Проклятие как резюме будущего сюжета, заключающее в себе время «старого» знания, предшествующего действию, и время «нового» знания, сопутствующего действию

В основе мифа как сюжета лежит старое (или общее) знание, то есть знание, которое должно (или может) разделяться всеми действующими лицами. И это знание — или его отсутствие, когда считается, что его не существовало до начала событий, — противопоставлено новому знанию, то есть приобретаемому действующими лицами только в ходе событий.

Так, тот факт, что Лай был убит, а Эдип спас Фивы от Сфинкс — это старое знание, тогда как известие о том, что Эдип убил Лая, новое — в смысле времени действия, однако в смысле времени до действия (когда было произнесено проклятие) — о чем мы не знаем, пока это не открывается нам, — оба знания принадлежат одному и тому же времени, времени знания. То, что известно или неизвестно здесь — это прежде всего проклятие, которое подобно резюме чьего‑либо будущего должно стать сюжетом, хотя оно и вне‑временно само по себе. Но оно всегда есть знание в том смысле, что всегда есть кто‑то (как Аполлон в случае Эдипа), кто знает его еще не исполненным или отмечает его исполнение в серии событий в сюжете. Однако у проклятия есть и своя собственная феноменология, независимо от того, известно оно кому‑либо или нет.

Проклятие как инструмент примирения действия и его последствий; преступник постепенно лишается всего, что связывает его с этой жизнью, чтобы стать не‑обыкновенным в мифической ситуации

Постулат, лежащий в основе проклятия, состоит в том, что возмездие или наказание преступнику не следует непосредственно или автоматически из проступка или греха, но ждет, пока оно (возмездие) «материализуется» в намеренном, специальном и осознанном акте. Проклятие и есть такой акт. Акт проклятия обычно предполагает невозможность обыкновенной или нормальной жизни для проклинаемой личности, так что та «поневоле» становится не‑обыкновенной и «вводится» в мифическую ситуацию. Последнее часто совпадает с самой плохой человеческой ситуацией из возможных, то есть характеризующейся лишением проклятого одного или нескольких атрибутов обыкновенной жизни, таких, как зрение, плодовитость, физическое или психическое здоровье — на микрокосмическом уровне; как продолжение мужской линии родства или царской власти — на макрокосмическом уровне; как естественная или ненасильственная смерть, должное совершение погребальных обрядов — на уровне трансформации, и так далее[171].