Глава XVI О щедрости и бережливости

Н. МАКИАВЕЛЛИ

Государь (фрагмент)

Итак, я начну с первых названных выше качеств и скажу, как хорошо было бы прослыть щедрым. Однако щедрость, проявленная так, что она за тобою признается, тебе вредит, ибо если она осуществляется с настоящей добродетелью и как должно, то о ней не узнают, и тебя не покинет худая слава скупца. Поэтому, если хочешь сохранить среди людей имя щедрого, нельзя поступиться ни одной чертой роскоши – настолько, что такой князь всегда истратит на подобные дела все свои средства и в конце концов, если захочет сохранить славу щедрости, будет вынужден невероятно обременять народ, выжимать налоги и идти на все, что можно, лишь бы добыть денег. Это понемногу сделает его ненавистным для подданных, и так как он обеднеет, то никто не будет его уважать; с подобной щедростью, обидев многих, наградив всего нескольких, он больно почувствует первое же затруднение и дрогнет от малейшей опасности; если же он это поймет и захочет остановиться, то сейчас же встретится с обвинением в скаредности.

Поэтому, раз князь не может, не вредя себе, так проявлять эту добродетель щедрости, чтобы о ней знали, то, если он благоразумен, не надо ему бояться прозвища скупца, ведь со временем его всегда сочтут более щедрым, когда увидят, что благодаря его бережливости ему хватает имеющихся доходов, что он может защищаться от воюющих с ним и предпринимать походы, не отягощая народ. Таким образом, он будет щедрым для всех, у кого ничего не берет, а таких бесконечное множество, скупым же для всех, кому не дает, т.е. для немногих. В наши времена мы видели, что великие дела творили только те, кого считали скупцами, прочие погибли. Папа Юлий II, который воспользовался славой щедрости, чтобы добиться папства, потом и не думал держаться за нее, потому что ему нужно было вести войны. Нынешний король Франции вел столько войн, не облагая своих подданных чрезвычайным налогом, потому, что благодаря его долгой бережливости были покрыты все огромные расходы. Царствующий сейчас король Испании не мог бы ни предпринять, ни успешно завершить стольких предприятий, если бы его считали щедрым.

Итак, князю, чтобы не разорять своих подданных, чтобы иметь возможность себя защищать, не стать бедным и презираемым, не оказаться вынужденным сделаться хищным, следует очень мало считаться с прозвищем скупца, потому что это один из тех пороков, благодаря которым он царствует. И если кто-нибудь скажет: Цезарь достиг высшей власти щедростью и многие другие дошли до высочайших степеней, потому что были и слыли щедрыми, то я на это отвечу: или ты уже князь, или еще только на пути к власти. В первом случае щедрость вредна, во втором безусловно необходимо считаться щедрым. Цезарь же был одним из тех, кто хотел добиться господства над Римом. Но если б он, получив власть, прожил еще долго и не умерил эти траты, то разорил бы государство. Но кто-нибудь мог бы возразить: многие, слывшие особенно щедрыми, стали князьями и совершили с войсками великие дела. Я тебе отвечу: или князь тратит средства свои и своих подданных, или чужие. В первом случае он должен быть бережлив, во втором – нельзя упустить ни одного повода к щедрости.

Князю, идущему в поход с войсками, живущему добычей, грабежом, поборами, чужим добром, эта щедрость необходима, иначе за ним не пошли бы его солдаты. За счет того, что не принадлежит ни тебе, ни твоим подданным, можно быть много более тароватым, как были Кир, Цезарь и Александр: ведь расхищение чужого имущества не уменьшает твоей известности, даже кое-что прибавляет к ней; вредит только расточение своего. Ничто так не истощает себя, как щедрость. Проявляя ее, ты теряешь способность проявлять ее дальше и становишься бедным и презираемым или, стараясь избежать нужды, делаешься хищным и ненавистным. К вещам, которых князь должен больше всего беречься, относится возбуждение к себе презрения и ненависти, а щедрость ведет тебя к тому и другому. Поэтому больше мудрости в том, чтобы остаться с именем скупца, которое приносит тебе бесчестье без ненависти, чем из желания быть названным щедрым неизбежно получить имя хищника, от которого будет и бесчестье, и ненависть.