Темур и Тохтамыш

Когда Темур достиг могущества, сравнимого с тем, какого добился Чингисхан, он обращался с этим достоянием мудро и осторожно. Можно отметить, что даже его самые отчаянные поступки были разумны. Это равновесие было основой политики Темура. Бесстрашный воин и умелый стратег считал войну последним средством и религиозным актом, называемым «священной войной».

Обоснованно опасаясь нового объединения северного степного соседа, улуса Джучи, Темур поддержал войсками своего наставника Тохтамыша в его борьбе против Урус‑хана, правителя Белой Орды.

Хан Тохтамыш (?–1406 гг.) пришел к власти после почти двадцатилетнего периода внутренних смут и кровавой резни в правящей верхушке Золотой Орды, получившем в истории красноречивое название «Великой смуты». Если бы не убийство верховного хана Золотой Орды Джанибека его сыном Бердибеком, последующее его уничтожение нукером Кульпой, которого в свою очередь уничтожил некий Навруз, выдавший себя за сына Джанибека, если бы не последовавшие за этими событиями многие годы жесточайших внутригосударственных чисток тюрко‑монгольской кочевнической элиты Золотоордынского государства, то хан Тохтамыш не смог бы реально претендовать на власть в улусе Джучи, хотя бы в силу своего недостаточно знатного происхождения.

В 1361 г. в Белой Орде, располагавшейся в Восточном Приаралье, ханский престол перешел к Урус‑хану, который с первых же дней пребывания у власти показал себя сильным государственным деятелем. Заняв престол Белой Орды, Урус‑хан немедленно собрал большой курултай кочевой знати, на котором в течение нескольких дней устраивал шумные празднества, щедро раздавал богатые подарки влиятельным эмирам. В результате всех мероприятий курултай принял решение оказать Урус‑хану всемерную поддержку в его военном походе на Золотую Орду. Главная цель этого похода не скрывалась: Урус‑хан открыто стремился восстановить единство былого улуса Джучи.

Персидские источники упоминают в числе ханов Золотой Орды периода «Великой смуты» некоего Кутлук‑ходжу, который являлся вместе с тем отцом Туй‑ходжы (а тот, в свою очередь, отцом Тохтамыша).

Факт кратковременного властвования Кутлук‑ходжи в Сарае давал его потомкам вполне законное право претендовать на Золотоордынское ханство, тем более что корни их происхождения так или иначе, но все же пересекались с родовым древом чингисидов. Надо полагать, именно так расценивал ситуацию и Урус‑хан, который сразу же после успешно проведенного курултая отдал приказ схватить и казнить Туй‑ходжу.

Тохтамышу, сыну Туй‑ходжи оглана, по молодости лет была сохранена жизнь, но, видимо, он чувствовал себя в Белой Орде крайне неуютно, поскольку несколько раз пытался оттуда бежать. Укрыться он мог только у явных или потенциальных противников Урус‑хана.

Побег Тохтамыша в 1376 г. из Белой Орды застал Темура в период его очередного похода против ханов Семиречья и Восточного Туркестана. Великий эмир находился в местности Кочкар, в верхнем течении реки Чу, когда ему доложили, что в Самарканд прибыл царевич Тохтамыш, спасающийся от гнева Урус‑хана. Приезд Тохтамыша обрадовал Темура. Задача объединения удельных ханств степной полосы Евразии в единое исламское государство не могла быть успешно решена в случае резкого усиления Белой Орды, а тем более при поглощении этим государством бывших владений Золотой Орды. Темур понимал, что Азия не могла стать единой при наличии двух могущественных правителей, каждый из которых претендовал на роль безусловного лидера. Урус‑хан зарекомендовал себя именно таким – воинственным, целеустремленным и самодержавным политиком, а раз так, то следовало всемерно поддерживать и усиливать его конкурентов.

Наряду с великими дарами Темур пожаловал Тахтамыша городами Отраром и Саураном, а по данным Йезди – Сыгнаком, столицей Белой Орды.

Занятый в 70‑х гг. объединением Центральной Азии в единое государство, Темур вместе с тем был все время озабочен вопросом о создании такого внешнеполитического окружения для своего государства, при котором оно могло бы спокойно существовать, – одним словом, Великий эмир хотел создать буферное государство между Мавераннахром и Золотоордынским ханством.

Чтобы понять, почему ситуация была столь непростой, следует вернуться на несколько столетий назад в историю империи, называвшейся Золотой Ордой.

Уже с появлением на арене Чингисхана в степях Азии жили кочевники и оседлые племена разных этнических групп, с преобладанием тюркских. Напомним, что там была империя хазаров, которые приняли иудаизм и обитали по берегам Волги. В XI в. они полностью ассимилировались с кыпчаками, которых византийцы называли «команы», а русские – «половцы».

Владения кыпчаков тянулись от истоков Дуная до Урала и включали в себя крупный торговый центр булгар на Волге (будущий город Казань), который в те времена весьма процветал. Кыпчаки были самыми богатыми работорговцами своей эпохи: они часто совершали набеги на северных соседей – русские княжества – и брали русских в плен. В начале XIII в. тюрко‑монгольское нашествие потрясло эту часть Азии. Земли кыпчаков оказались в руках Чингисхана. После завоевания его старший сын Джучи получил улус, включавший в себя степи, расположенные к западу от Монголии, на север и северо‑запад от улуса Чагатая. Согласно тюрко‑монгольским законам, старший сын и его наследники получали во владение самую удаленную часть родительских земель. В данном случае это была западная часть Монгольской империи, обращенная к Европе, вместе со степями кыпчаков, Хорезмом и странами, которые еще предстояло завоевать к западу от Волги.

В царствование хана Бату, сына Джучи, эти обширные земли превратились в могущественную империю. Меньше чем за четыре года тюрко‑монголы прибавили к своим владениям русские княжества, затем с территории Украины стали совершать грабительские походы в Польшу и Венгрию (одна из колоний находилась даже в Нейштадте, около Вены). Династические проблемы были главной причиной прекращения тюрко‑монгольского наступления на Европу.

Улус Джучи наследовал хан Бату, назвав его Золотой Ордой. На берегу Волги он построил в дельте реки столицу Сарай. Батухан был человек необыкновенной энергии и организаторских способностей: он восстановил торговлю, открыл торговые пути, создал систему налогообложения во всей своей империи. Русские княжества платили дань ханским чиновникам, которых всегда сопровождали вооруженные отряды на случай неповиновения.

К северу от Аральского моря, между Золотой Ордой и ханством Чагатая, находился улус старшего брата Бату, называвшийся Белой Ордой. Это было ханство меньшее по размеру, чем Золотая Орда, но имело общие границы с Мавераннахром.

Хан Берке, брат и наследник Бату, в период с 1255 по 1266 г. сделал Золотую Орду одной из крупнейших держав Евразии. Войдя в конфликт с дальним родственником Хулагу, правителем Иранского ханства, он вступил в союз с мамлюками Египта с тем, чтобы они стали союзниками в войне с Иранским ханством. Мамлюки помогали ослабить Хулагу, заставляя его сражаться на двух фронтах. Берке, возможно, искал свою выгоду, но тем самым подрывал устои наследия Чингисхана.

Обрадовавшись такому союзнику, мамлюки послали к Берке представительную делегацию, чтобы уговорить его принять мусульманство. Исламизация Золотой Орды не охватила все улусы, но окружение ханов и оседлая часть населения приняли ислам, однако кочевники долго оставались верными древним верованиям. В начале XIV в. хан по имени Тохта был даже буддистом.

Тем временем Орда богатела. Она продолжала поддерживать с египетскими мамлюками дружественные отношения, направленные против тюрко‑монгольского Ирана, у которого она мечтала отобрать Азербайджан.

Преемник Берке разрешил генуэзцам открыть первую торговую контору в Кафе, в Крыму. Чтобы оказывать большее давление на русские княжества, ханы регулярно проводили перепись своих подданных, чтобы собрать все положенные налоги.

К 1347 г. для Орды начались трудные времена: свирепая чума косила целые племена, власть оказалась в руках феодалов, а в 1371 г. русские князья отказались платить дань и оказывать традиционные знаки почтения ханской ставке в Сарае.

