Царевна Софья Алексеевна

(1657–1704)

Русская царевна, правительница Русского государства в 1682–1689 годы при двух царях – ее малолетних братьях – Иване V и Петре I. Была свергнута Петром I и заключена в Новодевичий монастырь.

Софья рано лишилась матери. Среди своих восьми сестер и четырех братьев она оказалась самой смышленой, а главное – самой здоровой. Царица Мария Ильинична была плодовита, но дети, особенно мальчики, рождались болезненными – и умом слабые, и боязливые, и хилые. Софья же быстро освоила грамоту, много читала, даже писала стихи, и учитель, приставленный к наследнику Федору, знаменитый Симеон Полоцкий, был весьма доволен ею. Но отец Алексей Михайлович без радости замечал, как резво опережает в развитии маленькая Софья будущего царя. К чему девице грамота? И почему Бог не дал ума наследнику? Кому же передавать трон?

Через два года после потери жены царь Алексей женился вторично на молодой, красивой Наталье Нарышкиной. Софья возненавидела мачеху с первых дней, сказалось и отчуждение отца к детям от первого брака и то, что новая царица, будучи почти ровесницей Софьи, по характеру являлась ее полной противоположностью. Наталья Кирилловна была совершенной женщиной – мягкой, обаятельной, умеющей любить. Стройная, черноокая, с челом прекрасным и приятной улыбкой, она пленяла и мелодичной речью, и прелестью движений. От царевны же исходила энергия, на губах дергалась нервная улыбка, лицо, старательно забеленное, все‑таки выдавало золотушный оттенок. Конечно, умные, проницательные глаза привлекали к Софье поклонников, но холодное эгоистическое расположение держало окружающих на почтительном расстоянии от царевны.

Алексей Михайлович умер неожиданно, практически безболезненно. Первым чувством, пронзившим Софью, было ощущение потери чего‑то близкого, но вместе с ним явилось и предательское облегчение, словно струя свежего воздуха ворвалась в душную запертую комнату. Государем стал брат ее Федор, моложе ее тремя годами, больной, слабый и очень подверженный влиянию сестры. Софья постепенно, но с удовольствием вникала в дела государства, завела доселе не практиковавшийся порядок – она, женщина, присутствовала на царских докладах, а со временем без стеснения, прилюдно стала давать собственные распоряжения. Многие при дворе начинали понимать, кому принадлежит здесь реальная власть, но немногим это нравилось. В последние годы жизни царя Алексея сформировалась сильная партия Нарышкиных, тем более что у нее имелся сильный козырь – здоровый, умный царевич Петр, который подрастал в семье. Правда, у Федора Алексеевича и Софьи имелся еще младший брат Иван, но тот уж совсем был слабеньким.

Шаткость положения Софьи заставляла искать надежных друзей, она поставила на своего родственника Милославского и на понравившегося ей боярина Василия Голицына. Прошло время, и сердце холодной Софьи растопил Василий Васильевич – честный, умный слуга царевны.

27 апреля 1682 года в 4 часа пополудни народ толпами двинулся в Кремль для последнего прощания с умершим государем Федором. Для Софьи наступил решающий момент. Нарышкинская партия не дремала. Из ссылки спешил в Москву первый помощник Натальи Кирилловны Артамон Сергеевич Матвеев, взбодрился и брат вдовствующей царицы Иван. Оппозиция Софье собиралась сильная, активная, умная. Заседание Государевой думы открылось речью патриарха Иоакима, который объявил, что царевич Иоанн Алексеевич от престола отрекся в пользу своего брата. Вначале наступило молчание, а потом бояре, за исключением немногих приверженцев Софьи, размыслили, что здоровый, набирающий силу Петр будет достойной надеждой русского престола.

