В храмовых подземельях

В загадочной темнице по имени «Где‑то» время словно бы остановилось. Тиришри совсем не ощущала его. Маг Гельвериен создала волшебные образы моря и небес, но они никогда не менялись. Хоть бы малейший мазок в этой картине преобразился, предвещая наступление дня! Фея воздуха не испытывала ни утомления, ни голода. Будь она одинока, узница давно бы спятила. Шри не могла простить себе, что угодила в эту западню. Отсюда нельзя даже связаться с окружающим миром! И это в те дни, когда всем грозит серьезнейшая опасность! По крайней мере угрожала на ее памяти. Что там, снаружи, творится сейчас, фея не могла себе и представить. И вообще сколько времени прошло в обычном мире? Секунды, часы, недели? Вдруг, выйдя однажды на волю, она обнаружит, что минули столетия, что ее друзья мертвы и все вокруг стало совершенно по‑иному? Сама мысль об этом была невыносима. И как только Гельвериен сохранила рассудок? Впрочем, полно, сохранила ли?..

– Тиришри? – Маг слегка нахмурила брови, взглянув на подругу по несчастью. ‑ Ты какая‑то тихая. Что‑нибудь не так?

– А что может быть так в этой ловушке? – проворчала фея. ‑ Я тут размышляла, как ты умудрилась продержаться здесь тысячелетия?

– Сама подчас удивляюсь. Но я все время надеялась, что рано или поздно выберусь на свободу. Может, это и помогло? И еще работа над красотой, которую ты видишь вокруг. На одни лишь волны ушло две‑три эры! Не понимаю, и как только Создатели ухитрились сотворить целый мир?

– Ну, если подумать, строили они его ненадолго, – с упреком промолвила Тиришри. – Когда Завесы рухнут – мало кто уцелеет на планете, да и сама она, наверное.

Гельвериен вздохнула.

– Верно. Было бы ужасно выйти отсюда и обнаружить, что все пропало! Взаперти мы совершенно беспомощны, а ведь на свободе могли бы попытаться.

– Ты о чем? – взвилась фея воздуха. – Разве мы в силах что‑либо изменить?

– А ты не знала?

Снова этот высокомерный тон, возмутилась Тиришри, но пока смолчала.

– Под поверхностью Мириаля существует несколько точек доступа, нарочно оставленных Создателями, – там находятся произведения Древних и механизмы, управляющие всеми системами планеты. Один из таких входов мне доподлинно известен – это под базиликой в Тиаронде. Если б только мы улизнули из заточения и пробрались туда – может, и выяснили бы, в чем дело?

– Ах, как все просто! – съязвила фея. – Думаешь, так Создатели и позволят кому попало разгуливать в подобных местах и распоряжаться всем миром? Даже если ты и разберешься, в чем именно причина, – как ее устранить? Мы же не Древние, их силы нам недоступны.

– Ну, главное попасть на место, – отмахнулась маг. – Там посмотрели бы. Насколько я слышала, войти туда легко, а вот дальше полно всяческих капканов и препятствий, оберегающих сокровенную мудрость от посягательства непосвященных.

– Отлично! И мы, конечно, одолеем их без хлопот? – Тиришри раздражалась все сильнее. – Или ты у нас особенная, тебя‑то эти помехи не остановят?! Да их придумали те, кто создал весь мир!

– Не стану хвастать, – невозмутимо отозвалась Гельвериен, – но кое‑какие шансы у меня есть. Ты забываешь: я Записывающая и Хранительница Архива. Должно быть, единственная на земле, кто еще умеет читать письмена Древних. Подозреваю, Создатели оставили нам какие‑нибудь наставления, как поступать в подобном случае. Положение отчаянное, и уж попытаться точно стоило бы.

Фея ветра оторопела, услыхав такую дерзость. Что за кощунственная затея – вмешиваться в дела великих мудрецов древности! Как возмутился бы Кергорн, попади он сюда! Ведь именно эту ересь архимаг и пытался истребить с самого начала правления.

