Диверсии на северо‑востоке

Подрывная деятельность американского империализма против Индии направлена прежде всего на разрушение территориальной целостности страны. Идея эта вовсе не нова – она была в ходу еще у английских колонизаторов, которым в 1947 году удалось разделить Индию, образовав Западный и Восточный Пакистан. И с их точки зрения план себя оправдал. Современный Пакистан продолжает оставаться инструментом в руках американских политиков. Однако поиски и подготовка другого «противовеса», уже непосредственно на территории Индии, продолжаются. В этих «изысканиях» тон теперь задают США, вытеснившие с «азиатского рынка диверсий» европейских конкурентов. На долю некогда могучего «британского льва» – символа могущества английского колониализма – выпадает ныне второстепенная, часто подручная роль у «орла», осеняющего герб Центрального разведывательного управления. Завладев монополией на диверсии в Индии, ЦРУ широко использует богатый «теоретический архив», доставшийся ему в «наследство» от англичан, одним из документов которого является так называемый «план Купланда».

В ноябре 1941 года британская корона предложила ведущему профессору Оксфордского университета, сэру Реджинальду Купланду, специализирующемуся по вопросам истории британских колоний, отправиться на полгода в Индию и представить по прошествии этого срока «перспективный социологический и политический» анализ положения дел в этой стране. И Купланд оправдал доверие. Он посетил восемь из одиннадцати индийских провинций, встречался с представителями местной администрации, журналистами, политиками, словом, со всеми, чье мнение могло пригодиться при формулировании основных положений.

К апрелю 1942 года Купланд завершил свою работу и представил три тома фундаментальных исследований и рекомендаций, позволявших если и не сохранить британской короне ее самую дорогую жемчужину, то хотя бы обеспечить с нее дивиденды в будущем. Основное внимание Купланд уделил трем провинциям: Бенгалии, Ассаму, Пенджабу.[8]

Комментируя итоги этого вояжа, индийская газета «Нью вейв» писала, что «Купланд нащупал нервные центры Индии, назвав одним из них хиндо‑мусульманско‑сикхский вопрос в Пенджабе. Купланд посетил Пенджаб сразу после лахорской конференции реакционной мусульманской лиги в 1940 году, которая призвала к образованию отдельного мусульманского государства».[9]В том же году состоялась всеиндийская конференция экстремистской организации акали, на которой сикхами этой ортодоксальной религиозной группировки было принято решение «сражаться до последнего против образования мусульманского государства» (на территории Пенджаба. – Д. В.). Акали выдвинули идею образования там сикхского государства.[10]

Купланд, разумеется, не мог пройти мимо такого «перспективного» конфликта в пограничном Пенджабе. В своем плане он дал подробные рекомендации, каким образом поддерживать этот конфликт, в каких случаях следует его обострять и как это нужно делать. Воспользовавшись советами профессора от колониализма, «британский лев» разорвал Пенджаб на две части. Сделано это было на фоне обострения индо‑мусульманской розни, разжигаемой самими же колонизаторами, и прикрывалось разговорами о ликвидации религиозного конфликта.

Еще один «нервный центр» Индии Купланд обнаружил в Бенгалии. И опять же действуя по схеме, предложенной оксфордским профессором, англичане сформировали здесь Восточный Пакистан (в настоящее время Бангладеш). И наконец, северо‑восток Индии, где Купланд усмотрел третью «болевую точку», а именно Ассам. Необходимо заметить, что Ассам объединял практически все северо‑восточные территории, весьма обширные и многонаселенные (площадь пяти северо‑восточных штатов и двух союзных территорий по современному административному делению, соответствующая пой, которую исследовал Купланд, примерно равна 255 тыс. кв. км, а современное население составляет более 24 млн. человек).

Для того чтобы лучше оценить своеобразную глубину подрывного «плана Купланда» в отношении Ассама, необходимо хотя бы вкратце рассказать о том, какую политику проводили английские колонизаторы на северо‑востоке Индии. «Основной их целью, – пишет в своей книге „Агрессия в северо‑восточной Индии“ X. Сарин, – являлось изолирование племен, населяющих этот регион, от основного пути, по которому шла национальная жизнь».[11]В то же время имперские руководители под прикрытием лживых лозунгов о «режиме наименьшего вмешательства» всеми путями блокировали развитие экономики в этом регионе. Стремясь придать благопристойный вид хозяйничанью на северо‑востоке, апологеты английского империализма всячески рекламировали «невмешательство» английской администрации во внутренние дела племен. На практике, однако, подобное «невмешательство» нередко оборачивалось карательными экспедициями против «приходящих в неповиновение» племен. Да и целая армия миссионеров активно вмешивалась во внутренние дела общин, в особенности тех, которые были недовольны политикой англичан.