Тюрко‑монгольская армия под командованием главного эмира Орды, Мамая, была разбита объединенными русскими войсками на Куликовом поле: это был первый случай, когда тюрко‑монголы потерпели поражение на своих землях. Однако могущество Орды было еще велико, и энергичный властитель мог отвоевать потерянные территории.

Что касается Темура, то он был хорошо осведомлен о событиях в Золотой Орде, о смутах в ней, о Мамае, наконец, о той роли, которую начинали играть в возрождении улуса Джучи Белая Орда и ее правитель Урус‑хан. Объединение Золотой Орды, возрождение могущества улуса Джучи, с точки зрения Темура, было вредно Мавераннахру, ибо могущественный улус Джучи всегда был угрозой возглавляемому им государству. Темур, как правитель Мавераннахра, был очень заинтересован в ослаблении Золотой Орды. Вот почему, когда в Самарканде в 1376 г. появился царевич Тохтамыш, бежавший от происков Урус‑хана, Темур сразу же оценил связанную с этим возможность активного вмешательства в дела Белой, а потом и Золотой Орды.

Итак, в том же 1376 г. Тохтамыш отправился в военный поход с целью реального овладения пожалованным уделом, для чего Темур выделил ему войска.

Вчерашний беглец, вдруг ставший знатным полководцем, двинул свои войска к Саурану, но туда уже подошел со своей армией Кутлук‑Бука, сын Урус‑хана. Сам Урус‑хан был в это время в походе на Волге и потому отсутствовал на месте разыгравшегося сражения. Тем не менее армия Тохтамыша была разбита. Темур, сам не раз испытавший не себе превратности военной судьбы, спокойно воспринял весть о разгроме войска Тохтамыша. Тохтамыш вновь, притом с еще большим почетом, был принят в резиденции Темура в Самарканде, где ему вновь был передан очередной военный корпус для похода на Сауран.

Набег Тохтамыша на южную границу Белой Орды не на шутку встревожил Урус‑хана: он мобилизовал специальную армию. И вновь белоордынская конница опрокинула мавераннахрские войска. Вторая попытка Тохтамыша захватить Сауран закончилась полным провалом.

Вскоре к Амиру Темуру прибыли два посла от Урус‑хана, передавшие ему требование о выдаче Тохтамыша. Как пишет Йезди, Урусхан заявил: «Тохтамыш убил моего сына и, убежав, пришел в ваши владения. Выдайте же моего врага. Если же нет – назначьте место битвы и тотчас явитесь на бой».

На этот ультиматум Великий эмир без промедления ответил: «Он нашел у меня убежище, я его не выдам, что же касается боя, то я для него готов».

Зимой 1377 г. во главе большого войска Темур выступил на север. Белоордынский хан, увидев, что дело принимает очень серьезный оборот, стал собирать войска со всего улуса Джучи. Это потребовало времени, и Амир Темур успел дойти почти до Сыгнака – столицы Белой Орды. Наконец два огромных войска стали друг против друга. Однако битвы не случилось: неожиданно разразилась снежная буря, а затем ударил мороз, притом такой сильный, что воины не могли держать в руках оружие. В течение почти трех месяцев военные действия ограничивались мелкими стычками, пока Урус‑хан не покинул военного лагеря и не уехал в столицу, оставив армию под командованием приближенного эмира. Узнав об этом, Темур немедленно атаковал войска противника. До полного разгрома белоордынской армии остался буквально один шаг, но Темур не смог его сделать, поскольку должным образом не было организовано преследование врага: в самаркандской армии от бескормицы пало не менее 15 тыс. лошадей и возможности темуровской конницы резко ослабли. Однако через 15 дней, вернувшись после кратковременной поездки в Самарканд, Темур внезапно напал на ордынское войско в районе Джайранкамыша и разбил его.

В руки Темура попала значительная военная добыча: сокровища Саурана и весь обоз белоордынской армии. Покидая Сауран, Темур «пожаловал царство той области царю Тохтамышу и оставил (его) в том государстве». Победа Темура над войсками Урус‑хана и вторичное провозглашение Тохтамыша ханом Белой Орды, как утверждают персидские источники, совпали со смертью Урус‑хана.

Несмотря на смерть верховного правителя Белой Орды, политический контроль Тохтамыша не распространялся дальше Саурана, поскольку в Сыгнаке благополучно воцарился Тохтакия, старший сын Урус‑хана, а в Сарае правил зависимый от него эмир. По данным персидских историков, хан Тохтакия царствовал всего лишь два месяца, а потом заболел и умер. Престол Белой Орды перешел в руки Темур‑Малика, следующего сына Урус‑хана.

Очевидно, Темур действительно очень тепло относился к Тохтамышу, нелегкая судьба которого напоминала злоключения его самого во времена юности. Однако новых контингентов войск в распоряжение Тохтамыша передано не было, и в делах последнего наступило некоторое затишье.

Хан Темур‑Малик вскоре совершенно забросил государственные дела. Он пьянствовал, устраивал кутежи, неделями не отдавал самых насущных государственных поручений. Под стать своим новым увлечениям он начал подбирать эмиров. Белоордынская знать, привыкшая за годы правления Урус‑хана к строгому порядку и ответственности власти, начала все громче роптать, а потом некоторые эмиры или их доверенные нукеры потянулись в Самарканд. Из Сыгнака и других мест Амир Темур стал получать информацию, что в Белой Орде ширится число тайных сторонников Тохтамыша.

Учитывая эти обстоятельства, Темур в очередной раз выделил весьма значительную армию для разгрома Белой Орды с целью в итоге посадить на ханский престол своего неудачливого ставленника. По‑видимому, на этот раз Тохтамыш был лишен права непосредственного командования армией и выполнял только декоративные функции. Командование было поручено самаркандским военачальникам.

Вновь собранные формирования белоордынцев встретились с армией Амира Темура на ближайших подступах к Сыгнаку. Темур‑Малик яростно сопротивлялся, лично возглавляя передовые ряды атакующих конных сотен. В одной из таких атак он был сбит с коня и пленен.

Амир Темур, по‑видимому искренне обрадовавшийся успеху Тохтамыша, издал указ об амнистии: из всех тюрем Мавераннахра в честь победы над Темур‑Маликом были выпущены на волю заключенные.

Проведя зиму 1379/80 г. в Белой Орде, Тохтамыш весной 1380 г., снарядив огромное войско, двинулся в поход на Золотую Орду. К зиме 1380 г. Тохтамыш загнал Мамая, узурпатора золотоордынского трона, в Крым, где в Кафе его поджидала смерть от рук генуэзцев.

Тохтамыша провозгласили ханом Золотой Орды, таким образом, произошло объединение двух Орд – Белой и Золотой, – и новая империя теперь включала в себя почти все бывшие земли Джучи. С тех пор империя Тохтамыша простиралась от нижнего течения Сырдарьи до Днестра, от Сыгнака и Отрара – почти до Киева. Его столицей был Сарай на Нижней Волге, и он стал считаться одним из самых могущественных суверенов Центральной Азии. Возрождая традиции чингисидов, Тохтамыш осуществил крупные походы, захватил часть России, сжег Москву в августе 1382 г., разорил Владимир, Юрьев, Можайск и другие русские города и под Полтавой нанес поражение литовцам, которые попытались вмешаться; он снова поставил Московию в подчинение тюрко‑монголам.

Рассмотрим более внимательно общеполитический аспект проблемы взаимоотношений между ханом Тохтамышем и Великим эмиром.

