Борьба за Черное море

Распад Руси происходил не только отделением различных племен. Но и по обычной «феодальной» схеме. Так, в последующем обнаруживается княжество в Полоцке, где правит самостоятельная варяжская династия. Может быть, землю полочан дали в удел кому-то из старших сыновей князей. Или поставили наместника. Но со временем получилось независимое «герцогство», каковые вычленялись из западных королевств.

А хазары опять почувствовали себя очень уверенно. Вытворяли что вздумается. Мусульмане в каком-то городе разрушили синагогу (в каком — не установлено), и царь Беньямин за это приказал казнить мулл и муэдзинов в Итиле. Грозился, что разрушил бы и мечети, если бы не опасался мести другим синагогам в странах ислама. Ну а народам Поволжья пришло время расплачиваться за свой союз с Хазарией против Руси. Каганат покорил буртасов, стал теснить Волжскую Болгарию. Ее эльтебер (царь) Альмуш, чтобы найти союзников, принял ислам и обратился за защитой к Багдадскому халифу. Тот откликнулся, направил в Болгарию посольство Ибн-Фадлана. Послал приказ Хорезму оказать военную помощь.

Альмуш просил денег для строительства крепости. Халиф и это уважил. Распорядился продать имущество одного из казненных вельмож и отправить средства единоверцам. Но гонец с деньгами Ибн-Фадлана уже не догнал. А властителем халиф был чисто номинальным. Хорезм, выгодно торговавший с каганатом, его приказ проигнорировал. Принятие же ислама не усилило, а ослабило государство Альмуша. Одно из трех болгарских племен, суваз (чуваши), отказалось сменить веру и откололось. И Болгария, как и чуваши, были покорены Хазарией. Сын эльтебера отправился заложником в Итиль, а дочь — в гарем Беньямина.

На Руси же в 922 г. появляется вдруг еще одно известие о смерти Олега [56]. Если Вещий Олег умер и был похоронен в Киеве, Нестор пишет о его могиле, то другой Олег скончался в Ладоге, и здешняя его могила известна и сейчас. Осмелюсь предположить, что похоронен в ней Игорь Рюрикович. При вступлении на престол принявший титул «Хельги». То есть он был Олегом II. А после него наследником стал очередной Игорь — опять младший из сыновей. К самостоятельному правлению не способный. Значит, власть досталась какому-то новому «Хельги». Условно назовем его Олегом III. О котором мы не знаем ничего. Возможно, он был из родни Рюриковичей или Вещего Олега. А может, просто из бояр, воевод.

Факт похорон Олега II в Ладоге тоже знаменателен. Умереть-то князья могли где угодно, но хоронили их обычно в столице. Выходит, Рюриковичи опять перенесли свою резиденцию на север из-за постоянной угрозы Киеву со стороны соседей. Видимо, в связи с этим на севере, в безопасных краях, возникает и быстро разрастается Новгород Великий.

Из известий Ибн-Фадлана мы узнаем, что с Хазарией и Волжской Болгарией был мир, русские купцы приплывали туда торговать. Но эти же купцы были воинами и торговали в основном невольниками. По известиям Константина Багрянородного, русские поставляли и в Константинополь значительное количество рабов. Вот еще одна причина, по которой Русь смирилась со своим положением. Военная верхушка состояла из варягов, славянских или норманнских. Привычных к пиратским промыслам и нуждающихся в сбыте «товара». Для чего требовалось поддерживать добрые отношения с хазарами и греками. А при власти малолетки-Игоря и, допустим, временщика Хельги чаяния дружины должны были играть важую роль. Согласно Ибн-Фадлану, многие пленники были по национальности близки к русам. Следовательно, брали их во взаимных разборках с теми же северянами, радимичами, уличами. В войнах прибалтийских славян, в морских рейдах.

