Аргонианский доклад. Книга 4

Декумус Скотти тонул, но, парализованный, он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой из-за порчи, которую наслали на него аргонианские крестьяне. Однако он еще не захлебнулся. Стремительная и бурлящая река Онкобра с легкостью могла переворачивать даже большие камни, так что Скотти несся вперед, крутясь и подпрыгивая в воде.

Он понял, что вскоре умрет, но это было гораздо лучше, чем жить в Чернотопье. Он даже не запаниковал, когда почувствовал, как вода заполняет его легкие и темнота принимает его в свои объятия.

Впервые за долгое время Декумусом Скотти овладело чувство покоя. О, благословенная тьма! Но вскоре пришла боль, и он почувствовал, что кашляет, извергая воду из живота и легких.

Чей-то голос произнес: "Ого, он жив, не так ли?"

Скотти не был уверен в том, что это правда, даже когда открыл глаза и вгляделся в склоненное над ним лицо. Это был аргонианин, совсем не похожий на тех, кого ему приходилось видеть раньше. Его лицо было тощим и тонким, как наконечник копья; ярко-красная чешуя блестела на солнце. Он подмигнул Скотти, и его веки сомкнулись, оставив вертикальные щелки.

"Думаю, нам не стоит есть тебя, а?" - существо улыбнулось. Поглядев на его зубы, Скотти заключил, что это не была пустая угроза.

"Благодарю", - слабо произнес Скотти. Он приподнял голову, чтобы поглядеть, кто были эти "мы", и обнаружил, что лежит на грязной косе у спокойной, мутной реки, окруженный группой аргониан с похожими узкими мордами и чешуей всех цветов радуги: ярко-зеленой и пурпурной, голубой и оранжевой - красивой, как драгоценные камни.

"Ты можешь сказать мне, нахожусь ли я рядом с... эээ... чем-нибудь?"

Рубиновый аргонианин рассмеялся: "Нет, ты оказался в центре всего, и рядом нет ничего".

"Ох, - произнес Скотти. Он уже понял, что расстояние в Чернотопье не имеет большого значения. - А кто вы?"

"Мы - агацефы, - ответил рубиновый аргонианин. - А мое имя - Ному".

Скотти представился: "Я старший служащий в Строительной комиссии лорда Ванека из Имперского города. Меня направили сюда, чтобы решить проблемы торговли в этой местности, но я потерял документы и не встретился ни с кем из аркейнов Гидеона..."

"Алчные работорговцы, выродки, для которых важна только собственная выгода", - промурлыкал с чувством агацеф с лимонно-желтой чешуей.

"...А теперь я просто хочу попасть домой", - сказал Скотти.

Ному улыбнулся во весь рот, как хозяин, который увидел, что незваный гость собирается уходить с вечеринки: "Шес проводит тебя".

Похоже, Шесом звали маленькое существо резкого желтого цвета, и он вовсе не был рад такому поручению. С неожиданной силой он вздернул Скотти на ноги и на какой-то момент напомнил ему Гемуллуса, который бросил его в бурлящую жижу возле Подземного экспресса, но вместо этого Шес подтолкнул Скотти к крошечному узкому плоту, толщиной с бритву, который болтался у берега.

"Вот так вы путешествуете?"

"У нас нет сломанных телег и заморенных лошадей, как у наших соплеменников снаружи. - Ответил Шес, закатив крошечные глазки. - Мы не знаем способа путешествовать лучше".

Аргонианин уселся в заднюю часть плота, и при помощи своего хлыстоподобного хвоста привел плот в движение. Они быстро скользили между слизистыми водоворотами, которые воняли так, будто на их дне скопилась вся падаль, умершая на болоте за последнюю сотню лет, между острыми рифами, которые выглядели крепкими, но разваливались от малейшего колебания спокойной воды, проплывали под мостами, которые когда-то были сделаны из металла, но теперь были покрыты ржавчиной.

"Все в Тамриэле стекает в Чернотопье", - заметил Шес.

Пока они плыли по реке, Шес объяснил Скотти, что агацефы - одно из многих аргонианских племен, живущих в сердце провинции. И они не видят смысла в том, чтобы поддерживать контакты с внешним миром. Скотти повезло, что именно они нашли его. Наги, жабоподобные паатру и крылатые сарпа непременно убили бы его.

