Всадники с Индюшиного Пера

Джим Сэндифер слез с коня, еще с минуту оставаясь стоять неподвижно, глядя поверх седла на темневшую вдали громаду Бэруоллоу‑Маунтин. Это был тяжелый, настороженный взгляд человека, привыкшего к одиночеству, на которое он, видно, обречен и в погожий день, и в ненастье. Вот уже три года он жил и работал на ранчо «Бар Б», оставаясь на протяжении последних двух лет десятником. То, что он собирался сделать, положит конец этому благополучию: конец работе, жизни здесь и всякой возможности завоевать расположение любимой девушки.

Из дома доносились знакомые голоса: низкий рокот баса Грея Боуэна и высокий, звонкий — его дочери, Элейн. При одном только звуке ее голоса у Сэндифера перехватило дыхание и тоскливо защемило сердце. Привязав коня, он быстро поднырнул под перекладину коновязи и поднялся по ступенькам крыльца, звеня шпорами и громко стуча сапогами по чисто выскобленным доскам.

Звук его шагов заставил находившихся в доме прервать разговор, на мгновение наступила тишина. Потом торопливо застучали по полу каблучки Элейн, и она выбежала ему навстречу. Этот звук он никогда не устал бы слушать, звук, от которого его сердце переполнялось неописуемой радостью, неведомым ранее ощущением счастья. Она возникла на пороге, но, когда их взгляды встретились, ее ослепительная улыбка померкла.

Джим! Что случилось? — Затем она увидела кровь у него на плече, разорванную пулей рубашку, и ее лицо мертвенно побледнело. — Ты ранен!

Нет… всего лишь царапина. — Он отвел в сторону ее руку, пытавшуюся удержать его. — Подожди. Сначала мне необходимо поговорить с твоим отцом. — Он взял ее за руки и, когда она подняла на него глаза, вздрогнув от неожиданного прикосновения, искренне продолжал: — Что бы теперь ни случилось, знай: все это время, со дня нашей первой встречи, я любил тебя. И не думал больше ни о ком, поверь мне. — Затем он выпустил ее и прошел в огромную комнату, где, удобно расположившись в кресле с обивкой из коровьей шкуры, его дожидался Грей Боуэн.

Роуз Мартин находилась тут же, и рядом с ней — ее высокий красавец сын, Ли. Джим даже не взглянул в их сторону, ибо уже успел хорошо изучить эти физиономии; он прекрасно знал, что скрывается за безмятежным, умиротворенным выражением лица Роуз Мартин, что это не более чем маска, прикрывавшая ее лживую сущность, ибо мать была столь же хладнокровна и расчетлива, насколько вспыльчив и безудержен в своих поступках ее сын. Эта парочка оказывала самое губительное влияние на дела «Бар Б», и именно по их вине огромное ранчо оказалось на грани кровопролитной междуусобицы. Если бы он не вмешался, то эта война началась бы уже нынешним утром.

Едва открыв рот, Джим понял, что каждое его слово здесь истолкуют отнюдь не в его пользу, после чего места ему на ранчо уже не будет, и Грей Боуэн с дочерью останутся совершенно незащищенными от махинаций этой женщины и ее сынка. Но больше молчать он не мог. От этого разговора зависели жизни слишком многих.