Гегемония Этрурии на континенте. Упадок и римское завоевание

В отличие от италийских греков, которые ограничили свои владения на материке прибрежными городами и окружающими их территориями, этруски проникли в глубь Италии. Туския более не удовлетворяла их амбиций. Поэтому в течение VI в. до н. э. они заняли на севере значительную часть Паданской долины, а на юге – Лаций и богатые равнины Кампании. Эти пираты западных морей основали обширную империю на суше и готовы уже были объединить всю Италию. В римские времена люди помнили этот период этрусской гегемонии, и Ливий вспоминает славные страницы этрусской истории.

Этрусское проникновение могло бы идти на восток – за Абруцци, к берегам Ионического моря (фото 37). Но восточнее Тибра труднопреодолимое препятствие представлял собой один италийский народ – умбрийцы, надежно укрепившиеся в регионе, который ныне носит их имя; в этом направлении русло Тибра было для этрусков как бы границей. Обширные территории к северу от Апеннин были заняты лишь разобщенными племенами, слишком слабовооруженными, чтобы помешать появлению регулярной армии в долине По. Этрусские торговцы наверняка уже провели разведку этой плодородной долины, за пределами которой они могли торговать с альпийскими народностями и установить контакт с племенами Германии и Галлии. Зная о ситуации от купцов, этруски во второй половине VI в. до н. э. преодолели цепь Тоскано-Эмилианских Апеннин и начали методично завоевывать страну. Сперва они захватили Болонью, которую называли Фелсина, и вскоре она превратилась в большой этрусский город, став центром новой северной империи. Ее значение возросло, когда этруски, дойдя до Адриатики, основали там торговые фактории. После захвата Равенны и Римини на одном из рукавов По при впадении в море была основана Спина. Богатство ее кладбищ свидетельствует о процветании этого города в V в. до н. э. Торговые пути к берегам Адриатики и Греции пролегали через эту новую колонию. В долине По наверняка насчитывалось около десятка крупных этрусских городов, которые образовали федерацию наподобие федерации этрусских столичных городов. Благодаря своему местоположению и богатству они успешно развивали отношения между Тускней и еще дикими странами севера. К северу от Альп, особенно в Бургундии и Швейцарии, были найдены бесчисленные этрусские бронзовые и золотые предметы того периода и более поздние.

Таким образом, этрусские купцы стали посредниками, доставляя заальпийским племенам кельтов заказанные в городах Греции или Великой Греции произведения греческого искусства, несомненно в обмен на содействие при транспортировке олова. Судя по всему, эллинское проникновение в кельтский мир, кроме прямого пути через Марсель и вверх по Роне, шло также по обходным маршрутам через альпийские перевалы, при этом этруски играли роль связующего звена. Возможно, использовался и путь по Дунаю. Во всяком случае, греко-этрусское влияние на кельтскую цивилизацию в конце Гальштатского периода и начале периода Ла-Тен было вполне заметным. В кладе, недавно обнаруженном в княжеской могиле в Ви, под Дижоном, были предметы самого разного происхождения – греческие, этрусские и кельтские. Греческие предметы, в частности, огромный бронзовый кратер (чаша для вина), очевидно, сделанный в каком-то из городов Великой Греции, попал в Бургундию по торговому пути, проложенному этрусскими купцами.

Территориальные амбиции этрусков не ограничивались севером полуострова. Они отправились и на равнины Лация и Кампании; эти земли к югу от Тускии находились под их властью с конца VII в. до н. э. и в течение следующего столетия. Таким образом этруски повлияли на историю Рима и судьбу всего Запада.

Рис. 13. Чаша буккеро. Ок. 600 г. до н. э. Из Черветери. Музей виллы Джулия, Рим.

Латинские народы входили в конфедерацию, созданную в первую очередь по религиозному признаку. Рим, все еще небольшой городок, не обладавший серьезным политическим или военным значением, был одним из членов этой лиги. Могущественная Этрурия без труда удерживала в своем подчинении все латинские племена, и ее воины обосновались в своем Риме, который занимал чрезвычайно важное положение. Рим, построенный на невысоких, но крутых холмах рядом с Тибром, примерно в десяти милях от его устья, представлял собой хорошо защищенную крепость. Этруски старались во что бы то ни стало удержать за собой этот важный оборонительный пункт.

Сохранилось немало свидетельств о пребывании этрусков в Риме; считается, что с 616-го по 510 г. до н. э. Римом правила тусская династия Тарквиниев. Археологические раскопки подтверждают точность этих преданий. Древние авторы рассказывают следующее. В правление римского царя Анка Марция в Риме поселился Лукумон, богатый житель этрусского города Тарквинии. Женой Лукумона была знатная этрусская дама Танаквиль. Прибытие этой четы в Рим сопровождалось важным знамением. Когда Лукумон был на Яникульском холме, слетевший с неба орел сорвал с него шляпу. Затем он стал кружить над колесницей новоприбывших, издавая пронзительные крики, после чего вернул шляпу на голову ее потрясенного владельца. Танаквиль с радостью восприняла этот божественный знак, не сомневаясь, что боги готовят ее мужу какое-то высокое предназначение. Лукумон поселился в Риме и взял имя Луций Тарквиний Приск – Тарквиний Древний. Благодаря своим деловым качествам и непревзойденному ораторскому искусству после смерти Анка Марция он был избран царем.

