Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 1. Вселенная Майлза Форкосигана – 2
Лоис Макмастер Буджолд Осколки чести
Вселенная Майлза Форкосигана – 2
Текст предоставлен издательством «АСТ» http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=128425 «Осколки чести»: АСТ, АСТ Москва, ВКТ; Москва; 2008 ISBN 978‑5‑17‑047901‑6, 978‑5‑9713‑7061‑1, 978‑5‑226‑00370‑7 Аннотация
Вселенная Лоис Макмастер Буджолд – это Вселенная могущественных супердержав и долгих, жестоких войн. Вселенная тонкой политической игры и изощренных придворных интриг. И, конечно же, самое главное – это Вселенная одного из самых запоминающихся персонажей научной фантастики – Майлза Форкосигана, полководца, путешественника, дипломата, придворного и, наконец, просто героя.
Пэт Рид – гласу вопиющего в пустыне
Глава 1
Над темным лесом поднималось море тумана – мягкого, серого, мерцающего. На вершинах скал туман становился ярче: утреннее солнце уже начинало пригревать, но в ущелье царил прохладный, безмолвный сумрак. Командор Корделия Нейсмит оглянулась на ботаника из своей группы и, поправив ремни снаряжения, снова начала карабкаться вверх, с трудом переводя дыхание. Смахнув с глаз прядь потемневших от влаги медных волос, она нетерпеливо заколола ее на затылке. Да, следующий район исследований надо будет выбрать пониже. Сила тяжести на этой планете чуть меньше, чем на их родной Колонии Бета, но работать в разреженном горном воздухе все равно чертовски трудно. Лес становился гуще. Следуя по сырой тропе, проложенной в ущелье ручьем, они пробирались по живому туннелю, пока наконец не вышли на открытую местность. Утренний ветерок уносил последние волны тумана с золотых лугов, раскинувшихся на горных террасах. Они уступами поднимались к серой громаде центральной вершины, увенчанной сверкающим ледником. Незнакомое солнце сияло в бирюзовом небе, и в его лучах переливались золотистые травы, крошечные цветы и разбросанные повсюду матовые кружева какого‑то вьющегося растения. Двое исследователей зачарованно смотрели на объятую тишиной гору. Ботаник, мичман Дюбауэр, улыбнулся Корделии и опустился на колени рядом с каким‑то серебристым кустиком. Она направилась к ближайшему уступу, чтобы получше осмотреть местность. На пологих склонах заросли становились гуще. А пятьюстами метрами ниже тянулись облака, уходя за горизонт. Всюду, куда ни глянь – бесконечная серая пелена, и только далеко к западу меньшая сестра их вершины пробивалась сквозь это застывшее море. Корделия подумала было о том, как хорошо оказаться внизу, на равнине, чтобы впервые увидеть, как с неба падает дождь, но в этот миг ее отвлекло неожиданное зрелище. – Интересно, что там мог запалить Роузмонт, чтобы развести такую вонь? – пробормотала она. Где‑то неподалеку от них, клубясь, вырастал маслянисто‑черный столб дыма. Потоки воздуха размывали его, но все же было очевидно, что дым поднимается от базового лагеря. Тишину прервал отдаленный шум, быстро усилившийся до громовых раскатов. Из‑за уступа вырвался их планетарный катер и взмыл к небу, оставляя за собой огненный шлейф выхлопной струи. – Вот это взлет! – воскликнул Дюбауэр, задрав голову и провожая взглядом катер. Корделия торопливо настроила коммуникатор ближней связи и заговорила: – Нейсмит вызывает Базу Один. Выходите на связь. Единственным ответом было потрескивание и шипение пустого эфира. Она дважды повторила вызов, но по‑прежнему безрезультатно. Мичман, переминаясь с ноги на ногу, обеспокоенно заглядывал ей через плечо. – Попробуй‑ка свой, – сказала она. Но ему повезло не больше, и Корделия распорядилась: – Пакуй пожитки, мы возвращаемся в лагерь. И живо! Задыхаясь, они потрусили к нижнему уступу, снова нырнув в заросли леса. На такой высоте здешние деревья – чахлые, но раскидистые – то и дело падали и переплетались. Во время подъема лес выглядел художественно‑беспорядочно, но при спуске он превратился в грозную полосу препятствий. Продираясь сквозь путаницу ветвей, Корделия прокручивала в уме сценарии возможных катастроф – но каждый новый вариант казался еще невероятнее предыдущего. «У страха глаза велики», – подумала она, стараясь справиться с паникой. Но вот пройден последний участок леса, и перед ними открылась большая поляна, выбранная