С другой стороны, разве изменившиеся условия не вынуждают к необычайным мерам? Доверяя планету в руки чародеев, Создатели надеялись, что те сохранят ее – и особенно ее обитателей.

«Но Кергорн – мой повелитель, мой друг и напарник. Нужно уважать его взгляды».

– Даже ценой жизни всего мира?

Тиришри не сразу сообразила, что последнее возражение пришло извне. А когда поняла, взорвалась от злости.

– Ах ты!.. Да как ты смела подслушивать?

Гельвериен беспечно пожала плечами.

– Скажем, так: я слишком долго живу здесь и успела понахвататься нехороших привычек. Но это не значит, что я не права. Кем бы ни являлся твой Кергорн, он просто дурень, который прячет голову в песок и чает, что все пройдет само собой. Пустые надежды. Завесы – это лишь начало, вот увидишь. Если не принять срочных мер, одно колесико мира зацепится за другое, то заденет еще два – и так, страна за страной, мир превратится в безжизненную пустыню, усеянную трупами.

Фея потеряла дар речи от ужаса. В конце концов, она с трудом выдавила:

– Ты совершенно уверена?

– Стала бы я иначе говорить! Мои люди получили доступ к секретным сведениям Древних и многое разузнали, прежде чем нас раскрыли. А все из‑за меня. – Гельвериен помрачнела и скорее провела рукой по глазам, как бы стирая воспоминание. – В общем, не важно, до того как меня объявили изменницей, я такое разведала! Наш мир – не первое творение Создателей. На предыдущей планете однажды случилось так, что системы проверки и ухода за всеми формами жизни вдруг взяли да и вышли из строя. Это тебе ничего не напоминает? Пока Создатели осознали, в чем дело, погибли все до единого. И если мы не хотим, чтобы история повторилась, нужно не ждать помощи, а действовать самим.

В глубоком подземелье храма Мириаля измученно брели вперед двое беглецов. Наконец Алианна остановилась и, прислонившись спиной к камню, буквально сползла на пол. Послышался долгий вздох облегчения.

– Не знаю, как тебе, – заявила девушка, вытягивая уставшие ноги, – а мне пора отдохнуть.

– Мне и подавно, – откликнулся Пакрат, опустившись рядом с ней. – Я уж опасался, что ты вознамерилась шагать, пока не падешь замертво.

– Знаешь, я так боялась погони… – призналась Алианна.

– …что даже не спросила, выдержу ли я такой долгий переход без отдыха!

– Насколько помню, тебя вообще никто не звал.

Беглец промолчал, сберегая силы. Обрадовавшись передышке, девушка достала съестные припасы. Серый Призрак сделал то же самое. На мгновение Алианна задумалась: а не поделить ли еду поровну, но потом решительно отвергла эту затею. Что стоящего мог захватить этот парень? Воздух здесь ужасно сухой, поэтому самое важное – вода. Вот ее‑то, как нарочно, в обрез. У беглянки с собой небольшая кожаная бутыль, а у Пакрата совсем ничего. Хоть бы наткнуться в ближайшее время на какой‑нибудь источник, иначе придется худо.

После еды девушка задула свечу, рассудив, что огонь еще пригодится им по дороге, и беглецов поглотила непроглядная тьма. Веки Алианны тотчас отяжелели, словно только этого и дожидались.

– Как считаешь, – прошептала она, – можно здесь поспать, не карауля по очереди? Опасности ведь никакой?

– Я бы не говорил так уверенно, – хмыкнул приятель.

Это было последнее, что запомнила девушка, прежде чем погрузиться в сладкий сон.

Пробудившись, она мгновенно подскочила на месте, объятая страхом. Сколько же они проспали? Гальверон уже, должно быть, настигает беглецов. А подходящей возможности спрятать перстень до сих пор не представилось. Казалось, на мили и мили тянулись по сторонам эти ровные, гладкие стены коридора. Никаких ниш или развилок. Правда, высоко над головой зияли темные отверстия, достаточно широкие для человека, но их прикрывали мелкоячеистые решетки. Девушка пришла к заключению, что перед ней вентиляционные ходы, в которые неким непонятным образом высасывает всю пыль. Вокруг было изумительно чисто, зато на самих прутьях висели мохнатые серые хлопья. И, будто назло, решетки были наглухо вделаны в отверстия, так что Алианна сразу поняла: не стоит попусту тратить на них время.

