Глава 15. Глубоко задумавшись, Криста свернула не в ту сторону и оказалась в том крыле королевского замка, которого прежде не видела

Глубоко задумавшись, Криста свернула не в ту сторону и оказалась в том крыле королевского замка, которого прежде не видела. Оно находилось в стороне от комнат прислуги. В этот час дня здесь было безлюдно. Криста побродила некоторое время, пытаясь разобраться в лабиринте коридоров, и наконец обнаружила дверь, ведущую во двор. Она встретила юношу, который, видимо, спешил куда‑то с поручением, и попробовала его остановить и расспросить, как пройти в главный зал. Оттуда она нашла бы дорогу к себе в комнату.

— Вот сюда, — сказал юнец, замедлив шаги, — поверните налево, потом еще раз налево, пройдите прямо, а потом второй, нет, третий поворот направо. Еще немного — и попадете куда вам нужно.

После этого не слишком вразумительного объяснения он побежал дальше, предоставив Кристе припоминать все, что он сказал.

— Налево… — бормотала она, следуя его указаниям. — Так, теперь налево и прямо.

Криста вышла в длинный коридор, по одну сторону которого было много закрытых дверей, а по другую — ряд окон. Выглянув в одно из них, увидела еще один двор. Из‑за дверей доносились голоса. Кто‑то читал по‑латыни. Одна из дверей была приоткрыта, из комнаты доносился скрип перьев по пергаменту, и Криста мельком увидела, как молодые люди сидят у столов, склонив головы над рукописями.

Теперь она поняла, что каким‑то образом зашла туда, где к резиденции Альфреда примыкала королевская школа. Значит, если она права, то из следующего окна увидит скрипторий.

Но нет, не увидела и пришла в отчаяние. Может, ей надо повернуть и пройти другой дорогой? Она так и собиралась поступить, но тут вдруг из бокового прохода показался мужчина, высокий, хорошо сложенный, с темными волосами, падающими на плечи, и узким лицом. Несмотря на теплый день, он был в бархатной одежде; на его шее висела тяжелая золотая цепь, а запястья были обернуты полосами плотной ткани со вставками из драгоценных камней. Увидев Кристу, незнакомец остановился.

У Кристы защемило сердце. Она узнала этого человека мгновенно и пожалела, что безжалостная рука судьбы поставила ее лицом к лицу с лордом Юделлом.

— Миледи, — сказал он и сделал шутовской поклон. — Какое чудо, что вы здесь. Я‑то думал, вы не отходите от королевы.

Не замечая вызова, Криста проговорила:

— Я шла к себе и повернула не туда. Разрешите мне…

— С огромным удовольствием.

Он шагнул в ту же сторону, что и она, и преградил ей путь. Когда Криста попробовала его обойти, Юделл повторил свой маневр,

Обозлившись, девушка тряхнула головой. Юделл стоял перед ней, положив руки на бедра, и нагло усмехался. Однако его усмешка исчезла, когда Криста повернулась и пошла в противоположную сторону. Она успела отворить дверь, ведущую во двор, когда Юделл догнал ее и схватил за руку у самого локтя. Она попыталась вырваться, но он прижал ее к наружной стене здания.

— Даже для норвежки у вас скверные манеры. Не стоит показывать свою невоспитанность.

Криста подавила желание сказать, что он повел себя еще более дерзко, и снова попыталась освободиться. Она не думала, что Юделл позволит себе распускать руки, и поэтому испугалась. Поблизости находились жилые комнаты, и в них были люди, но она почувствовала себя совершенно беспомощной и одинокой. Юделл нависал над ней, огромный, хоть и не такой большой, как Хоук, но тем не менее вид у него был устрашающий. Он так стиснул Кристе руку, что она была уверена — на ней появятся синяки.

Впрочем, она была не настолько глупа, чтобы выдать свой испуг.

— Почему вы так себя ведете, лорд Юделл? Ведь этим вы ничего не выигрываете, — произнесла она спокойно.

Секунду он смотрел на нее с удивлением, потом расхохотался.

— Вы всегда смотрите на вещи с точки зрения выигрыша или проигрыша?

— Это достаточно разумный взгляд на вещи, а вы, насколько мне известно, человек неглупый.

На самом деле она понятия не имела, кто считает Юделла хотя бы относительно неглупым, но это замечание, кажется, ему понравилось. Он ослабил хватку, хоть и не отпустил Кристу.

— Вы вели разговоры обо мне?

— Ваша сестра говорит о вас. Она хвалит ваш ум и силу. И разумеется, невозможно, пробыв при дворе, не уяснить себе ваше высокое положение.

