Эмпирический и теоретический уровни исследования

Научное познание, его структура и роль в обществе.

План

Сущность и развитие науки.

НТР и проблема научной этики.

Развитие научного знания.

Научные революции.

Эмпирический и теоретический уровни исследования.

1. В начале 21 века с уверенностью можно сказать, что ни одна сфера духовной культуры не оказала столь существенного и динамичного влияния на общество как наука. Наука – это такое духовное производство, которое имеет своим результатом целенаправленно отобранные и систематизированные факты, логически выверенные гипотезы, обобщающие теории, фундаментальные и частные законы, а также методы исследования. Наука – это одновременно и система знаний, и их духовное производство, и практическая деятельность на их основе. В процессе развития науки происходит не только накопление нового знания и перестраиваются ранее сложившиеся представления о мире – в этом процессе перестраиваются все компоненты научной деятельности: изучаемые ею объекты, средства и методы исследования, особенности научных коммуникаций, формы разделения и кооперации научного труда. Даже беглое сравнение современной науки и науки предшествующих эпох обнаруживает разительные перемены. Наука зародилась в древности, свидетельством тому творчество Аристотеля, Архимеда, Евклида. Однако длительное время научное знание пребывало в эмбриональном состоянии. Отметим, что потребности материального производства и социального развития влияют на становление, рост и направление научных исследований, но и наука, в свою очередь, влияет на производство и жизнь общества. Развитая наука требует постоянной опоры на факты, широкой распространенности, последовательной рационализации, доминирования соответствующего менталитета. Всего этого не было в должном объеме ни в эпоху античности, ни в эпоху средневековья. В античности наука существовала как результат происшедшего в рабовладельческой формации разделения физического и умственного труда. В качестве самостоятельной формы общественного сознания она стала функционировать начиная с эпохи эллинизма, когда целостная культура античности стала дифференцироваться на отдельные виды духовной деятельности. Становление собственно научных, обособленных и от философии и от религии форм знания обычно связывается с именем Аристотеля, заложившего первоначальные основы классификации различных знаний. Однако элементы научного знания оказывали в эпоху античности слабое влияние на производство – последнее осуществлялось главным образом рабами с помощью ручных орудий на основе эмпирических знаний, веками выработанных навыков. И в средневековье наука не могла развиваться нормально. Медленные темпы её развития зависели не только от засилья религиозной идеологии, но и от натурального хозяйства, продолжавшего обходиться ручными орудиями труда и индивидуальным опытом мастеров.

Только в Новое время наука стала важнейшим фактором жизни, этого потребовало становление индустриального общества. Некоторые историки науки рождение науки в современном её понимании связывают именно с эпохой Нового времени. Помня о роли опыта в современной науке с такой датировкой рождения можно согласиться. Но при этом следует иметь в виду, что наука Нового времени существенным образом отличается от современной науки. Так учёный классической эпохи (17 – начало 20 века) вряд ли бы принял идеи и методы квантово-механического описания, поскольку он считал недопустимым включать в теоретическое описание и объяснение ссылки на наблюдателя и средства наблюдения. Такие ссылки воспринимались бы в классическую эпоху как отказ от идеала объективности.

Рост и дифференциация научного знания явления постоянные и взаимосвязанные. Многие науки появились уже после 17 столетия – таковыми, например, являются: социология, генетика, кибернетика, ядерная физика и т.д. Впрочем при самом быстром росте науки в последней возможно предположить постоянство следующей классификации – по своему предмету науки подразделяются на естественно-технические и общественные. И старые и новые науки на сегодняшний день развиваются очень быстрыми темпами. Геометрический рост научной информации порождает свои проблемы. Так в частности есть проблемы специализации научного знания. Отметим справедливость такого шутливого замечания: специалист знает все больше и больше о всё меньшем и меньшем и в конечном счете будет знать всё ни о чём. Действительно существует серьёзная опасность, что специалист, которого конкуренция коллег вынуждает ко всё более детальному и более специальному знанию, будет всё меньше и меньше ориентироваться в других отраслях знания, пока наконец не утратит всякое суждение о том, каково значение и роль его собственной области в рамках большей системы отсчёта. – Напомним, что одна из функций философии – это функция интеграции знания.

Проблемами также связанными с ростом научного знания являются: проблема быстрого устаревания знания и проблема качественного образования. Сегодня как никогда актуальны вопросы: «Как учить?», «Чему учить?» и «Кто способен учить?».

2. Не менее важной, в сравнении с выше обозначенными, является проблема, которую можно обозначить как «наука и нравственность». Занятия наукой вырабатывают определенное ценностное отношение к миру. Превыше всего в науке ценится истина, но это не единственная ценность. В сообществе учёных высоко ценятся непротиворечивость суждений, теоретическое и экспериментальное обоснование достоверности знания, а также критическое отношение к догмам и всякого рода авторитетам, честность, порядочность, мужество в отстаивании своих воззрений.