Многочисленный отряд «святых отцов» учил местных жителей покорности и смирению, завоевывал умы, не отягощенные премудростями цивилизации, используя всю мощь отлаженной и хорошо проверенной в деле миссионерской машины. Уже тогда ревностные служители «британского льва» – миссионеры – капля за каплей вливали яд сепаратизма в души своей паствы. В то же время они исподволь препятствовали развитию национальных языков, грамотности и образования. «Политика минимального обучения, проводимая колонизаторами, – пишет X. Сарин, – в частности, приводила к тому, что ни церковь, ни правительство не содержали школ. Практически все школы возглавлялись филантропами. Если кому‑то из жителей племен и удавалось получить какое‑то образование, то это происходило вопреки политике британских колонизаторов, а не благодаря ей».[12]

Находившиеся под неослабным контролем колонизаторов племена северо‑восточной Индии, не имея возможности развивать нетрадиционные виды сельскохозяйственного производства и какую бы то ни было промышленность, тем не менее, оказывались в той или иной степени втянутыми в орбиту товарно‑денежных отношений, которые проникали к ним с территории основной части Индостана. Начался процесс расслоения, приведший к появлению группы людей, чей достаток в большой степени зависел от чужого труда. Для сохранения такого положения этой социальной группе англичане с их системой были уже необходимы. Необходимость, полезность, впрочем, была обоюдной. «Через эту группу, – отмечает X. Сарин, – англичане могли влиять также и в политическом смысле на племенное общество».

В это же время в Индии наблюдался бурный рост национальной буржуазии, деловая активность которой была заметно ограничена английским бизнесом. Рост самосознания индийского народа, вдохновляющий пример Великой Октябрьской социалистической революции, политическая обстановка, сложившаяся в мире, – все это стимулировало мощную волну антиколониальных выступлений в Индии, во главе которых на первых порах выступала местная буржуазия.

Между тем незрелая племенная элита северо‑востока Индии, ни в каком смысле не конкурировавшая с английскими предпринимателями и, напротив, существовавшая во многом благодаря именно колониальной администрации, игнорировала борьбу за независимость. Необходимо также принять во внимание изолированность северо‑восточных территорий от районов, где происходили главные схватки за независимость Индии. По мнению X. Сарина, «руководители национального освободительного движения не уделили достаточного внимания племенным массам на северо‑востоке Индии. Вот почему они не опрокинули или не смогли опрокинуть барьер, установленный империалистами, и вовлечь эти массы в борьбу за независимость страны».

Такая ситуация и все выгоды, которые из нее можно впоследствии было извлечь, не укрылись от внимания Купланда. В соответствии с его планом англичане рассчитывали оставить за собой северо‑восток Индии в качестве «коронных территорий».

Стратегическую важность этого плацдарма для безопасности Индии трудно переоценить. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно, взглянуть на карту и представить, с какой легкостью могло бы государство, расположенное здесь, держать в напряжении всю индийскую Бенгалию.

Однако не все удавалось англичанам, и оторвать от Индии ее северо‑восточные земли у «британского льва» сил уже не хватило. Оптимальный вариант «плана Купланда» не удался. Однако Купланд подготовил и альтернативные варианты. Рассматривая проблемы разделения Индии на ряд территорий, он писал: «Независимо от того, останется ли Индия единой или будет разъединена, ее провинции должны в большой степени сохранить за собой самостоятельность».

Купланд настоятельно рекомендовал своим нанимателям децентрализовать Индию настолько, насколько это будет возможно под прикрытием лозунга «защиты» интересов национальных меньшинств. «Тогда, – предрекал Купланд, – весь субконтинент превратится в комплекс враждебных друг другу квази‑национальных суверенных государств, отделенных друг от друга политическими и экономическими барьерами. В целом Индия будет балканизирована и вместо того, чтобы стать мирным и стабильным фактором в новой международной структуре, скорее всего, станет походить на прежние Балканы – зреющий очаг мировой войны».[13]

Такова была судьба, уготованная Индии английским колониализмом. И если империалистам не удалось превратить Индию в «зреющий очаг мировой войны», то они не оставляли и не оставляют надежд децентрализовать и разъединить ее.