Обитали здесь и другие твари, которых следовало избегать. Хотя в Чернотопье были и нормальные хищники. Падальщики, которые жили в мусоре, скопившемся здесь, редко брезговали живым мясом. Крылобои парили над головой - точно таких же Скотти видел на западе.

Шес притих и остановил плотик, явно чего-то ожидая.

Скотти посмотрел в том же направлении, что и Шес, но не увидел ничего необычного в грязной воде. Потом он вдруг заметил, что какое-то пятно зеленой слизи прямо перед ними перемещается, притом довольно быстро, от одной отмели к другой. Оставляя за собой след из мелких косточек, оно исчезло в тростниках.

"Вориплазм, - пояснил Шес, вновь направляя вперед свое суденышко. - Жирный. Может объесть тебя до костей буквально за секунду".

Пытаясь отвлечься от вони, окружающей его, Скотти решил, что настал момент сделать комплимент штурману за его прекрасное знание языка, тем более удивительное для представителя племени, жившего так далеко от цивилизации. Аргониане, живущие на востоке, умели разговаривать очень хорошо.

"Здесь пробовали возвести храм Мары, неподалеку, в Умфоло, двадцать лет назад, - пояснил Шес, а Скотти кивнул, припомнив, что читал об этом в записях до того, как они были утеряны. - Но все жрецы умерли от болотной лихорадки в течение первого месяца. Трагический случай. Но от них остались прекрасные книги".

Скотти хотел выяснить подробности, как вдруг перед ним предстало что-то настолько огромное и ужасающее, что он замер на месте.

Впереди высилась гора шипов, наполовину погрузившаяся в воду и опирающаяся на когти длиной в девять футов. Белые глаза твари тупо уставились вперед, и существо вдруг содрогнулось и накренилось, выбросив вперед челюсть и обнажив клыки, покрытые кровью.

"Болотный Левиафан, - присвистнул огорошенный Шес. - Очень, очень опасен".

Скотти раскрыл рот, поражаясь спокойствию агацефа, и еще более поражаясь тому, что он продолжал править все ближе и ближе к чудовищу...

"Из всех тварей в мире крысы, пожалуй, наихудшие", - сказал Шес, и Скотти внезапно понял, что чудовище было мертво. Движение производили сотни крыс, которые копошились в нем, прогрызая ходы наружу и шмыгая под его шкурой.

"Безусловно", - подтвердил Скотти, и мысленно обратился к папкам, похороненным в глубине Чернотопья, и описанным в них четырем десятилетиям работы имперцев в этих болотах.

Вдвоем они продолжили путь на запад, через серцде Чернотопья.

Шес показал Скотти обширный лабиринт руин, оставшихся от столиц Котринги, поля цветущих трав и папоротников, тихие протоки под навесом из голубых мхов и самое потрясающее, что Скотти видел в своей жизни - великий лес зрелых деревьев хист. Они не встретили ни одной живой души до самого Имперского торгового тракта к востоку от Топей, где проводник-редгард Майлик терпеливо ожидал Скотти.

"Я собирался ждать вас еще две минуты, - нахмурился редгард, стряхивая объедки в кучу у своих ног. - И не более того, сэр".

Солнце ярко светило, когда Декумус Скотти въехал в Имперский город. Утренняя роса еще не сошла, и лучи солнца сияли на каждом здании, будто город отполировали к его приезду. Скотти потрясло, насколько чистым был город, и как мало в нем нищих.

Длинное здание Строительной комиссии лорда Ванека ничуть не изменилось, но почему-то показалось Скотти странным и даже экзотическим. Оно не было покрыто грязью, а люди внутри него по большей части работали.

Даже сам лорд Ванек, хотя и был исключительно толст и косоглаз, казался безупречным - не только потому, что на нем не было ни единого пятнышка, но и потому, что был относительно честен. Скотти уставился на него, как только увидел. Ванек ответил ему таким же взглядом.

"Ну и видок у тебя, - насупился коротышка. - Что твоя лошадь волоком протащила тебя по всему Чернотопью? Я бы посоветовал тебе поехать домой и привести себя в порядок, но здесь собралось много людей, которые хотели видеть тебя. Надеюсь, ты сможешь им помочь".

