СССР – крупнейший импортер продовольствия. Кризис сельскохозяйственного производства, его неэффективность создали бы проблемы и в рыночной экономике

Кризис сельскохозяйственного производства, его неэффективность создали бы проблемы и в рыночной экономике. Диспропорции между растущим спросом и ограниченным предложением приводят к повышению цен на продукты питания, снижению темпов роста их потребления, в худшем случае к его абсолютному сокращению. Это неприятно для общества и власти, но в индустриальных странах обычно не приводит к нерегулируемому кризису. Голод в высокоразвитых обществах – не следствие неурожая. Если такая катастрофа проводит, она связана с дезорганизацией системы снабжения, внутренними или внешними войнами, катастрофическим состоянием системы денежного обращения, вызывающим паралич товарных потоков между деревней и городом, дефицитом платежного баланса. Само по себе ограничение предложения сельскохозяйственной продукции к подобного рода последствиям не приводит.

Социалистическая система не предполагает использования рыночных механизмов регулирования диспропорций спроса и предложения на продовольствие. Неэффективность советского сельского хозяйства задана социалистической моделью индустриализации. Ей же предопределен растущий вместе с урбанизацией спрос города на продовольствие. Если бы СССР к началу 1960-х годов был изолированной от мира экономикой, советскому руководству оставалось бы наблюдать за тем, как обостряется дефицит продуктов питания, нарастает разрыв между возможностями государства обеспечить спрос населения и тем, что ждет общество от власти, как растет количество часов, проводимых среднестатистическими гражданами в очередях, количество городов, в которых введена карточная система распределения потребительских товаров, как расширяется круг товаров, по которым предусмотренные государством нормы рациона не обеспечены, – наблюдать за всем этим и ждать, когда социально-политическая ситуация станет неуправляемой.[268]

В отличие от рыночной экономики, где естественным ответом на подобную структурную проблему было бы изменение розничных цен, в СССР о таком решении нельзя было и помыслить. В 1930 – начале 1950-х годов основа устойчивости коммунистического режима – страх общества перед властью. Он был порожден массовыми репрессиями, парализующими возможность людей даже в узком домашнем кругу выражать недовольство происходящим в стране, не говоря уже об участии в акциях протеста. К тому же в эти годы коммунистическая идеология еще не утратила своей привлекательности. В 1960-х годах страх перед массовыми репрессиями уходит в прошлое. Отказ от государственного террора, к чему политическую элиту подтолкнули ее собственные интересы, нежелание повторить судьбу предшественников, ставших его жертвами в 1930 – начале 1950-х годов, со временем оказывает влияние и на поведение населения. Режим воспринимается как данность, но не внушает панического ужаса. На кухне его можно обсуждать, не опасаясь за судьбу семьи. Мессианская коммунистическая идеология становится все менее убедительной.

Миф о власти рабочих, диктатуре пролетариата как основе легитимности существующей власти – один из сакральных, тех, в которые советские руководители в конце 1950-х годов верили. Это видно на примере обсуждения Президиумом ЦК КПСС венгерских событий 1956 г. До последнего момента руководство ЦК КПСС было уверено, что ситуацию можно спасти без массового применения советских вооруженных сил, позвав на помощь венгерских рабочих. Только убедившись в том, что это иллюзия, они приняли решение об использовании армии для подавления восстания.[269]

То, в какой степени крестьянскую армию можно использовать, чтобы принудить крестьян поставлять государству хлеб по нерыночным ценам, – один из ключевых, не всегда публично озвучиваемых, но подразумеваемых сюжетов в экономико-политической дискуссии 1928–1929 гг. в Советском Союзе.[270]

И. Сталин, убежденный в том, что войска надежны, и в случае приказа будут стрелять на поражение, оказался прав. Власть, опираясь на лояльность крестьянской армии, сумела провести новое закрепощение крестьянства, изъять из деревни столько зерна, сколько считала нужным, продолжать его экспорт даже в условиях массового голода. Однако сама индустриализация, изменение социальной структуры общества, повышение уровня развития страны объективно сокращали возможности властей применять насилие по отношению к собственному народу.

На смену прежним формам легитимации режима приходит новый контракт власти и общества. Его никто не подписывал. Но суть дела понятна: вы – власть, обещаете нам – народу, что не будете отменять введенные социальные программы, даже когда они будут более дорогостоящими, гарантируете стабильность розничных цен на важнейшие товары народного потребления. За это общество готово вас (власть) терпеть, воспринимать как данность, неизбежное зло.

