Зачатие на камне

Как это ни странно, но именно отсюда происходит знаменитая фабула о бравых эсэсовцах, имевших гиммлеровское задание зачинать детей прямо на кладбищах. Иногда эта сказка формулируется даже так, будто Гиммлер, как человек (что верно – то верно) очень сведущий в астрологии, высчитывал даже специальные дни, особенно подходящие для таких кладбищенских совокуплений. Списки этих «дней ритуала» печатались якобы в эсэсовском журнале Der Schwarze Korps («Черный Корпус»), вместе с названиями мест, которые этим датам наиболее соответствовали.

Эта история, вот уже многие десятилетия плавно кочующая из одной книжки в другую, не так уж бессмысленна, как могло бы показаться на первый взгляд. На самом деле она восходит к вполне реальному письму рейхсфюрера Вольфраму Зиверсу, от 17 августа 1944 года. Между делом Гиммлер рассказывает Зиверсу о недавно попавшейся ему в руки книжке этнографа Йона Майера под названием «Могила предков и брачный камень»,[18]где действительно отражены народные обычаи, очень похожие на вышеприведенное объяснение Эрнста Краузе («Троябурги – вертеться – кружиться – свиноматка и т. д.»).

Разумеется, ничего подобного этим народным обычаям самими эсэсовцами не совершалось. По крайней мере, по указанию самого Гиммлера. Однако сама легенда имеет к нашему «гималайскому» сюжету непосредственное отношение, и потому над ней следует немного помедитировать.

Основная идея понравившейся Гиммлеру книги Майера состояла в том, что крышки дольменов (мегалитических гробниц) использовались древними германцами с той же целью, что и так называемые «брачные камни» – древними индусами. В Индии девушка, желающая уйти из родительского дома в дом своего будущего супруга, с древнейших времен должна была отравиться сначала на так называемый «брачный камень», служивший у рода ее будущего супруга в качестве склепа или родовой гробницы. Здесь, как и, например, у японцев, господствующим было представление, что если молодые люди начинают друг другу нравиться, то это вовсе не оттого, как сейчас говорят, «она понравилась ему» (если вдуматься, очень невнятная формулировка), а оттого, что духи его предков нашли общий язык с духами ее предков и решили между собой в тонком мире, что именно их внучка максимально подходит внуку для порождения правнуков и пра‑пра‑пра‑внуков.[19]И потому внучка должна была отправляться на родовой камень этих духов, совершать там различные арманические ритуалы, порождать с мантрами гласные Изначального Языка и зачинать идею Ур‑сына, так, чтобы последующий Ур‑сын не родился «без аиста», то есть без «мегалитического» согласия духов‑охранителей, ангелов и первопредков. Именно отсюда и происходит, возможно, образ Митры, рождающегося из камня, не говоря уже о сложнейшей теории Германа Вирта – о так называемом «мегалитическом христианстве», почитающем Бога‑Сына рожденным, умершим и вое «кресшем на Камне.

Раскиданные от Северного моря до Крита, эти «брачные камни» (они же – «большие гробницы») располагались, как правило невдалеке от индогерманских поселений,[20]чем достигалось указанное нами в начале статьи реальное единство живых и мертвых, единство‑тождество со своими «Atta» и с не‑проявленным Альфатором.[21]Кроме того, брачный камень служил как бы посредником, с помощью которого незамужняя девушка могла снискать расположение мужчины, а уже женатые дамы – добиться хорошего чадородия с помощью специального ритуала.[22]Этнограф‑историк Хорст Кирхнер рассказывал даже, что подобное бракосочетание было совершено еще 25 мая 1197 года императором Филиппом Швабским с дочерью греческого василевса Ириной. Это был брак прямо на мегалите, хорошо известном «Гунцельне» неподалеку от Аугсбурга. А в Вирхове, что около Ноймонда, существовал обычай: бездетные пары забирались на «крышку» еще и сегодня существующего мегалита,[23]с тем чтобы связанные с ним духи ниспослали им «солнечную Ур‑энергию»[24]для зачатия «солнечного ребенка».

Date: 2015-12-10; view: 271; Нарушение авторских прав