для базового лагеря. Взглянув туда, Корделия беззвучно ахнула: реальность оказалась страшнее любых фантазий. Дым шел от пяти обуглившихся черных холмиков, полчаса назад бывших аккуратным кольцом палаток. Там, где стоял их катер – на другой стороне ущелья, напротив лагеря, – виднелось пятно выжженной земли – след старта. Повсюду валялось разбитое оборудование. Она посмотрела туда, где размещались их бактериологически защищенные санитарные помещения. Увы, даже сортиры были сожжены. – Боже, – выдохнул Дюбауэр и неверными шагами, как сомнамбула, двинулся вперед. Корделия едва успела схватить мичмана за шиворот. – Ложись и прикрывай меня, – приказала она и, поминутно оглядываясь, направилась к молчаливым руинам. Трава вокруг лагеря была смята и обожжена. Потрясенный разум Корделии безуспешно пытался найти какое‑нибудь объяснение происшедшему. Не замеченные прежде аборигены? Нет, ткань палаток не расплавить ничем, кроме плазменной струи. Давно ожидаемые, но пока еще никем не встреченные новые цивилизации? Что‑то не похоже. Или какая‑то внезапная эпидемия, губительный вирус, ускользнувший от внимания автоматических биоанализаторов? Может, сожжение было попыткой дезинфицировать лагерь? Агрессия со стороны правительства какой‑нибудь другой планеты? Возможно, хотя вряд ли нападавшие проникли сюда через тот пространственно‑временной туннель, который открыли они сами. Но ведь ими обследовано не больше одной десятой пространства в радиусе светового месяца от этой системы… Или все же другая цивилизация? Корделия почувствовала, что мысль ее мечется по кругу, словно белка в колесе. Она мрачно бродила по пепелищу в поисках какой‑нибудь подсказки. Разгадка нашлась в травяных зарослях на полпути к ущелью. Высокий долговязый человек в светлой форме Астроэкспедиционного корпуса лежал на земле, странно раскинув руки и ноги, словно подстреленный на бегу. Корделия осторожно перевернула его – и вскрикнула от ужаса. Да, это был добросовестный трудяга, лейтенант Роузмонт. Его остановившийся взор, казалось, все еще хранил озабоченное выражение. Корделия, тяжело вздохнув, закрыла мертвому глаза. Но в чем причина смерти? Крови нет, ожогов и переломов тоже… Ее пальцы коснулись головы убитого. Ах, вот в чем дело. Кожа под светлыми волосами покрыта волдырями – след действия нейробластера. Стало быть, о других цивилизациях можно забыть. С минуту она держала голову лейтенанта у себя на коленях, беспомощно, как слепая, гладя знакомое лицо, потом медленно опустила его на траву. Сейчас не время оплакивать мертвых. Она на четвереньках вернулась к обуглившемуся кольцу и начала рыться в останках палаток в поисках коммуникационного оборудования. Искореженные куски пластика и металла свидетельствовали о том, что нападавшие поработали на славу. Похоже, что многое из ценного оборудования вообще исчезло. Зашуршала трава. Корделия вскинула пистолет‑парализатор и застыла. Из путаницы золотистых стеблей вынырнула физиономия Дюбауэра. – Это я, не стреляйте. – Мичман говорил придушенным голосом, долженствовавшим изобразить шепот. – Чуть не выстрелила! Почему ты не остался на месте? – прошипела она в ответ. – Ну ладно, помоги искать комм, надо поскорее связаться с кораблем. И не вставай в полный рост – они в любую минуту могут вернуться. – Кто может вернуться? Кто все это сделал? – Множество вариантов, выбирай любой: новобразильцы, барраярцы, цетагандийцы – кто‑нибудь из этой компании. Рег Роузмонт погиб. Нейробластер. Корделия переползла к груде, некогда бывшей палаткой с образцами, и внимательно осмотрела ее. – Подай‑ка мне вон тот шест! Она осторожно разворошила кучу углей. Палатки перестали дымиться, но волны жара все еще жгли лицо, как лучи летнего солнца на родине. Распавшаяся ткань разлеталась, как сгоревшая бумага. Подцепив шестом полурасплавленную тумбочку, Корделия выволокла ее на открытое место. Нижний ящик не расплавился, но сильно покоробился. Она обернула руку краем рубашки и попыталась его открыть, но безуспешно, ящик заклинило. После нескольких минут поисков им удалось обнаружить некое подобие молотка и стамески – плоский осколок металла и тяжелый слиток, в котором она с грустью узнала некогда высокоточный и очень дорогой метеорологический датчик. С