Итак наука насыщена ценностными измерениями. Она не является ценностно нейтральной. Проблема однако в том, что этика науки и общечеловеческая нравственность могут не совпадать. Долгое время казалось, что принцип научности совпадает с принципом нравственности, как бы включает в себя последний. Однако 20 век с очевидностью показал, что это заблуждение. В докладе Французской академии об открытии атомной энергии в 1934г. Жолио-Кюри сказал: «Если учёный окажется перед альтернативой: взорвать ради достижения истины мир или отказаться от этой истины, он должен избрать, и он изберёт первое». Это суждение представляет собой как бы заявку на верховенство особой научной нравственности отличной от обычной, общечеловеческой нравственности. Существует и более мягкая наукоцентричная позиция, которую можно сформулировать так: дело науки добывать истину, но наука не ответственна за то, что собой представляет эта истина и как человечество будет ей распоряжаться. В последние годы, однако, всё большее число учёных склоняется к тому, что науку неправильно считать всего лишь ведомством по производству истины, её следует включать в широкие общественные взаимосвязи. Это означает, что ученые берут на себя ответственность, если не полностью, то по крайней мере, в существенной степени, за свои творения. Подлинный ученый не стоит в стороне от этических и эстетических ценностей. Для него истина должна быть знаком добра и красоты.

Проблемы этики выходят на первый план в связи с НТР, развернувшейся в мире после Второй мировой войны. Длительное время развитие науки и техники шло медленно и относительно параллельно, как бы независимо друг от друга. Техника развивалась в основном опираясь на совершенствование приёмов и способов эмпирического опыта, передававшихся по наследству. Наука развивалась, как правило, независимо от нужд производства, подчиняясь своей внутренней логике. В своё время нужды торговли, мореплавания, мануфактурного производства потребовали теоретического и экспериментального решения ряда практических задач. Отметим, что техника как овеществлённое знание всегда включала в себя результаты научного познания. И в этом смысле развитие техники с самого начала предполагало развитие науки. Однако только после второй революции в производительных силах была видвинута в качестве самостоятельной задача развития науки с целью использования её результатов для развития техники. Напомним, что первая великая революция в производительных силах связана с возникновением производящей экономики – это так называемая неолитическая революция (переход от собирательства и охоты к земледелию и скотоводству). Вторая революция в производительных силах связана с переходом от ручного труда к машинному. Существо второй революции состоит в замене простого орудия трехзвенной системой, состоящей из рабочей машины, двигателя и передаточного механизма. В отличие от производства машинного, создаваемое НТР автоматизированное производство является четырехзвенным – к первым трем звеньям добавляется управляющее звено (устройство). Развитие автоматизированного производства связано с совершенствованием ЭВМ, появлением робототехники, гибких автоматизированных систем. Автоматизация вытесняет человека из непосредственного процесса материального производства и меняет его производственные функции. Человек становится как бы «рядом» с производством как его контролёр и регулировщик.

Можно сказать, что сущность современной НТР заключается в качественном преобразовании производительных сил на основе превращения науки в непосредственную производительную силу. Это означает, во-первых то, что научные знания становятся неотъемлемым компонентом практически каждого занятого в процессе производства. Во-вторых, что управление производством, технологическими процессами возможно только на основе науки. В-третьих это означает включение научно-исследовательской и конструкторской деятельности как непосредственного звена в структуру производственного процесса.

Наука способствует не только развитию техники как одного из основных элементов производительных сил. Главной производительной силой является человек. Поэтому, когда речь идет о превращении науки в непосредственную производительную силу, то имеются в виду не только технические и естественные науки, но и общественные, оказывающие непосредственное влияние на формирование и совершенствование всего духовного мира человека, что необходимо для его сознательного участия в сфере материального производства.

3. Ещё в 19 веке наука, набрав силу и влияние, превратилась в объект философского интереса. В 19 веке появилась философия науки, первой формой которой стал классический позитивизм. Рассматривая позитивную философию как своего рода метанауку по отношению к специальным областям научного знания, позитивизм в качестве главных её целей определил, во-первых, нахождение методов, обеспечивающих открытие новых явлений и законов, и, во-вторых, разработку принципов систематизации знаний. Эмпириокритицизм (махизм) центрировал своё внимание на экономном описании ощущений и связей между ними. Неопозитивизм продолжил борьбу с метафизикой, начатую первой и второй формами позитивизма и при этом работал над выявлением единого языка науки. Постпозитивизм сосредоточил внимание на проблеме роста научного знания, т.е. на проблеме развития научного знания. К направлению постпозитивизма можно отнести таких философов науки как Карл Поппер, Имре Лакатос, Томас Кун и Пол (Пауль) Фейерабенд.

Развитие научного знания, согласно Карлу Попперу, выдающемуся представителю западной философии науки 20 века, автору работы «Логика и рост научного знания», - это непрерывный процесс ниспровержения одних научных теорий и замены их другими, более удовлетворительными. В целом теорию этого процесса можно представить в виде следующей структуры: 1)выдвижение гипотезы, 2)оценка степени фальсифицируемости гипотезы, 3)выбор предпочтительной гипотезы, т.е. такой, которая имеет большее число потенциальных фальсификаторов (предпочтительнее те гипотезы, которые рискованнее), 4)выведение эмпирически проверяемых следствий и проведение экспериментов, 5)отбор следствий, имеющих принципиально новый характер, 6)отбрасывание гипотезы в случае её фальсификации, если же теория не фальсифицируется, она временно поддерживается, 7)принятие конвенционального или волевого решения о прекращении проверок и объявлении определенных фактов и теорий условно принятыми. Другими словами, наука, согласно Попперу, развивается благодаря выдвижению смелых предположений и их последующей беспощадной критике путем нахождения контрпримеров.

Методологическая концепция Поппера получила название "фальсификационизма", так как ее основным принципом является принцип фальсифицируемости т. е. эмпирической опровержимости.