Впрочем, что касается самого обращения в неволю, то мораль X в. не считала это предосудительным. Рабство было в порядке вещей и в Византии, и в Западной Европе. И если порой некоторые епископы и прелаты из благотворительности выкупали рабов, то только по признакам религиозного «ущемления» — христиан, попавших в неволю к язычникам или мусульманам. Если же христианин теми или иными путями попал в собственность к христианину, это признавалось нормальным. Да и те, кто очутился в неволе, смотрели на свое положение проще, чем с нашей, нынешней точки зрения. Для них, разумеется, это было трагедией, но не концом жизни. Ибн-Фадлан рассказывает, как русы, привезшие продавать пленниц, шутили с теми, кого только что выставляли на торг, угощали лакомствами. А сами девицы в ожидании следующего торга ласкались к своим владельцам и заигрывали с ними. Словом, привыкали, приспосабливались. Каждый надеялся на лучшее. Для женщин — вдруг влюбится и купит князь или вельможа? Для мужчин — вдруг хозяин подвернется добрый и работа прибыльная?

Тем временем Византия все еще воевала с Болгарией. Натравливала на противников сербов, хорватов. Но все равно терпела поражение. Спасла ромеев только смерть Симеона в 927 г. И выяснилось, что греческая агентура очень хорошо поработала — среди болгарской знати уже существовала тайная провизантийская партия, причем под ее влияние попал и наследник Петр. Едва став царем, он немедленно направил послов с предложением мира. Который был сразу же заключен и скреплен браком Петра и внучки Романа Лакапина Марии. Византия праздновала этот мир как чудо, никем не жданное избавление. Болгар нарекли «первыми друзьями», их посольства получили право на приемах садиться «выше» остальных держав. Предоставили массу льгот, засыпали дарами, стали платить дань, замаскированную под «содержание царевны».

Болгар превозносили, в публичных речах даже признавали «братьями» — дескать, драться-то было не из-за чего, «как Израиль, мы разделились на Иудино и Ефремово колена, из друзей и близких стали непримиримыми врагами». Но… в это же время Константин Багрянородный в своих трудах называл их «богомерзким народом». И едва установился мир, Константинополь всеми силами принялся разлагать Болгарию, играть на ее ослабление. Так «дружба» с ромеями понравилась далеко не всем. Против Петра стали возникать заговоры. Часть бояр задумала возвести на престол младшего царевича, Иоанна. Заговор раскрыли, подавили, Иоанна выслали в Константинополь, чтобы его там заточили в монастырь. Но вместо этого ему дали чин патрикия и оставили при императорском дворе. Что поддержало антивизантийскую партию в Болгарии. Парадокс? Нет. Расчет на подпитывание внутренних смут. А 931 г. против Петра поднял восстание наместник в Сербии Чеслав. Греки поддержали не Петра, а Чеслава. И Сербия отделилась от Болгарии.

Дала о себе знать и богумильская ересь. Пошла она от манихеев-павликиан, которых Василий Македонянин переселил во Фракию. И перекинулась в Болгарию в виде учения попа Богумила. Согласно ему Бог создал только «высший» мир, а земной — Сатанаил, который в нем и властвует. А Христос якобы приходил в мир только в «эфирном теле», это была видимость. Отрицались св. таинства, поклонение кресту, объявлялось, что церкви населены демонами, и каждый человек — вместилище демона. А чистые только богумилы. Поскольку болгарская церковь признала мир, богумильство начало находить приверженцев в антивизантийской партии. Что способствовало дальнейшему расшатыванию государства.

А Хазарский каганат снова находился на вершине могущества. Система белокаменных замков-крепостей с Дона и Донца возобновила движение — на запад. Успела восстановиться шелковая торговля. Но и гнет на подданных не ослабел. Подминали их по принципу «разделяй и властвуй». Подняли было восстание касоги, сумели привлечь часть печенегов. Их, язычников, раздавили при помощи христиан-аланов. В 932 г. подняли восстание аланы — их царь Аарон раздавил при помощи язычников — гузов и касогов. При этом разрушил церкви и разгромил христианскую организацию на Кавказе.