В этой поразительной легенде мы находим характерные черты, присущие этрусским прорицаниям. Рассмотрим более подробно реакцию Танаквиль, которая, согласно Ливию, преуспела в чтении божественных знамений. По ее мнению, все свидетельства позволяли Лукумону надеяться на исполнение самых смелых надежд: то, что птицей, выступившей в роли небесного вестника, был именно орел; область неба, из которой он спустился; личность того бога, чьим посланцем он был, – Юпитера, царя богов, поскольку орел – царь птиц; и, наконец, голова – наиболее благородная часть человеческого тела. Следует отметить значение, которое придавалось – в соответствии с этрусским методом интерпретации знамений – направлению, откуда был подан знак, и взаимосвязям между чисто материальными факторами и моральным смыслом, которыми они наделялись. Огонь, который в детстве окружил голову Сервия Туллия, предвещал его восхождение на трон после смерти Тарквиния Древнего, и точно то же предсказывала находка прекрасно сохранившейся человеческой головы во время строительства этрусскими тиранами храма Юпитера Капитолийского – она свидетельствовала о величии и человека, и святилища. Шесть веков спустя аналогичное чудо возвестило о будущем величии Октавия, которому суждено было стать императором. Как рассказывает Светоний, слетевший с небес орел вырвал хлеб у него из руки, а затем отдал.

Рис. 14. Чаша буккеро с резными украшениями. VII в. до н. э. Музей виллы Джулия, Рим.

Итак, этруски с самого первого момента появления на римской земле принесли с собой представления о знамениях и технику их толкования, зародившиеся у них на родине. В сущности, на семи холмах обосновалась сама этрусская цивилизация. Имя Лукумон, которое Ливий считает именем царя, на самом деле не являлось личным именем. По-этрусски это слово означало «властитель, господин». Каждый город Этрусской федерации имел своего лукумона. Кроме того, наивность повествования чувствуется в рассказе о том, что Лукумон сменил свое имя на Луций Тарквиний Приск, то есть Тарквиний Древний. Прозвище Приск, скорее всего, было приписано ему в более поздние времена, чтобы отличить этого царя от его сына и наследника.

По преданию, Тарквиний Древний был сыном грека из Коринфа по имени Демарат. Мы не можем проверить эту легенду, но она напоминает о греческом влиянии в VI в. на Этрурию, в частности пелопоннесского города Коринфа. Этрусская династия, согласно римскому преданию, состояла всего из трех человек – Тарквиния Древнего и его сына Тарквиния Гордого, а между ними был безродный Сервий Туллий. Но он тоже вел себя как великий тусский монарх. Император Клавдий в речи, произнесенной им в 48 г. и записанной на бронзовой таблице, найденной в Лионе, говорит, что по-этрусски Сервия Туллия звали Мастарна. Однако на фресках из гробницы Франсуа в Вульчи изображены два брата – Авл и Целий Вибенна, сражающиеся вместе с вождем по имени Мастарна против другого воина, который значится как римлянин Гней Тарквиний. Таким образом, этрусская версия легенды показывает нам трех этрусских царей Рима своего рода кондотьерами, чьи войны как бы показывают ту враждебность, которую испытывали друг к другу этрусские города. Возможно, правление Сервия служит признаком временного триумфа в Риме вождей могущественной «лукумонии» Вульчи. На недавно найденной вазе буккеро того периода (рис. 13, 14, 21, 22) написано имя Авла Вибенны, и, соответственно, подтверждается историчность тех героев, о которых говорит предание.

Рис. 15. Бронзовая статуэтка сражающейся Минервы. Начало V в. до н. э. Британский музей, Лондон.

Ливий подчеркивает значение политических и военных мер, предпринятых тосканскими царями, покорение ими латинских городов, обширное строительство, предпринятое в гражданских и религиозных целях. Похоже, некоторые мероприятия он датирует этим периодом ошибочно; но в целом его рассказ подтверждается результатами раскопок, проводившихся в Риме. До этрусков Рим был скорее объединением деревень, чем настоящим городом. Этруски превратили его в город, сопоставимый с царскими столицами южной Этрурии. В этот период вокруг семи холмов была построена внешняя стена из местного туфа, обеспечившая их оборону. Эта стена была очень длинная, ее перестроили после вторжения галлов в 378 г. до н. э. Тарквиний создали эффективную канализационную систему – Большую клоаку, благодаря ей болотистая равнина Форума впервые стала местом проведения народных собраний. Дошедший до наших дней впечатляющий фундамент на Капитолии, в подвале Музея консерваторов, является осязаемыми остатками знаменитого храма, посвященного Тарквиниями Капитолийской Троице в последние годы VI в. до н. э. По этрусскому обычаю храм состоял из трех священных камер – целл, – посвященных Юпитеру, Юноне и Минерве, которым здесь поклонялись под их этрусскими именами. Тройная структура храма сохранялась, несмотря на многочисленные перестройки в римский период. Когда Рим основывал бесчисленные колонии в провинциях своей империи, в центре этих городов всегда строился Капитолийский храм – копия легендарного здания, в которое вложили свои знания и свое искусство зодчие Тарквиниев.