Для практической реализации этого плана нужна была сеть оперативных исполнителей, другими словами, сеть шпионов и диверсантов. Институт организованного иностранного шпионажа в Индии был создан англичанами в начале XIX века. Именно тогда полковнику Стилмену было поручено расправиться с зарождавшимся в Индии национально‑освободительным движением. Им и был создан в этой стране так называемый «специальный отряд», в задачу которого входило проникновение в различные национальные организации с целью их подрыва. Однако, несмотря на все попытки англичан задушить национально‑освободительную борьбу в Индии, ряды патриотов ширились. Росла и их сила.

Разнообразили свою деятельность и подрывные отряды английского колониализма. Одним из координаторов их деятельности в 20‑е годы стал Т. Лоуренс, служивший в Индии под именем Шоу. И наконец, апогея своей активности колониальная английская разведка достигла в Индии в годы второй мировой войны, после создания так называемого «отряда 136». Его основной целью являлись сбор данных о деятельности руководства национально‑освободительного движения и позже, во времена раздела Индии, провокация межнациональных конфликтов. Во главе «отряда 136» стояли Стюарт и Монктон, заслужившие мрачную славу в Индии. Штаб‑квартиры этой организации находились на Цейлоне, в Калькутте и в Пуне.

Нужно сказать, что английским подрывным службам удалось создать в Индии хорошо законспирированную и широко разветвленную агентурную сеть, с помощью которой колонизаторам долгое время удавалось дробить народное освободительное движение, провоцировать и подавлять неподготовленные выступления патриотов, держать в поле зрения наиболее опасных для английской короны национальных лидеров. Английские экспедиционные войска, почти всегда действовавшие «по наводке» разведслужб, пролили в Индии реки крови, но так и не смогли утопить в них антиколониальную борьбу народа.

Уход англичан из Индии открыл для других империалистических государств новые возможности для конкуренции с ними на «рынке диверсий» в этой стране. Первыми поспешили использовать эти возможности США, выйдя на авансцену событий, развитие которых и по сей день продолжает представлять серьезную угрозу территориальной целостности Индии. «Собственно, американские разведывательные операции начаты были в Индии еще до того, как страна обрела независимость; хронологически они восходят к временам второй мировой войны»,[14]– пишет в своей книге «Секретные войны ЦРУ» индийский публицист Паули Паракал. «На Дальнем Востоке и в Юго‑Восточной Азии американцы вторглись в районы, которые до того находились исключительно под опекой англичан и датчан. Так здесь была заложена основа системы американской разведки», – писала «Атлантик мансли».

В начале 40‑х годов в Индии развернулась ожесточенная конкурентная борьба между империалистическими разведками. Элизабет Макдональд, сотрудница американской разведки, в своей книге «Девушка с прикрытием» пишет, что ее шеф сказал ей как‑то: «Начальник британской разведки в Индии недавно (1942 г. – Д. В.) заявил генералу Доновану (резиденту американской разведки. – Д. В.), что дверь в Индию американцам закрыта. На это генерал ответил: «Что ж, мы проникнем туда через лазейку». Как раз этим мы и занимаемся, – продолжает Макдональд, – медленно внедряемся. Однако нас не очень‑то приветствуют…». Американская разведка обосновалась в Индии стационарно в 1943 году, избрав своим центром Калькутту.

Однако вернемся к «плану Купланда», а именно к той его части, которая была посвящена северо‑востоку Индии.

Независимость, доставшаяся Индии в тяжелой борьбе, принесла новые, незнакомые стране проблемы, решать которые необходимо было не откладывая. «Страна была занята решением множества сложных вопросов, возникших в результате раздела Индии. И занятость ими не позволила уделить большее внимание племенам на северо‑востоке Индии, их чаяниям и неотложным нуждам. В этой ситуации империалисты усилили подрывную деятельность против государства»,[15]– пишет X. Сарин. Империалистические диверсионные службы не сидели сложа руки. Они активизировали свою работу в племенах, используя для этого в основном миссионеров.