помощью этих примитивных инструментов и определенных физических усилий со стороны Дюбауэра им удалось выдернуть ящик – при этом раздался громкий треск, похожий на выстрел, так что они оба подскочили. – Повезло! – воскликнул Дюбауэр. – Давай отнесем его к ущелью и там опробуем, – сказала Корделия. – А то у меня мурашки по спине бегают. Сверху нас тут любой увидит. Все еще пригибаясь, они быстро пробежали к лесу. Дюбауэр оглянулся на тело Роузмонта и воскликнул: – Тот, кто это сделал, еще поплатится! Корделия только покачала головой. Спрятавшись под защитой каких‑то растений, напоминавших папоротник, они опробовали передатчик. Сначала аппарат только потрескивал и печально гудел, потом отключился. Но когда по нему постучали и хорошенько встряхнули, он выдал сигнал готовности. Отыскав нужную частоту, Корделия заговорила: – Командор Нейсмит вызывает экспедиционный корабль «Рене Магритт». Отвечайте, пожалуйста. После мучительных секунд ожидания раздался слабый, прерываемый помехами ответ: – На связи лейтенант Стьюбен. С вами все в порядке, капитан? Корделия немного воспрянула духом. – Пока – в порядке. Как вы? Что произошло? Послышался голос доктора Аллери – старшего после Роузмонта офицера экспедиции: – Наш лагерь окружил барраярский военный отряд и потребовал, чтобы мы сдались. Они заявили, что эта планета принадлежит им по праву первооткрывателей. Потом какой‑то воинственный идиот с их стороны выпалил из плазмотрона – и тут началось. Рег со своим парализатором отвлек их, а остальные бросились к катеру. Здесь, наверху, – барраярский корабль класса «генерал», мы с ним играем в прятки, если вы понимаете, что я хочу сказать… – Не забывайте, мы говорим открытым текстом, – резко напомнила Корделия. Доктор Аллери мгновение поколебалась, потом продолжила: – Ясно. Они все еще требуют, чтобы мы сдались. Вы не знаете – они поймали Рега? – Со мной Дюбауэр. Местонахождение всех остальных известно? – Всех, кроме Рега. – Рег погиб. Шипение помех наложилось на проклятия Стьюбена. – Стью, теперь ты командуешь кораблем, – прервала его Корделия. – Слушай внимательно. Этим чертовым милитаристам нельзя – я повторяю: нельзя – доверять. Ни в коем случае не сдавай корабль. Я видела секретные доклады по крейсерам «генерал». Они превосходят вас вооружением, защитой и личным составом – но у вас по меньшей мере двойной выигрыш в скорости. Так что отрывайся и не подпускай их к себе. Отступай хоть до самой Колонии Бета, если понадобится, но не рискуй моими людьми. Понял? – Мы не можем вас бросить, капитан! – Ты не можешь отправить за нами катер, если не скинешь с хвоста этих барраярцев. А если мы попадем в плен, гораздо больше шансов вызволить нас по дипломатическим каналам, чем с помощью какой‑нибудь идиотской попытки освобождения. Но для этого вам надо добраться до дома! Ты меня понял? Подтверди! – потребовала она. – Вас понял, – неохотно ответил Стьюбен. – Но, капитан, сколько времени, по‑вашему, вы сможете скрываться от этих полоумных недоносков? Они в конце концов вас поймают. Заметят с воздуха. – Сколько получится. А вы двигайтесь побыстрее! – Корделия иногда представляла, как ее экипаж будет действовать без нее – но никогда без Роузмонта. Сейчас самое главное – удержать Стьюбена от военных игр. Барраярцы не дилетанты. – И помни, – продолжала она, – что от тебя зависят жизни пятидесяти шести человек. Ты ведь считать умеешь? Пятьдесят шесть больше, чем две. Не забывай об этом, ладно? Нейсмит связь закончила. – Корделия… счастливо. Стьюбен связь закончил. Выключив коммуникатор, она уселась поудобнее и вздохнула. – Ну и странные делишки! – Что‑то слабо сказано, – фыркнул Дюбауэр. – Сказано точно. Не знаю, обратил ли ты… Тут она заметила какое‑то движение и вскочила на ноги, потянувшись к своему парализатору. Но высокий остролицый барраярский солдат в зелено‑сером пятнистом камуфляже двигался быстрее. Однако самой молниеносной оказалась реакция Дюбауэра, успевшего метнуться вперед и отпихнуть Корделию. Уже падая в ущелье, она услышала треск нейробластера. Парализатор и коммпередатчик вырвались из рук, а лес, земля и ручей закружились в безудержном танце. Потом ее голова с размаху ударилась обо что‑то, в глазах вспыхнул фейерверк, и все поглотила тьма.