За истекшие с момента бегства Тохтамыша в Самарканд (начало 1376 г.) семь лет Темур сделал большие шаги по дальнейшему устроению огромной центральноазиатской исламской державы под своей властью. Методично организуемыми походами он добился подчинения большей части Моголистана и Хорезма. Кроме того, Темур уничтожил государства сарбадаров в Сабзаваре и курдов в Герате, а земли этих владений присоединил к своей империи. В 1382 г. он вторгся в Иран и присоединил к Мавераннахру область Мазандаран. С каждым годом его держава приобретала все большую мощь и динамизм. В области идеологии Амир Темур добился почти невозможного: он сумел совместить в общественном сознании политической элиты своего государства мысль о необходимости восстановления единого циркумазиатского государства (в границах империи Чингисхана) с мыслью о том, что это государство должно быть построено на принципах шариата. Территории северных государств, к которым он, несомненно, относил и воссозданный с его помощью улус Джучи, интересовали Темура только с точки зрения обеспечения безопасности Мавераннахра, который оставался сердцем его державы и который Великий эмир был вынужден постоянно оставлять, отправляясь в дальние (преимущественно на юг и юго‑запад) военные рейды. Исходя из этих соображений, Темур оказывал всестороннюю военно‑политическую помощь Тохтамышу. В лице молодого Тохтамыша Темур видел политически неопытного, но верного нукера, который сможет надежно прикрыть Мавераннахр с севера, обеспечив тем самым полную свободу рук Амиру Темуру в южном секторе геополитического горизонта. В принципе от Тохтамыша требовалось немного (исходя из принятой Амиром Темуром общей схемы взаимоотношений с вассалами): обеспечивать покой и защиту северных рубежей Мавераннахра; поставлять в Самарканд определенные, впрочем очень умеренные, по численности воинские контингенты; возможно, выплачивать в казну своего сюзерена строго фиксированный ежегодный денежный взнос. Как видим, политико‑экономические требования Амира Темура к своему «сыну» в Сарае были не слишком обременительными. В начале 1383 г. (т. е. как раз в период завершения Тохтамышем успешного похода на Русь) в пределах державы Темура в Хорасане вспыхнуло мощное восстание сарбадаров, очень быстро перекинувшееся на Афганистан. Темур был очень огорчен этим фактом, тем более что политическая ситуация в гораздо ближе расположенном к Мавераннахру Хорезме тоже была взрывоопасной. Таким образом, накануне первого обострения взаимоотношений с Тохтамышем (в 1383 г.), Темур не мог предпринять каких‑либо политических действий, которые бы угрожали безопасности или экономическим интересам Орды Тохтамыша.

Тем не менее кризис в отношениях между Сараем и Самаркандом возник.

Конфликт, разразившийся между двумя союзниками, указывает на антагонизм, существовавший между тюрко‑монголами и тюрками везде, где они жили рядом. Тюрко‑монголы гордились славным прошлым и превозносили до небес своего великого предка, завоевателя мира Чингисхана, который бросил к их ногам столько народов и унизил столько империй. Тюрков тюрко‑монголы считали самозванцами и чужаками, которые, воспользовавшись расчленением населения Чингисхана после его смерти и ослаблением власти, разделенной между его сыновьями, не обладавшими гением отца, превратились в главный слой населения империи, в местную знать. Тохтамыш забыл о том, что именно благодаря одному из этих тюрков он стал править Золотой и Белой Ордами. Встречаясь с Темуром, начал проявлять к нему презрение настоящего кочевника к народу, который поселился на его земле. Он стал открыто говорить, что его прежний защитник – всего лишь мелкий тюркский царек с большими амбициями, недостойный быть соперником Великого хана обеих Орд. Таким образом, прежде всего ему хотелось избавиться от неудобного свидетеля своей трудной юности. И он начал в этом направлении предпринимать активные действия.

Темур осознавал, что поступки Тохтамыша рано или поздно приведут к столкновению между ними. Знал это хорошо и сам Тохтамыш, в силу чего энергично готовился к борьбе со своим покровителем. Готовился к столкновению и Темур, но не торопился, а, скорее, откладывал, так как считал, что еще не настало время. Темур был хорошо осведомлен о том, какими огромными средствами и людскими резервами обладал в это время Тохтамыш. До второй половины 80‑х гг. Тохтамыш был явно сильнее Темура. Только в конце 80‑х гг., да и то под воздействием грабительского похода Тохтамыша в Мавераннахр в 1387 г., Темур принял решение повести борьбу против Тохтамыша.

Открытый конфликт между Тохтамышем и Темуром начался через четыре года после того, как Тохтамыш захватил Москву. Однако разногласия этих двух правителей стали очевидны с 1383 г. Конфликт имел два аспекта: личностный и геополитический. Психологически, хотя Тохтамыш был обязан Темуру своими первыми успехами, после победы над Русью он стал, с собственной точки зрения, более могущественным властелином, чем его сюзерен, и повел себя как независимый хан.

Так, в 1383 г. Тохтамыш, совершенно неожиданно для Темура, распространил свой протекторат на Хорезм, лежащий близ пересечения всех караванных путей Центральной Азии. Поволжское купечество хотело торговать в Азии широко и, главное, беспошлинно, и Тохтамыш, не обходя, а скорее ломая все внешнеполитические обстоятельства, со всей безоглядностью степняка начал активно реализовывать это пожелание новой политической элиты своего ханства.

Вступив в политический союз с хорезмскими эмирами династии Суфи, Тохтамыш, словно бросая открытый вызов Амиру Темуру, стал чеканить в Хорезме монеты со своим именем. Якубовский отмечал, что «этот акт являлся настоящей политической программой Тохтамыша в отношении Хорезма». Разумеется, Тохтамышу были хорошо известны давние целенаправленные усилия Темура по воссоединению Хорезма с остальными землями Мавераннахра. Знал Тохтамыш и о той роли – мелких и бесправных эмиров, – которую Темур отводил для княжеских отпрысков из династии Суфи. Поэтому заключение с эмирами Хорезма особого договора, притом совершенного в обход подлинного хозяина этого центральноазиатского владения, чеканка на хорезмской территории собственной монеты – все это должно было восприниматься в Самарканде как открытый и дерзкий призыв к противоборству.

Амир Темур, умевший хорошо просчитывать последствия своих внешнеполитических шагов, никак не отреагировал на этот вызов. Если советники Тохтамыша рассчитывали на скоропалительность решений и импульсивность действий Великого эмира, то они жестоко просчитались. Абсолютное безмолвие Амира Темура (которому в период с 1383 по 1387 г. важнее было сохранить мирное сосуществование), способное насторожить более дальновидного политика, по‑видимому, совершенно опьянило Тохтамыша, который после объединения улуса Джучи, разгрома Мамая и сожжения Москвы возомнил себя великим полководцем. Конечно, в политическом арсенале Орды имелось немало методов для более адекватной защиты интересов поволжского купечества, которое нуждалось не только в военном протекционизме, но и в мире, однако Тохтамыш, ослепленный действительным величием золотого трона великого Бату, не видел иных средств к возрождению былого могущества улуса Джучи, кроме кривой степной сабли.

Геополитически столкновение государства Тохтамыша и империи Темура являлось возрождением старого антагонизма между Золотой Ордой и империей ильханов конца XIII–XIV в. Сходство дипломатических тенденций старой и новой борьбы ясно показывает попытка Тохтамыша заручиться поддержкой мамлюков. В 1385 г. он отправил в Египет послов для подготовки пути к союзу, точно так же, как это делали предыдущие джучиды.

Посланники Тохтамыша привезли в Египет богатые подарки, и султан воспринял этот политический жест по достоинству, распорядившись отпускать ордынским послам довольствие в большом количестве, а на личные расходы выдать по 1000 дирхемов на каждый день пребывания в султанате. По последующим событиям можно понять, что Тохтамыш, предвидя решительную схватку с Темуром, лихорадочно искал союзников, способных отвлечь на себя часть военных сил Великого эмира. Надежды Сарая на султана Египта были, конечно, иллюзорны: султан имел громкое имя, очень хороший гарем, но возможности всех его войск, вместе взятых, едва достигали силы одного пехотного корпуса Амира Темура. У Темура служили профессионалы – ветераны многих походов, и все его командиры – от верховного эмира до простого сотника – были обучены сложным построениям и маневрам на поле боя. Обо всем этом египетский султан, вероятно, был в той или иной мере наслышан, именно поэтому посольство Тохтамыша повезло в Сарай его добропожелания, но отнюдь не план совместных военных действий.

Двумя основными регионами, оспариваемыми Золотой Ордой и центральноазиатской империей, являлись Хорезм и Азербайджан, оба на тот момент автономные. Каждый управлялся местной династией: Хорезм – суфиями, Азербайджан – джелаирами.