И это не было преувеличением. Около двадцати самых могущественных и богатых людей Сиродила ожидали его. Скотти выделили кабинет, который был даже больше кабинета самого лорда Ванека, и он повстречался с каждым из этих людей.

Первыми из клиентов Строительной комиссии оказались пятеро независимых торговцев, раздувшихся от важности, с кошельками, полными золота. Они желали узнать, что Скотти намеревается делать для улучшения состояния торговых путей. Скотти рассказал им о состоянии главных дорог, торговых караванов, мостов, и о других препонах между рынками и пограничными территориями. Они приказали ему все это срочно исправить, и не пожалели золота, чтобы он мог это сделать.

Через три месяца мост у Топи утонул в грязи, большой караван развалился от старости, а главная дорога к Гидеону полностью скрылась под болотной водой. Аргониане прибегли к своим старым средствам сообщения. Теперь они плавали на своих маленьких плотиках и иногда использовали Подземный экспресс, чтобы перевозить в небольших количествах зерно, которое прибывало в Сиродил в три раза быстрее, чем раньше, и не сгнивало по дороге.

Архиепископ Мары также пожелал незамедлительно встретиться со Скотти. Этот добросердечный человек был напуган рассказами о том, как аргонианские матери продают своих детей в рабство, и открыто спросил Скотти, правда ли это.

"К сожалению, да", - ответил Скотти, и архиепископ осыпал его септимами, наказав клерку привозить в провинцию больше еды, чтобы облегчить страдания аргониан, и построить школы, чтобы они могли учиться и со временем улучшить свое положение.

Через пять месяцев последняя книга исчезла из опустевшего храма Мары в Умфоло. Аркейны обанкротились, и рабы вернулись на крошечные фермы своих родителей. Аргониане поняли, что смогут сами обеспечивать себя продуктами, если у них будет достаточно трудолюбивых работников, и рабство резко сошло на нет.

Посланник Тслеикст, обеспокоенный возросшим уровнем преступности на севере Чернотопья, принес в комиссию пожертвования от других эмигрировавших аргониан, таких, как он сам. Они просили Скотти усилить имперскую охрану на границе Топей, поставить больше магических фонарей вдоль дорог, усилить патрули и учредить побольше школ, чтобы юные аргониане могли улучшать свой моральный облик, вместо того, чтобы совершать преступления.

Через шесть месяцев на дорогах совсем не осталось наг, поскольку не осталось торговцев, которых можно было бы грабить. Бандиты вернулись в свое уютное вонючее болото, где они были счастливы, а состояние их улучшилось благодаря гнили и разложению, которые они так любили. Тслеикст и его сотоварищи были так довольны, что наградили Декумуса Скотти дополнительной суммой денег, наказав продолжать в том же духе.

Чернотопье было, есть и будет тем местом, в котором невозможно развить масштабную товарную экономику, основанную на плантациях и больших фермерских хозяйствах. Не только аргониане, но и каждый, даже все население Тамриэля, могли бы жить в Чернотопье, ведя натуральное хозяйство и выращивая только то, что им нужно. Это казалось Скотти обнадеживающим.

Решение всех проблем у Скотти всегда было одним и тем же. Он передавал десять процентов полученного золота Строительной комиссии, а все прочее оставлял себе, ничего не сделав для удовлетворения желаний просителей.

Через год Декумус Скотти накопил достаточно, чтобы уйти в отставку и жить безбедно. Положение дел в Чернотопье было лучше, чем на протяжении последних сорока лет.

Исход

Вогин Джарт

Вралла была маленькой девочкой, красивой, милой, умной, но более всего - живой. Она воплощала в себе все, о чем мечтали ее родители, и была так хороша и послушна, что они не могли на нее нарадоваться. Ее отец, немного честолюбивый человек по имени Мунтен, считал, что ей нетрудно будет удачно выйти замуж, а быть может, она даже станет принцессой Империи. Ее мать, неуверенная в себе женщина по имени Синнета, думала, что ей суждено самостоятельно достичь величия, став воителем или волшебницей. Ее родители часто спорили друг с другом, обсуждая будущее своей дочурки, но они оба ошибались. Взрослея, она начала чахнуть, и чахла все сильнее и сильнее.