Мягкий ковер мха приятно холодил щеки. Корделия вздохнула глубже, расправляя легкие – и тут гнилостное зловоние заставило ее желудок сжаться. При попытке подняться голова взорвалась вспышкой острой боли. Темные искристые вихри закружились перед глазами, потом стали исчезать. Она постаралась сфокусировать взгляд на ближайшем предмете, находившемся примерно в полуметре от ее головы. …Тяжелые черные ботинки залеплены грязью; выше начинаются пятнистые зелено‑серые камуфляжные брюки. Ноги расставлены в позе «вольно». Она проглотила измученный стон, потом очень осторожно и медленно повернулась на бок, чтобы лучше видеть барраярского офицера. Парализатор! Маленький серый раструб дула уставлен прямо на нее. Тут Корделия вспомнила про нейробластер. Пояс барраярца был увешан разными приспособлениями, но кобура нейробластера на правом бедре пустовала – так же, как и кобура плазмотрона на левом. Он был невысок – примерно с нее ростом, но коренаст и крепок. Черные волосы, тронутые сединой, холодные пристальные серые глаза… По строгим военным меркам Барраяра вид у него был не слишком опрятный – комбинезон измят, непокрытая голова взлохмачена, на правой скуле – свежая ссадина. «Похоже, у него тоже был отвратительный день», – тупо подумала Корделия. Искристые черные вихри стали расти и снова ее поглотили. Когда к ней вернулось сознание, вражеских ботинок в поле зрения не было. Где же… Ах, вот он – удобно устроился на поваленном дереве. Она попыталась отвлечься от своего бунтующего желудка, но безуспешно. Ее начало рвать; барраярец, глянув на это зрелище, пошевелился, но остался сидеть. Когда спазмы утихли, Корделия доползла до ручейка, журчавшего в нескольких шагах, умылась и прополоскала рот ледяной водой. Почувствовав некоторое облегчение, она села и хрипло осведомилась: – Ну, что дальше? Офицер склонил голову, изобразив вежливое приветствие. – Я капитан Эйрел Форкосиган, командующий барраярским имперским военным крейсером «Генерал Форкрафт». Назовитесь, пожалуйста. Приятный низкий голос звучал почти без акцента. – Командор Корделия Нейсмит. Астроэкспедиция Беты. Мы исследовательская группа, – возмущенно подчеркнула она. – Не армейская часть. – Я это заметил, – сухо проговорил он. – Что стало с вашей командой? Корделия сузила глаза. – Разве вас при этом не было? Я работала выше по склону, ассистировала ботанику. – Голос ее тревожно дрогнул: – Вы не видели мичмана Дюбауэра – моего ботаника? Он толкнул меня в это ущелье, когда на нас напали… – Темноволосый паренек? Сердце ее оборвалось в тяжелом предчувствии: – Да. – Теперь вы ему уже ничем не поможете. – Убийцы! У него же не было ничего, кроме парализатора! – Она кинула на барраярца испепеляющий взгляд. – Почему на моих людей напали? Офицер задумчиво похлопал стволом по ладони. – Вашу экспедицию, – он тщательно подбирал слова, – следовало интернировать, желательно мирным путем, за нарушение барраярского пространства. Имел место конфликт. Мне в спину ударили лучом парализатора. Когда я пришел в себя, ваш лагерь был в том виде, каким вы его нашли. – Прекрасно. – К горлу подступила желчь. – Очень рада, что Рег попал в одного из вас, прежде чем вы его убили. – Если вы говорите про того беднягу, что остался на поляне, то он не сумел бы попасть и в дом. Не знаю, зачем вы, бетанцы, надеваете военную форму. Подготовка у вас – как у детишек на пикнике. Похоже, ваши звания связаны лишь с размером получаемой платы. – Он был геолог, а не наемный убийца, – отрезала она. – А что до моих «детишек», так ваши солдаты даже не смогли их поймать. Брови его сдвинулись, и Корделия прикусила язык. «Великолепно, – подумала она. – Он еще не начал выкручивать мне руки, а я уже разоткровенничалась». – Да что вы говорите? – отозвался капитан Форкосиган. Он указал на лежавший в ручье разбитый комм. – И какой же приказ вы отдали своему кораблю, когда удостоверились, что ему удалось скрыться? – Я велела им проявить инициативу, – туманно пробормотала она. – Самый подходящий приказ для бетанцев, – фыркнул он. – По крайней мере можно не сомневаться, что они ему последуют. «Лучше не надо. Так, теперь моя очередь». – Ладно, я‑то знаю, почему нахожусь здесь – а вот вас почему