Ему это весьма польстило.

— Оказывается, вы не так глупы, как я считал. Криста намеренно посмотрела на свою руку, которую он все еще удерживал.

— У меня хватило ума и на то, чтобы удивиться вашему поведению. Зачем вам давать повод Хоуку ополчиться на вас?

— Вы в этом уверены? Он вас не выбирал, вас выбрали для него другие.

— Это ничего не значит. Вы позволили бы кому‑то завладеть вашей собственностью, даже если бы вы не сами ее выбирали?

— Конечно же, нет, но… — Тут он покачал головой. — Вы, однако, упорное создание, не то что другие женщины. Не знаю, хватит ли у Хоука ума оценить это. — Юделл придвинулся ближе, его пальцы ласково погладили кожу, на которой оставили синяки. — С этой вашей копной волос и необыкновенными глазами вы кажетесь дикаркой. Это лишь обманчивая внешность? Или вы и в самом деле страстная женщина?

Он наклонил голову и слегка коснулся губами ее щеки. Криста подавила дрожь отвращения. Отвернулась, стараясь сохранить самообладание. К ее неудовольствию, Юделл хихикнул.

— Смелая попытка, миледи. — Он положил руку ей под самую грудь слева. — Но я чувствую, как сильно бьется у вас сердечко.

Насколько же он глуп и самоуверен, если вообразил, будто сердце у нее бьется в приступе желания! Кристе стало противно, но она почувствовала облегчение оттого, что он не догадался о ее страхе. Однако это ощущение улетучилось в следующую секунду, потому что Юделл заговорил вдруг охрипшим голосом:

— Вы просто пропадете в Эссексе. Хоук всегда будет вассалом короля, не более. А такая разумная женщина, как вы… — Он снова наклонил голову и прижался губами к стройной шее Кристы. — Такая практичная и такая соблазнительная… Вы заслуживаете большего.

— Что может быть выше брака, который принесет мир двум народам?

Юделл откинулся назад и посмотрел на Кристу. Глаза у него заблестели, словно они разыгрывали милую шутку.

— О, само собой, мир превыше всего. — Он ухватил прядь ее волос и зажал в кулаке. — Но подумайте, миледи, к чему норвежцам заключать мир с Альфредом, королем преклонных лет, все победы которого уже в прошлом? Почему бы им не вступить в союз с более молодыми, более сильными вождями?

— Кто же из вождей равен по своему положению Альфреду, правящему королю, сын которого станет править после него? Я не слыхала о других.

— Тогда вы должны получше прислушиваться. — Он отпустил ее волосы, но не отодвинулся. И произнес, обращаясь скорее к самому себе, чем к ней: — А вы и впрямь любопытное создание… Что‑то в вас есть такое…

Криста прекрасно понимала: «таким», весьма для него занимательным, Юделл находил то, что она принадлежит Хоуку, человеку куда выше его самого, человеку, недостижимому для его злобы и зависти. Вместе с тем она ощущала — и очень живо, — что Юделл возбужден и снедаем похотью. Омерзение было таким сильным, что девушка невольно отшатнулась.

Юделл ухватил ее за подбородок и повернул лицо таким образом, что она была вынуждена смотреть на него.

— Не прикидывайтесь скромницей. Вам это не пристало. Мир с норвежцами может быть предложен любому королю, включая и короля Мерсии.

Сквозь стиснутые зубы Криста процедила:

— В Мерсии нет короля.

Юделл слегка покраснел, глаза у него засверкали.

— Сегодня нет. А завтра…

С этими словами он прижал Кристу к стене и начал задирать ей юбки, обнажая ноги. И тут ее озарило: ей пришли на память наставления Торголда. Он говорил как‑то, грубовато, но любя: «Девочка, есть на свете мужчины, у которых на первом месте их собственные желания, на других им наплевать. Если тебе доведется встретить одного такого, соберись с духом, и когда он меньше всего этого ожидает…»

Криста собралась с духом, закрыла глаза и в точности последовала указаниям Торголда. Юделл взвыл так, что скворцы, которые гнездились под стрехой, взвились в небо.

Юделл снова заорал так, что лицо у него побагровело.

— Ах ты сука! Как ты посмела! Я тебя…

Криста с запозданием осознала, что при всем своем высоком положении Юделл — воин и привык к боли. Он ринулся за ней. Она едва от него ускользнула, но дверь, ведущая в коридор, оказалась запертой. На какое‑то мгновение Криста решила, что пропала.