Давайте отвлечемся немного от событий, разворачивающихся на северо‑востоке, и поговорим об институте миссионерства. Это поможет в дальнейшем лучше понять ту роль, которую религиозные миссии играли и играют в событиях, казалось бы, далеких от их сферы деятельности. При близком знакомстве с вопросом миссионерства бросается в глаза, что миссионеры первыми приходят в чужие страны, еще до колониальных войск, а уходят последними, если уходят вообще.

По существу, они являются авангардом колониализма и его арьергардом одновременно, пятой колонной, миной замедленного действия – как только их не называют, – и все эти определения вполне справедливы. Их задача – подготовить плацдарм для высадки основных сил колониализма при его наступлении и удержать этот плацдарм при отступлении. А потому, принимая во внимание суровые условия, в которых миссионерам нередко приходилось работать, к их профессиональной подготовке предъявлялись и повышенные требования. Это – не просто святые отцы, но одновременно проповедники высочайшего класса, психологи, врачи, лингвисты и очень часто… кадровые разведчики. Они беспощадны к себе, но и не щадят никого. Призывая к милосердию и кротости, они знают, что штыки доделают то, что начал требник. Они проникают в души людей, часто бесхитростные и доверчивые, и калечат их. Особенно они любят иметь дело с детскими душами, не умудренными жизненным опытом и не имеющими противоядия от пасторского жала.

Миссионеры отличаются от тех своих коллег по церкви, которым выпала более спокойная жизнь. Слово «миссионер» с английского переводится как несущий миссию, предназначение. Подразумевается, что миссия эта дана непосредственно богом, и миссионеры ведут себя так, чтобы окружающие их люди постоянно находились под влиянием этого заблуждения. Для этого им необходимы все те качества, которые были приведены выше, плюс постоянный самоконтроль и самоанализ. Таковы они и в Индии, и число их велико. Судите сами: только в одном штате Ассам сейчас трудится на богоугодной ниве более 300 «святых отцов».

Но вернемся к Ассаму, где в 50‑х годах миссионеры вовсю развернули среди местного населения пропаганду сепаратизма. Ставка делалась на ту элитарную часть племен, которая выделилась из основной племенной массы еще при англичанах. Идеи сепаратизма, усиленно вдалбливавшиеся колонизаторами в течение многих лет, дали всходы не только в племенах нага, населявших территории современного штата Нагаленд и отчасти штатов Аруначал Прадеш и Манипур, но и в племенах мизо, проживавших на территории современного штата Мизорам.

Ситуация в племенах мизо была, правда, несколько иной, и сепаратистские лозунги выдвигались весьма ограниченным кругом лиц, носивших название «шайло» и представлявших собой, по сути, полуфеодальных князьков, процветавших во времена английского владычества. Это они выдвинули лозунг отделения от Индии и присоединения к Бирме под предлогом большей этнической близости к бирманцам. Это был отвлекающий лозунг, призванный сбить нарастающую волну массового движения мизо во главе с организацией «союз мизо» за проведение радикальных реформ, ликвидацию абсолютных прав «шайло» на землю, отмену всех ограничений на образование, установленных церковью.

И так как иностранных миссионеров считали, и не без основания, виновными в существовании таких ограничений, то выдвигались требования изгнать «святых отцов» из Ассама. В такой обстановке и прозвучал призыв «шайло» броситься в объятия «бирманских братьев», несомненно нашептанный иностранными миссионерами, под ногами которых начинала гореть земля. «Однако, – пишет X. Сарин, – в общине мизо широкие массы крестьян, возглавляемые представителями либеральной прогрессивной части интеллигенции, выступили против сепаратистских лозунгов, видя в них лишь орудие защиты интересов „шайло“. Злонамеренные козни империалистов не имели в этом районе успеха, по крайней мере некоторое время».

По‑иному дело обстояло в Нагаленде, где ведущие позиции в национальном совете нага (НСН), партии, выступавшей за самостийность, от умеренных сторонников существования нага в конституционных рамках индийской республики перешли к радикалам, требовавшим отделения от Индии. Руководство НСН под непосредственным контролем английских и американских подрывных служб начало действовать по двум направлениям. Во‑первых, они пытались объединить как можно больше племен нага, что было непросто, ибо говорили они на разных диалектах и находились на разных ступенях социального и экономического развития. И, во‑вторых, вовлечь это искусственное объединение в сепаратистскую войну против Индии. В 1956 году разгорелся первый пожар сепаратизма. Вскоре конфликт приобрел вооруженный характер. «Мина» Купланда сработала, взрыв произошел, и эхо его до сих пор слышно в горах всей северо‑восточной Индии.

