Понятие априорного в кантовской философии

Эмпирическое знание единично, а потому случайно; априорное - всеобще и необходимо.

Кант выделяет два типа суждений:

· аналитические суждения – только поясняющие и не прибавляющие ничего к содержанию, когда предикат не прибавляет нового знания о субъекте. Кантовский пример: «Все тела протяженны», то есть понятие тела уже включает в себя свойство протяженности.

· синтетические суждения – расширяющие наши познания, когда предикат дополняет наше знание о субъекте и не может быть выведен из субъекте. Например, «некоторые тела имеют тяжесть», т.к. понятие тяжести не включено в понятие тела. Поэтому для того, чтобы сделать синтетическое суждение, нужно осуществить новые познания, снова обратиться к опыту, расширить, обновить знания.

Все аналитические суждения, по Канту, априорны. Они имеют своим источником сам разум человека и не требуют обращения к опыту, а значит, не дают, в принципе, нового знания. Например: «все имеет свою причину». Знание о том, что все и каждое явление имеет свою причину, по Канту, не может возникать из опыта, так как в опыте нам даны не все явления, а лишь некоторая их часть и, следовательно, если вывод делается в результате опыта, то он имеет вероятностный характер. Либо обобщение опирается на всеобщие структуры, находящиеся вне чувственного опыта, то есть в самом разуме, и тем самым однозначно имеет характеристики истинности и всеобщности.

Что же касается синтетических суждений, то они могут быть и эмпирическими (апостериорными), и априорными «Все эмпирические суждения, как таковые, синтетические». Они всегда дают новые знания.

Априорные синтетические суждения в особенности интересуют Канта. Они воплощают в себе удивительную способность человека добывать всеобщие и необходимые и вместе с тем новые знания, опираясь на особые познавательные способности, действия, приемы познания. В том, что они существуют, Кант не сомневается, иначе научные знания не были бы обязательными для всех. Истины науки, постоянно добываемые, и есть, согласно Канту априорные синтетические суждения. По его глубокому убеждению, все математические суждения априорны и синтетичны. Как же Кант доказывает это?

«На первый взгляд может показаться, что положение 7+5=12 есть чисто аналитическое суждение, вытекающее согласно закону противоречия из понятия суммы семи и пяти. Однако, присматриваясь поближе, мы находим, что понятие суммы семи и пяти содержит в себе только признак соединения этих двух чисел в одно, причем вовсе не мыслится каково то число, которое охватывают слагаемые… необходимо выйти за пределы этих понятий, взяв на помощь наглядное представление, соответствующее одному из них, например свои пять пальцев или пять точек, и присоединять постепенно единицы числа 5… к понятию семи… таким образом… возникает двенадцать. О том, что 5 должно было быть присоединено к семи, я, правда мыслил в понятии суммы = 7+5, но я тогда не знал еще, что сумма эта равна двенадцати. Следовательно, арифметическое суждение имеет во всяком случае синтетический характер…»

Априоризм Канта отличается от идеалистического учения о врожденных идеях. Во-первых, тем, что, по Канту, доопытны только формы знания, а его содержание целиком поступает из опыта. Во - вторых, сами доопытные формы не являются врожденными, а имеют свою историю. Реальный смысл кантовского априоризма состоит в том,
что индивид, приступающий к познанию, располагает определенными, сложившимися до него формами познания. Если посмотреть на знание с точки зрения его изначального происхождения, то весь его объем в конечном итоге взят из всего расширяющегося опыта человечества. Другое дело, что наряду с непосредственным опытом, есть опыт косвенный (усвоенный). Далее Кант устанавливает различие между аналитическими и синтетическими суждениями. Первые носят поясняющий характер, а вторые расширяют наши знания. Все опытные, эмпирические суждения синтетичны. Это очевидно. Вопрос в том, возможны ли априорные синтетические суждения? Это главный вопрос "Критики чистого разума". В том, что они существуют, Кант не сомневается, иначе бы научные знания не были бы обязательными для всех. Проблема состоит в том, чтобы объяснить их происхождение. Трансцендентальной Кант называет свою философию потому, что она изучает переход в систему знаний условий опыта через познавательную способность. Априорные формы обеспечивают всеобщность знания, но не делают его копией вещей. То, чем вещь является для нас (феномен)[2], и то, что она представляет сама по себе (ноумен)[3], имеет принципиальное различие. В диссертации 1770 года Кант утверждал, что ноумены постигаются непосредственно умом, теперь он считает их недоступными никакому пониманию, трансцендентными. Сколько бы мы не проникали вглубь явлений, наше знание все же будет отличаться от вещей, каковы они на самом деле, и сколько бы ни увеличивались наши знания, их границы не могут исчезнуть. Канта мучает и вопрос об истине, но он понимает невозможность однозначного ответа на него. Можно, конечно, сказать, что истина есть соответствие знания предмету, и автор неоднократно это говорит, но он знает, что эти слова представляют собой тавтологию. Правильно сформулированный вопрос об истине, по мнению Канта, должен звучать следующим образом: как найти всеобщий критерий истины для всякого знания? Ответ Канта: всеобщий признак истины "не может быть дан". Однако, философ отверг всеобщий критерий только относительно содержания знаний. Что касается их формы, такой критерий он знает: непротиворечивость рассуждений. Он понимает, что запрет противоречия представляет собой "только негативный критерий истины", но, руководствуясь им, все же можно возвести прочные конструкции науки. Важное место в философских построениях Канта отведено категории познания. Одна из частей познания - чувственное познание. По Канту, существуют две априорные, доопытные формы чувственности - пространство и время. Пространство систематизирует внешние ощущения, время - внутренние. Философ не отрицал эмпирической реальности пространства и времени. Его взгляд на пространство и время был в известной степени реакцией на механистические представления об абсолютной длительности и не связанном с ней пустом вместилище вещей.