Жрецы сказали, что надежды нет, а Гильдия магов сообщила, что болезнь Враллы такая редкая и такая губительная, что лекарства от нее не существует. Она должна была умереть, и скоро.

Когда все официальные имперские учреждения оказались бессильны помочь, Мунтен и Синнета обратились к ведьмам, отшельникам-чародеям и тайным силам, которые кроются на задворках каждой цивилизации.

- Мне кажется, есть только одно место, куда вам следует обратиться, - сказал старый знахарь, которого они нашли на самом далеком пике Ротгарианских гор, - а именно, в Гильдию магов в Оленвельде.

- Но мы уже были в Гильдии, - ответил Мунтен. - Они не смогли помочь нам.

- Оправляйтесь в Оленвельд, - настаивал знахарь. - Но никому не рассказывайте, куда вы идете.

Найти Оленвельд оказалось сложно, его не было на картах мореходов, но у книготорговца в Скайриме им удалось приобрести старую книгу с картами Второй эры. На ее пожелтевших страницах была отмечена дорога в Оленвельд, город на острове возле северного побережья, на расстоянии дня пути от Винтерхолда.

Закутав потеплее свою бледную дочку, чтобы уберечь ее от океанских ветров, супруги отправились в путь, ориентируясь только по старой карте. Два дня они проболтались в море, кружа на одном месте и подозревая, что стали жертвой чьей-то проделки, но потом они увидели его.

Среди брызг, поднятых бьющимися о берег волнами, виднелись две полуразрушенные статуи у входа в гавань, изображавщие каких-то давно забытых богов или героев. Корабли в гавани наполовину ушли под воду, изъеденные солью и покрытые ракушками. Мунтен пришвартовал свое судно, и они пошли осматривать покинутый город.

Таверны с выбитыми окнами, площадь с пересохшим колодцем, разрушенные дворцы и сгоревшие дома, пустые магазины и конюшни... Все было покинуто, тихо, и ничто не нарушало вечернего спокойствия, кроме океанского ветра, воющего на пустырях. И повсюду были могильные камни. На каждой дороге, на каждой улице стояли надгробия.

Мунтен и Синнета посмотрели друг на друга. Холодок, который пробежал по их спинам, не имел ничего общего с касанием холодных пальцев морского ветра... Но они взглянули на Враллу и продолжили путь к своей цели - Гильдии магов Оленвельда.

В окнах одного из больших черных домов мерцал свет. Это принесло им облегчение. Приятно было знать, что на этом острове мертвых еще есть живые люди. Они постучали в дверь и замерли, гадая, с какими ужасами им придется сейчас столкнуться.

Дверь открылась. За ней стояла полная северянка средних лет со светлыми волосами. За ее плечом маячили кроткого вида лысый норд примерно того же возраста, скромная молодая бретонская пара, все еще прыщавые и неловкие, и очень старый бретонец со щеками цвета яблок, который радостно скалился на посетителей.

- О, бог ты мой! - всплеснула руками женщина-норд. - Я уж подумала, что мои уши меня обманывают, когда услышала стук в дверь. Входите, входите, там так холодно!

Они вошли и с облегчением увидели, что Гильдия совсем не кажется покинутой. Тут было чисто, светло и уютно. Они стали знакомиться. В доме гильдии в Оленвельде жили две семьи: норды Джалмар и Нетте, бретонцы Лайвел и Розалин и старый Винстер. Они были очень дружелюбны и гостеприимны. Они принесли подогретого вина и хлеба, пока Мунтен и Синнета объясняли им, что они тут делают и что говорили о Вралле целители и знахари.

- Посмотрите, - сказала Синнета со слезами на глазах. - Мы уже и не чаяли найти Гильдию магов в Оленвельде, но теперь мы здесь. Пожалуйста, вы наша последняя надежда.

Пять незнакомцев тоже прослезились. Нетте всплакнула особенно шумно.

- О, вы так много вытерпели, - рыдала северянка. - Конечно же, мы поможем. С вашей девочкой все будет в порядке.

- Чести ради надо сказать, - добавил Джалмар более сдержано, хотя его также тронула рассказанная история, - что это здание гильдии, но мы сами не маги. Мы заняли его, потому что оно было покинуто, а после нашего бегства оно подходило нам как нельзя лучше. Мы некроманты.