Какую же роль в подготовке и проведении этого взрыва сыграли английские и американские специальные службы, кроме известной нам роли миссионеров‑диверсантов? Надо сказать, что подготовка волнений в Ассаме было первым крупным делом ЦРУ в Индии.

Обратимся к свидетельству участника событий, в то время кадрового офицера ЦРУ Дж. Смита. Вот его откровения, опубликованные через 10 лет после описываемых событий:

«В конце 1956 года агент ЦРУ, действовавший под „крышей“ миссии технического сотрудничества, с помощью военного атташе отправился в Импхал, где провел секретную встречу с лидерами сепаратистов нага.

Американская разведка передала лидерам сепаратистов несколько миллионов рупий и оружие. Во время той же секретной встречи им также были переданы и инструкции из Вашингтона. В соответствии с ними сепаратисты должны были вступить в вооруженное столкновение с индийскими войсками. Их задачей являлось добиться отделения от Индии. Сепаратисты должны были продержаться до вступления в конфликт американских вооруженных сил.

Американский генеральный консул и агент ЦРУ провели секретную встречу с лидерами сепаратистов нага также и в Восточном Пакистане. Они передали сепаратистам большую сумму денег и инструкции. Вашингтон настаивал на открытом политическом выступлении за отделение от Индии. Джозеф Макаллер, агент ЦРУ, отвечал за переброску оружия из Восточного Пакистана в Нагаленд. В этом ему помогали некто Джон Гровер и американские дипломаты в Дакке. Делийским связным была Клара Паппас.

Давид Генри Бли был одним из тех, кто организовывал доставку оружия и боеприпасов мятежникам нага и подготовку диверсантов в Восточном Пакистане. Он начал свою карьеру в Западном Пакистане в 1950 году в качестве атташе американского посольства. Свои действия он координировал с агентом ЦРУ в Индии. Позже я узнал, что в 1962 году Бли перебрался в Дели, после того как организовал шпионскую сеть в американском посольстве в Дакке…»[16]

Несколько казенный стиль повествования Смита искупают его информативность и точность и в комментариях, думается, не нуждается.

А что же его английские коллеги? Вскоре мы увидим, что они тоже не бездействовали и приняли активное участие в развитии событий на северо‑востоке. Там происходило следующее. Лидер НСН А. 3. Физо усиленно искал контакты с новым соседом Индии – Восточным Пакистаном. Искал и нашел. В Дакке с готовностью откликнулись на призыв сепаратиста и учредили в Шиллонге свою дипломатическую миссию, которая стала осуществлять контакты между Даккой и сепаратистами нага. Люди из пакистанской дипломатической миссии вскоре попались на этой «тайной» дипломатии и были вынуждены по требованию индийского правительства покинуть Шиллонг. Однако к тому времени необходимые контакты были установлены, так же как и маршруты, по которым сепаратисты следовали в Дакку.

Вскоре в движении нага произошел раскол и над А. 3. Физо нависли тучи. С одной стороны, в Индии ему грозила тюрьма за подрывные действия против этой страны, а с другой – им была недовольна и весьма многочисленная группа сепаратистов, настроенных еще более экстремистски, чем их лидер. Тут активно включились в игру англичане. Они предвидели, что Физо еще может пригодиться сепаратистскому движению. Интеллидженс сервис была разработана операция по спасению и эвакуации главаря раскольников. Проведение ее было возложено на английского миссионера преподобного Скотта. Ему удалось контрабандой вывезти сепаратиста в Восточный Пакистан, откуда три года спустя другие сотрудники английской разведки переправили его в Лондон. В Англии Физо быстро получил подданство этой страны и, став «королем в изгнании», осуществляет с тех пор руководство мятежниками со стороны.

Преподобный Скотт не остановился на достигнутом. Это его стараниями сепаратисты нага свели знакомство с международными поставщиками оружия. «Святой отец» оказал экстремистам протекцию и у «благотворительного» фонда Бертрана Рассела, услугами которого они пользуются до сих пор. Сам Физо как‑то говорил, что собрал армию в 400 тыс. человек. Даже если он и прихвастнул, чтобы солиднее выглядеть в глазах своих английских хозяев, индийские обозреватели отмечают, что число его людей на северо‑востоке довольно внушительно. После того как Скотта выдворили из Индии, он продолжал «курировать» северо‑восточные районы Индии через агента Интеллидженс сервис Невилла Максвела, действовавшего под видом корреспондента респектабельной лондонской «Таймс». Позже его сменил некий Бернард Левин, которого индийские обозреватели характеризовали как «человека, ненавидящего Индию».