В 1385 г. Амир Темур совершил поход против Азербайджана. Хотя он и разбил войска джелаиров Султании, но не закончил завоевания страны. Поход Темура выявил слабость правителей Азербайджана и Тохтамыш решил воспользоваться ситуацией, посчитав возможным теперь уже предметно преподать своему бывшему великодушному покровителю военный урок: он направил 90‑тысячный экспедиционный корпус в Азербайджан.

Зимой 1385/86 г. Тохтамыш захватил Тебриз тем же приемом, при помощи которого он тремя годами раньше обманул москвичей. Город был разграблен и разрушен так же основательно, как Москва. Затем были опустошены города Миранда и Нахичеван. Только после этого завоеватели повернули на север, гоня перед собой огромный человеческий караван из 200 тыс. азербайджанцев, обращенных в рабов. Этот набег раскрыл Темуру глаза на серьезность опасности, угрожающей со стороны Золотой Орды.

Наступил 1386 г. – последний год относительно мирных взаимоотношений между Золотой Ордой и империей Великого эмира. Вскоре Амир Темур узнал о готовящемся новом походе Тохтамыша на Азербайджан и решил заранее разместить там свою армию, чтобы не допустить разграбления этого богатейшего и очень важного для его дальнейших военных планов региона, чем вновь подтвердил свою репутацию величайшего военного стратега всех времен. Вскоре самаркандские военные дозоры принесли ему весть о проходе войск Тохтамыша через Дербент и появлении передовых отрядов ордынцев в долине реки Самур.

Темур приказал своим эмирам сделать рекогносцировочный рейд к передовым частям армии Тохтамыша. Когда эмиры перешли Куру, Тохтамыш обрушился на небольшой отряд, пытаясь его захватить, однако всадникам удалось оторваться от преследователей и вернуться в свой лагерь. Тотчас против Тохтамыша был послан другой, значительно более крупный отряд во главе с Мироншахом, сыном Темура. В результате большой битвы воины Мироншаха захватили в плен несколько высокопоставленных ордынцев.

Темур хотел оставаться по отношению к Тохтамышу благородным, поэтому послал ему письмо, написанное в отеческом тоне: «Забудем все, что было, и снова станем друзьями». Но такой примирительный тон, необычный для Темура, напротив, оскорбил самолюбивого Тохтамыша, тем более что это случилось сразу после его поражения. Проглотив обиду, хан Орды начал готовиться к реваншу формированием мощной армии, благодаря неистощимым резервам кочевых племен, которые жили в предгорьях Урала, на границе с Европой.

Великодушие Темура возымело совсем не то действие, на которое он рассчитывал. Тохтамыш не мог забыть, что только благодаря Темуру он спасся и получил престол. Поэтому его агрессивность вроде бы должна быть расценена как черная неблагодарность. Однако вспомним, кто его окружал. За 200 лет потомки «людей длинной воли», богатырей, верных хану нойонов, превратились в беков и огланов, своевольных провинциалов с крайне узким политическим кругозором и безудержными эмоциями. Унаследованные ими традиции постепенно деформировались, уровень пассионарности снизился, и осталась лишь память об обидах, которые мусульмане нанесли их предкам в начале XIV в.

Насколько разделял эти настроения хан Тохтамыш – неясно, но даже если у него было собственное мнение, то оно не имело никакого значения в условиях лавинообразного спада пассионарности, достигшей равновесия с инстинктивными импульсами, формируемыми традиционной культурой Великой степи. Сподвижники хана были храбрыми, сильными, выносливыми, даже верными, но способность предвидения они утратили, как и их соседи ойраты – западные тюрко‑монголы, отколовшиеся от улуса Чагатая вследствие происходивших там беспорядков. Степняки конца XIV в. достигли гармоничности этнопсихологической структуры и были убеждены, что ореол победы всегда будет окружать их бунчуки, каких бы гулямов ни набрал себе Темур. Такая наивная самонадеянность характерна для обывательского уровня любой культуры. В данном случае она привела к трагичным последствиям.

Тохтамыш был отнюдь не глуп. Он правильно расценил характер своего бывшего благодетеля, Темура, которого историческая закономерность превратила в злейшего врага его улуса.

Похоже, что Амир Темур до последнего часа не оставлял надежды вразумить Тохтамыша, вновь и вновь напоминая ему об их совершенно особом формате личных отношений. Но Тохтамыш не услышал или не пожелал услышать призыва Темура. И тогда в 1387 г. началась настоящая война.

По существу, в 1387–1388 гг. повторились события 1225 г., причем Темур был почти копией Джелал ад‑Дина, но Тохтамыш отнюдь не походил на Чингисхана, равно как и его сподвижники не обладали талантами Джэбэ и Субэтэя. Но, поняв, что столкновение неизбежно, Тохтамыш постарался обзавестись союзниками, в частности в лице врага Темура – хана Камар ад‑Дина.

Как мы писали ранее, с 1375 г. Темур вел перманентную войну с эмиром Моголистана Камар ад‑Дином.

Воспользовавшись этой войной, Тохтамыш заключил союз с Камар ад‑Дином и тем самым создал реальную угрозу владениям Темура в Центральной Азии. Логично предположить, что союзный договор между Золотой Ордой и Моголистаном предусматривал нанесение одновременного удара по Мавераннахру с двух сторон: с севера и востока. Для более энергичного вовлечения Моголистана в войну с Темуром Тохтамыш направил в Центральную Азию многочисленное войско. Соединившись с армией Камар ад‑Дина, войска ордынцев вторглись в Мавераннахр с территории Туркестана. Почти одновременно другой отряд золотоордынцев совместно с хорезмским войском ударил в направлении Мавераннахра с территории Хорезма, причем, воспользовавшись отсутствием Великого эмира.

На попытки Тохтамыша усилить свое военно‑политическое присутствие у границ Центральной Азии Темур ответил захватом Грузии (ноябрь 1386 г.). В районе Мцхеты и в Дарьяльском ущелье были выставлены усиленные гарнизоны. Захватом Грузии Темур обеспечивал свои дальнейшие военные действия в Иране и мог не опасаться за свои тылы, ибо проход в Закавказье для золотоордынцев через Дарьяльское ущелье и через Дербент был надежно закрыт.

Умаршайх спешно собрал гарнизоны северных городов и пытался остановить Тохтамыша у Отрара, но под давлением превосходящих сил был вынужден отступить к Андижану. Тюрко‑монголам не удалось овладеть этим городом, но они начали грабить страну, следуя примеру своих предков. Захватив неукрепленные пригороды, они осадили Бухару, окружили Самарканд, а на юге угрожали Карши.

Ситуация казалась катастрофической, когда в феврале 1388 г. Темур бросил 30 тыс. всадников к Самарканду, и сам во главе быстрых эскадронов появился у Кеша. Тохтамыш тотчас отступил вместе со своими союзниками в степи. Темур вошел в Самарканд и вывесил имперский штандарт, к огромному облегчению жителей. Никогда опасность не была столь ощутимой. Но чем тревожнее было поражение, тем больше проявлялся в Темуре организатор и стратег. Столица Хорезма – город Ургенч – был взят Амиром Темуром без боя. После нескольких дней пребывания в Хорезме Темур издал указ о том, чтобы «всех жителей и обитателей города и области переселить в Самарканд, а Хорезм, т. е. Ургенч, целиком разрушить и территорию города засеять ячменем». Хотя указ Темура полностью не был осуществлен, но после этого разгрома Хорезм потерял свое прежнее значение.

К исходу 1389 г. стало вполне очевидно, что Тохтамыш проиграл крупную военную кампанию, которая продолжалась около трех лет. Золотоордынский хан потерял все свои военно‑политические позиции в Хорезме, утратил обширные территории по реке Сырдарье (включая крепость Сыгнак), лишился значительного числа отборных войск, опустошил казну государства.

Внешнеполитическая линия Тохтамыша, направленная на слом военно‑политической гегемонии Темура в Центральной Азии, вызывала у наиболее родовитых представителей ордынской знати крайнее раздражение. Недовольство политикой Тохтамыша получило массированную подпитку.