С полной уверенностью ни одну систему нельзя назвать научной до тех пор, пока она не фальсифицирована. Из этого следует, что только ретроспективно мы можем отделить науку от ненауки.

Причем наука, по мнению Поппера, развивается не путем накопления знаний (кумулятивистский путь). Переход от одной теории к другой не выражает никакого накопления.

Важное значение имеет попперовская идея существования трех миров. Поппер называет знание "третьим миром", существующим наряду с другими мирами. Мы можем различить следующие три мира: во-первых, мир физических объектов или физических состояний; во-вторых, мир состояний сознания или мыслительных состояний; и, в-третьих, мир объективного содержания мышления, в частности, научного и поэтического мышления и произведений искусства". "Третий мир" Поппера имеет, по его собственному признанию, много общего с платоновским миром идей. К числу объектов "третьего мира" Попер относит теоретические системы, проблемы, критические аргументы и, конечно, содержание журналов, книг, библиотек. Все согласны с тем, говорит Поппер, что существуют проблемы, теории, предположения, книги и т. п., но обычно считают, что они являются символическими или лингвистическими выражениями субъективных состояний мышления и средствами коммуникации. В защиту самостоятельного существования "третьего мира" Поппер приводит аргумент, состоящий из двух мысленных экспериментов.

Эксперимент 1. Пусть все наши машины и орудия разрушены, исчезли также все наши субъективные знания об орудиях и о том, как ими пользоваться, однако библиотеки и наша способность пользоваться ими сохранились. В этом случае после длительных усилий наша цивилизация в конце концов будет восстановлена.

Эксперимент 2. Как и в предыдущем случае, орудия, машины и наши субъективные знания разрушены. В то же время разрушены также наши библиотеки, так что наша способность учиться из книг становится бесполезной. В этом случае наша цивилизация не будет восстановлена даже спустя тысячелетия. Это говорит о реальности, значимости и автономности "третьего мира".

Одной из фундаментальных проблем теории "трех миров" является проблема их взаимосвязи. По мнению Поппера, "второй мир" субъективного сознания является посредником между "первым" и "третьим" мирами, которые в непосредственный контакт вступить не могут.

Что касается проблемы метода науки, то, по мнению Поппера, - пробы и ошибки — вот из чего складывается метод науки.

Последователем Поппера был Имре Л а катос (1922-1974). (наиболее известная работа «Доказательства и опровержения») Лакатос развивает свою концепцию методологии научного познания, которую он называет методологией научно-исследовательских программ. Согласно Л а катосу, развитие науки представляет собой конкуренцию научно-исследовательских программ. Сущность научной революции заключается в том, что одна исследовательская программа вытесняет другую.

Поэтому фундаментальной единицей оценки процесса развития науки является не теория, а исследовательская программа.

— Она включает в себя «жесткое ядро», в которое входят неопровергаемые для сторонников программы фундаментальные положения.

— Кроме того, в нее входит защитный пояс вспомогательных гипотез, с помощью которых программа предвидит аномалии и победоносно превращает их в подтверждающие примеры».

— Исследовательская программа может развиваться прогрессивно и регрессивно. В первом случае ее теоретическое развитие приводит к предсказанию новых фактов. Во втором - программа лишь объясняет новые факты, предсказанные конкурирующей программой либо открытые случайно.

Томас Кун (1922 – 1996) (известная работа - "Структура научных революций"), считает, что развитие науки представляет собой процесс поочередной смены двух периодов – «нормальной науки» и «научных революций». Центральное место в концепции Куна занимает понятие парадигмы, или совокупности наиболее общих идей и методологических установок в науке, признаваемых данным научным сообществом. Парадигма обладает двумя свойствами: 1) она принята научным сообществом как основа для дальнейшей работы; 2)она открывает простор для исследований. Парадигма – это начало всякой науки, она обеспечивает возможность целенаправленного отбора фактов и их интерпретации.

Вообще говоря, парадигмой можно назвать одну или несколько фундаментальных теорий, получивших всеобщее признание и в течение какого-то времени направляющих научное исследование. Примерами подобных парадигмальных теорий являются физика Аристотеля, геоцентрическая система Птолемея, механика и оптика Ньютона, теория относительности Эйнштейна,

Однако, говоря о парадигме Кун имеет в виду не только некоторое знание, выраженное в законах и принципах. Ученые — создатели парадигмы - не только сформулировали некоторую теорию или закон, но они еще решили одну или несколько важных научных проблем и тем самым дали образцы того, как нужно решать проблемы.

Развитие «нормальной науки» в рамках принятой парадигмы длится до тех пор, пока существующая парадигма не утрачивает способности решать научные проблемы. На одном из этапов развития «нормальной науки» непременно возникает несоответствие наблюдений и предсказаний парадигмы, возникают аномалии. Когда таких аномалий накапливается достаточно много, прекращается нормальное течение науки и наступает состояние кризиса, которое разрешается научной революцией, приводящей к ломке старой и созданию новой научной парадигмы.

Переход от одной парадигмы к другой, полагает философ, определен не только внутринаучными факторами, например объяснением в рамках новой парадигмы аномалий, с которыми не справлялась прежняя парадигма, но и вненаучными факторами – философскими, эстетическими, даже религиозными.