А все же чудной он, этот коридор, подумалось ей. Отшлифованные до тусклого блеска металлические стены отливали голубым, хотя и не давали отражений. На ощупь железо почему‑то оказалось теплым. Воздух тоже неясно как, но подогревался. Легчайший ветерок, шелестящий у лица, приносил с собою слабый запах кислоты, которую девушке никак не удавалось распознать. Смотреть было совершенно не на что. Правда, и преград на пути не встречалось. В общем, неплохое местечко, если бы не одно «но»: где же запрятать злополуч1‑ный перстень?

А может, этот пустой туннель уходит в бесконечность?

«Не глупи, Алианна. Куда‑нибудь да выйдем. Главное – идти вперед».

Беглянка зажгла свечу. Как бы теперь поаккуратней разбудить товарища? Он ведь Серый Призрак – еще саданет ножом спросонья. Девушка отодвинулась подальше и громко вскрикнула. Она не ошиблась: Пакрат вскочил на ноги и замахнулся клинком даже раньше, чем открыл глаза.

– Пошли, – сказала ему Алианна. – Нам пора в путь.

Молодой человек сверкнул на нее сердито и от души выбранился. Можно подумать, кого‑то здесь тащат насильно. Напомнить ему, что ли? Пожалуй, не стоит. Не успели проснуться – и сразу скандалить?

Беглецы сделали по маленькому глотку воды и отправились дальше.

– Гальверон не дурак, – объясняла девушка ноющему товарищу на ходу. – Он обшарит весь храм и живо вычислит, где мы прячемся.

– Да не где‑нибудь, а в святая святых, куда никому, кроме иерарха, не дозволено проникать. Ну и взбесится Гиларра! Как полагаешь, пустит она Гальверона на поиски, ведь для этого ей придется нарушить собственный закон?

– Разумеется, больше‑то некого. Командир – единственный, кому известно о пропаже перстня.

– Вспомни об Алестане и Серых Призраках. Иерарх может прибегнуть к их помощи. Твой братец с великой радостью примется разыскивать непутевую сестричку, как только услышит, что ты в беде.

– А ты не забывай: мой братец заточен в темнице. Если, конечно, Гиларра еще не выбросила его и прочих из храма.

– Не выбросит. Теперь твои друзья – ее последняя разменная монета в игре на перстень. – Пакрат потихоньку начинал заводиться. – Знаешь, любого на твоем месте за подобную выходку прогнали бы из шайки. Шут возьми, ты же слышала приказ Гальверона насчет воровства! И после этого преспокойно берешь самое ценное, что есть у иерарха! Именно сейчас, когда злосчастный храм – наше единственное прибежище! Иди попробуй переубедить своего голубоглазого красавчика! Ему‑то легко запудрить мозги, а вот Гиларра не простит ни тебя, ни нас, проживи мы хоть сотню жизней – в чем лично я сомневаюсь!

Воришка шагал все быстрее, постепенно повышая тон:

– О чем ты вообще думаешь? Да мы столько пережили вместе, чтобы добраться до ворот храма! А ты сама – забыла, как совалась в пасти крылатых охотников, карабкалась по трупам, лишь бы донести взрывчатый порошок? И все зазря? Или дружба ничего для тебя не значит?

– Это все Гиларра! – запротестовала девушка. – Дело даже не в том, что она ненавидит нас и бросила в тюрьму Алестана, и ей нельзя доверять. Но эта женщина – плохой иерарх. Умеет она вдохновить людей, заставить их поверить в себя? Нет! Так куда же лезет, глупая курица? Вот Гальверон стал бы отличным правителем. Правда, он слишком честный и не возьмет перстень власти.