Софья решила бороться до конца. Ядром русской военной силы в XVII веке были стрельцы, которые не раз отличались на поле брани и в мирной гарнизонной службе, однако они к концу столетия превратились в «государство в государстве», в образования, мало подчинявшиеся правительству и представлявшие собой некий род «вольницы». На этих буйных, малоуправляемых людей и решила поставить Софья. С помощью приближенных бояр удалось разыграть классический русский бунт – «бессмысленный и беспощадный». Был распространен слух, будто «Ивашка Нарышкин издевался над царевичем Иоанном, примерял его корону, а потом несчастного‑то и порешил». Громадные толпы пьяных стрельцов ворвались в Кремль. Наталья Кирилловна бросилась к образам, губы ее в отчаянии едва шевелились, и скорбные звуки никак не слагались в слова молитвы. Толпа на площади ревела о смерти Иоанна. Думные бояре, заседавшие в Кремле, решили немедленно показать обоих братьев разъяренным бунтовщикам. Доведенная до отчаяния царица в сопровождении патриарха вывела обоих сыновей на Красное крыльцо. Шестнадцатилетний больной Иоанн дрожал от испуга, его загноившиеся подслеповатые глазки моргали от напиравших слез. Петр смотрел смело, и лишь подергивание лицевого нерва указывало на сильное внутреннее потрясение. Однако пьяную толпу легко спровоцировать на беспорядки, но трудно успокоить. После небольшого затишья агенты Софьи стали требовать выдачи изверга Ивана Нарышкина, который глумился над царевичем. Бунтовщики снова бросились штурмовать Красное крыльцо. Их попытался остановить князь Долгорукий, однако безумная толпа пронзила десятками копий грузное тело князя, и ручьи крови обагрили ступени. Это была первая жертва кровавого бунта. Два дня лютовали бунтовщики в Москве, убивая и грабя жителей. Нарышкины были разгромлены – страшной смертью погибли Матвеев, Иван Кириллович. Царица заперлась с сыном во дворце, дрожа от страха.

Любимый начальник стрельцов, Хованский, передал думе просьбу – видеть на престоле обоих братьев. Но по болезненному состоянию старшего царя и по малолетству второго управление передавалось Софье. По правилам приличия долго отказывалась царевна от оказанной ей чести, а потом не выдержала да и повелела имя свое писать с именами государей, ограничиваясь титулом «великой государыни, благоверной царицы Софьи».

Трудно власть завоевать, но еще труднее ее удержать. Князь Хованский, испытывавший влияние крупного раскольника Никиты Пустосвята, требовал назначения прилюдных споров о вере. Для Софьи, выросшей на никонианских реформах, возвращение к старому было неприемлемо, но отказать впрямую всесильному начальнику стрельцов она не могла. Пришлось прибегнуть к провокации. С помощью верного Василия Голицына, роман с которым разгорелся с новой силой, она заманила Никиту Пустосвята в Грановитую палату, где и прошла дискуссия священника‑раскольника с патриархом. Причем Софья грубо вмешивалась в разговор духовных лиц и в конце обвинила Никиту в рукоприкладстве. Через несколько дней священник был схвачен, обвинен в покушении на патриарха и казнен. Оставалось расправиться с «псом», который когда‑то оказал Софье неоценимую услугу, возведя ее на престол, – с Иваном Андреевичем Хованским. С присущим ей коварством она осуществила еще одно грязное убийство, которое могло стоить ей самой жизни.

На место бывшего начальника стрельцов Софья назначила преданного, но очень недалекого Федора Леонтьевича Шакловитого. Высокий, стройный, с выразительными чертами лица, он отличался именно той энергетической красотой, которая так нравится женщинам. Ради него Софья отвернулась от своего прежнего возлюбленного Василия Голицына, который, не в пример Шакловитому, был мудрым и трезвым политиком. Трагедией обернулось для Софьи предательство единственного друга. Приближались решающие битвы за власть с взрослеющим Петром, а она осталась без опоры.

Наталья Кирилловна проживала в Преображенском. Изредка из села доходили сведения, что юный царь забавляется с потешными полками, много пьет, дебоширит и вообще лишен всякой солидности, свободно сходится с простолюдинами. Софья все больше и больше убеждалась в том, что именно она, со своим умом, необходима русскому государству.

Заговор, составленный царицей против Петра, не удался. Справедливости ради стоит сказать, что молодой Петр вел себя не слишком мудро, но в решающий момент возле него оказались опытные люди. Россия хотела видеть на престоле сильного энергичного правителя и с трудом смирялась с женской властью. Софья ясно увидела, что сопротивление бесполезно, и поселилась в Новодевичьем монастыре.

Последний всплеск стрелецких волнений Россия пережила весной 1698 года. Софья ждала этих выступлений и, хотя не принимала активного участия, надеялась, что ненавистный Петр не сможет удержаться у власти, что разочарованные и просветленные соотечественники падут у ее ног, призывая на трон. Однако и последнее восстание закончилось кровавыми расправами. А Софья не была забыта: перед ее кельями царь повелел повесить 195 человек, из которых трем, висевшим перед самими ее окнами, вложены были в руки показания о письмах, которые писала царица, подстрекая к бунту. И долго, целых пять месяцев, имела возможность царица любоваться на истлевающие человеческие тела и вдыхать едкий трупный запах.

Вскоре царица Софья стала инокиней Сусанной, имя всесильной владычицы было забыто. Россия вступила в петровскую эпоху.