В 1391 г. борьба между Тохтамышем и Темуром вступила в решающую стадию. Рассерженный опустошительными набегами Тохтамыша на Мавераннахр, Темур решил пойти за своим противником в его собственные владения. В феврале 1391 г., после тщательной подготовки, он сосредоточил армию (историки отмечают, что из 200 тыс. человек) на Сырдарье и собрал курултай, который одобрил его планы и на котором его военачальники получили последние наставления.

Главная трудность степной войны – это проблема снабжения не столько людей, сколько коней. Чтобы быть боеспособным, каждый воин наступающей армии должен был иметь трех коней – походного, вьючного и боевого, шедшего порожняком. Кроме этого, были обоз с запасом стрел и осадными машинами, личные кони полководцев и их жен. Запасти фураж и, главное, везти его с собой было очень трудно. Именно поэтому китайцы эпох Хань и Тан ограничивали свои походы во Внутренней Азиии, а в Согдиану вторгались, лишь обеспечив склады по маршруту следования армии.

Всадники Темура скакали во весь опор днем и ночью без отдыха, хотя иногда снег доходил до крупа их коней. Разведчики сообщили, что вражеский авангард достиг предместий Ходжента, который находился в трехстах километрах к востоку от Самарканда.

Во время марша Темур отправил гонцов к Умаршайху, который готовился помочь ему с севера. Он приказал своему сыну ничего не предпринимать, а оставаться в тылу врага и затем атаковать его в нужный момент.

На рассвете пятого дня Великий эмир отбросил авангард Тохтамыша, а затем нанес сокрушительный удар по центру армии тюрко‑монголов.

У тех было явное численное преимущество, но они были дезориентированы появлением Темура и его смелыми маневрами. Сражение стало особенно кровавым, когда всадники Умаршайха ударили тюрко‑монголов с тыла и вызвали в их рядах панику, которая вскоре перешла в полное беспорядочное отступление. Войска Тохтамыша и Камар ад‑Дина спешно перешли Сырдарью и рассеялись в степях. Темур не стал их преследовать, потому что опасался удара тюрко‑монгольских банд с тыла, а в случае поражения он мог быть отрезан от Самарканда.

Темур решил, что Тохтамыша надо уничтожить и сломить мощь Орд, пока не поздно. Время снисходительного отношения к неблагодарному другу окончательно прошло.

Он знал, что в борьбе против северных кочевников любая оборонительная тактика бесполезна и что им надо дать бой на их территории, на бескрайних степных просторах, среди песков, в стране безводья и одиночества.

Темур смог собрать под Кешем мощную армию и лично повести ее к северным границам. Тохтамыш, такой же упорный, как и его соперник, перегруппировал свои силы, разбросанные на большом пространстве, и выжидал удобного момента на берегу Сырдарьи. При приближении конницы Великого эмира он снова отступил в степи.

Темур провел перепись всех войск империи, организовал несколько новых воинских соединений, назначил командиров, губернаторов и высших чиновников в городах и провинциях на период своего отсутствия и, наконец, отправил на север мобильные отряды, чтобы подготовить продвижение основных сил и разведать вражеские позиции.

Затем он отправился в Ташкент, куда должны были подтянуться войска и ждать весны. Там он тяжело заболел: сорок дней он не вставал с постели и не мог двигаться, это был первый серьезный криз, вызванный поражениями костей и суставов вследствие раны на ноге, полученной в юности. Другой на его месте отказался бы от личного участия в опасной экспедиции, назначенной на начало весны, только не он. Едва поправившись, Темур 9 января 1391 г. покинул Ташкент во главе мощной армии в направлении Белой Орды. Он снова поставил все на карту.

Самая последняя информация относительно местонахождения Тохтамыша указывала на то, что он вернулся в Белую Орду, севернее Аральского моря. На основе таких неточных сведений армия двинулась вдоль Сырдарьи, затем повернула на север. Форсировав реку Сары‑Су, она прошла через пустыню, где люди и животные в течение нескольких дней страдали от жажды.

Через три месяца после выхода из Ташкента армия дошла до горного массива Субар‑Тенгиз, у подножия которого был разбит лагерь. Темур поднялся на одну из гор и полюбовался бескрайним степным пейзажем. «Степи по площади и по цвету похожи на море», – сообщает историк. Но как Темур ни всматривался вдаль, он не видел никаких следов стоянки войск Тохтамыша.

Прежде чем снова спуститься на равнину, Великий эмир приказал соорудить башню из камней, на которой начертал: «Во имя Аллаха, милостивого и милосердного! 23 дня месяца джумада первого семьсот девяносто третьего года (28 апреля 1391 г.) здесь проходил султан Турана Амир Темур Гураган с 200‑тысячным войском походом против Тохтамыш‑хана».

Войска снова, на этот раз медленнее, отправились в путь. Вперед посылались группы охотников за дичью, но ее всегда было недостаточно, чтобы накормить такую армию. Все имеющиеся запасы пищи и все, что давала охота, сдавалось на кухню. Каждый человек, будь то солдат или эмир, получал одинаковый паек на день. Но постепенно в пище увеличивалась доля травы, были дни, когда армия питалась только травой.

Громадное войско почти умирало от голода, когда Темур приказать устроить облавную охоту, организовав «большой охотничий круг», или «черге»: солдаты разошлись далеко в стороны, затем медленно сошлись, образуя непроходимый кордон, который неумолимо сужался. Эта гигантская облава дала немалые плоды: попадались звери, не виданные ранее мавераннахрцами, например лоси. Люди наелись досыта, оставшуюся добычу высушили и оставили про запас.

Теперь армия удовлетворила изголодавшуюся плоть, но оставалась усталость после тяжелого марша по бесконечным равнинам. Появились сомневающиеся, и пошли слухи о том, что Тохтамыш заманил их в степи, чтобы атаковать истощенную голодом и усталостью армию.

Чтобы поднять боевой дух армии, Великий эмир устроил смотр войскам, как он обычно делал в торжественных случаях в Самарканде. «Он сел в седло в парадной одежде, на голове у него был шлем, инкрустированный золотом и рубинами, в руке он держал золотой скипетр с бычьей головой на конце» – так сообщает историк. Он медленно проехал перед строем всадников, под развевающимися знаменами и грохот барабанов.

После приветствий офицеров, среди которых были и его сын Мироншах и два внука, он, медленно продвигаясь вдоль шеренги, разговаривал с солдатами и проверял их вооружение: копья, луки, стрелы, сабли, медные щиты.

Потребовалось не менее двух дней для осмотра всей армии, но он с удовлетворением отметил ее прекрасное состояние, несмотря на перенесенные тяготы, и, самое главное, то, что люди сохранили веру в своего командующего. Армия, которую вел Темур, была страшной военной машиной. Каждая деталь ее организации и вооружения основывалась или на лучших тюрко‑монгольских военных традициях, или на собственном предыдущем опыте Темура. Хотя он следовал основным принципам десятичной системы военной организации и жесткой дисциплины, заложенным Чингисханом, Темур ввел некоторые существенные новации и в стратегии, и в тактике. Среди прочего он отвел важную роль пехоте. Чтобы его пешие воины могли выдерживать атаки конницы, он создал соединения опытных саперов. На поле битвы его пехота была хорошо защищена окопами, закрытыми огромными щитами. Вся армия делилась на семь соединений, два из которых составляли резерв, который главнокомандующий мог бросить в любом направлении в зависимости от хода сражения, чтобы поддержать или центр, или фланг. Центр теперь был много мощнее, чем в старых тюрко‑монгольских армиях, фактически мощнее, чем и в прежних собственных армиях Темура.

Темур повел войско на север в район Верхнего Тобола, где, по данным разведки, базировалась часть армии Тохтамыша. Однако к моменту, когда солдаты Темура достигли Тобола, войска Тохтамыша отошли на запад, к Яику. Было очевидно, что Тохтамыш так же желал избежать решительного сражения, как Темур желал его дать. Пока Темур спешно следовал к Яику, Тохтамыш отступил еще раз, и только на Средней Волге, в районе Самары, войска Темура настигли основной лагерь своего врага. На сей раз организованное отступление для Тохтамыша было невозможно; он вынужден был принять сражение 18 июня 1391 г. на берегах реки Кондурча, притока Соки (которая, в свою очередь, является восточным притоком Волги, севернее современной Самары). Кровавая битва закончилась полным разгромом армии Тохтамыша.