При этом парадигмы, согласно, Куну, несоизмеримы. Они заставляют по-разному видеть предмет исследования, заставляют ученых, принявших разные парадигмы, «говорить на разных языках» об одних и тех же явлениях. Поэтому, согласно Куну, наука – это не непрерывный рост знания с накоплением истин, а процесс дискретный, связанный с этапами революций как перерывов в постепенном «нормальном» накоплении новых знаний. Т.о. Кун отрицательно относился к идее кумулятивизма (простого накопления знаний) в развитии науки.

По мнению Пола Фейерабенда, кумулятивистская модель развития науки, основанная на идее накопления истинного знания, не соответствует реальной истории науки, а представляет собой своего рода методологический предрассудок. Старые теории нельзя логически вывести из новых.

При этом новые теории, по мнению Фейерабенда, несоизмеримы со старыми. Они конкурируют, и через их взаимную критику осуществляется развитие науки. Принцип несоизмеримости, утверждающий, что невозможно сравнение теорий, рассматривается в самом радикальном варианте как невозможность требовать от теории, чтобы она удовлетворяла ранее принятым методологическим стандартам.

Он правильно пишет, что великие открытия науки оказались возможными лишь потому, что находились мыслители, которые разрывали путы сложившихся методологических правил и стандартов, непроизвольно нарушали их.

Фейерабенд отмечает, что всякая методология имеет свои пределы. Отсюда он заключает, что в научном исследовании допустимо все, что «существует лишь один принцип, который можно защищать при всех обстоятельствах… Это принцип – все дозволено». Следствие несоизмеримости теорий – невозможность оценки качественных сдвигов в науке. Следовательно мы не можем говорить о научном прогрессе и о познании как движении к истине. Познание – это лишь «океан взаимно несовместимых альтернатив». Из выше сказанного вполне логично можно заключить, что наука не вправе претендовать на исключительное место в культуре – миф, религия, наука, искусство – равноценны.

Свою позицию Фейерабенд именует эпистемологическим анархизмом.

Эволюционная модель развития науки Стивена Тулмина строится по аналогии с теорией Дарвина и объясняет развитие науки через взаимодействие процессов «инноваций» и «отбора». Интеллектуальное содержание дисциплины, с одной стороны, подвержено изменениям, а с другой – обнаруживает явную преемственность. В интеллектуальной дисциплине постоянно проявляются пробные идеи или методы, однако только немногие из них завоёвывают прочное место в системе дисциплинарного знания. Таким образом, непрерывное возникновение интеллектуальных новаций уравновешивается процессом критического отбора. Этот двухсторонний процесс производит заметные концептуальные изменения только при наличии некоторых условий, а именно: необходимо существование, во-первых, достаточного количества людей, способных поддержать поток интеллектуальных нововведений; во-вторых, в любой проблемной ситуации дисциплинарный отбор признает те из конкурирующих нововведений, которые лучше всего отвечают требованиям местной интеллектуальной среды.

4. Историю развития науки в целом или отдельного направления показывает, что её(его) развитие происходит неравномерно. В развитии науки хорошо заметны две фазы – фаза спокойного развития науки и фаза научной революции. Значимость научных революций можно проиллюстрировать развитием естественнонаучного знания. В истории естествознания можно обнаружить четыре такие революции.

Первой из них была революция 17 века, ознаменовавшая собой становление классического естествознания. Для последнего характерно доминирование механики, наличие идеала построения абсолютно истинной картины природы. Познание представлялось как наблюдение и экспериментирование с объектами природы. Разум человека трактовался как дистанцированный от вещей, как бы со стороны наблюдающий и исследующий их, не детерминированный никакими предпосылками, кроме свойств и характеристик изучаемых объектов.

В конце 18 – начале 19 века произошла вторая глобальная научная революция. Механическая картина мира утрачивает статус общенаучной. В биологии, химиии и др. областях знания формируются специфические картины реальности, нередуцируемые к механической. Например, в биологии и геологии возникают идеалы эволюционного объяснения.

Третья глобальная научная революция связана со становлением неклассического естествознания. Она охватывает период с конца XIX до середины XX столетия. В эту эпоху происходит своеобразная цепная реакция революционных перемен в различных областях знания: в физике (открытие делимости атома, становление релятивистской и квантовой теорий), в космологии (концепция нестационарной Вселенной), в биологии (становление генетики), возникает кибернетика.

В неклассической науке принимаются такие типы объяснения и описания, которые содержат ссылки на средства и операции познавательной деятельности. Исследуются объекты представляющие собой сложные саморегулирующиеся системы. Создаются предпосылки для построения целостной картины природы, в которой прослеживается иерархическая организованность Вселенной как сложного динамичного единства. При этом картина мира рассматривается не как точный и окончательный портрет природы, а как постоянно уточняемая и развивающаяся система относительно истинного знания о мире. Субъект познания, т.е. человек, видится уже не как дистанцированный от изучаемого мира, а как находящийся внутри него, детерминированный им. Возникает понимание того обстоятельства, что ответы природы на наши вопросы определяются не только устройством самой природы, но и способом нашей постановки вопросов, который зависит от исторического развития средств и методов познавательной деятельности.

Новые смыслы были включены в категории части и целого, причинности, случайности и необходимости, вещи, процесса. Формировался новый образ объекта. Так, представления о соотношении части и целого применительно к сложным системам включают идеи несводимости состояний целого к сумме состояний его частей. Важную роль при описании динамики системы начинают играть категории случайности и потенциально возможного. Лапласовская причинность заменяется вероятностной причинностью. Объект рассматривается уже не как себе тождественная вещь (тело), а как процесс, воспроизводящий некоторые устойчивые состояния и изменчивый в ряде лругих характеристик.