- Некроманты? - затрепетала Синнета. Но как могли такие чудесные люди быть ужасными некромантами?

- Да, дорогая, - всплеснула руками улыбающаяся Нетте. - Знаю, у нас плохая репутация. Она вообще никогда не была хорошей, но теперь, стараниями дурака архимага Ганнибала Травена...

- Да пожрет его душу Король Червей! - неожиданно рявкнул старик.

- Ну, ну, Винстер, - сказала Розалин, неловко зарумянившись и посмотрев на Синнету извиняющимся взглядом. - Простите его. Обычно он довольно милый человек.

- Конечно, он прав, последнее слово остается за Маннимарко, - сказал Джалмар. - Но все это и в самом деле очень, очень плохо пахнет. Когда Травен официально запретил искусство, нам пришлось скрываться. Единственная возможность, которую нам оставили - совсем отказаться от нашего искусства. Это глупо, но многие так и поступили.

- Мало кто знает об Оленвельде после того, как Тайбер Септим использовал этот остров как свое персональное кладбище, - сказал Лайвел. - У нас ушла неделя, чтобы найти его. Но для наших целей он подходит идеально. Много тел, понимаете...

- Лайвел! - остановила его Розалин. - Не надо пугать наших гостей!

- Извините, - застенчиво улыбнулся Лайвел.

- Мне неважно, чем вы тут занимаетесь, - угрюмо сказал Мунтен. - Я просто хочу, чтобы вы помогли моей дочери.

- Ну, - сказал Джалмар, - думаю, мы могли бы сделать так, чтобы она не умерла и никогда больше не болела.

- Пожалуйста! - воскликнула Синнета. - Мы готовы отдать за это все, что у нас есть!

- Чепуха, - сказала Нетте, обнимая Враллу. - Какая милая девочка. Хочешь почувствовать себя лучше, дорогая?

Вралла утомленно кивнула.

- Оставайтесь здесь, - сказал Джалмар. - Розалин, думаю, у нас найдется для наших чудесных гостей кое-что получше хлеба.

Нетте взяла Враллу на руки, но Синнета бросилась за ней: "Стойте, я тоже пойду!"

- Я так и думала, что вы захотите пойти, но это разрушит заклинание, дорогая, - сказала Нетте. - Не волнуйтесь. Мы проделывали это десятки раз.

Мунтен обнял жену, и та уступила. Розалин пошла на кухню и принесла им жареную птицу и еще подогретого вина. Они тихо сели и начали есть.

Винстер вдруг вздрогнул: "Девочка умерла".

- Что?! - воскликнула Синнета.

- Обливион тебя побери! Что это значит?! - закричал Мунтен.

- Винстер, разве это необходимо? - Лайвел прикрикнул на старика, прежде чем повернуться к Мунтену и Синнете. - Она должна была умереть. Некромантия не лечит болезни. Она воскрешает из мертвых, полностью обновляет, трансформирует все тело, а не просто неработающие его части.

Мунтен гневно встал: "Если эти маньяки убили ее..."

- Да нет же, - огрызнулась Розалин, и ее скромные глаза блеснули огнем. - Ваша дочь пришла сюда уже на последнем издыхании, это было видно. Я знаю, это тяжело, это ужасно, но я не позволю вам называть этих чудесных людей, которые пытаются вам помочь, "маньяками".

Синнета расплакалась: "Но она ведь будет жить? Правда?"

- О, да, - ответил Лайвел, широко улыбаясь.

- О, спасибо, спасибо, - рыдая, ответила Синнета. - Не знаю, что еще нам делать.

- Я понимаю, что вы чувствуете, - сказала Розалин, ласково взяв Винстера за руку. - Когда я поняла, что мы потеряем его, то готова была пойти на все, как и вы.

Синнета улыбнулась: "Сколько лет вашему отцу?"

- Моему сыну, - поправила Розалин. - Ему шесть.

Из соседней комнаты послышались легкие шаги.

- Вралла, обними своих родителей, - сказал Джалмар.

Мунтен и Синнета обернулись... И закричали.

Date: 2015-12-10; view: 417; Нарушение авторских прав