– Я вижу, кто‑то надумал все решить за него? – Пакрат безнадежно всплеснул руками. – Умоляю тебя, Алианна! Что случилось? Когда ты перестала мыслить как запевала Серых Призраков и превратилась в сопливую кисейную барышню? – Он стукнул одним кулаком о другой. – Просто не верится! Нарушить слово, данное самому могущественному лицу в Каллисиоре, предать своих друзей – да нет, свою семью! – и все ради прекрасных глаз мистера Благородство? Ты и впрямь ожидаешь, что он заключит тебя в объятия и воскликнет: «Ах, Алианна, какая прекрасная идея, я бы сам нипочем не догадался! Теперь‑то я понимаю, что должен стать правителем». Что за чушь!

«Уж не лгут ли мои уши? Батюшки‑светы, а ведь цн ревнует!» Девушка остановилась так резко, что товарищ едва не налетел на нее.

– Ты заблуждаешься! – выкрикнула она. – Пойми, не я развязала войну. Когда эта лживая, коварная правительница засадила моего брата… Она за все заплатит, сдохнуть мне на месте! И, чтоб ты знал, я совсем не влюбилась! Просто Гальверон мог бы стать самым лучшим правителем, разве неясно? Я прикинула так: унесу перстень подальше, чтоб командир не сумел вернуть его Гиларре, – тогда хоть появится надежда что‑то обсудить! И пока иерарх дрожит за свое сокровище, ничего она Серым Призракам не сделает. Ну и Гальверон тоже Верно? Особенно когда мы своими руками отдадим ему верховную власть?

Пакрат долго молчал, обдумывая ее слова.

– Ты же знаешь, командир, все равно вернет перстень Гиларре.

Алианна тяжело вздохнула и опустилась на пол, чувствуя себя выжатой как лимон.

– Твоя правда. Эту часть замысла я еще не доработала. Пакрат тоже сел. Когда он заговорил, то напомнил подруге человека, робко ступающего по тонкому льду.

– Послушай. Раз уж тебя так бесит иерарх, почему бы не избавиться от нее насовсем?

Девушку точно ледяным душем окатили.

– Ты это о чем? Прикончить, что ли?

– Ну да, – буднично, по‑деловому подтвердил воришка. – Нам известно, что Гиларра не заснет спокойно, пока не истребит нас до последнего? Еще бы. С тех пор как Серые Призраки ступили на порог храма, она только и мечтает дать нам хорошего пинка и вышвырнуть на улицу. А ведь это хладнокровное, расчетливое злодейство. Когда крылатые охотники разорвут нас на кусочки, обагрятся ее руки! Иерарх тешится самообманом, но она убийца. К тому же бесчестная и трусливая. Так что или она, или мы.

Алианну его слова сразили наповал. Прежде задуманное казалась шуточным делом! И вдруг все пошло как‑то неправильно. Девушка и в мыслях не держала кого‑либо порешить! А если Пакрат прав и другого выхода нет?

– Хватит, идем! – Она вскочила на ноги и, не дожидаясь приятеля, зашагала вперед. – Схороним перстень, потом будем думать дальше.

– Убегай – не убегай, проблема‑то остается! – догнал ее голос товарища.

– Да заткнись ты!

Они пошли молча. Беглянка совсем потеряла счет времени в этой темноте. К тому же мысли так и вертелись вокруг преступного замысла Пакрата. Нет, ей уже приходилось пускать чью‑то кровь в рукопашной: если ты Серый Призрак, иначе нельзя. Однако обдуманно вонзить кинжал в спину? Это не в правилах шайки.

А может, послать свою затею подальше? Воротиться, отдать перстень, сказать, что пошутила, и уйти куда‑нибудь отоспаться? Но нет, ни за что. Пакрат выдумывает: дело не в Гальвероне (и зачем только она его повстречала?!), главное – Гиларра. Жизнь показала, что верить иерарху невозможно. Стоит выпустить из рук символ власти – и Серые Призраки, особенно несчастный братец, лишатся последней надежды на спасение.

«Но, во имя святых небес, надеюсь, марать руки кровью нам все же не придется!»

– Эй, что это?