оставили? Разве командир корабля, пусть даже у барраярцев, не слишком важная фигура, чтобы его терять? – Она выпрямилась. – И если Рег не мог бы попасть даже в стену дома, то кто попал в вас? «Вот тебе, довыпендривалась», – подумала она. Парализатор снова нацелился ей в живот. Но барраярец, видимо, не собирался стрелять, а только сказал: – Это вас не касается. У вас есть еще один комм? Ого! Не столкнулся ли этот солдафон с чем‑то вроде мятежа? Да погибнут все враги! – Нет. Ваши люди все уничтожили. – Ничего, – пробормотал Форкосиган. – Я знаю, где взять новый. Вы можете идти? – Не знаю. Корделия заставила себя подняться на ноги и прижала руку к раскалывающейся голове. – Это всего лишь сотрясение мозга, – без тени сочувствия заметил Форкосиган. – Прогулка будет вам на пользу. – Далеко идти? – охнула она. – Примерно двести километров. Корделия снова упала на колени. – Желаю приятно прогуляться. – Я прошел бы это расстояние за два дня. Наверное, вам понадобится больше, хотя вы и геолог, или кто там еще… – Я астрокартограф. – Встаньте, пожалуйста. Он снизошел до того, что поддержал ее под локоть, помогая подняться. Казалось, ему почему‑то не хочется к ней прикасаться. Она промерзла до костей: тепло его руки ощущалось даже через толстую материю рукава. Форкосиган начал решительно подталкивать Корделию вверх по склону. – Вы серьезно? – изумилась она. – И что вы собираетесь делать с пленной во время форсированного перехода? А если я размозжу вам камнем голову, пока вы будете спать? – Я рискну. Они добрались до края ущелья. Тяжело дыша, Корделия уцепилась за какое‑то тоненькое деревцо и с завистью заметила, что Форкосиган даже не запыхался. – Ну, так. Я никуда не пойду, пока не похороню моих офицеров. – Пустая трата времени и сил, – раздраженно проговорил он. – Я не оставлю их на съедение зверям. Понятно? Может, ваши барраярские головорезы лучше умеют убивать, но ни один из них не мог бы умереть более достойно. Секунду он молча смотрел на нее (лицо его оставалось непроницаемым), потом пожал плечами: – Хорошо. Корделия начала пробираться вдоль края ущелья. – Я думала, это было здесь, – озадаченно сказала она. – Вы его куда‑то перетащили? – Нет. Но в его состоянии нельзя было далеко уползти. – Но вы же сказали, что он мертв! – Он почти мертв. Мертв его мозг, хотя тело все еще живо. Видимо, импульс нейробластера не задел мозжечок. Корделия зашагала по помятой траве, Форкосиган молча следовал за ней. – Дюбауэр! – Она бросилась к фигуре в бежевом комбинезоне, скорчившейся в папоротниках. Услыхав ее голос, он перевернулся, резко вытянулся, – и вдруг судорога потрясла все его тело; по нему словно пробегали какие‑то волны, губы растянулись в странной ухмылке. «Замерз?» – изумленно подумала она, опускаясь на колени, но тут же сообразила, в чем дело. Вытянув из кармана платок, она поспешно сложила его и засунула ему между зубов. Губы мичмана были прокушены во время предыдущих приступов. Примерно через три минуты дрожь прекратилась, он вздохнул и снова обмяк. Она озабоченно осмотрела его. Дюбауэр открыл глаза и, беспомощно ловя ее руку, издал что‑то вроде жалобного поскуливания. Она, успокаивая, погладила его по голове и вытерла с подбородка кровавую пену. Раненый затих. Корделия повернулась к Форкосигану. Слезы ярости и боли застилали ей глаза. – Он не мертв! Вы лгали! Он жив, и ему нужна медицинская помощь! – Не надо закрывать глаза на реальность, командор Нейсмит. Удары нейробластера не излечиваются. – Вот как? Сейчас еще неизвестно, насколько изувечило его ваше гнусное оружие. Он по‑прежнему видит, слышит и чувствует – вы не можете назначить его трупом по своему желанию! Лицо офицера напоминало бесстрастную маску. – Если вам угодно, – сдержанно произнес он, – я могу прекратить его мучения. Мой боевой нож заточен, как бритва. Если действовать быстро, им можно практически безболезненно перерезать горло. Или, если вы сочтете это своим командирским долгом, сделайте это сами. – Вы так поступили бы с кем‑нибудь из своих людей? – Конечно. И они сделали бы для меня то же. Никто не захотел бы длить подобную жизнь. Она встала и пристально посмотрела на него. – В таком случае, быть барраярцем – означает