В последнюю треть XX столетия начались новые радикальные изменения в науке, началась новая глобальная научная революция. В ходе последней рождается новая постнеклассическая (неонеклассическая) наука. Характер научной деятельности меняется в связи с интенсивным применением научных знаний практически во всех сферах социальной жизни, с революцией в средствах хранения и получения знаний (компьютеризация науки), с выдвижением на первый план междисциплинарной исследовательской деятельности.

Объектами современных междисциплинарных исследований всё чаще становятся уникальные системы, характеризующиеся открытостью и саморазвитием. (Системы делятся на закрытые и открытые в зависимости от характера взаимоотношений со средой. Главная характеристика закрытой системы заключается в том, что она существенно игнорирует эффект внешнего воздействия (в чистом виде, закрытая система должна совершенно игнорировать среду). Открытая система - система, которая непрерывно взаимодействует с её средой. Взаимодействие может принять форму информации, энергии, или материальных преобразований на границе с системой).

Современная наука изучает исторически развивающиеся системы, представляющие собой более сложный тип объекта даже по сравнению с саморегулирующимися системами. «Малая система» (механическое устройство) характеризуется относительно небольшим количеством элементов, их силовыми взаимодействиями и жёстко детерминированными связями. Для их (малых систем) освоения достаточно полагать, что свойства целого полностью определяются состоянием и свойствами его частей, вещь представлять как относительно устойчивое тело, процесс — как перемещение тел в пространстве с течением времени, причинность толковать в лапласовском смысле. Сложные саморегулирующиеся системы характеризуются уровневой организацией, наличием относительно автономных подсистем, массовым стохастическим (вероятностным) взаимодействием их элементов, существованием управляющего уровня и обратных связей, обеспечивающих целостность системы. Исторически развивающиеся системы выступают особым состоянием динамики исторического объекта, своеобразным срезом, устойчивой стадией его эволюции. Сама же историческая эволюция характеризуется переходом от одной исторически устойчивой системы к другой системе с новой уровневой организацией элементов и саморегуляцией. Исторически развивающаяся система формирует с течением времени всё новые уровни своей организации, причём возникновение каждого нового уровня оказывает воздействие на ранее сформировавшиеся, меняя связи и композицию их элементов. Формирование каждого такого уровня сопровождается прохождением системы через состояния неустойчивости (точки бифуркации). В эти моменты небольшие случайные воздействия могут привести к появлению новых структур. Т.е. в точках бифуркации иногда достаточно небольшого воздействия, чтобы система перестроилась и возник новый уровень её организации. Взаимодействие человека с такими системами протекает таким образом, что само человеческое действие не является чем-то внешним, а как бы включается в систему. Включаясь во взаимодействие, человек уже имеет дело не с «жёсткими» предметами и свойствами, а со своеобразными «созвездиями возможностей». Перед ним в процессе деятельности каждый раз возникает проблема выбора некоторой линии развития из множества возможных путей эволюции системы. Причём сам этот выбор необратим (саморазвивающиеся системы характеризуются необратимостью процессов) и чаще всего не может быть однозначно просчитан.

На основе новых подходов формируется картина глобального эволюционизма. Концепция универсального эволюционизма базируется на определенной совокупности знаний, полученных в рамках конкретных научных дисциплин (биологии, геологии и т.д.) и вместе с тем включает в свой состав ряд философско-мировоззренческих установок. К последним можно отнести принцип коэволюции. Это понятие будучи биологическим по происхождению, сегодня охватывает обобщённую картину всех мыслимых эволюционных процессов. Коэволюция, по определению (Никиты Николаевича) Моисеева, - такое поведение человечества, такая адаптация к естественным процессам, которая сохраняет биосферу в рамках действия того аттрактора (канала эволюции), который оказался способным произвести человека. Коэволюция важнейшая, но всё же часть возможной общей эволюции, часть глобального эволюционизма. Глобальный, эволюционизм понимают как принцип, обеспечивающий экстраполяцию эволюционных идей на все сферы действительности и рассмотрение неживой, живой и социальной материи как единого универсального эволюционного процесса.

Идея принципа универсального эволюционизма основана на трех важнейших концептуальных направлениях в науке конца XX в.:

1) теории нестационарной Вселенной;

2) синергетики;

3) теории биологической эволюции и развитой на ее основе концепции биосферы и ноосферы.

Что такое синергетика?

Синерге́тика (от греч. совместная деятельность)—междисциплинарное направление науки, изучающее общие закономерности явлений и процессов в сложных неравновесных системах (физических, химических, биологических, экологических, социальных и других) на основе присущих им принципов самоорганизации.

Синергетика изначально заявлялась как междисциплинарный подход, так как принципы, управляющие процессами самоорганизации, представляются одними и теми же (безотносительно природы систем), и для их описания должен бы быть пригоден общий математический аппарат.

С мировоззренческой точки зрения синергетику иногда позиционируют как «универсальную теорию эволюции», дающую единую основу для описания механизмов возникновения любых новаций подобно тому, как некогда кибернетика определялась, как «универсальная теория управления», одинаково пригодная для описания любых операций регулирования и оптимизации: в природе, в технике, в обществе и т.д.