Но тут мимо нее промелькнуло что‑то черное и послышалось оглушительное карканье. Во двор спустился ворон, за ним еще один, еще и еще. За считанные секунды двор был полон черных каркающих птиц; они окружили Юделла и начали безжалостно долбить его своими клювами. Он закричал и попытался прикрыть руками голову, но было бесполезно. Кровь текла по его лицу. Нападение продолжалось.

Криста на минуту застыла в ужасе, потом вспомнила о собственной опасности. На этот раз ей удалось открыть дверь, которая, как выяснилось, не была заперта, а только слишком плотно затворена. Юделл упал на землю, прилагая неимоверные усилия защитить от воронов глаза. Его крики потревожили благоговейную тишину королевской школы. Там и сям начали отворяться двери, школяры и преподаватели спешили узнать, что случилось.

Криста вовсе не хотела, чтобы се заметили, подобрала юбки и помчалась прочь со скоростью ветра. Она бежала до тех пор, пока наугад не свернула за угол и почти тотчас добралась до большого зала. Здесь она остановилась как вкопанная, потому что в зале находились люди. На нее устремились любопытные взгляды. Криста постаралась выглядеть спокойной и собранной.

К ее великому облегчению, здесь же был и Хоук. Криста едва не разрыдалась, увидев его, и бросилась к нему без размышлений, но он вдруг отступил на шаг и холодно посмотрел на нее.

— Я искал тебя, — произнес он. — Идем со мной. Они вышли из зала и направились к лестнице, ведущей в комнаты для гостей. Криста была рада, что никто не наблюдает за ними, но почувствовала себя очень неуютно, когда Хоук устремил на нес свой суровый взгляд.

— Ты ходила к королеве.

Не могло быть ни малейших сомнений в том, что он се обвиняет. Все еще не придя в себя после нападения Юделла, Криста попыталась оправдаться.

— Я не ходила к ней. Мне нездоровилось, и королева обо мне заботилась. Побуждение сердца вынудило меня рассказать ей о том, что у меня на душе. Вот и все.

— А тебе не пришло в голову, что Илсвит поговорит об этом с королем, а он со мной?

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но я об этом не подумала. Наверное, следовало подумать.

— Разумеется. Радует ли вас, леди, что Альфред полагает, что вам лучше уйти в монастырь, чем выйти за меня замуж? Обрадует ли ваше сердце новость, что король предложил мне поискать другую невесту?

При этих словах Криста почувствовала, что сердце у нее разрывается, но храбро постаралась это скрыть. Ведь так и должно быть. Почему же ей так невыносимо больно, почему душа кричит, протестуя?

— В этом для меня нет никакой радости, милорд. Если вы думаете иначе, то сильно заблуждаетесь.

Она повернулась, чтобы уйти и спрятать от него свое горе. Хоук протянул руку, удерживая Кристу, и дотронулся до того места, на котором остались синяки от железных пальцев Юделла. Криста вскрикнула от боли. — Мое прикосновение вам настолько неприятно? — спросил он с выражением гнева на лице — гнева и душевной боли.

Криста и в самом деле не подумала о последствиях своего откровенного разговора с Илсвит, а теперь, решила она, не стоит делать еще одну ошибку и рассказывать лорду о том, что произошло с Юделлом. Хоук в гневе нападет на него, а этого нельзя допускать.

— Я просто очень устала, — сказала она и тут же поняла, насколько неубедительно это прозвучало.

Хоук долгое время молча смотрел на нее. Лицо его оставалось суровым, а глаза так потемнели, что Криста опустила голову. Когда молчание стало невыносимо тяжелым, лорд повернулся и, не проронив ни слова, ушел.

Прошло три дня. Целых три дня безмолвной тоски. Криста минуту за минутой все глубже погружалась в пучину своего горя. Дверь между се комнатой и спальней Хоука оставалась закрытой. Каждый вечер они сидели рядом за почетным столом, не говоря друг другу ни слова. Юделл не подходил к ней, но несколько раз Криста ловила на себе его полный смертельной ненависти взгляд, и тогда волоски у нее на шее вставали дыбом от страха. Она приобрела себе неумолимого врага и не могла не сожалеть об этом.

Однако Илсвит по‑прежнему относилась к ней дружески. Каждое утро она присылала Кристе поднос с сухариками и настоем ромашки, и это унимало неприятные ощущения в желудке. Криста была уверена, что страдает из‑за Хоука, но не винила его за это. Ей не в чем было обвинять лорда, ведь причиной расхождения была ее собственная непреклонная совесть.

Рейвен и Торголд были рядом. Время от времени она обменивалась с ними взглядами. Как она была бы теперь рада их обществу, теперь, когда она была одинокой, как никогда в жизни. В многолюдной суете королевского двора, почти постоянно находясь при королеве и се дамах, Криста чувствовала себя в полной пустоте.