Когда тюрко‑монголы, сражавшиеся в центре, потеряли Тохтамыша из виду, они решили, что он погиб: его знаменосец, распростертый в пыли и склонивший в знак траура большой штандарт с девятью хвостами яков, вызвал панику среди тюрко‑монгольских солдат.

Тохтамыш, объятый ужасом, смотрел на поражение своей армии, но ничего не мог поделать. Чтобы не попасть в руки Темура, он скрылся в степях.

Тысячи тюрко‑монгольских солдат сложили головы на поле битвы. Но и Темуру победа досталась дорого. Это видно из того, что он не стал продолжать военные действия и не переправился на правый берег Волги.

После победы армия разбила лагерь на зеленых равнинах у Волги. Добыча оказалась огромной.

Великий эмир приказал организовать празднества, которые продолжались 26 дней. Воины хорошо отдохнули: они ели и пили из золотой посуды, подавали им «самые красивые девушки на свете», как сообщает историк. В руки мавераннахрцев попало много рабынь‑черкешенок, которых возил с собой Тохтамыш. Солдаты Темура занимались с ними любовью, а музыканты и поэты услаждали их слух песнями и стихами.

В конце праздника принесли царский трон наследников Чингисхана, покрытый золотом и украшенный драгоценными камнями, захваченный в качестве добычи, и Темур сел на него.

Великий эмир поставил во главе побежденных Орд принцев‑чингисидов. Его должно было удовлетворить возрождение Белой Орды и то, что царевичи Кайричак, Темир‑Кутлуг, Кунче‑оглан и Едигей, будучи врагами Тохтамыша, составят буфер между Самаркандом и Сараем.

Наступала южносибирская осень, и Темур дал приказ к возвращению на родину. Войска быстро пересекли пустыню, в октябре достигли Отрара и вернулись в «райскую область Самарканда».

Жители Самарканда с восторгом встретили своего господина и его солдат, которых они не видели 11 месяцев. Новые сокровища прибавились к огромным богатствам, уже собранным в подземельях Арка, крепости, построенной Темуром.

Он поселился в цитадели Арк, которая возвышалась над всем городом. Сокровища, прибывшие вместе с армией, сложили в подземелья после подсчета императорскими чиновниками. Историк сообщает, что потребовалось несколько дней и ночей, чтобы переписать всю добычу в бухгалтерские книги, несмотря на большое количество задействованных людей.

Во время грандиозного праздника он одарил тех, кто оставался в Самарканде, – каждому по рангу и заслугам. Однако первыми получили подарки религиозные деятели и теологи, а не высшие государственные чиновники.

В последующие дни Темур занимался делами империи: многие чиновники тряслись от страха, потому что суд его был скорый. Он интересовался буквально всем, что произошло за время его долгого отсутствия, и только потом приказывал наказать виновных.

Бедняки получили зимнюю одежду и пищу, а население всей империи было освобождено от налогов на три года.

После этого Завоеватель решил активно заняться обустройством Самарканда.

Он строил мечети, больницы, школы и укрепил стены города, которые в длину уже достигли 76 тыс. метров. Но все эти мирные труды не могли его заставить забыть, что война с Тохтамышем была не закончена и в этом противостоянии точки над «i» еще не расставлены.

Казалось, что после такого трудного похода и такой яркой победы Темур будет долго наслаждаться отдыхом в кругу близких, осмысливая результаты своего триумфа. Но время поджимало: ему исполнилось уже 55 лет.

Поражение Тохтамыша в 1391 г., как бы оно ни было велико, не решило еще окончательно судьбу ни его самого, ни его государства. Тохтамыш имел еще немало ресурсов для продолжения борьбы. Нужны были воля и неослабная энергия. То и другое у него нашлось. Пока Темур после битвы 1391 г. был занят в Иране и Закавказье, Тохтамыш готовил силы для новых происков в Азербайджане и явно искал случая для решительного столкновения со своим противником. Арабские авторы аль‑Макризи, аль‑Асади, аль‑Айни отмечают, что Тохтамыш в 1394 и 1395 гг. всячески искал сближения с египетским султаном Беркуком, уговаривая его помочь ему в борьбе с Темуром, который равно был опасен той и другой стороне. Характерно, что Золотая Орда и государство мамлюков в Египте только тогда сближались, когда у них появлялся общий враг. Пока существовало могущественное государство Хулагуидов (до 1335 г.), ханы Золотой Орды охотно сближались с мамлюкским Египтом, который один не в силах был противостоять притязаниям хулагуидских ханов. В течение полувека после 1335 г. дипломатические сношения были более чем редки, так как они потеряли для обеих сторон всякий политический смысл. Начиная же с 80‑х гг. XIV в. обстановка резко изменилась, ибо Темур стал опасен для той и другой стороны. Искал в эти годы Тохтамыш и сближения с Литвой.

Все эти весьма широкие военно‑политические мероприятия Тохтамыша, призванные изолировать Амира Темура в политическом мире позднего Средневековья, хотя и были важным подспорьем в подготовке к новой схватке, но именно подспорьем, а никак не средством достижения желанной победы. Великому князю Литвы Ягайло в действительности Амир Темур не мешал, он был очень далеко и строил великую исламскую империю в Азии, которая до поры никак не угрожала Литве. Ей угрожала крепнущая день ото дня Москва, и русский великий князь был для Ягайло потенциально гораздо более опасным врагом, чем Великий эмир. С маленькой грузинской армией был в состоянии расправиться один туранский боевой корпус, поэтому союз Тохтамыша с Грузией был лишь иллюзией, возможно приятной, но иллюзией. Столь же эфемерным был союз с султаном Египта, армия которого, изнеженная и слабо подготовленная, не годилась для сколько‑нибудь серьезной войны с Темуром. Единственным реальным союзником мог бы стать султан Османской империи Баязед, но он отчего‑то не оказал Тохтамышу реальной военной помощи.

Таким образом, единственным эффективным оружием для борьбы с Темуром оставалась армия, опирающаяся на единство страны и народа. А вот как раз с единством народа в Золотой Орде были большие проблемы. С каждым десятилетием, пожалуй, даже с каждым годом в Орде все сильнее проявлялись этническая неприязнь и взаимное экономическое отчуждение кочевого и оседлого народов. Это внутреннее противоречие, влияющее самым роковым образом на боеспособность золотоордынской армии и до сих пор проявлявшееся только в критических ситуациях на поле битвы, весной 1395 г. неожиданно вспыхнуло с новой силой уже в мирное время.

На фоне кровавых межэтнических столкновений в Золотой Орде внутреннее этнополитическое положение в Мавераннахре отличалось исключительной стабильностью. Все войны Темура велись далеко от границ Турана, в страну свозились колоссальные богатства, а значит, Самарканд и Бухара, другие города Центральной Азии росли и хорошели буквально на глазах. Экономическое процветание самым непосредственным благотворным образом сказывалось на положении армии Амира Темура. Армия была исключительно хорошо подготовлена в оперативно‑тактическом отношении, отлично вооружена, абсолютно дисциплинированна, обладала фанатической верой в своего полководца.

С такой армией Тохтамышу предстояло вновь скрестить свой меч, и следует признать, что решение золотоордынского хана вновь померяться силами с Амиром Темуром, несомненно, принадлежит к числу наиболее рискованных военных авантюр в мировой истории.

Осенью 1394 г. Темур находился в Шеки, когда к нему пришло известие, что войско Тохтамыша прошло Дербент и начало грабить селения и города Ширвана. Темур отдал распоряжение своим войскам готовиться к походу, так как считал столкновение неизбежным и не видел пользы в том, чтобы его откладывать. Таким образом, до весны 1395 г. создалась передышка.

И все‑таки в этот период война Темуру была не нужна. Поэтому он отправил Тохтамышу письмо‑ультиматум: «Во имя Всемогущего Бога спрашиваю тебя: с каким намерением ты, хан кыпчакский, управляемый демоном гордости, вновь взялся за оружие? Разве ты забыл нашу последнюю войну, когда рука моя обратила в прах твои силы, богатства и власть?! Образумься, неблагодарный! Вспомни, сколь многим ты мне обязан. Но есть еще время: ты можешь уйти от возмездия. Хочешь ли ты мира или не хочешь? Избирай. Я же готов идти на то и другое. Но помни, что на этот раз тебе не будет пощады».