Что происходит при нарушении подобного контракта, показали события 1962 г. в Новочеркасске, последовавшие за умеренным, по масштабам накопившихся диспропорций, решением о повышении розничных цен на ключевые товары массового потребления. Цены на мясо и мясопродукты с 1 июня 1962 г. были повышены в среднем на 30%, масло животное – в среднем на 25%.

Начальник отдела статистики бюджетов ЦСУ СССР докладывает ЦК КПСС: «…Сокращение потребления мяса и мясопродуктов, о чем было сказано выше, объясняется главным образом повышением розничных цен на эти продукты. […] Повышение цен на мясо и масло животное в большей степени повлияло на потребление в семьях со сравнительно низкими доходами на члена семьи, что видно из следующих данных группировки бюджетов рабочих промышленности по доходу на члена семьи за май и июнь 1962 года. […] В семьях рабочих промышленности с доходом до 35 рублей на члена семьи в месяц потребление мяса и мясопродуктов за нюнь 1962 года сократилось по сравнению с маем на 15%, в то время как в семьях с доходами 50–75 рублей на члена семьи снижение потребления мяса составило 8%».[271]

В Новочеркасске вспыхнули беспорядки, в которых приняли участие тысячи людей. Солдаты братались с народом. Вот как описывают развитие событий 1 июня в Новочеркасске те, кто ссылается на свидетельства участников событий: «К концу рабочего дня на площадь около заводоуправления прибыли первые отряды воинских подразделений новочеркасского гарнизона. Они были без оружия. Приблизившись, солдатские колонны моментально поглощались массой людей. Забастовщики и солдаты братались, обнимались, целовались. Да, да, именно целовались. Офицерам с трудом удавалось извлекать солдат из массы людей, собирать их и уводить от забастовщиков». Армейские войска были сочтены ненадежными, и в город из Ростова-на-Дону были срочно переброшены подразделения внутренних войск. Только после прямых указаний из Москвы, внутренние войска открыли огонь на поражение.[272]

В официальной советской печати об этих событиях не было сказано ни слова. Однако руководство о них хорошо знало, понимало, что если такое могло случиться в Новочеркасске, никто не гарантирует, что это не произойдет в других городах.

Из приказа председателя Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР В. Семичастного за 1962 г.: «В первом полугодии текущего года на территории страны было распространено 7705 антисоветских листовок и анонимных писем… в 2 раза больше, чем за тот же период 1961 года.

После опубликования решений ЦК КПСС и Совета Министров СССР о повышении цен на продукты животноводства увеличился поток анонимных писем. Только за июнь месяц т.г. зарегистрировано 83 случая распространения антисоветских листовок и надписей. За это же время из партийных и советских учреждений. Из редакций газет и журналов в органы КГБ поступило свыше 300 антисоветских анонимных писем, в которых выражается недовольство жизненным уровнем населения нашей страны, содержатся призывы к организации массовых выступлений, забастовок, демонстраций, митингов, бойкотов с требованиями снижения цен на продукты питания и увеличения заработной платы, распространение таких документов отмечено главным образом в промышленных центрах страны».[273]

Со времени новочеркасских событий страх советского руководства перед тем, что, как это и произошло в феврале 1917 г., солдаты откажутся стрелять в народ, присоединяться к тем, кто протестует против режима – важнейший фактор, который советское руководство вынуждено учитывать. Массовые беспорядки, последовавшие за повышением цен в Польше в 1970, 1976 и 1980 гг., убедили советское руководство в том, что на этот шаг нельзя идти ни при каких обстоятельствах.[274]

На этом фоне проблемы денежной системы нарастали.[275]Специалисты, изучавшие состояние потребительского рынка СССР, спорили о том, когда в СССР превышение совокупного денежного спроса над предложением товаров стало очевидным.[276]Госкомстат РФ, оценивавший объем неудовлетворенного спроса, исходил из гипотезы, что эта проблема появляется с 1965 г., до этого объемы спроса и предложения на потребительские товары были в целом сбалансированы. По расчетам, выполненным в этой организации, нарастание диспропорций на потребительском рынке выглядят следующим образом (см. табл. 4.10). То, что с середины 1960-х годов эта проблема становится все более острой, очевидно всем.[277]

Таблица 4.10.

Date: 2015-11-13; view: 349; Нарушение авторских прав