Основоположником синергетики является Илья́ Рома́нович Приго́жин (25 января 1917, Москва — 28 мая 2003, Брюссель) — бельгийский и американский физик и химик российского происхождения, лауреат Нобелевской премии по химии 1977 года, разрабатывавший теорию поведения диссипативных структур. Отметим, что его последователи (представители его научной школы, которые в основном работают в США) не используют термин синергетика, а говорят о «неравновесной термодинамике».

Синергетика исследует самоорганизацию систем. При этом здесь под самоорганизацией понимается спонтанный переход открытой неравновесной системы от менее сложных и упорядоченных форм организации к более сложным и упорядоченным. Длительное время в науке доминировало представление, что самоорганизующиеся процессы присущи лишь живым системам, а системы неживой природы способны только к само дезорганизации. Но тогда трудно понять как из систем неживой природы могут возникать системы живой природы. Самоорганизация присуща и тем и другим. Бесспорным условием самоорганизации является открытость системы. Открытая система – это система которая обменивается с внешней средой веществом, энергией и информацией. В такого рода системах использованная энергия рассеивается в окружающей среде, а взамен её поступает новая энергия из окружающей среды (поэтому подобные системы или структуры называют диссипативными с англ. «рассеивающие». Диссипативные структуры связаны с возникновением порядка через флуктуацию. Флуктуации – это случайные отклонения величин, характеризующих системы, от их среднего значения. В равновесных системах они подавляются, а в неравновесных усиливаются и расшатывают порядок (структуру) характерный для системы. В результате этого возникает неустойчивость и появляется особая точка перехода, которую называют точкой бифуркации или точкой разветвления. Какую из возможных структур выберет система, по какому пути пойдет её дальнейшее развитие или даже произойдет её распад – все это зависит от случайных факторов и заранее предсказать нельзя. После того, как система «сделала выбор» т.е. пришла к какому-то новому устойчивому состоянию возврат к прежнему состоянию стал невозможен. Развитие таких систем характеризуется необратимостью (один из физиков, с своеобразным юмором, проиллюстрировал необратимость так: «если из аквариума сварили суп, то из супа вернуться вновь к аквариуму невозможно») Т.о. развитие невозможно без ликвидации равновесия, устойчивости. Более того, длительное пребывание системы в изолированном, устойчивом состоянии ведет к её дезорганизации и разрушению.

5. Основными формами научного знания могут быть названы научный факт, научная проблема, научная гипотеза и научная теория. Научный факт — это самая элементарная форма, исходная «клеточка» научного познания. Научным фактом является, например, структурность материи или наличие сил притяжения и отталкивания и др. Научный факт — это удостоверенный наукой и общественной практикой фрагмент знания, отражающий свойства материального и духовного мира. Система фактов представляет собой эмпирический базис науки. Научный факт всегда существует в непосредственной связи с той или иной научной теорией. Он используется либо для обоснования, либо для опровержения научной теории.

Из совокупности научных фактов складывается научная проблема. Она выражает собой противоречие между сложившимся знанием и тем, что предстоит познать. Процесс развития научного знания постоянно сопровождается постановкой новых проблем и поиском их решения.

Гипотеза — такая форма научного познания, которая носит предположительный, вероятностный характер. Не всякая гипотеза может стать научно обоснованной теорией.

Научная теория — высшая и наиболее совершенная форма научного познания, воплощающая в себе всю полноту научной идеи. Научная теория обращается к исследованию сущности, внутреннего содержания предмета, исследованию тенденций его развития.

Все эти формы знания могут быть отнесены к двум основным уровням организации знания: эмпирическому и теоретическому.

Можно провести различение двух уровней научного познания, принимая во внимание специфику средств, методов и характер предмета исследования.

Рассмотрим более детально эти различия. Начнем с особенностей средств теоретического и эмпирического исследования. Эмпирическое исследование базируется на непосредственном практическом взаимодействии исследователя с изучаемым объектом. Оно предполагает осуществление наблюдений и экспериментальную деятельность. Поэтому средства эмпирического исследования необходимо включают в себя приборы, приборные установки и другие средства реального наблюдения и эксперимента.

В теоретическом же исследовании отсутствует непосредственное практическое взаимодействие с объектами. На этом уровне объект может изучаться только опосредованно, в мысленном эксперименте, но не в реальном.

Кроме средств, которые связаны с организацией экспериментов и наблюдений, в эмпирическом исследовании применяются и понятийные средства. Они функционируют как особый язык, который часто называют эмпирическим языком науки. Он имеет сложную организацию, в которой взаимодействуют собственно эмпирические термины и термины теоретического языка.

Смыслом эмпирических терминов являются особые абстракции, которые можно было бы назвать эмпирическими объектами. Их следует отличать от объектов реальности. Эмпирические объекты - это абстракции, выделяющие в действительности некоторый набор свойств и отношений вещей. Реальные объекты представлены в эмпирическом познании в образе идеальных объектов, обладающих жестко фиксированным и ограниченным набором признаков. Реальному же объекту присуще бесконечное число признаков. Любой такой объект неисчерпаем в своих свойствах, связях и отношениях.

Возьмем, например, описание опытов Жан-Батиста Био и Феликса Савара, в которых было обнаружено магнитное действие электрического тока. Это действие фиксировалось по поведению магнитной стрелки, находящейся вблизи прямолинейного провода с током. И провод с током, и магнитная стрелка обладали бесконечным числом признаков. Они имели определенную длину, толщину, вес, конфигурацию, окраску, находились на некотором расстоянии друг от друга, от стен помещения, в котором проводился опыт, от Солнца, от центра Галактики и т.д.