По словам Йезди, Тохтамыш был готов на компромисс, но «эмиры его, вследствие крайнего невежества и упорства, оказали сопротивление, внесли смуту в это дело, и… Тохтамыш‑хан вследствие речей этих несчастных… в ответе своем на письмо Темура написал грубые выражения». Темур разгневался и двинул войско на север через Дербентский проход.

Первый жертвой войск Темура оказался народ кайтаки – племя, обитавшее на северных склонах Дагестана. Темур приказал истребить «этих неверных», что вызвало задержку наступления, и Тохтамыш успел послать авангард своего войска с заданием задержать Темура на рубеже реки Кой‑Су. Это было разу мно, так как Кой‑Су протекала в очень глубоком ущелье и переправа через столь бурную реку затруднительна.

Но Темур перевел отборный отряд выше по течению, к крепости Тарки, и отбросил тюрко‑монгольский отряд за Терек. Преследуя противника, Темур перешел через Терек, и туда же подтянул свое войско Тохтамыш. Там и произошел бой, решивший судьбу монгольского этноса.

В истории иногда бывают роковые мгновения, которые определяют ход дальнейших событий. Эти зигзаги истории рано или поздно сливаются с главным направлением этногенеза или социогенеза, но участникам событий и даже целым поколениям они приносят либо славу, либо гибель, а последствия их сказываются десятилетиями и даже веками. Там, где царит вероятность, детерменизм неуместен.

Столкновение Тохтамыша с Темуром было не случайной войной местного значения. Оно происходило на уровне суперэтническом, ибо великая степная культура защищалась от не менее великой городской культуры Востока – мусульманской. Соперничество этих суперэтнических целостностей вспыхивало и затухало неоднократно, но описываемый нами период начался в XI в. и закончился в XVI в. (победа Шейбани‑хана над Бабуром).

В 1395 г. участники событий помнили о походах Чингисхана, но никто из них не мог предугадать результатов войны, которой суждено будет изменить лик Евразии. Да это им и не казалось важным. Существенно было то, что либо Золотая Орда уцелеет и подавит мятежных эмиров Мавераннахра, либо она падет и рассыплется в прах, а воины Темура привезут в Самарканд и Бухару золото, меха и волооких красавиц.

Можно вообразить, с каким трепетом ждали результатов этой битвы в Москве, Рязани, Твери и даже в Смоленске.

На берегу Терека решалась судьба не только Золотой Орды, но и Святой Руси, опоры православия, собранной трудами митрополита Алексия и Сергия Радонежского. Русские люди XIV в. знали, как надо вести себя с «татарами», вполне представляли, кто такой эмир Темур, так как сношения России с Грузией тогда были частыми, а эта многострадальная страна уже трижды испытала нашествие Темура: в 1386 г. пал Тбилиси, в 1393 г. были разорены Самцхе и область Карс, в 1394 г. в Грузию была направлена карательная экспедиция за переговоры, которые вел Георгий VII с Тохтамышем. На Руси знали, чего надо бояться. «В самом деле, победа над разноплеменным скопищем Мамая на Куликовом поле справедливо расценивается как подвиг, но кочевники Арабшаха были сильнее и боеспособнее войск Мамая, а их дети уже служили Тохтамышу.

По логике событий, на их долю выпало сдерживать армию Темура; благодаря этой логике Русь была спасена от участи Хорасана, Индустана, Грузии и Сирии. Спасая себя, татары ограждали Русь от такой судьбы, о которой и подумать‑то страшно» (Л. Гумилев).

Как мы отмечали ранее, ордынское войско состояло не только из тюрко‑монголов, но и из народов покоренных стран, в частности Булгарии, Руси, Крыма, Северного Кавказа и других. Воины этих народов, участвуя в сражении на Тереке, вынуждены были проливать кровь и умирать за чуждые им интересы. Вместе с тем они преследовали и свою цель – остановить Темура и оградить свою территорию от новых погромов. Войско Темура, в свою очередь, также было многоликим. Оно состояло из народов Центральной Азии, монголов, персов, курдов и насильно завербованных жителей Закавказья.

Представляет интерес вопрос о длительности сражения на Тереке. В своих записках современники свидетельствуют, что оно длилось с переменным успехом три дня. Об этом пишут аль‑Макризи, аль‑Асади и аль‑Аскалани со слов очевидца – египетского посла Тулумена Алишаха, который находился тогда при Тохтамыше. Русская летопись также сообщает о нескольких «суймах» (т. е. схватках, боях), из которых складывалось сражение. Арабшах, побывавший при дворе Темура и позже посетивший Астрахань, Северный Кавказ и Крым, писал, что «длился этот бой и погром около трех дней». То же самое говорится в «Родословной тюрков», где указано, что Тохтамыш несколько дней давал сражение за сражением. Совокупность этих сведений заслуживает доверия.

Эскадроны Великого эмира ринулись на врага под звуки труб с развернутыми знаменами. Но ордынские войска отступили с обычной маневренностью. Наступила ночь. Самаркандская армия оставалась в боевой готовности до утра под защитой двойного ряда часовых, не зажигавших костров, с оружием в руках.

На рассвете 15 апреля 1395 г. Темур неожиданно приказал наступать, но Тохтамыш был к этому готов.

В мгновение ока небо потемнело от летевших стрел, как гласит история; после обстрела отряды обрушились друг на друга с такой яростью, что сразу сошлись в рукопашной. Битва была страшной. В какой‑то момент тюрко‑монгольский элитный корпус решился сделать то, чего не удалось в свое время Шах‑Мансуру: убить Темура. Тюрко‑монголы отрезали его от гвардии и окружили вместе с горсткой приближенных, которые погибали один за другим. Темур сражался как отважный воин: «Стрелы у него кончились, пика сломались, и он отбивался саблей».

Его спасли пятьдесят офицеров, которые пробились к Темуру, мгновенно спешились, образовав круг, и, опираясь одним коленом о землю, пустили град стрел в тюрко‑монголов. Тем пришлось отступить под таким натиском.

Подмога пришла, и знаменосец Великого эмира смог высоко поднять императорский штандарт, что означало – предводитель находится в опасности. Затем к Темуру пробилась его гвардия, которая окружила его стеной щитов.

Увидев это, Тохтамыш сделал последнее отчаянное усилие и бросил все свои силы на противника, но со всех сторон к Темуру стекались его солдаты, сметая тюрко‑монгольских воинов в рукопашном бою.

Тогда Тохтамыш, обливаясь кровью, понял, что его солдаты теряют инициативу, не выдержав рукопашного боя, и что фортуна, а может быть, и боги отвернулись от него. И он бежал со своим штабом на север, бросив армию, которая была почти полностью уничтожена. Воды Терека сделались красными от крови погибших воинов.

После сражения, на виду своей ликующей армии, Великий эмир сошел с коня и пал ниц благодарить Аллаха за исход битвы. Для всех, кто уцелел после этой мясорубки, не было никаких сомнений в Божественном провидении. От этого их фанатическая преданность вождю стала еще сильнее.

Несметные богатства и сокровища, захваченные во время похода, Темур оставил при обозе со своим сыном Мироншахом, который еще до битвы упал с лошади и сломал руку.

Темур отобрал самых быстрых всадников и бросился в погоню за ханом Золотой Орды и едва не настиг его на берегу Волги. Он остановился там, чтобы объявить о низложении Тохтамыша и возложить корону обеих Орд на голову сына Урус‑хана, который служил в его армии офицером.

После этой церемонии он продолжил преследование, но ему удалось захватить только брошенное имущество противника, который уклонился от боя и скрылся в глухих лесах Булгарии.

Попытаемся определить хотя бы приблизительно потери в армии Темура. Во время сражения на Тереке внук Темура Пир Мухаммад был начальником 10‑тысячного отряда, т. е. темником, а после сражения, когда Темур отправлял его в Шираз (для охраны своего улуса), в его отряде осталось лишь 6 тыс. человек, т. е. 40 % воинов пало на поле боя. У другого темника – Шамс ад‑Дина Аббаса, назначенного для охраны Самарканда, осталось 3 тыс. воинов, т. е. потери составили 70 %. Следовательно, можно предположить, что почти половина войска Темура погибла на Тереке.

