Беседа XV, говоренная к народу в храме Святого Апостола Павла в неделю шестнадцатую. Чтение Св. Евангелия: Лк.8:5-15

Рече Господь притчу сию: изыде сеяй святи семене своего: и егда сеяше, ово паде при пути, и попрано бысть, и птицы небесныя позобаша е. А другое паде на камени, и прозяб усше, зане не имеяше влаги. И другое паде посреде терния, и возрасте терние и подави е. Другое же паде на земли блазе и прозяб сотвори плод сторицею. Сия глаголя, возгласи: имеяй уши слышати, да слышит. Вопрошаху же Его ученицы Его, глаголюще: что есть притча сия? Он же рече: вам есть дано ведати тайны Царствия Божия, прочим же в притчах, да видяще не видят и слышаще не разумеют. Есть же сия притча: семя есть Слово Божие. А иже при пути, суть слышащии, потом (же) приходит диавол и вземлет слово от сердца их, да не веровавше спасутся. А иже на камени, иже егда услышат, с радостию приемлют Слово: и сии корене не имут, иже во время веруют и во время напасти отпадают. А елее в тернии падшее, сии суть слышавшии, и от печали и богатства и сластьми житейскими ходяще подавляются, и не совершают плода. А иже на добрей земли, сии суть, иже добрым сердцем и благим слышавше Слово, держат и плод творят в терпении.

1. Чтение Св. Евангелия, которое вы, возлюбленнейшая братия, теперь только слышали, не имеет надобности в объяснении, но (имеет надобность) в увещании. Ибо того чтения, которое изъяснила Сама Истина, человеческая слабость изъяснять не берется. Но в самом этом Господнем объяснении есть, на что вы должны обратить тщательное внимание, потому что, если бы мы говорили вам, что семя есть слово, поле - мир, птицы - демоны, терния - богатство, то могло бы статься, что ваш ум усомнился бы поверить нам. Поэтому-то и благоволил тот же Господь лично изъяснить то, что говорил, дабы вы умели отыскивать значения вещей в тех даже, которых Он не благоволил объяснять лично. Итак, изъясняя то, что сказал иносказательно, он соделал понятным то, что говорил, дабы уверить вас, когда вам наша слабость открыла бы значение слов Его. Ибо кто когда поверил бы мне, если бы я захотел терния объяснять богатством, особенно, когда те укалывают, а эти услаждают? - И однако же (богатства) суть терния, потому что укалываниями своих помыслов мучат дух, а когда доводят до греха, тогда окрововляют, как бы нанесенною раною. Впрочем, в этом месте, по свидетельству другого Евангелиста, Господь называет (терниями) не богатство, а лесть богатства (Мф.13:22) [1]. Ибо лесть есть то, что не может долго пребывать с нами, лесть есть то, что не наполняет недостатка ума нашего. Но истинное богатство есть то, которое обогащает нас добродетелями. Итак, возлюбленнейшая братия, если вы желаете быть богатыми, то любите истинное богатство. Если вы желаете высочайшей чести, то стремитесь к Царству Небесному. Если любите славу достоинств, то спешите приписываться к оному вышнему Двору Ангелов.

2. Слова Господни, принимаемые слухом, удерживайте в уме. Ибо Слово Божие есть пища ума. И как бы принятая пища, при изнеможении желудка, выбрасывается вон, когда слышанное слово не удерживается в желудке памяти. Но кто пищи не удерживает, того жизнь действительно в опасности. Итак, страшитесь опасности вечной смерти, если вы, хотя и принимаете пищу святого увещания, но не удерживаете в памяти слов жизни, т.е. пищи для оправдания. Вот проходит все, что вы делаете, и вы, хотя и нехотя, ежедневно спешите на последний суд, не останавливаясь ни на одну секунду. Итак, для чего любят то, что оставляют? Для чего презирают то, чем делается приобретение? Припомните, что говорится: имеяй уши слышати, да слышит. Ибо все, которые там были, имели уши телесные. Но Тот, Кто при наличии ушей у всех говорит: имеяй уши слышати, да слышит, без сомнения требует ушей сердца. Итак, старайтесь, чтобы принятое слово пребывало в ухе сердца. Старайтесь, дабы семя не падало при пути, дабы не приходил злой дух и не уносил слова из памяти. Старайтесь, дабы семя принимала не каменистая земля и не произращала плода доброго дела без укоренившихся корней. Ибо многим нравится то, что они слушают: они предполагают начало доброго дела, но как только начнут подвергаться несчастьям, тотчас оставляют начатое. Итак, каменистая земля не имела влаги, она не довела до плода постоянства того, что произрастила. Ибо многие, когда слушают против скупости, тогда осуждают эту самую скупость, хвалят презрение всех вещей, но как только душа их увидит то, к чему имеет сильное пожелание, тотчас забывает о том, что хвалила. Многие, когда слушают слово против похотливости, не только не желают творить осквернений плоти, но и краснеют за те, которые совершили, но как только является на глаза их вид плоти, тотчас ум увлекается к пожеланию так, как будто бы им доселе еще ничего не было решено против этих самых пожеланий, - и делает такие преступления, о которых помнит, что он решил и сам осудил. Часто также мы сокрушаемся о проступках; и однако же, после сокрушения, возвращаемся к тем же самым проступкам. Так Валаам, воззрев на кущи народа Израильского, заплакал, и обещался в смерти быть им подобным, говоря: да умрет душа моя в душах Праведных, и буди семя мое, якоже семя их (Чис.23:10), но как только прошел час сокрушения, тотчас опять решился на нечестие корыстолюбия. Ибо за обещанные дары он дал совет на умерщвление того народа, коего смерти желал самому себе, и забыл о том, о чем плакал, когда не хотел истреблять того, чего сильно желал по сребролюбию.