А тут еще Иза, которая не теряла веселого настроения и, казалось, присутствовала всюду одновременно. Она была такой оживленной, что люди смотрели на нее с удивлением, но казалось, что они догадывались о причине. На третий день Криста убедилась, что разговоры о ней начинаются всюду, где бы она ни появилась. Она ловила на себе быстрые сочувственные взгляды, от которых хотелось скрипеть зубами.

К своему огорчению, она нередко видела, что Иза и Хоук проводят время вместе. Ей хотелось не видеть этого, не замечать, не знать об этом. Когда двор отправился на охоту, Иза ехала верхом рядом с лордом. Потом, когда Хоук и его люди присоединились к людям Альфреда на поле для боевых упражнений поблизости от города, Иза со своими приспешницами устроила пикник поблизости. Криста увидела их из окна покоев королевы и возмутилась донельзя тем, что сражающиеся бойцы могли стать предметом столь легкомысленного внимания. Чувствуя себя несчастной из‑за того, что Хоуку могло нравиться жеманное поведение Изы, Криста удалилась к себе в комнату и провела остаток дня в печальных размышлениях. В этот вечер, прежде чем они уселись за стол, Иза подошла к Хоуку и вступила с ним в разговор. Беседа была скорее односторонней, потому что лорд отделывался односложными ответами, но Иза так веселилась, словно все это доставляло удовольствие обоим.

Во время трапезы Криста изо всех сил сохраняла бодрый вид. Она плохо спала в эту ночь и проснулась с твердым намерением поговорить с Хоуком. То, что он поверил, будто она в какой‑то мере предала его, было непереносимо.

Найти лорда оказалось не так просто: Криста не хотела и не могла расспрашивать людей о том, где он. И без того вовсю работала мельница сплетен. Девушка направилась к конюшням посмотреть, там ли любимый конь Хоука, но вдруг ее остановил истошный собачий лай. Он становился все громче, животное явно страдало от боли, и Криста повернула в ту сторону, откуда доносились ужасные звуки.

Кто‑то вытащил одну из охотничьих собак из загона и жестоко избивал палкой. Это потрясло Кристу — у себя дома она никому и никогда не позволяла мучить животных. Девушка ринулась вперед не задумываясь. Надо было поскорее прекратить истязание. Она удивилась, что в неистовой ярости палкой размахивает не кто иной, как лорд Юделл. Лицо у него было багровым, злобная гримаса исказила правильные черты.

— Прекратите! — Не помышляя о собственной безопасности, Криста подбежала к Юделлу, уверенная, что иначе он забьет животное до смерти. — Перестаньте, вы убьете его!

Изумленный Юделл попытался оттолкнуть Кристу.

— Сука! — выкрикнул он. — Пошла прочь, не то я тебя… Угроза осталась невысказанной, потому что пес погрузил зубы в лодыжку своего мучителя. Юделл взвыл от боли и попытался сбросить с себя собаку, забыв о палке. В этот момент Криста выхватила палку из руки негодяя, но та выскользнула из пальцев, отлетела и ударила Юделла по лицу.

Все произошло в течение нескольких секунд. Юделл кричал, ухватившись за щеку, по которой из раны на лбу ручьем бежала кровь, и прыгал на одной ноге. Пес скрылся за углом конюшни. Прибежали несколько конюхов посмотреть, что случилось. Подъехала группа придворных, возвращавшихся с охоты. Среди них была и леди Иза. Бросив взгляд на происходящее, она закричала во весь голос:

— Убийцы! Лорда Юделла хотели убить! Боже, какая низость! Прямо в королевском замке! На помощь!

Она спрыгнула с лошади прямо на своего брата. Он рухнул на землю и громко застонал. Его окружили люди. Дамы добавили свои крики к общей какофонии, мужчины по‑выхватывали кинжалы, призывая друг друга ополчиться на воображаемого убийцу.

Криста смотрела на все это в немом удивлении. Жизни Юделла ничто не угрожало. Мало того, она вовсе не собиралась его ударить, хотя он вполне того заслуживал. Увидев, что никто из дюжины людей, толпившихся вокруг, не намерен прекратить шум и оказать Юделлу помощь, она повернулась, чтобы уйти. Но тут он вскочил на ноги и, держась испачканной в крови рукой за лицо, взревел:

— Это она! Сука! Держите ее!

В одно мгновение Кристу окружили несколько воинов. Они ее не трогали, зная, что перед ними нареченная Хоука, но и не давали уйти. Один из них поднял палку, которая валялась на земле, и проговорил с удовлетворенной усмешкой:

— Она задержана с тем оружием, какое использовала.