Каковы же причины поражения Тохтамыша? Определенное значение, видимо, имело то, что в сражении на Тереке Темур применил огнестрельное оружие. Описывая бои 1395 г., Йезди упоминает об «огненосных копьях», отличая их от «метательных». Под «огненосными копьями» подразумевается, видимо, огнестрельное оружие, причем не пушки, а ружья (мушкеты, пищали). В частности, применение «огненосных копий» помогло Темуру выйти из окружения и спастись, казалось бы, от неминуемой гибели в первый день сражения. В ходе сражения немаловажную роль сыграло предательство военачальников Тохтамыша.

Разгром на Тереке и опустошение Сарая Берке в 1395 г. нанесли Золотой Орде непоправимый удар. Хребет государства, причинившего столько зла Древней Руси, был сломлен. Разгром Мамая в 1380 г. на Куликовом поле был первым и главным клином, вбитым в Золотую Орду; поражение на Тереке в 1395 г. и разгром Сарая были вторым ударом. Темур вел борьбу с Золотой Ордой ради среднеазиатских интересов и без контакта с московским князем, о котором не имел четкого представления, однако объективно он сделал полезное дело не только для Центральной Азии, но и для Руси. Темур, по‑видимому, не осознавал, какое значение для русской истории имел его удар по Золотой Орде: освобожденная Русь вновь вышла на арену истории.

Темур проявил себя не только полководцем, но и искусным политиком. Он собрал тех воинов Белой Орды, которые служили в его армии еще с 70‑х гг., дал им в вожди сына Урус‑хана Кайричака и повелел последнему объединить свой народ. Темур делал политическую ставку на ханов Белой Орды, территориально наиболее близкой и экономически наиболее зависимой от Мавераннахра.

Амир Темур покорил все племена, встретившиеся на его пути, и повел войска к Оренбургу, где нанес поражение тюрко‑монголам четыре года назад, затем повернул на запад. Он прошел победным маршем через земли, расположенные вдоль Волги, и собрал огромные богатства, которые тюрко‑монголы взяли в России. Армия Самарканда нагрузилась огромной добычей – «золото, серебро, меха, рубины, жемчуга, юные рабы и рабыни необыкновенной красоты».

Отправив в столицу империи добычу, взятую у тюрко‑монголов, в сопровождении нескольких принцев и сильной охраны, он покорил исконно русские земли, правители которых были вассалами Тохтамыша. Он поднялся вдоль Волги до Булгар, города южнее Казани, потом двинулся на запад и быстро прошел расстояние до Ельца и разрушил его.

Интересно то, что Йезди и Шами повествуют о походе Темура на Машкав, т. е. на Москву, которого не было. Тем не менее описание побед над «эмирами русскими… вне города» и перечисление захваченной добычи весьма подробно: «…рудное золото и чистое серебро, затмевавшее лунный свет, и холст, и антиохийские домотканые ткани… блестящие бобры, несметное число черных соболей, горностаев… меха рыси… блестящие белки и красные, как рубин, лисицы, равно как и жеребцы, еще не видавшие подков. Кроме всего этого, еще много других сокровищ, от счета которых утомляется ум».

Как понять эту сентенцию? Предлагаю гипотезу: Йезди выдал желаемое за действительное. По‑видимому, Темур планировал поход на Русскую землю для вознаграждения своих воинов. Что же спасло Русь на этот раз?

Интересная мотивировка тому дается в «Памятниках литературы Древней Руси: XIV – середина XV вв.»: во спасение Москвы от вторжения войск Темура «…великий князь Василий Дмитриевич послал в славный город Владимир за иконой Пречистой Владычицы нашей Богородицы и велел понести ее из города Владимира в Москву. И было это в самый праздник Успения святой Богородицы». Когда икону донесли почти до Москвы, весь город, молясь, вышел навстречу. «Так по Божьей благодати, молитвами Святой Богородицы город Москва цел остался, а Темур Аксак‑царь ушел в свою землю».

В исторических хрониках поворот войск Темура от Москвы на юг трактуется следующим образом: силы Золотой Орды хотя и были надломлены, но не сокрушены. Двигаться на север, оставив столько врагов в тылу, было бы безумием. К тому же наступала зима, и очень суровая. О походе на Москву не могло быть и речи. И армия Темура повернула на юг.

В низовьях Днепра, Дона и в Крыму оставалось еще много храбрых воинов, а степи между Доном и Кубанью контролировали черкесы. По южному направлению продвижения войск, между Доном и Кубанью, черкесы сжигали сухую траву, из‑за чего скот, служивший провиантом армии, погибал от бескормицы. Тогда авангард Темура достиг Кубани и разгромил черкесов. Затем наступила очередь горцев Дагестана. Воины брали их крепости, а защитников, связав, сталкивали в пропасть. Шла уже война на истребление.

Однако надо было расплачиваться с воинами, поэтому Темур отдал им на разграбление Ходжи‑Тархан (Астрахань) и Сарай, после чего отправился домой через Дербент, где весной 1396 г. его воины занялись истреблением горцев Южного Дагестана как «неверных». Укрепив заново Дербент, Темур сделал его границей своей державы, а Великая степь, окровавленная и опустошенная, получила нового хана из рук победителя.

Итак, в 1388–1396 гг. профессионалы победили дилетантов, что, впрочем, неудивительно. Дисциплина в войске – условие победы, но возможна она лишь при толковом полководце, справедливо награждающем своих солдат и командиров. Однако тут‑то и кроется ущербность системы, построенной на использовании наемников, не жалеющих жизни ради награды, а не Отечества. Такое войско стоило очень дорого даже для богатой Центральной Азии. Плату для солдат приходилось добывать путем завоеваний и грабежей побежденных, а из‑за этого война становится перманентной. Территориальные приобретения наемникам не нужны, но победившее войско, уходя, оставляет пустыню. Это бедствие поразило сначала Иран и Семиречье, затем Поволжье и Кавказ и, наконец, Сирию, Турцию и остановилось только со смертью предводителя, победы которого оказались эфемерными, так как «сила вещей», или статистический ход событий, выше возможностей одного человека.

Темур был гениальным политиком. В 1397 г. к нему прибыли из Степи посол Темир‑Кутлуга и человек эмира Едигея и из Семиречья – посол Хызр‑Ходжи. Они просили от имени своих правителей стать подданными Темура, что в переводе на язык современной дипломатии означало заключение союза слабого с сильным, дабы иметь помощь и защиту. Так, Темир‑Кутлуг, внук Урус‑хана, был признан ханом улуса Джучи при условии «покорности и подчинения». Фактически этот этикет ни к чему не обязывал хана, но давал ему могучую моральную поддержку Темура, а она была дорога. С другой стороны, Темур мог не охранять северную границу, так как за ней был не враг, а друг. Казалось, все утихло, но новые волнения возникли незамедлительно.

Хан Тохтамыш не сложил оружия. С кучкой соратников он отошел в Крым, поскольку Русь перестала платить ему дань, а кормить войско было нечем. Пришлось искать объект для грабежа, и уже в 1396 г. Тохтамыш осадил Кафу. Это было безнадежное предприятие. Генуэзцы устояли, а с тыла ударили войска Темир‑Кутлуга. Тохтамыш успел убежать в Киев, принадлежавший тогда князю Витовту.

Витовт принял Тохтамыша и оказал ему помощь. Летом 1397 г. литовско‑монгольское войско, оснащенное новым оружием – пищалями и пушками, выступило из Киева в Крым и 8 сентября у стен Кафы одержало победу над небольшими силами Темир‑Кутлуга и Едигея. Тохтамыш возликовал и направил послов пригласить к нему верных тюрков. Но уже зимой 1398 г. Темир‑Кутлуг нанес ему поражение и вынудил бежать обратно в Литву.

Тохтамыш вновь пытался завоевать благосклонность Темура, который 1 января 1405 г. приня

Date: 2015-11-13; view: 463; Нарушение авторских прав