич произнёс панегирик, в котором он говорил о панк-рок-этике Курта, которая предписывала: «Ни одна группа не является уникальной, и ни один музыкант не является великим…. Если у тебя есть гитара и большое сердце, просто играй на чём-нибудь что есть мочи и имей в виду: ты – суперзвезда». Он убеждал собравшихся «помнить Курта за то, что он был заботливый, щедрый и милый…. Его сердце было его приёмником … и его передатчиком…. Давайте хранить его музыку, и да пребудет она с нами навеки».
Потом Кортни, одетая в чёрное, зачитала строфы из Библии и отрывки из любимой книги стихов Курта, «Озарение» Артюра Рембо. Она рассказала, что однажды за кулисами Курт признался ей, что на самом деле ему никогда не нравился рёв толпы, как вокалисту «Queen» Фредди Меркюри.
«Так зачем же ты стал рок-звездвой, придурок?» - спросила она своего мёртвого мужа, а затем продолжила читать отрывки из предсмертной записки Курта, которая ещё не была обнародована.
Она рассказала гостям, что он написал: «У меня есть дочь, которая слишком во многом похожа на меня», и «Лучше сгореть, чем угаснуть». Она сказала, что записка заканчивается словами: «Я люблю вас, я люблю вас».
После службы Кортни пригласила гостей на поминки обратно в дом на Лэйксайд Вашингтон, но многие вместо этого предпочли посетить альтернативные поминки в доме Криста и его жены Шелли. Безусловно, со смертью Курта напряженность между Кортни и участниками группы не уменьшилась. Элис Уилер присутствовала на тех и других поминках: «Я думаю, многие считали Кортни в известной степени виновной в смерти Курта. Многие из его друзей хотели знать, почему она никому не сказала, что происшедшее в Риме было попыткой самоубийства. Если бы люди знали, они, возможно, сделали бы всё возможное, чтобы спасти его». Друг Курта, гитарист Ли Рэналдо, повторил слова Уиллер в интервью «Rolling Stone»: «Я чувствую, что мы с Куртом были достаточно хорошими друзьями, чтобы я мог позвонить ему и сказать: «Эй, как дела? Ты хочешь поговорить?»
Кит Ричардс высказал свои соображения одному из репортёров: «После того, как парень попытался порешить себя в Риме, я был удивлен, что люди, которые, как предполагалось, должны были проявить заботу, позволили ему купить винтовку и несколько дней хандрить. Едва он сбежал, они уже знали, что он отправился на тот свет».
Тем временем по всему городу тремя местными радиостанциями было организовано ночное бдение со свечами в парке рядом с башней Спейс-нидл в Сиэтле. Тысячи людей собрались для того, чтобы отдать последний долг покойному, пока из репродукторов гремели песни «Нирваны». Пока фэны сжигали свои фланелевые рубашки и бросались в фонтан, из громкоговорителя слышался отчётливый голос Кортни Лав - не вживую, а с магнитофонной ленты, которую она записала заранее в этот же день:

Кортни: «Тут ещё немного личного, и это вас никак не касается. И просто помните, что это всё ерунда, я лежу в нашей постели, и мне очень жаль. И я чувствую то же, что и вы. Мне очень жаль. Я не знаю, что могу сделать. Жаль, что я не здесь. Жаль, что я не слушала других, но это так. Каждую ночь я сплю с его матерью, и я просыпаюсь утром и думаю, что это он, потому что его тело вроде бы здесь. Теперь мне надо идти».

***