жить среди каннибалов. Оба надолго замолчали. Наконец тишину нарушил стон Дюбауэра. Форкосиган шевельнулся и сухо спросил: – Что же вы собираетесь с ним делать? Корделия устало растирала виски, гадая, какой мольбой смягчить этого безжалостного человека. Ее тошнило, язык стал ватным, ноги дрожали и подгибались от усталости, боли и голода. – А куда именно вы планируете идти? – с трудом спросила она, не зная, с чего начать. – Здесь есть наш тайный склад. Дорогу я найду. Там оборудование для связи, оружие, пища… Если я доберусь туда, то смогу… э‑э… буду в состоянии справиться со всеми проблемами. – На складе есть лекарства? – Да, – неохотно признался он. – Ладно. – Надежды практически нет, но надо попробовать. – Я буду с вами сотрудничать, дам слово чести быть вашим пленником, всячески помогать вам – конечно, при условии, что это не поставит под угрозу мой корабль, – если вы позволите взять с собой мичмана Дюбауэра. – Это исключено. Он даже идти не может. – Думаю, что сможет, если ему помогать. – А если я не позволю? – В его голосе прозвучало явное раздражение. – Тогда вам придется либо оставить нас обоих, либо убить. Стараясь не смотреть на нож, она подняла подбородок и стала ждать. – Я не убиваю пленных. Корделия с облегчением услышала, что он употребил множественное число. Значит, барраярец все‑таки вернул Дюбауэру человеческое звание. Она снова опустилась на колени, чтобы скорее помочь раненому встать, пока этому Форкосигану не вздумалось закончить спор, парализовав ее и добив беспомощного ботаника. – Хорошо, – сдался он, бросив на нее странный пристальный взгляд. – Берите его с собой. Но нам надо поторапливаться. Ей удалось поднять мичмана на ноги. Двигался он с трудом, то и дело обвисая у нее на плечах, но выбирать не приходилось. Похоже, он мог слышать, но не понимал смысла речи. – Вот видите, – отчаянно оправдывалась Корделия, – он может идти. Ему просто надо немного помогать.
Они добрались до края прогалины. Последние лучи вечернего солнца прочертили ее длинными черными тенями, превратив в подобие огромной тигровой шкуры. Форкосиган остановился. – Будь я один, – сказал он, – я отправился бы к складу только с тем НЗ, который у меня на поясе. Но раз мы втроем, лучше сначала обыскать лагерь – может, там найдется какая‑то пища. Я пойду погляжу, а вы тем временем можете похоронить вашего офицера. Корделия кивнула. – Заодно поищите что‑нибудь, чем можно копать. Мне надо сперва позаботиться о Дюбауэре. Он лишь махнул рукой и направился к сожженному кольцу палаток. В обуглившихся кучах ей удалось откопать два полусгоревших спальных мешка – но там не нашлось ни одежды, ни лекарств, ни мыла, ни даже ведра, в котором можно было бы согреть воду. Смирившись с неизбежностью, Корделия подвела мичмана к ручью, раздела его, вымыла, промыла царапины и, как смогла, отстирала его брюки в холодной воде. Потом вытерла спальным мешком, снова надела на него нижнюю рубашку и куртку, а вокруг бедер обмотала второй спальный мешок – наподобие саронга. Дюбауэр дрожал и стонал, но не сопротивлялся. Тем временем Форкосиган отыскал две коробки с питанием: этикетки сгорели, но сама упаковка не пострадала. Корделия вскрыла один пакетик, добавила воды из ручья, попробовала. Оказалось – овсянка на соевом молоке. – Хорошо, – заметила она, – самая подходящая еда для больного. А что в другой коробке? Форкосиган уже проводил собственный эксперимент. Он тоже развел водой содержимое своего пакетика, перемешал и понюхал получившееся блюдо. – Что‑то не пойму, – признался он, протягивая Корделии результат своих трудов. – Пахнет довольно странно. Он не мог испортиться? В пакете оказалась белая паста с резким запахом. – Все в порядке, – успокоила его она. – Это искусственная салатная заправка на основе сыра рокфора. – Устроившись поудобнее, Корделия задумалась над меню. – По крайней мере очень калорийно, а лишние калории нам не помешают. В этом вашем поясе случайно не найдется ложки? Форкосиган снял с ремня какой‑то предмет, оказавшийся складным дорожным набором, и молча вручил Корделии. – Спасибо. – Корделия почувствовала странную радость, словно он сотворил у нее на глазах какое‑то чудо. Пожав плечами, Форкосиган в