Природы в лирике Есенина

Творчество Сергея Есенина принадлежит к числу самых заметных явлений русской лирической поэзии XX века. Оно своеобразно, оригинально, вполне объяснимо сложностями и превратностями породившей его эпохи, но по художественно-поэтической силе выходит далеко за рамки своего времени.

Произведения Есенина вызывали у современников весьма гулкий резонанс. Несмотря на это, сам поэт не был по достоинству оценён ни читателями, ни критиками. Тому мешали некоторые обстоятельства его жизни, неверные толкования его творчества, окружавшая его литературно-бытовая среда. Совершенно несоразмерными с масштабами его таланта и с реальным творчеством поэта оказались многочисленные легенды вокруг его имени, распространившиеся сразу после его безвременной и трагической смерти. Есенина называли то «деревенским романтиком», то «забубённым лириком», то «певцом богемы», то «поэтом уходящей Руси», опираясь при этом на отдельные мотивы его произведений, даже на отдельные факты биографии, но полностью игнорируя национальные корни творчества, связь с русской поэтической традицией, социальное и нравственное значение глубоко выстраданных им художественных творений.

Уверен, что за последние десятилетия наша литературная наука многое сделала для того, чтобы поэзия Есенина предстала перед читателем в более полном виде. Работа эта, однако, ещё далека от своего завершения. Необходимо осмыслить и оценить наследие Есенина как факт поэтической культуры в его внутреннем развитии и в подлинном значении для современности.

Творческий путь Сергея Есенина отчётливо делится на четыре периода. Первый период – дореволюционный: от начальных публикаций в печати до марта 1917 года. Второй период связан с событиями революции и гражданской войны. Третий – период творческого кризиса, преодолений, исканий (с 1921 до середины 1923 года) и завершающий – период духовного и творческого подъёма (1923-1925).

Мировосприятие С. Есенина с самых ранних лет складывалось в тесном общении с природой. С ней стихотворец постигал и сложность бытия, и превратности человеческих судеб, и жизнь собственной души. Уже первое зрелое стихотворение («Берёза») обнаружило замечательную способность его поэтического зрения: растущее под окном дерево он увидел в торжественном наряде, в благоговейной тишине и, главное, в признаках неторопливой, но вечной, нетленной, беспрерывно обогащающей себя жизни.

Последующие стихи явили собой целый каскад художественных открытий. С. Городецкий, услышавший эти стихи из уст самого автора всего лишь через год после первых его выступлений в печати, сразу почувствовал, «какая радость пришла в русскую поэзию». Природа в стихах юноши зазвенела голосами птиц, шёпотом листьев, говором ручьев, заиграла цветами бесчисленных радуг. Есенин ощущал природу в движении, во взаимосцеплении различных её элементов. Он мог изобразить одно явление природы с помощью другого: «Как метель, черёмуха машет рукавом»; «И как белки, жёлтые весны будут прыгать по сучьям дней». Он мог двумя строками передать сложную картину взаимодействия явлений, их сопряжение, связь: «Кругом роса медвяная сползает по коре, под нею зелень пряная сияет в серебре».

Природа у Есенина дышит, действует, живёт. Поэтому, описывая её, поэт прибегает к способам звукового изображения: «Поёт зима – аукает, мохнатый лес баюкает стозвоном сосняка». Поэтому в звуковых образах воспринимаются и цветовые явления: «В роще по берёзкам белый перезвон». Цвета у него переливаются, играют, выступают в сложных комбинациях с другими элементами естественного или предметного мира: «У плетня заросшая крапива обрядилась ярким перламутром».

Есенин не только наблюдал, но и глубоко переживал явления природы; умом и чувством он стремился проникнуть в её тайны. Природу он постигал в целостности, в постоянном движении и, что особенно важно, в непременном единстве с человеком.

В стихах первого периода есенинская концепция природы выражалась стихийно, спонтанно. Позднее, в 1918 году, он сформулировал её в трактате «Ключи Марии» (Мария здесь символизировала душу человека и душу народа). Чтобы лучше понять лирику Есенина предреволюционных лет, необходимо обратиться к основным эстетическим положениям, высказанным в этом трактате.

Ключами к познанию тайн мироздания могут, по словам автора, служить представления о мире, выраженные в словесном искусстве, прежде всего – в народно-поэтических мифах. Мифологические образы таят в себе целый мир – мир чувствований и представлений наших далеких предков. Завися от природы, человек старался подчинить её себе умственно, поэтически, роднясь с ней духовно, приближая её к себе. Все народные метафоры основаны на стремлении человека «приручить», «одомашнить» явления народных стихий – подчинить их путём уподобления простым, обиходным, осязаемым, близким вещам.

Принцип «заставления воздушного мира земной предметностью» - то есть передачи вселенского, общего через обиходное и простое – стал конструирующим началом образной поэтики молодого Есенина. Туча, снег, метель, пурга, солнце, луна, зарево, небо, звёзды – всё познается через предметы, до которых можно дотронуться рукой: «туча – борода», «луна – глаз», «хлебной брагой льёт теплынь», «валит снег и стелет шаль», «ярче розовой рубахи звёзды вешние горят». Этот принцип относится и к поэтическому изображению животных и птиц: «Лошадиную морду месяца схватить за узду лучей»; «Чистит месяц в соломенной крыше обоймлённые синью рога».