Константинополю это, наверное, не понравилось, но к разрыву не привело. Ромеи не привыкли заступаться за чужеземцев. И у них были свои проблемы. Романа Лакапина считали узурпатором, против него чуть ли не каждый год поднимались мятежи то в одной, то в другой провинции. Вдобавок Византию постигла засуха, голод. А в 934 г. на нее совершили первый набег венгры. Разрушаемая Болгария заслоном против них служить не могла, они произвели «общий погром» во Фракии, дошли до Константинополя. К ним был послан патрикий Феофан, провел переговоры, за большую сумму купил мир и возвращение пленных.

После этих бедствий Роман то ли искренне, то ли желая приобрести любовь подданных, издал новеллу (закон) об упорядочении владения землей. Указывалось, что во время голода многие представители знати, церкви, состоятельные люди из простонародья наживались, по дешевке скупая собственность населения. Все такие приобретения предписывалось вернуть прежним владельцам, их наследникам или сельским общинам. Причем если они делались по относительно честной цене, деньги возвращались покупателю. Если же по грабительской, ниже половины реальной стоимости, покупатель просто изгонялся, не получая ничего.

Эти шаги Романа тоже вызвали охлаждение отношений с каганатом. Потому что среди «обиженных» было немало ростовщиков и купцов евреев. Да и византийская знать, по-видимому, уже сильно перемешалась с ними. Стали говорить, что Роман «не любит евреев». Впрочем, и греко-армянской верхушке общества, и церкви подобное обращение с их земельными приобретениями не понравилось. Вызывало недовольство царем.

В русских летописях данный период «пустой», никаких событий не отмечено. А может, и не велось в это время придворных хроник, забросили. Или они погибли в пожарах, междоусобицах. Но ослабленная Русь временно выключилась и из международной политики. Поэтому в зарубежных хрониках упоминания о ней единичны. Так, в 934 г. состоялась византийская экспедиция в Италию под командованием стратига Косьмы. Она была небольшая, из 11 греческих судов с экипажами в 1100 человек, и 7 русских кораблей, на которых находилось 415 воинов. То есть руские ездили в Грецию в качестве наемников. Участвовали они и в торговле. Константин Багрянородный пишет, что русские купцы добирались до Сирии.

Поддерживались и какие-то контакты с Западом. Около 935 г. в уставе рыцарского турнира в Магдебурге среди участников назван Велемир, принцепс русский. Русские витязи выступали здесь и под знаменами герцога Тюригнии Оттона и Венцеслава, князя Ругии. Не исключено, что кто-то из княжичей Руси отправился искать счастья в Европу или просто путешествовал. А Венцеслав, наверное, являлся князем прибалтийской Руси.

Но с конца 930-х появляется лавина сообщений о русских — они вдруг вступают в борьбу за выход к Черному морю. И с большой долей вероятности можно назвать причину нового усиления Руси. В ее состав вернулись северяне. По крайней мере во времена Ольги и Святослава они снова оказываются под властью киевских князей. А начинать войну на юге было нельзя, пока северяне оставались хазарскими подданными — в этом случае Киев и все тылы были открыты для ударов с Левобережья Днепра. Никаких военных столкновений по покорению северян в летописях нет. Однако обратим внимание на важную деталь — у них не стало своих племенных князей. У древлян, уличей, вятичей они сохранялись даже и во время пребывания в составе Киевской Руси. А у северян исчезли, Черниговом стали править наместники, а потом и князья из Рюриковичей. Отсюда можно предположить схему событий. Хазары этих своих подданных все же допекли, и северяне восстали. Князя, возможно, свергли за прохазарскую ориентацию. Или он возглавил восстание и погиб, а его дети-заложники были казнены в Итиле. А народ передался под власть Киева.

И Русь получила возможность начать войну за море. Правда, составить ее общую картину из множества разнородных и отрывочных сообщений нелегко. Сделать это попытался только иудейский Кембриджский аноним. По его версии, император Роман послал «большие дары Х-л-гу, царю Русии», подстрекнул напасть на хазар, тот пошел на Самкерц (Керчь) и по небрежности местного начальника реба Хашмоная захватил город. Тогда был направлен достопочтенный Песах, в отместку взял три греческих города с пригородами и «избил мужчин и женщин». Осадил Шуршун (Херсонес), но взять не смог. Причем и в этом источнике не все ясно. Сказано, что Песах избивал греков, взял дань, но есть и фраза «спас от руки русов».

