Каскад прудов у речки Логовеж

Территория, на которой привольно раскинулась усадьба Раёк, удачно выделяется более сложным, чем окружающее равнинное пространство, рельефом. Мало того что петли реки Логовеж и причудливый лучистый островок придают этим местам романтический характер, возвышенный участок, заметный еще издали, с Московского шоссе, просто не мог оставаться незамеченным. А потому именно здесь энергичный Ф. И. Глебов постепенно, шаг за шагом, и создает свое поместье‑хозяйство. Эдакое подобие нэпа в XVIII веке.

Итак, приближаясь к Знаменскому, дорога пересекает территорию старой (еще до Глебова) усадьбы. За ней виден широкий овраг с серебром прудов. Затем путь следует частью парка, мимо церкви. И наконец, с северной стороны вырастает центральный усадебный комплекс. Перед домом, минуя широкий, идеально гладкий зеленый луг, пролегает широкая аллея. Она по‑своему таинственно‑загадочна. По правую руку где‑то в глубине парка просматривается маленький архитектурный «бриллиант» – погреб‑ротонда. Дорога всё продолжает уводить к реке, открывая удивительный обзор на верхушки деревьев, что заметны на речном острове.

И когда до реки остается уже совсем немного, меж деревьями справа вдалеке виден храм Цереры, а слева – так называемый «теплый павильон», где можно было укрыться на случай дурной погоды.

Была предусмотрена и другая аллея справа, параллельная первой и также приводящая к реке. А начиналась она на территории большого фруктового сада. Ее необыкновенную живописность оттеняли и подчеркивали три протяженных каскадных пруда. На берегу белели пристани и купальни. А вот сами запруды являлись одновременно и мостами, и даже затейливыми гротами, а также надежно защищали от солнца.

Побродив по аллеям парка, убеждались, что здесь был и другой каскад прудов, сооруженный на ручьях, питающих Логовеж. Но, как и все остальное, красота всех этих зеркальных ступеней, нисходящих к реке, была и практична. А иначе зачем и заниматься трудоемкими земляными работами, перегораживая русла речушек и, главное, постоянно следя за чистотой вод и исправностью мостов? Здесь, в южной системе прудов, разводили рыбу. Тем же знамениты были и северные пруды. Так что просторы водной глади с лихвой окупали все затраты хозяйства.

Но если пруды северной части усадьбы, при всей своей живописности, имели более выраженное практическое назначение – они были и больших размеров, и находились на юру, облегчая и убыстряя торговые сделки, то пруды южные, также участвуя в экономике хозяйства, продолжали свою романтическую песнь. Да и местоположение их было совсем рядом с домом. А самый большой из всей этой южной системы был украшен еще и островом, на который был перекинут однопролетный арочный мост из дикого камня. На этом фантазия зодчего не заканчивалась – под арку моста вас увлекал затейливый, но инженерно совершенный спуск.

Покидали гости усадьбу, проезжая между северными прудами в сторону Московского шоссе. И последний знак, отмечавший ее границу, – грот, в котором с тихой грустью посматривала на вас сделанная из камня скульптура русалки. В середине XX столетия мне довелось увидеть остатки этого каменного изваяния прекрасной работы. Была ли то русалка или нечто иное, сказать трудно. Правда, некоторый свет на эту утрату проливает старинное, двухвековой давности письмо (от 19 апреля 1798 года) помещика Глебова архитектору Францу Руска: «Я весьма удивлен, что вы меня спрашиваете, куда статую ставить, поелику она будто прибыла с реки, то и должна глядеть сидящей в гроте, яко приплывшей к пристани» (Будылина М. В. Архитектор Львов).

Date: 2015-10-19; view: 295; Нарушение авторских прав