Этрусские цари принесли в Рим все внешние признаки и символы, которые в тосканских городах свидетельствовали в глазах людей о силе и славе лукумонов. Так, Тарквинии носили золотую корону, золотой перстень и скипетр. Их церемониальной одеждой служила тога-пальмата, а царскую процессию возглавляли ликторы, которые несли на плечах внушавшие благоговение фасции – знак неограниченной власти повелителя. Фасции состояли из розог и топорика – церемониального оружия и символа политической и религиозной власти вождя. Этот материальный символ верховной власти сохранился в Риме после изгнания Тарквиниев и установления республиканского режима. При нем фасции стали знаком консулов, которые находились у власти всего год, обладая верховным командованием над легионами, – такая мера должна была устранить опасность реставрации монархии. Аналогично и триумф, праздновавшийся после победы над врагами Рима, на протяжении всей римской истории повторял религиозные ритуалы, исполнявшиеся этрусскими царями, одолевшими своих противников. Во время этой торжественной процессии, которая заканчивалась на Капитолии жертвоприношением Юпитеру, полководец стоял в своей боевой колеснице, возглавляя кортеж пленников и солдат, и временно уподоблялся верховному божеству.

Этруски, завладев Лацием, решили покорить и плодородные земли Кампании. Коренные племена – авзоны и опиции, – происхождением и обрядами родственные латинам, были относительно малочисленны и не могли воспрепятствовать захватчикам. Греков, надежно укрепившихся на побережье, не интересовали внутренние области. Поэтому этрусский поход превратился в буквальном смысле в захват земли. Ее поделили между новыми колонистами в соответствии с древними правилами землепользования в виде наделов, имеющих форму аккуратных и тщательно отмеренных квадратов. Этруски в то время уже разбирались в геодезии и измерительной технике, и римские землемеры, от которых до нас дошел ряд сочинений, стали их прилежными учениками. Таким образом, деление итальянских земель и территории древнеримских провинций на квадраты со стороной 710 метров (по данным аэрофотосъемки в различных странах, в частности в Северной Африке) – деление, поражающее нас своей чрезвычайной распространенностью и совершенной геометрией, восходит еще к тусскому наследию. В Кампании этруски основали города, которые образовали процветающую федерацию, тесно связанную с исторической родиной. Главным среди них была Капуя, построенная, по обычаю, в центре региона, разделенного наподобие шахматной доски. Река Вольтурно обеспечивала городу прямую связь с побережьем, и это благоприятствовало развитию торговых связей Капуи. Другими важными и процветающими центрами были Нола, Ацерра и Ноцерра.

Подобная экспансия во внутренней Кампании, очевидно, стала еще одной причиной конфликтов с греками – ведь у них в тылу появились извечные враги. Для многочисленных эллинских торговых факторий на побережье и даже для могущественого города Кумы, появившегося в VIII в. до н. э., соседство этрусков создавало непрерывную угрозу. Между противниками неизбежно начались столкновения. Этруски пытались закрепиться на побережье и окончательно расправиться с Кумами, своим самым сильным соперником. Великий поход, в котором участвовали войска этрусков, и туземные отряды, набранные в далекой Апулии, окончился поражением под стенами Кум благодаря упорному сопротивлению греков и энергии их вождя Аристодема. В 524 г. до н. э. надежда этрусков на полное завоевание Кампании рухнула окончательно. Однако через долину Сарно этруски прошли дальше по побережью и на какое-то время покорили Помпеи, Геркуланум и Сорренто, они захватили и залив Салерно. Пределом их продвижения на юг стала река Силарис. Дальше лежала область, полностью занятая греческими колонистами. Но империя, созданная этрусками к концу VI в., и без того была обширной, и они вполне могли считать, что им под силу объединить весь полуостров под своей эгидой. Однако военное счастье от них отвернулось; начиная с V в. до н. э. империя, созданная ими за такое короткое время, вступила в трудный период. История ее постепенного упадка и одновременного наступления римских легионов длилась еще почти двести пятьдесят лет, пока вся Этрурия не покорилась римским орлам.

Date: 2015-10-21; view: 358; Нарушение авторских прав