сгущающейся темноте снова отправился на поиски, а она начала кормить Дюбауэра. Несмотря на отчаянный голод, бедняга не мог есть самостоятельно. Форкосиган вернулся к ручью. – Я нашел вот это. – Он передал ей небольшую геологическую лопатку для сбора образцов почвы. – Для ваших целей не слишком удобный инструмент, но ничего лучшего пока нет. – Это лопатка Рега, – отозвалась Корделия. – Обойдемся ею. Она отвела Дюбауэра в сторонку и уложила на землю. Наверное, лесной папоротник можно использовать как подстилку – она решила, что попозже наберет охапку‑другую. Разметив могилу неподалеку от того места, где погиб Роузмонт, Корделия принялась снимать дерн. Корни оказались крепкими, упругими и неподатливыми, и она очень быстро выбилась из сил. Из темноты возник Форкосиган. – Я нашел несколько люминофоров. Надломив прозрачную трубку величиной с карандаш, он положил ее на землю рядом с могилой, и все вокруг озарилось неестественным сине‑зеленым светом. Стоя рядом, барраярец критически наблюдал за работой Корделии. Она энергично ковыряла грунт, злясь, что он на нее смотрит. «Уйди, – мысленно просила она, – дай мне мирно похоронить моего друга». Тут ей пришла новая мысль, заставившая забеспокоиться: «Может, он не позволит мне закончить… Я работаю слишком медленно…» Она заспешила. – С такими темпами мы пробудем здесь неделю. «А может, треснуть его лопатой? – пронеслось в голове. – Хоть разок…» – Идите к вашему ботанику. Он протянул руку, и до нее дошло: ей предлагают помощь! – Ох!.. Форкосиган вытащил нож, подрезал корни травы там, где она наметила контуры могилы, и начал копать – гораздо успешнее, чем она. – Вы обнаружили здесь какое‑нибудь зверье, которое пожирает мертвечину? – спросил он, откидывая землю. – Глубоко копать? – Точно не знаю, – ответила она. – Мы работали на планете всего три дня. Но экосистема тут довольно сложная и, похоже, фауна весьма разнообразна. – Гм… – Лейтенант Стьюбен, мой главный зоолог, нашел пару убитых травоядных – они были неплохо обглоданы. У одного из трупов он заметил какое‑то животное, похожее на пушистого краба. – И какого они были размера? – заинтересовался Форкосиган. – Он не сказал. Я видела только изображения земных крабов – они не слишком крупные. Наверное, с вашу ладонь. – Значит, метра должно хватить. Лопата мерно поднималась и снова вонзалась в землю. Холодный свет люминофора озарял его лицо, бросая вверх, ко лбу, причудливые тени от тяжелого подбородка, прямого широкого носа, густых бровей. Сейчас барраярец напоминал Корделии сказочного короля гномов, прорубающего таинственный путь где‑то в глубине своих подземных владений. – Около палаток есть шест. Я могла бы закрепить эту свечку повыше, чтобы она освещала яму, – предложила она. – Это было бы неплохо. Корделия прошла к обгорелым останкам лагеря и отыскала алюминиевую стойку от палатки, которую бросила здесь утром. Вернувшись к могиле, она привязала люминофор к шесту стеблями каких‑то растений и воткнула его в землю. Круг света стал шире. Вспомнив о своем намерении набрать для Дюбауэра папоротника, Корделия сделала несколько шагов к лесу – и остановилась. – Вы слышали? – спросила она. – Что? Могила была уже по колено, и барраярец немного запыхался. Теперь, после ее вопроса, он перестал копать и насторожился. – Какой‑то шорох со стороны леса. Он с минуту прислушивался, потом покачал головой и продолжил работу. – Сколько у нас люминофоров? – Шесть. Так мало! Значит, придется экономить… Корделия только собралась спросить, не согласится ли он немного покопать в темноте, когда снова услышала шорох, на этот раз более отчетливый. – Там и правда кто‑то есть. – Это мы знаем, – буркнул Форкосиган. – Во‑прос в том… В круг света одновременно выбежали три существа. Корделия успела заметить проворные приземистые тела, невероятно большое количество волосатых черных ног, четыре круглых бусинки‑глаза и бритвенно‑острые желтые клювы, которые щелкали и шипели. Животные были размером с кабана. Форкосиган отреагировал молниеносно, ударив ближайшего зверя прямо по морде острием лопаты. Второй набросился на тело Роузмонта, вцепился в руку и попытался утащить его в темноту. Корделия схватила свой шест и ткнула ночную