Алианна отвлеклась от черных мыслей: впереди за углом что‑то мерцало. Девушка остановилась, задула свечу и на цыпочках подобралась ближе. Товарищ осторожно крался рядом. Сияние то нарастало, то гасло – подобно видимому биению сердца. Каждая новая вспышка окрашивалась в собственный свет: алый сменялся рыжим, рыжий – желтым, тот, в свою очередь, – зеленым, а зеленый синел, голубел и под конец превращался в лиловый.

– О задница Мириаля! – пробормотал воришка. – У меня уже глаза слезятся.

– Странные какие‑то огни, – шепнула девушка. – Что бы это могло быть?

– Хочешь проверить, зайди за угол, – пожал плечами Пакрат. – Но лично я предложил бы тебе хоть однажды поступить разумно: повернуть назад!

Их взгляды встретились в неверном, изменяющемся свете.

– Брось, Алианна. Вода на исходе, еды – с гулькин нос, и там, за поворотом, ничего нет! По крайней мере ничего доброго.

Он поймал подругу за локоть.

– Ты пыталась, и я ценю твое мужество, но признай: ничего не вышло. Ты не виновата. Возвратим перстень этой мошеннице, вызволим Алестана и подадимся в город. Там наверняка есть безопасные места и получше. Помнишь склеп, где ты ночевала? Если ты это вынесла, то и прочим удастся. Давай посмотрим истине в глаза: Серые Призраки нежеланные гости в храме. Сборищу добропорядочных горожан никогда не примириться с нашим соседством.

– Но почему?!

Алианна залилась краской, словно ей влепили пощечину. Конечно, Пакрат прав. И это самое досадное. Представив, что перед ней Гиларра, девушка от души лягнула каменную стену и крепко выругалась.

– Какая несправедливость, Пакрат! Люди вечно отвергают нас, подозревают в чем‑то, смотрят свысока. В конце концов, мы ведь ничем не хуже других!

– Да что ты? – негромко возразил Серый Призрак. – Открой глаза, Алианна. Мы отбросы общества, ворье, подонки. Мы живем по другим законам, такое не прощается. Это заколдованный круг, из него нет выхода. – Молодой человек смотрел на нее с предельной прямотой. – Бедняжка. Ты знала другую жизнь, потому и мечтаешь что‑то изменить. Мне‑то не привыкать, я всегда был изгоем.

Девушка совершенно растерялась от этого внезапного припадка откровенности. К счастью, товарищ сам решил оставить ее в покое.

– Потопали уже! – подтолкнул он Алианну. – На что только не пойдешь ради дружбы. Посмотрим на эти огоньки. Но уговор: если там то же, что и везде, только разноцветное и мигает, – мы отправляемся восвояси. Лады?

– Сперва я хочу это увидеть, – уклонилась от ответа девушка.

Приятели осторожно высунули головы из‑за поворота.

– Ну вот, ничего особенного! – обрадовался Пакрат.

– Неправда, – возразила Алианна, указывая вперед. – Смотри, дальше стены то ли чернеют, то ли вообще исчезают.

Воришка прищурился.

– Тебе померещилось. Уходим.

– Ты просто не хочешь взглянуть! – рассердилась беглянка. – Впрочем, поступай как знаешь, мне все равно.

И она сорвалась вперед, не оглядываясь. Ноги так и норовили двигаться в такт колебаниям света, струящегося из ниоткуда – и в то же время отовсюду сразу. Чудилось, что сам воздух трепетал и переливался яркими красками.

«Миленькое освещение, не спорю, – размышляла девушка. – Интересно только, зачем оно? Непонятно, но мне это место отчего‑то кажется живым».

И вот Алианна достигла точки, где туннель словно упирался в глухую черную стену. На самом же деле он просто обрывался. Еще один шаг – и беглянка полетела бы в кромешный бездонный мрак.