Потом Песах пошел на Х-л-гу, победил его, нашел взятое в Самкерце. Вождь русов сознался: «Роман подбил меня на это». А Песах потребовал, чтобы тот пошел воевать на Романа. Иначе, мол, «я здесь умру или буду жить до тех пор, пока не отомщу за себя». Олег пошел и «воевал против Кустантина на море четыре месяца. И пали там богатыри его, потому что македоняне осилили огнем. И бежал он и постыдился вернуться в свою страну, и пошел морем в Персию, и пал там он и весь стан его. Тогда стали русы подчинены власти хазар» [57]. Л. Н. Гумилев не только безусловно доверял этой версии, но и домыслил ее. Дескать, Песах пошел из Крыма на Киев и разгромил князя. Относил к этому случаю и дань мечами. Дескать, перепугавшийся Игорь капитулировал и разоружил дружину. А потом в 941 г. по требованию Песаха произвел набег на Византию (без мечей). Что и кончилось погибелью.

Что ж, давайте попробуем разобраться. Конечно, Кембриджский аноним субъективен (как и любой другой источник). Он и не аутентичен. По мнению исследователей, он написан византийским евреем в XI–XIII вв. [95]. Человеком, который что-то знал, что-то слышал о могуществе уже не существовавшего каганата. Но в источнике есть явные ошибки — например, упоминается война аланов против ясов, хотя это два названия одного народа. А относительно борьбы за Причерноморье многие факты подтверждаются. Но не все.

Одно противоречие — о победе Песаха над Хельги. Греки сообщают, что в 941 г. на них пришло 10 тыс. русских судов. Это, конечно, преувеличение. Такой флот означал бы полумиллионное войско. Но ясно, что оно было огромным. Спрашивается, где же была эта армия, когда Песах побеждал Игоря? Армия могучая, ничуть не разгромленная…А уж о выдаче мечей — полная чушь. Князь зависел от дружины не меньше, а то и больше, чем дружина от князя. Даже Владимир Святославович старался угодить дружине, покупая для нее серебряную посуду. А меч был личной собственностью и стоил очень дорого. Знатные воины брали его с собой в могилу, люди попроще передавали по наследству. Если бы Игорь потребовал от дружины сдать мечи, древлян для его гибели уже бы не понадобилось.

Второе противоречие — Роман никогда не приглашал русов в Крым. Наоборот, Византия была озабочена тем, чтобы они не зацепились на Черном море. В договоре 944 г., завершившем эту войну, особо подчеркивается, что Русь не имеет права претендовать на Крым и на «власть корсуньскую» (херсонесскую). Значит, уже претендовала. От русских требуется даже не зимовать в устье Днепра. И не мешать ромейским рыбакам, появляющимся там. Но если Роман не звал русских, то почему же Песах громил греческие города?

Вот с учетом всего этого попытаемся восстановить последовательность событий. Где-то в 937–938 гг. Русь начала войну с уличами. Войну победоносную. Возглавил ее упомянутый Х-л-гу — Олег III. Но, как будет показано ниже, не Игорь. Через земли уличей русские получили еще один выход к морю, по Южному Бугу — удобный, без порогов и печенежских кордонов. И появились на берегах. В описании данных событий византийские хроники называют русов «дромитами». Это слово почему-то приводит ученых в затруднение — видимо, сказывается узкая специализация, когда историки углубленно изучают только свою эпоху. Потому что «дром» хорошо известен в древнегреческих и римских описаниях, лоциях. «Ахилловым дромом» или просто «дромом» (ристалищем) называлась Тендровская коса.