тварь между глазами. Клюв со скрежетом перекусил конец алюминиевого шеста, но чудовище, зашипев, отступило. Тем временем Форкосиган успел достать нож и энергично атаковал третьего зверя, крича и пиная его своими тяжелыми ботинками. Острые роговые челюсти пропахали ему ногу, брызнула кровь – но лезвие вонзилось по рукоятку, и «краб» умчался в лес, вопя и шипя, а за ним – и двое остальных. Воспользовавшись передышкой, Форкосиган вытащил парализатор, застрявший, судя по его приглушенным проклятиям, в слишком глубокой кобуре нейробластера. – Пушистые крабы, а? – пропела Корделия. – Ох, Стьюбен, шею тебе сверну! Голос ее предательски задрожал, и она стиснула зубы. Форкосиган сорвал пучок травы, стер с клинка темную кровь и вернул его в ножны. – Пожалуй, могилы здесь надо рыть метра в два глубиной, – серьезно проговорил он. – А может, и того больше. Корделия вздохнула, соглашаясь, и водрузила обратно изрядно укоротившийся шест. – Как ваша нога? – Я справлюсь сам. Вы лучше позаботьтесь о вашем мичмане. Дремавший Дюбауэр проснулся от шума и теперь порывался куда‑то ползти. Корделия удержала его, но это вызвало очередной эпилептический припадок. Вскоре он заснул, к ее глубокому облегчению. Тем временем Форкосиган залепил себе рану пластырем из индивидуальной аптечки и снова принялся копать, но уже чуть медленнее. Когда глубина достигла его плеч, он дал Корделии ящик для сбора образцов растительности и поручил выгребать грунт. Около полуночи он выкарабкался из ямы. – Ну вот и все. То же самое можно было бы сделать с помощью плазмотрона за пять секунд, – проговорил он, шумно дыша. На его грязном комбинезоне даже сквозь камуфляж виднелись большие пятна пота. От ущелья и ручья поднимались скрученные ленты тумана, и ночная прохлада становилась все ощутимей. Вдвоем они подтащили тело Роузмонта к краю могилы. Форкосиган помедлил. – Вы не возьмете его одежду для вашего мичмана? Бесспорно, это было разумное предложение. Корделию оскорбляла мысль похоронить Роузмонта голым, но в то же время она досадовала, что сама не додумалась до этого раньше, чтобы согреть замерзающего Дюбауэра. Со странным ощущением снимала она одежду с окоченевшего трупа – словно раздевала гигантскую куклу. Тело с глухим стуком упало в могилу. – Минутку. Корделия вынула носовой платок Роузмонта, спрыгнула в могилу и закрыла им мертвое лицо. Этот бессильный, нелепый жест почему‑то принес ей облегчение. Форкосиган помог ей вылезти. Они забросали могилу землей, гораздо быстрее, чем копали, и постарались как можно лучше утрамбовать грунт. – Вы не желаете исполнить какой‑нибудь обряд? – спросил барраярец. Ей совсем не хотелось декламировать обезличенный текст официальной церемонии. Но она встала на колени рядом с холмиком и, как могла, помолилась за душу погибшего – конечно, не вслух, а про себя. Молитва умчалась вверх и растаяла в пустоте, бесшумная, как снежинка. Форкосиган терпеливо ждал, стоя рядом. – Сейчас довольно поздно, – проговорил он, – а нам уже были представлены три убедительных доказательства того, что бродить по ночам здесь не стоит. Давайте‑ка отдохнем до рассвета. Я буду дежурить первым. Вам по‑прежнему хочется размозжить мне голову камнем? – В данную минуту нет, – честно призналась она. – Прекрасно. Я разбужу вас попозже. Форкосиган зашагал вдоль края прогалины, прихватив с собой люминофор. Свет дрожал во мраке, как пленный светлячок. Корделия лежала на спине рядом с Дюбауэром. Сквозь густеющий туман кое‑где поблескивали звезды. Может ли одна из них оказаться ее кораблем – или кораблем Форкосигана? Маловероятно – они сейчас должны быть слишком далеко. Она чувствовала себя опустошенной. Энергия, воля, желания утекали, как сверкающая влага, и впитывались в песок бесконечности. Но, переведя взгляд на лежащего рядом Дюбауэра, Корделия заставила себя вырваться из водоворота отчаяния. «Я по‑прежнему командир, – резко напомнила она. – У меня есть подчиненный. Ты по‑прежнему нужен мне, мой бедный мичман, хотя теперь не можешь быть полезен даже себе самому…» Казалось, эта мысль была ключом к какому‑то великому озарению, но тут все перемешалось – и Корделия заснула.
Date: 2015-11-13; view: 500; Нарушение авторских прав |