Неужели, на радость Пакрату, это и есть конец путешествия? Наверно, ее шальная затея с самого начала была обречена на провал. Глаза девушки наполнились непрошеными слезами. Вот уж что совершенно ей не подходит, так это зареветь, да еще в присутствии… Но тут Алианну отрезвил насмешливый голос товарища:

– А я что говорил? Теперь‑то мы можем вернуться или как?

– Пожалуй.

– Ура!

Пакрат глумливо хлопнул в ладоши.

В тот же миг ослепительно белое сияние, излившись откуда‑то сверху, озарило непроглядную бездну, и людям предстала невообразимо длинная вертикальная шахта примерно в восемь ярдов шириной. Посередине возвышалась четырехугольная колонна с площадкой наверху. Платформу прикрывала металлическая решетка из шестифутовых прутьев с отверстиями толщиной в дюйм. На другой стороне шахты зияла квадратная дыра – видимо, продолжение коридора.

Пакрат смерил взглядом расстояние до колонны, от нее до следующей стены, и завороженно уставился в пропасть.

– В общем, как я уже сказал, нам пора.

– Постой‑ка, – возмутилась девушка. – Ты собирался завершить поход, если ничего не изменится. Думаешь, мы с этим не справимся?

– Ну да, конечно, – фыркнул воришка. – Всего и дел‑то: разогнаться посильнее да сигануть подальше; кстати, на самой площадке разбег не возьмешь – даже обратно нельзя. Останется две возможности: помереть с голоду либо кинуться на дно и навсегда избавиться от мучений.

Алианна возвела очи горе. До каких пор этот слабовольный трусишка будет путаться у нее под ногами?

– Пакрат, ты что, никогда не удирал по крышам? Мне доводилось выполнять фокусы и почище этого.

– Крыши, чердаки – вопрос другой, там всегда найдешь, за что уцепиться. Карниз, ставня, бельевая веревка… А тут стоит чуть‑чуть просчитаться – и костей не соберешь.

Забавно. Удери Алианна в одиночку, она подумала бы дважды, прежде чем отважиться на столь отчаянный шаг. Однако благоразумное нытье товарища привело к обратным последствиям.

Кроме того, беглянка просто ненавидела Гиларру! Эта криводушная ни капли не оценила благородный риск Алианны, когда та принесла из цитадели в храм взрывной порошок, в котором так остро нуждались; да и потом их отношения не улучшились, совсем напротив. Но последняя выходка иерарха и святого, вывела бы из себя. Никому, даже трижды правительнице Каллисиоры не дозволено причинять вред Алестану, измышляя против него ложные обвинения! Обманщице не сойдет с рук ее злодеяние. Это ничего, что путь опасен, – тем хуже для иерарха, пусть‑ка потом попрыгает!

– Я не сдамся, – упрямо промолвила девушка.

Пакрат испустил протяжный вздох, с трудом удерживая себя в руках.

– Знаешь, думаю, есть и другие способы насолить Гиларре. Раскинь мозгами. Почему, например, не швырнуть перстень прямо туда? – махнул он рукой, указывая на бездонную шахту. – Больше она его не увидит!

Алианна покачала головой.

– Нет, я бы не посмела. Боюсь, эта железка – не просто символ. К чему нам такой риск? Лучше уж попытаться одолеть и эту преграду. Послушай, приятель, тебе не обязательно меня провожать. Оставайся здесь. Я скоро. Надеюсь.

Не дожидаясь ответа, она взяла разгон, добежала до края и взлетела в воздух. Когда ноги коснулись жесткой платформы, сила тяжести потащила беглянку вперед. Несколько ужасных мгновений девушка раскачивалась на краю, размахивая руками, и в конце концов умудрилась шлепнуться назад. Потирая ушибленное мягкое место, Алианна повернулась к товарищу.

– Видишь, ничего стра… – Слова застыли у нее на губах. – Пакрат, не вздумай!

Тот замедлил лишь на миг, чтобы показать ей неприличный жест, затем разбежался и бросился через пропасть. Наблюдать за ним со стороны оказалось несравнимо ужаснее, чем прыгать самой. К тому же молодой воришка явно не страдал избытком жизненной силы. По крайней мере перелет ему не грозил, это точно.