Место голое, неуютное. Здесь и сейчас размещаются только рыбачьи временные стоянки. Зато русы тут смогли закрепиться, обосноваться, создать береговые базы, как и на «Белобережье» — о. Белом (ныне Кинбурнская коса). И загуляли по морю. Масуди в данное время называл Черное море «морем русов, по которому не плавают другие племена, и они обосновались на одном из его берегов». Высадились и в Крыму, куда более комфортабельном, чем острова и островки. А в Крыму поселения русичей возникали еще с VIII в., тут князь имел возможность получить поддержку сородичей.

И здешние греческие города, вероятно, предпочли признать его власть, чтобы избежать разорения. Или даже… сами призвали русов. Не император, а херсонесцы. Как уже отмечалось, узурпатора-Романа не любили, против него один за другим возникали мятежи, пытались отлагаться провинции. А в Херсонесе население было смешанным — со славянами, потомками сарматов, скифов. Город был и местом ссылки неугодных. И сепаратистские тенденции тут проявлялись часто. Не исключено, что херсониты воспользовались случаем перекинуться под номинальную власть русов. Которые заодно прихватили и Самкерц. И греческая хроника Льва Диакона, подтверждает, что в конце 930-х — начале 940-х Русь владела какой-то частью Крыма.

Война с уличами успешно завершилась в 940 г., была взята столица их княжества г. Пресечен. В это время появился и достопочтенный Песах. С каким войском? Нет, не с отборным корпусом хорезмийских ал-арсиев. Для наступательной войны их было маловато. По-видимому, он набрал живущих поблизости касогов, аланов. Боевые качества сборного ополчения обычно невысоки. Но погромить несколько греческих городов — почему бы и нет? Было ли столкновение с русичами? Может быть, да, но скорее — нет. Когда между сторонами ляжет кровь, договариваться уже труднее. А хазарам требовалось именно это.

Песах показал князю, что имеет полную возможность вредить ему, мешать закрепиться в Крыму. После чего логично было вступить в переговоры. Дескать, вы можете вредить нам, нападать на наши владения — но и мы тоже можем. Только зачем? Не лучше ли разобраться по-хорошему. Мы-то вам не враги. Мы же с вами торгуем, пленников покупаем, обид не делаем. Разве мы не пускаем вас к морю? Разве мы натравливаем на вас печенегов? Византия — вот наш общий враг. Не думаю, что хазары подтолкнули русичей против греков из какой-то мести Роману. Любая война для иудейских купцов была невыгодной. Но у них не было выбора. Произошло то, что произошло — войско русичей прорвалось в Черноморье. Оставалось перенацелить его в других, отвести грозу от себя. Песах вполне мог привести доказательства враждебности Византии к Руси. Каганат такими данными наверняка располагал. Мог пообещать признать завоевания князя в Крыму, союз, помощь. И Хельги клюнул.

В 941 г. состоялся массированный поход на Византию. И отметим, он был предпринят только флотом и десантом, без конного войска. Операция осуществлялась не из Киева, а из Крыма. В летописях указывается, что греков предупредили болгары. Но такое предупреждение было бы бессмысленно — кораблям надо не так много времени, чтобы достичь Константинополя. Другое дело, если Русь заранее направила послов к болгарам, приглашая присоединиться к удару. А те оповестили греков. Несмотря на это, ромеи оказались не готовы. В июне русский флот встал у Боспора. Высадил десанты на азиатском берегу, в Вифинии. У Романа не было под рукой ни армий, ни флота — они воевали с арабами. Он лишь наскреб несколько торговых и других кораблей, стоявших в гавани Константинополя, установил на них сифоны с «греческим огнем», и этот отряд под командованием патрикия Феофана отогнал русскую армаду от устья Боспора. Но не не разбил и не прогнал.

Она продолжала курсировать у берега, прикрывая сухопутные силы. Лев Диакон описывает ужасы нашествия — дескать, русские свирепствовали, распинали людей, забивали гвозди в головы, рушили церкви. Писал он свою хронику через несколько десятилетий и допускаю, что сгустил краски. У Льва Диакона такое бывало, в картинах некоторых других «варварских» вторжений он откровенно подвирал. Известно, что часть русских уже была крещена, причин ненависти к церквям у них не было. Известно и то, что князь, уверенный в успехе, отдал приказ не убивать врагов даже в бою, а брать в плен [89].

