Джил и ее собственный стиль

Я получил письмо от своей полуторагодовалой внучки, за которую писала ее мама. Маленькую Джил в первый раз повели в бассейн. Она расплакалась, когда замочила ножки. Она расплакалась и стала цепляться за маму, когда ее опустили в воду и дали побарахтать ручками. Она все плакала и плакала, продолжая цепляться, пока мать не дала Джип возможность самой определять, что нужно делать.

Теперь она планирует вторую "вылазку" в бассейн и учит свою маму: "Я буду делать все сама, по-своему".

У каждого из моих внуков свой особый подход к жизни, но все они очень решительны. Когда им нужно что-то сделать, они делают это, но думают по-своему. Мать может детально описать их действия. Я сохраняю их письма, чтобы потом составить из них отдельный том. Я покажу его детям, когда им будет шестнадцать или семнадцать - самый возраст, когда они сокрушаются по поводу того, что их родители такие непонятливые.

В данном случае ключевая фраза - "Они делают все по-своему". Эриксон применяет этот ключ и к детям и к пациентам. Свое собственное решение пациент всегда принимает сам. И у ребенка и у пациента такой подход помогает укрепить уважение к своим собственным ценностям и прививает самодисциплину.

Шлепки

Однажды мой сын Лапе пришел домой из школы и сказал: "Папа, все остальные дети в классе получают шлепки, а я не получал ни разу. Поэтому я хочу, чтобы меня нашлепали". "Тебя не за что шлепать", сказал я. "Тогда будет за что", ответил он и, выйдя на улицу, разбил в больнице окно.

Вернувшись, он спросил меня: "Теперь ты меня нашлепаешь?"

Я сказал: "Нет, потому что в данном случае требуется вставить стекло, а с помощью шлепка этого не сделать".

Почувствовав себя обманутым, он вышел и разбил второе. "А теперь нашлепаешь?" - спросил он.

"Нет, мне придется вставлять стекло", ответил я. Всего он разбил семь стекол. Когда он бил седьмое стекло, я стоял на балконе нашего дома и увидел около перил балкона семь игрушечных машинок Лайса. Это были грузовички, отлитые из металла целиком. Он вошел и заявил: "Я разбил седьмое стекло. Теперь то ты меня нашлепаешь?"

"Нет, я буду вставлять стекла", сказал я. А потом добавил: "Вот на перилах ты оставил машинки. Я буду их катать по перилам и посмотрю, может быть, они не будут скатываться с перил и разбиваться внизу, а остановятся и не упадут. Ах, какая досада. Но, может быть, второй не свалится". Семь машинок он потерял. Через три недели он вернулся домой из школы, весь сияя. Я схватил его, положил на колено и шлепнул. "Почему ты это делаешь?" - спросил он.

"Помнится, ты сам просил тебя нашлепать. Тогда я не выполнил твою просьбу", ответил я. Он сказал: "Теперь я знаю лучше". И, конечно же, я шлепнул его не сильно. Это был символический шлепок.

Эриксон иллюстрирует принцип, который он применяет как в воспитании детей, так и в работе с пациентами. Он различает поверхностную просьбу и мотив, который за ней стоит. Он не дает то, что у него просят на поверхностном уровне, а реагирует на более глубокий уровень и дает то, что необходимо, то, за чем к нему обращаются на самом деле. И делает это тогда, когда считает, что момент настал. Мы уже видели это на примере Роберта, которого он учил отвечать за свое обещание выносить мусор. Он тогда "напомнил" Роберту о его обязанностях посреди ночи, зная, что такое напоминание действительно запомнится. Нечто подобное мы видим и в следующем рассказе, когда он делает напоминание человеку в неудобное для него время.

Date: 2015-10-19; view: 290; Нарушение авторских прав