В зародыше многих поэтических образов лежит миф о древе. Со времён «пастушеского быта», напоминает нам автор «Ключей Марии», живёт в народе легенда о символическом древе, от которого произошёл человек. «…Мир для него есть вечное, неколебимое древо, на ветвях которого растут плоды дум и образов». Эту легенду автор обосновывает историей народа, его духовной памятью и неизменной связью с природой, с повседневным бытом и трудом.

В лирике Есенина миф о древе породил целое семейство образов, которые, разветвляясь и переплетаясь, украшали творчество поэта всё более затейливыми и яркими поэтическими фигурами. Деревья в его стихах живут, улыбаются, вздыхают, им даже снятся сны, - они уподобляются людям: «Словно белою косынкой, подвязалася сосна. Понагнулась, как старушка, оперлася на клюку…», «Улыбнулись сонные берёзки, растрепали шёлковые косы, шелестят зелёные серёжки, и горят серебряные росы». Ивы кажутся кроткими монашками: они позванивают чётками или роняют их наземь; черёмуха видится кудрявой молодицей, ели – пригорюнившимися девицами. «Роща грозится еловыми пиками», «тёмным елям снится гомон косарей»…

Поэт не только одухотворял изображаемые предметы, приближая их к мифологическим образам; с их помощью он раскрывал и свои собственные переживания и чувства. Изначальные народные представления о природе служили отправными точками, которые помогли ему выстроить свой поэтический мир. Пейзаж нередко воссоздавался им по законам народной поэтики, но всё дело заключалось в том, что «психологизация» пейзажа проходила уже по законам собственного творчества. Обычные для народной лирики «психологические параллелизмы» играют в творчестве Есенина меньшую роль, чем найденные им самим способы лирической интерпретации образа. И отнюдь не всегда символические значения деревьев, птиц и цветов, принятые в народной поэзии, ассимилируются в его стихах: очень часто он придаёт объектам природы свой смысл и индивидуальную лирическую окраску.

Пейзаж у Есенина, как мы видим, глубоко эмоционален, но, если можно так выразиться, и национален, и социален. Он олицетворяет понятие Родины и проникнут чувством благоговения поэта перед её нетленной красотой. Прекрасное – это отчая земля с буйным цветением трав, с праздничным звоном лесов, с пестротой полей, с озёрами, косогорами, птицами, зверями, со всем тем, что наполняет человеческую жизнь.

Грустным, невзрачным выглядит часто сельский пейзаж: здесь не только «тоска озёр», но и скудность жилья, и убожество деревенских построек. «Потонула деревня в ухабинах, заслонили избёнки леса» - этими безрадостными строками начинается стихотворение «Русь». Жутью окутаны бесконечные зимние сумерки с завывающими волками, с неутихающей пургой; потом ещё приходит война… А то другая беда – засушливое лето: «Заглушила засуха засевки, сохнет рожь и не всходят овсы». И так во многих стихах: в одном – заброшенный край, тощая деревенька, пустырь с некошеным сеном, с пятью покривившимися избами; в другом – «Горевая полоса. Только лес да посолонка, да заречная коса…»; в третьем – «Оловом светится лужная голь… Грустная песня, ты – русская боль». Но эта боль, эта «печаль полей» не гасит в поэте любви к Родине, а усиливает её. В стихотворении «Русь» при описании мрачных картин деревенской жизни у него вырываются слова:

Ой ты, Русь моя, родина кроткая,

Лишь к тебе я любовь берегу.

Весела твоя радость короткая

С громкой песней весной на лугу.

В забытом, но родном краю, соприкасаясь с небогатой природой, он одухотворяет её, преображает своим поэтическим зрением: он видит «полей малиновую ширь», «синюю даль плоскогорий», на хвойных ветках – «позолоту».

В создаваемых Есениным картинах есть и другое, на первый взгляд неожиданное: сочетание несоединимого, резкая, подчёркнутая контрастность, доходящая до парадоксов. Мы находим эти причудливые сочетания в самых кратких определениях и эпитетах: «загрустила… радость», «солнце мёрзнет», «алый мрак», «багряная метель» и даже «свадьба похорон». Здесь поэт не играет словами. Он лишь старается постичь непреодолимые контрасты самого бытия. Он как бы вживается в противоречия всего окружающего, и отдельные предметы, качества, цвета начинают терять для него каноническое значение. Гамма его настроений широка и пестра потому, что такова русская жизнь.

Пестрота эта, противоречивость усиливается, когда расширяются масштабы социального зрения художника, когда он наблюдает не только сермяжную нищету рязанских деревенек, но и хмурые очертания сибирских рудников и острогов. Например, в стихотворении «За тёмной прядью перелесиц…», где после зарисовки «неколебимой синевы» затихшего озера, «черёмухового дыма» степи идёт упоминание таящейся в глубине страны «солончаковой тоски» и кандалов далекой Сибири. Или в стихотворении «Синее небо, цветная дуга…»:

Многих ты, родина, ликом своим

Жгла и томила по шахтам сырым.

Много мечтает их, сильных и злых,

Выкусить ягоды персей твоих.

Естественно, противоречия эти не могли не выразиться в характере лирического героя. На крайних полюсах его душевных движений можно ощутить то тихую умиротворённость, то вспышки самобуйных сил. Происходит это потому, что поэт испытывает глубокую неудовлетворённость жизнью; отсюда – целый ряд мотивов и сюжетов его лирики: одурманенность весной, ощущение вселенского праздника, молитвенное благоговение перед природой и вслед за этим – чувство бесприютности, боль души, прощание с молодостью, признание краткости и бренности земного существования.