Хотя, конечно, пиратские вторжения всегда были жестокими, и населению мало не показалось. Но обращает на себя внимание другое. Нападение не было обычным пиратским набегом! Сам по себе ход боевых действий вызывает недоумение. Если бы русы налетели, погромили приморские города, набрали добычу и ушли, все для них кончилось бы благополучно. Но их отряды, захватив города от Ривы до Хрисополя, не ограничились приморской полосой, углубились далеко внутрь страны, доходя до Никомидии. И воевали до сентября. Спрашивается — зачем они задерживались на чужой территории? Чего-то ждали? Чего? Переговоров и уступок со стороны Романа? Или хазары обманули их, пообещав, например, выступление болгар, помощь со стороны арабов, переворот в Константинополе? Эта задержка стала роковой.

Впрочем, только исключительно благоприятное стечение обстоятельств на арабской границе позволило императору снять оттуда армии своих лучших полководцев Иоанна Куркуа и Варды Фоки. Они двинулись в Вифинию. Но и они не нанесли серьезных поражений русичам. Просто наступала осень с непогодами. Русский флот из легких судов не мог дольше держаться у азиатских берегов [208]. Десантные отряды в полном порядке отступили к берегу, беспрепятственно сели на корабли. Но в Константинополь вернулась и часть морских сил империи. Эскадра Феофана атаковала русичей в море, когда они отчалили в обратный путь. Пожгла, нанеся страшные потери. Довершил разгром шторм. Часть спасшихся судов выбросило на берега, экипажи были схвачены. Лиутпранд Кремонский описывал, как его отчим был послом в Константинополе и стал свидетелем массовых жутких казней всех пленных русичей.

А князь с остатками войска и флота, как сообщает Лев Диакон, бежал «к Боспору Киммерийскому». Не в Киев, а в Самкерц, в хазарские владения. Что согласуется с информацией Кембриджского анонима — «постыдился вернуться в свою страну». Отсюда я и делаю вывод, что «Хельгу» был не Игорь. А неизвестный Олег III — временщик, взявший власть при малолетнем наследнике. Очевидно, на Руси далеко не все были довольны его правлением, а наследник Игорь успел подрасти, возмужать. Вокруг него сформировалась партия сторонников. И катастрофа на Черном море, гибель почти всего войска привела к падению временщика. Оттого он и не мог вернуться в Киев, а кинулся под покровительство к Хазарии.

Вот теперь и впрямь с него сталось бы признать подданство Руси каганату — «тогда стали русы подчинены власти хазар». Но сам он был купеческой верхушке совершенно не нужен. И его спровадили в Закавказье. Слова о том, что этот князь «пошел морем в Персию, и пал там он и весь стан его» тоже подтверждаются. Сообщения иранских и арабских авторов, датированные 942–943 гг., рассказывают, что какой-то отряд русов появился на Каспии у берегов Азербайджана. Нанес поражение местному правителю Марзубану и захватил город Бердаа в низовьях Куры. Причем восточные источники утверждают, что эти русы «хотели только власти» [177]. Князь-изгой ставил целью обосноваться здесь и создать что-то вроде «герцогства». Но Марзубан собрал силы, осадил Бердаа. Русы несли потери в боях, их стала косить эпидемия дизентерии. В одной из схваток их предводитель был убит. И остатки его отряда отчалили в неизвестном направлении…

Ну а Роман Лакапин, прежде чем казнить пленных, узнал у них, кто сосватал ему такой «подарок». И начал гонения на евреев. Масуди писал: «Император, правящий ныне и носящий имя Арманус, обращал евреев силой в христианство и не любил их… и большое число евреев бежало из Рума в страну хазар». Отсюда еще раз видно, что до этих событий иудеи в Византии чувствовали себя весьма вольготно. Но отметим, что Масуди записал данные строки в 943 г. После чего Роман процарствовал меньше года.

Date: 2015-11-13; view: 274; Нарушение авторских прав