Из этого бесконечного набора свойств и отношений в эмпирическом термине "провод с током", как он используется при описании данного опыта, были выделены только такие признаки: 1) быть на определенном расстоянии от магнитной стрелки; 2) быть прямолинейным; 3) проводить электрический ток определенной силы. Все остальные свойства здесь не имеют значения, и от них мы абстрагируемся в эмпирическом описании. Точно так же по ограниченному набору признаков конструируется тот идеальный эмпирический объект, который образует смысл термина "магнитная стрелка". Каждый признак эмпирического объекта можно обнаружить в реальном объекте, но не наоборот.

Что же касается теоретического познания, то в нем применяются иные исследовательские средства. Здесь отсутствуют средства материального, практического взаимодействия с изучаемым объектом. Язык теоретического исследования отличается от языка эмпирических описаний. В качестве его основы выступают теоретические термины, смыслом которых являются теоретические идеальные объекты. Их также называют идеализированными объектами, абстрактными объектами или теоретическими конструктами. Это особые абстракции, которые являются логическими реконструкциями действительности. Ни одна теория не строится без применения таких объектов.

Их примерами могут служить материальная точка, абсолютно черное тело, идеальный газ, идеальный товар (который обменивается на другой товар строго в соответствии с законом стоимости (здесь происходит абстрагирование от колебаний рыночных цен)).

Идеализированные теоретические объекты, в отличие от эмпирических объектов, наделены не только теми признаками, которые мы можем обнаружить в реальном взаимодействии объектов опыта, но и признаками, которых нет ни у одного реального объекта. Например, материальную точку определяют как тело, лишенное размеров, но сосредоточивающее в себе всю массу тела. Таких тел в природе нет. Они выступают как результат мысленного конструирования, когда мы абстрагируемся от несущественных (в том или ином отношении) связей и признаков предмета и строим идеальный объект, который выступает носителем только сущностных связей. В реальности сущность нельзя отделить от явления, одно проявляется через другое. Задачей же теоретического исследования является познание сущности в чистом виде. Введение в теорию абстрактных, идеализированных объектов как раз и позволяет решать эту задачу.

Эмпирический и теоретический типы познания различаются не только по средствам, но и по методам исследовательской деятельности. На эмпирическом уровне преобладает живое созерцание (чувственное познание), рациональный момент и его формы (суждения, понятия и др.) здесь присутствуют, но имеют подчиненное значение. Поэтому исследуемый объект отражается преимущественно со стороны своих внешних связей и проявлений, доступных живому созерцанию и выражающих внутренние отношения. Сбор фактов, их первичное обобщение, описание наблюдаемых и экспериментальных данных, их систематизация, классификация и иная фактофиксирующая деятельность - характерные признаки эмпирического познания.

Эмпирическое, опытное исследование осваивает свои объекты с помощью таких методов как описание, сравнение, измерение, реальное наблюдение, реальный эксперимент, анализ, индукция, а его важнейшим элементом является факт.

Что же касается теоретического исследования, то здесь применяются особые методы: идеализация (метод построения идеализированного объекта); мысленный эксперимент с идеализированными объектами, который как бы замещает реальный эксперимент с реальными объектами; особые методы построения теории (восхождение от абстрактного к конкретному, аксиоматический и гипотетико-дедуктивный методы); методы логического и исторического исследования и др.

Все эти особенности средств и методов связаны со спецификой предмета эмпирического и теоретического исследования. На каждом из этих уровней исследователь может иметь дело с одной и той же объективной реальностью, но он изучает ее в разных предметных срезах, в разных аспектах, а поэтому ее видение, ее представление в знаниях будут даваться по-разному. Эмпирическое исследование в основе своей ориентировано на изучение явлений и зависимостей между ними. На этом уровне познания сущностные связи не выделяются еще в чистом виде, но они как бы высвечиваются в явлениях, проступают через их конкретную оболочку.

На уровне же теоретического познания происходит выделение сущностных связей в чистом виде.

Сущность объекта представляет собой взаимодействие ряда законов, которым подчиняется данный объект. Задача теории как раз и заключается в том, чтобы, расчленив эту сложную сеть законов на компоненты, затем воссоздать шаг за шагом их взаимодействие и таким образом раскрыть сущность объекта.

Изучая явления и связи между ними, эмпирическое познание способно обнаружить действие объективного закона. Но оно фиксирует это действие, как правило, в форме эмпирических зависимостей, которые следует отличать от теоретического закона как особого знания, получаемого в результате теоретического исследования объектов.

Эмпирическая зависимость является результатом индуктивного обобщения опыта и представляет собой вероятностно-истинное знание. Теоретический же закон - это всегда знание достоверное. Получение такого знания требует особых исследовательских процедур.

Известен, например, закон Бойля - Мариотта, описывающий корреляцию между давлением и объемом газа: PV = const, где P - давление газа, V - его объем.

Вначале он был открыт Р. Бойлем как индуктивное обобщение опытных данных, когда в эксперименте была обнаружена зависимость между объемом сжимаемого под давлением газа и величиной этого давления.