Итак, чего же добились силы американского и английского империализма своими действиями в сепаратистском конфликте на северо‑востоке Индии? Прежде всего, используя любую возможность для дестабилизации положения в Индии, вскармливая и раздувая любую искру сепаратизма, могущую привести к нарушению спокойствия в этой стране, они способствовали тому, что реализация диверсионного «плана Купланда» в отношении северо‑востока принесла первые плоды. Они разместили и укрепили там свою агентуру и наладили прочные связи с сепаратистскими организациями, которыми теперь в той или иной степени могли управлять.

Втянув в шпионскую игру Пакистан, они получили возможность использовать территорию соседней с Индией страны для подготовки диверсантов и боевиков из сепаратистских индийских группировок. США и Великобритания попытались «выжать» из создавшейся на северо‑востоке Индии нестабильности «все возможное» и предприняли шаги к ее эскалации, с тем чтобы попытаться протащить так называемый «вопрос нага» в ООН. Действуя в рамках своей неоколониалистской политики, они пытались заставить Индию свернуть с избранного ею пути и изменить ее национальную и внешнюю политику. Другими словами, империалистические государства, и в первую очередь США, с самого начала существования независимой Индии стали активно вмешиваться в такие дела этой страны, которые во всем мире принято считать внутренними.

Индийское центральное правительство, оценив сложившуюся ситуацию и исходя из объективных этнографических условий северо‑восточного региона страны, произвело новое административное деление этих территорий, положив начало существованию на территории бывшего Ассама штатов Нагаленд, Манипур, Трипура, Мегхалайя с полным статусом, Мизорама и Аруначал Прадеш как союзных территорий. Эта внутриполитическая акция несколько разрядила напряженность в регионе, ослабив и пригасив сепаратистские тенденции и настроения.

Однако в Лэнгли разрабатывались новые планы отторжения от Индии ее законных земель. Бацилла сепаратизма распространялась агентами ЦРУ на новые территории. В 1972 году сепаратистские волнения прошли в Ассаме, недавно образованном штате. За вооруженными выступлениями экстремистов явно чувствовалась рука ЦРУ. Бывший тогда главным министром Ассама С. Ч. Синха прямо заявил, что интриги иностранцев все больше влияют на дестабилизацию положения в штате, что может привести к беспорядкам. Непосредственно перед началом выступлений Ассам без ведома индийских властей посетил сотрудник американского консульства в Калькутте. После его отъезда у сепаратистов появился передатчик…[17]

В этой связи можно вспомнить, что «Нью‑Йорк таймс» еще в мае 1972 года предсказывала октябрьские беспорядки в Ассаме. Как вышло, что американская газета смогла сделать такой точный прогноз? Такой вопрос задала в свое время премьер‑министр Индии Индира Ганди. Как вышло, что американская газета заранее знала о готовящихся беспорядках в Индии? Вопрос, прямо скажем, не праздный и ответ на него, конечно же, знают в Лэнгли, где указанные беспорядки собственно зачастую и планируются.

В сферу пристального внимания людей из ЦРУ попали и районы расселения племен мизо. Достоянием гласности стало то обстоятельство, что непосредственно перед выступлениями сепаратистов в 1966 году этот район посетил некто Дж. Слон, имя которого можно найти в книге Юлиуса Мадера: «ЦРУ: кто есть кто». Дж. Слон до перехода в ЦРУ работал в военной разведке. Следы его деятельности можно найти в Сиккиме, Бутане и Непале. В Индии он занимал должность политического советника в консульстве в Калькутте – одну из тех двух традиционных, которые, по свидетельству той же «Нью‑Йорк таймс», как правило, предоставляются начальникам региональных резидентур ЦРУ в американских дипломатических миссиях.

Один из глобальных замыслов США в отношении отделения от Индии ее территорий, получивший название «проект Брахмапутра», наиболее полно иллюстрирует разнообразие, последовательность и масштабность операций ЦРУ на северо‑востоке Индии.

Date: 2015-11-15; view: 360; Нарушение авторских прав