Таким образом, трансцендентальная философия как наука одного лишь разума, так как все практическое, поскольку оно содержит мотивы, связано с чувствами, которые принадлежат к эмпирическим источникам познания.

1.2. Всеобщие формы чувственности: пространство и время

Под трансцендентальным истолкованием он подразумевает объяснение понятия как принципа, из которого можно усмотреть возможность других априорных синтетических знаний. Для этой цели требуется: 1) чтобы такие знания действительно вытекали из данного понятия; 2) чтобы эти знания были возможны только при допущении некоторого данного способа объяснения этого понятия.
Геометрия есть наука, определяющая свойства пространства синтетически и тем не менее a priori. [4]Каким же должно быть представление о пространстве, чтобы такое знание о нем было возможно? Оно должно быть первоначально созерцанием, так как из одного только понятия нельзя вывести. Но это созерцание должно находиться в нас a priori, т. е. до всякого восприятия предмета, следовательно, оно должно быть чистым, не эмпирическим созерцанием. В самом деле, все геометрические положения имеют аподиктический характер, т. е. связаны с сознанием их необходимости, например положение, что пространство имеет только три измерения; но такие положения не могут быть эмпирическими, или суждениями, исходящими из опыта, а также не могут быть выведены из подобных суждений.

Трансцендентальные истолкование понятия времени. Понятие изменения в вместе с ним понятие движения (как перемены места) возможны только через представление о времени: если бы это представление не было априорным (внутренним) созерцанием, то никакое понятие не могло бы уяснить возможность изменения (например, бытия и небытия одной и той же вещи в одном и том же месте).

Таким образом, пространство и время суть два источника познания, из которых можно a priori почерпнуть различные синтетические знания; блестящим примером этого служит чистая математика, когда дело касается знания о пространстве и его отношениях. Пространство и время, вместе взятые, суть чистые формы всякого чувственного созерцания, и именно благодаря этому возможны априорные синтетические положения. Однако эти источники априорного познания как раз благодаря этому обстоятельству (благодаря тому, что они лишь условия чувственности) определяют свои границы, а именно касаются предметов, лишь поскольку они рассматриваются как явления, а не показывают, каковы вещи сами по себе.

1.3. Явление и «вещь в себе»

Одним из самых важных вопросов философии Канта является вопрос о соотношении сущности и явления. Исходным элементом науки о познании Кант считает учение о ‘вещи в себе”.

Кант пишет: - “ Нам даны вещи как вне нас находящиеся предметы наших чувств, но о том, каковы они сами по себе, мы ничего не знаем, а знаем только их явления, то есть представления, которые они в нас производят, воздействуя на наши чувства.” Опытные данные, поступающие извне, не дают нам адекватного знания об окружающем нас мире. Априорные знания обеспечивают всеобщность знания, но не делают его копией вещи. В гносеологическом аспекте “вещь в себе” – это те предметы, свойства или отношения которые прямо или косвенно уже вошли в грубо очерченный объем исследованной области, но пока никак не могут быть познанными. То есть “ наши чувства никогда, и ни в каком отношении не дают нам познания вещей самих по себе, а позволяют нам познавать только их явления, которые суть наши представления чувственности”. Значит, по ощущениям узнать о свойствах вещей в себе невозможно: боль не похожа на уколовшую нас иголку. Внешнее чувство, в лучшем случае, “может содержать в своих представлениях только отношение предмета к субъекту, а не то внутреннее, что присуще объекту самому по себе”. Эти представления нашей чувственности или явления Кант называл “вещь для нас”. Понятие вещь для нас указывает на статус, в котором материальный предмет, свойство или отношение стали доступными органам чувств. “Вещь для других вещей” – это предмет, взятый преимущественно в его внешних свойствах, функциях, поведении и во всевозможных проявлениях. Внешние свойства предметов относительны, изменчивы, нередко бывают свойствами отношений, поскольку зависят как от вещи самой по себе, так и от отношений и взаимодействий ее с разнообразными вещами.

Итак, размышляя о том, как идет человеческое познание, Кант приходит к выводу: есть мир вещей для нас, то есть, есть мир, каким он является сам по себе, вне нашего восприятия и познания. Это не два различных мира, это тот самый реальный мир, в котором мы живем. Мы видим и знаем его таким, каким мы его воспринимаем, но истинное ли это знание - неясно. Трансцендентная “вещь сама по себе” служит напоминанием, что предела познанию нет и быть не может.

Канта мучает вопрос об истине, но он понимает невозможность однозначного ответа на него. Можно, конечно сказать, что истина есть соответствие знания предмету, и Кант это неоднократно говорит, но он знает, что эти слова представляют собой тавтологию. Правильно сформулированный вопрос об истине, по мнению Канта, должен звучать так: как найти всеобщий критерий истины для всякого знания?

Ответ Канта: всеобщий признак истины “не может быть дан”. Что касается формы знаний, такой критерий он знает: непротиворечивость рассуждений.

Нет никаких гарантий, что мир нашего опыта и истинный мир совпадают в своих существенных чертах, свойствах. Опыт же человеческий ограничен и иллюзорен, ибо все свое знание человек получает через чувственное восприятие, через ощущения. Поэтому, делает вывод Кант, нужно сделать переход от чувственного познания к теоретическому, логическому.