Сама история открытия этого закона весьма интересна и поучительна. Как эмпирическая зависимость он был получен во многом случайно, как побочный результат спора между двумя известными физиками XVIII столетия Р. Бойлем и Ф. Линнусом. Спор шел по поводу интерпретации опытов Бойля, обнаруживших явление барометрического давления. Бойль проделал следующий опыт: трубку, запаянную сверху и наполненную ртутью, он погружал в чашку с ртутью. Согласно принципу сообщающихся сосудов следовало ожидать, что уровень ртути в трубке и в чашке будет выровнен. Но опыт показал, что лишь некоторая часть ртути выливается в чашку, а остальная часть в виде столбика стоит над поверхностью ртути в чашке. Бойль интерпретировал этот опыт следующим образом: давление воздуха на поверхность ртути в чашке удерживает столбик ртути над этой поверхностью. Высота столбика является показателем величины атмосферного давления. Тем самым был предложен принцип барометра - прибора, измеряющего давление.

Однако Ф. Линнус выдвинул следующие возражения: воздух состоит из легких частиц, он подобен тонкой и податливой жидкости, которая не может устоять под давлением тяжелых частиц ртути. Поэтому воздух не может удерживать столб ртути. Удерживает его притяжение ртути к верхнему концу барометрической трубки. Линнус писал, что, затыкая сверху барометрическую трубку пальцем, он чувствовал нити притяжения, когда опускал ее в чашку. Сам по себе этот исторический факт весьма показателен. Он свидетельствует о том, что один и тот же результат опыта может получить различные интерпретации и использоваться для подтверждения различных концепций.

Чтобы доказать Линнусу, что воздух способен удерживать столб ртути, Бойль поставил новый опыт. Он взял изогнутую в виде сифона стеклянную трубку с запаянным коротким коленом и стал постепенно наполнять ее ртутью. По мере увеличения столбика ртути воздух в колене сжимался, но не вытеснялся полностью. Бойль составил таблицу отношения объемов воздуха и величины столбика ртути и послал ее Линнусу как доказательство правильности своей интерпретации.

Казалось бы, история с объяснением барометрического давления закончена. Но она получила неожиданно продолжение. У Бойля был ученик, молодой человек по имени Тоунлей, которого Бойль обучал основам физики и математики. Именно Тоунлей, изучая таблицу опытов Бойля, подметил, что объемы сжимаемого воздуха пропорциональны высоте давящего на воздух столбика ртути. После этого Бойль увидел свои опыты в новом ракурсе. Столбик ртути - это своеобразный поршень, сжимающий воздух, и вес столбика соответствуют давлению. Поэтому пропорция в табличных данных означает зависимость между величиной давления и объема газа. Так было получено соотношение PV = const, которое Бойль подтвердил множеством опытов с давлениями, большими и меньшими атмосферного.

Но имела ли эта зависимость статус достоверного закона? Очевидно нет, хотя и выражалась математической формулой. Это была зависимость, полученная путем индуктивного обобщения результатов опыта и поэтому имевшая статус вероятностно-истинного высказывания, а не достоверного знания, каковым является теоретический закон.

Если бы Бойль перешел к опытам с большими давлениями, то он обнаружил бы, что эта зависимость нарушается. Физики говорят, что закон PV = const применим только в случае очень разреженных газов, когда система приближается к модели идеального газа и межмолекулярными взаимодействиями можно пренебречь. А при больших давлениях существенными становятся взаимодействия между молекулами (ван-дер-ваальсовы силы), и тогда закон Бойля нарушается. Зависимость, открытая Бойлем, была вероятностно-истинным знанием, обобщением такого же типа, как утверждение "все лебеди белые", которое было справедливым, пока не открыли черных лебедей. Теоретический же закон PV = const был получен позднее, когда была построена модель идеального газа.

Вывел этот закон физик Д. Бернулли (академик Санкт-Петербургской Императорской академии) в 1730 г. Он исходил из атомистических представлений о газе и представил частицы газа в качестве материальных точек, соударяющихся наподобие упругих шаров.

К идеальному газу, находящемуся в идеальном сосуде под давлением, Бернулли применил законы ньютоновской механики и путем расчетов получил формулу PV = const. Это была та же самая формула, которую уже ранее получил Р. Бойль. Но смысл ее был уже иной. У Бойля PV = const соотносилась со схемой реальных экспериментов и таблицами их результатов. У Бернулли она была связана с теоретической моделью идеального газа. В этой модели были выражены сущностные характеристики поведения любых газов при относительно небольших давлениях. И закон, непосредственно описывающий эти сущностные связи, выступал уже как достоверное, истинное знание.

Итак, выделив эмпирическое и теоретическое познание как два особых типа исследовательской деятельности, можно сказать, что предмет их разный, т.е. теория и эмпирическое исследование имеют дело с разными срезами одной и той же действительности. Эмпирическое исследование изучает явления и их корреляции; в этих корреляциях, в отношениях между явлениями оно может уловить проявление закона. Но в чистом виде он дается только в результате теоретического исследования.

Следует подчеркнуть, что увеличение количества опытов само по себе не делает эмпирическую зависимость достоверным фактом, потому что индукция всегда имеет дело с незаконченным, неполным опытом. Сколько бы мы ни проделывали опытов и ни обобщали их, простое индуктивное обобщение опытных результатов не ведет к теоретическому знанию. Теория не строится путем индуктивного обобщения опыта. Это обстоятельство во всей его глубине было осознано в науке сравнительно поздно, когда она достигла достаточно высоких ступеней теоретизации.

Итак, эмпирический и теоретический уровни познания отличаются по предмету, средствам и методам исследования. Однако выделение и самостоятельное рассмотрение каждого из них представляет собой абстракцию. В реальности эти два слоя познания всегда взаимодействуют.