Парень приземлился в самом центре. Алианна ухватилась за него, не давая товарищу упасть.

– Руки убери! – буркнул тот, остервенело выворачиваясь из объятий.

Как же он побледнел! Девушку снедали угрызения совести. Этот человек, на которого она столько раз сердилась, наплевал на дурные предчувствия, на здравый смысл, наконец, и безрассудно кинулся за ней, лишь бы не оставить в одиночестве! Впрочем, что уж тут говорить. Еще зазнается.

– Все‑таки решился? – осведомилась она. – А я‑то считала некоторых толковее себя!

Пакрат наградил воровку хмурым взглядом.

– Да разве ж от тебя можно отходить? Умишка‑то, как у воробьишки, еще натворишь чего‑нибудь. Хватит трепать языком, давай лучше выбираться. Или тебе нравится торчать на этом дурацком столбе посреди бездонного колодца?

Отсюда, с платформы, расстояние, которое беглецам предстояло преодолеть, выглядело неизмеримо большим. И хотя Алианна твердо знала, что это не так, у нее засосало под ложечкой. Разгоняться‑то и впрямь было негде. Девушка встала у края, собираясь с силами, и набрала в грудь воздуха. Разумеется, ей невольно хотелось оттянуть мгновение полета над пропастью. И вдруг оказалось, что медлила она напрасно.

Из‑под решетки со страшным свистом вырвалась тонкая струйка пламени высотой с человеческий рост. Огонь быстро убрался назад в отверстие, чтобы сразу же взреветь из следующего. Предугадать, откуда появится новый алый язык, было невозможно.

– Что стоишь? – заорал Пакрат. – Двигай задницей, пока мы тут оба не поджарились!

Алианна живо овладела собой, отбежала назад и прыгнула. Это был довольно неуклюжий скачок. Правая ступня неловко подвернулась, покидая площадку. На сей раз девушка осознавала, и даже слишком хорошо, что именно ждет ее внизу. Миг превратился в вечность. Под ногами зияла жуткая пропасть. Удастся ли?..

Когда подошвы коснулись твердого пола, счастье беглянки не ведало границ. Воровка пошатнулась и упала, расцарапав колени. Спасена!

Однако до тех пор, пока товарищ на той стороне, победу праздновать рановато. Девушка обернулась. Пакрат готовился к прыжку. Алианна сразу почуяла: он неуверен в своих силах. Уже подбегая к краю, несчастный шарахнулся в сторону от пламени, чуть не опалившего ногу. Не сможет ведь! – ахнула подруга.

Перед глазами девушки промелькнуло его перекошенное лицо – и парень грудью врезался в край, нависающий над пропастью. Тело немедленно поползло назад; пальцы судорожно искали, за что бы ухватиться, но металлический пол был безукоризненно гладок. Алианна завизжала и повалилась на живот, выпростав руки как можно дальше. В последний миг она исхитрилась‑таки поймать ускользающую ладонь и рванула на себя изо всех сил. Теперь и девушку неуклонно повлекло в бездну. Остановить падение казалось совершенно невозможно. Но тут молодой человек уперся носками ног в гладкую стену и затормозил сползание.

Долго и мучительно, дюйм за дюймом отвоевывали они безопасное пространство для Пакрата, и наконец тот выбрался в коридор.

Алианна перевернулась на спину, дрожа всем телом. Суставы запястий и плеч ныли так, будто их раздробило на мелкие кусочки. Товарищ, задыхаясь, распластался ничком на полу; беднягу трясло как осиновый лист. Но вот Пакрат приподнял голову.

– В следующий раз, тупая твоя башка, слушай тех, кто умнее.

– Сам слушай, осел упрямый. Сказали же тебе: жди! – рявкнула спасительница.

И, не выдержав, заключила несчастного в объятия. Так она и лежала, прижимая друга к себе, пока того не перестало колотить.

«Бедный старина Пакрат. Угораздило же попасть в такую передрягу. Скорей бы уж все закончилось!»

Но что‑то подсказывало ей: настоящие испытания еще впереди.