3. Но надобно заметить, что Господь в Своем изъяснении говорит, что заботы, богатство и сласти житейские заглушают слово. - Заглушают потому, что своими неблаговременными помыслами захватывают горло ума, и когда не дозволяют входить в сердце доброму желанию, тогда как бы убивают вход жизненного дыхания. Надобно заметить еще, что к богатству Он присоединяет два (препятствия), - именно: заботы и сласти житейские, потому что сии действительно и стесняют дух заботливостью, и производят необузданность избытком. Ибо противной вещью делают своих владетелей и несчастными, и поползновеннмми. Но поскольку удовольствие не может сходиться с несчастьем, то в иное время они мучат заботою о хранении себя, а в другое - располагают к сластолюбию изобилием.

4. Но добрая земля возращает плод терпением именно потому, что совершаемые нами добрые дела ничтожны, если мы не равнодушно еще переносим пороки ближних. Ибо чем выше кто взошел на степень совершенства, тем более он находит в мире сем того, что с трудом переносить должно, потому что, когда любовь нашего сердца отрешается от настоящего века, тогда возрастает несчастье со стороны того же самого века. Ибо от этого-то и происходит, что мы видим многих, делающих добро, и однако же тяготящихся под тяжким игом напастей. Ибо, хотя они уже бегают земных пожеланий, однако же биемы бывают жесточайшими ударами. Но, по слову Господню, они приносят плод в терпении, потому что если они смиренно приемлют удары, то после ударов принимаются в небесное успокоение. Так виноград истоптывается ступнями и превращается во вкусное вино. Так олива, выжатая ударами, оставляет свою пену и превращается в жидкость масла. Так через молотьбу на току зерна отделяются от соломы и очищенные поступают в житницу. Итак, кто желает совершенно победить пороки, тот должен стараться со смирением переносить удары своего очищения, чтобы после тем чище предстать пред Судию, чем более ныне огнь бедствия очищает его ржавчину.

5. В той галерее, которой проходят идущие к Церкви блаженного Климента, был некто, по имени Сервул, которого многие из вас вместе со мною знали, бедный вещами, богатый заслугами, продолжительная болезнь которого состояла в расслаблении (Книг.IV, разговор, гл.14). Ибо он с первого возраста до конца жизни лежал расслабленным. Говорить ли о том, что он стоять не мог? Он никогда не мог даже подняться на постели своей для того, чтобы, по крайней мере, посидеть, никогда не мог поднести руки своей к устам, не мог поворотиться с одного бока на другой. Для прислуги ему находилась при нем мать с братом, и что только мог он получать от милостыни, то руками их раздавал бедным. Грамоты он вовсе не знал, но купил себе книги Св. Писания, и в больнице, принимая некоторых набожных людей, заставлял их читать непрестанно перед собою. И случилось то, что он, по мере своей, вполне изучил Св. Писание, тогда как совсем, как я сказал, не знал грамоты. В болезни он всегда старался благодарить Бога, возносить песнопения и хвалы Ему в продолжение дней и ночей. Но когда настало время, чтобы такое терпение получило вознаграждение, тогда расслабленные члены оживились. Когда же он познал, что близка уже смерть его, тогда упросил иностранных мужей, принятых в гостинице, встать и вместе с ним петь псалмы в ожидании исхода своего. И когда пел с ними и сам умирающий, тогда он вдруг остановил голоса поющих, со страхом великого вопля говоря: "Молчите! Разве вы не слышите, какие хвалы воспевают на небе?" Когда же он устремил ухо сердца к этим самым хвалам, которые слышал внутренне, тогда эта святая душа отрешилась от тела. Но при исходе ее там разлилось такое благоухание, что все, там бывшие, наполнились неоценимою приятностью так, что по этому явно признали, что хвалы приняли ее на небе. При этом событии был наш монах, который жив доныне, и с великим плачем обыкновенно свидетельствует, что доколе тело его не было предано погребению, дотоле из ноздрей его не переставал исходить запах оного благоухания. Вот какой кончиной вышел из этой жизни тот, кто равнодушно перенес удары в настоящей жизни! Итак, по глаголу Господню, в терпении произращает плод добрая земля, которая, будучи вспахана сохою учения, достигает жатвы воздаяния. Но прошу вас, возлюбленнейшая братия, обратите внимание на то, какое извинение на оном праведном суде будем иметь мы, которые, будучи ленивы на добрые дела, имеем и вещи, и руки, если бедный и безрукий исполнил заповеди Господни! Не против ли нас Господь тогда покажет Апостолов, которые проповедью влекли за собой к Царству толпы верующих? Не против ли нас выставит Мучеников, которые пролитием крови достигли Отечества Небесного? Что мы скажем тогда, когда увидим этого, о котором говорили, Сервула, которому продолжительное расслабление связывало мышцы, и однако же не связало их для доброго делания? Вы, братия, делайте вот что сами с собою: так поощряйте себя к доброму деланию, чтобы, кого только из добрых вы предназначаете себе для подражания, иметь вам возможность тогда быть и соучастниками его.