— Она напала на меня! — с возмущенным видом заявил Юделл. — Я возился со своей собакой, был ею занят, а эта… женщина нанесла мне удар палкой по голове. Справедливо говорят, что викинги — настоящие дикари.

— Вы избивали собаку! — воскликнула Криста. — Я просто пыталась вас остановить, и вы случайно получили удар той самой палкой, которой били несчастное животное.

Юделл выпрямился и опустил руку, которой до сих пор прикрывал рваную рану на лбу. Обвел глазами лордов и леди.

— Разве мужчина не вправе наказать собственную собаку? Странную историю она сочинила в свое оправдание!

Криста вспомнила, что произошло между ней и этим человеком четыре дня назад, и с опозданием сообразила, какая опасность ей угрожает. Ее окружили люди, преданные Юделлу. Больше никого, кроме конюхов, сбившихся в кучку. Но станут ли они рисковать собой ради ее спасения?

— Ударить лорда — это преступление, — сказал Юделл и нагло улыбнулся. — Вы убедитесь, что вира за меня — одна из самых высоких в стране. Надеюсь, ваше приданое достаточно велико, чтобы выплатить ее. Разумеется, если это не так, Хоук должен будет покрыть разницу.

При этой мысли Юделл даже рассмеялся от удовольствия, и остальные охотно присоединились к его смеху, за исключением леди Изы. Она выступила вперед и уставилась на Кристу злобным, торжествующим взглядом.

— Но, брат мой, что вы такое говорите? Только люди знатные могут отделаться выплатой виры за такую обиду. Слугам и рабам назначается совсем иное наказание.

Юделл выглядел удивленным, как и все остальные. Кроме Кристы, которая поняла, что Иза откуда‑то узнала о том, что сказал в Хоукфорте Свен. Секундой позже леди подтвердила это. Указав на Кристу пальцем, она заявила:

— Ее собственный сводный брат нарочно прибыл из Уэстфолда, чтобы отречься от нее. — Она сделала многозначительную паузу и продолжала: — Он объявил ее подменным ребенком ее несчастного околдованного отца и обитательницы моря. — Подождав, пока стихнут возгласы ужаса, Иза добавила: — О, я знаю, насколько это потрясает и вызывает недоверие, но сводный брат поклялся, что это правда. Он лишил ее имущества, объявив, что она не член семьи и у нее нет приданого. Он запретил ей возвращаться на его земли и отдал лорду Хоуку во владение в качестве служанки или рабыни. Все это он сообщил в присутствии жителей Хоукфорта.

Далеко не обрадованный этими известиями, лорд Юделл казался ошеломленным.

— Откуда вы это узнали? — с подозрением в голосе спросил он.

— Разве могут подобные новости надолго оставаться только в стенах Хоукфорта? — пожала плечами Иза. — Сегодня утром я услышала об этом от купца, который давно привозит мне товары. Но я предупреждаю, что до вечера это станет известно всему Винчестеру, а к завтрашнему дню в Уэссексе не останется ни одного ребенка, который не услышал бы эту историю.

Юделл разразился проклятием столь громким, что от него могли бы посыпаться с деревьев листья. В полном бешенстве он кинулся к Кристе, которая стояла с гордо поднятой головой.

— Кровь Господня! И ты посмела отказать мне и более того — ударила меня! Никогда в жизни не терпел я подобного оскорбления, не потерплю и теперь!

Он дико огляделся по сторонам в поисках возможности излить свой гнев.

Воспользовавшись моментом, Иза сказала:

— Служанку или рабыню, поднявшую руку на лорда, наказывают плетьми. Таков закон.

Лорды, окружавшие Юделла, замерли, но почти тотчас устремили любопытствующие взоры на Кристу. Леди вздрогнули. Юделл тяжело задышал. Он быстро ходил взад и вперед, то сжимая, то разжимая кулаки, еще не веря, что ему нанесено столь страшное оскорбление. Взгляд его остановился на сестре.

— Боже, это правда! Закон говорит ясно. Я не удовлетворюсь меньшим.

Один из мерсианских лордов осторожно произнес:

— Но, милорд, ведь Хоук…

Юделл резко повернулся к нему, глаза его горели огнем гнева.

— Это ничего не значит! Вы слышите? Ничего не значит! Закон есть закон. Для Альфреда это свято, вам ясно? Он всегда настаивал на том, чтобы мы жили по закону, и ваш знаменитый Хоук, правая рука короля, должен подчиняться закону, как и все мы.

Юделл указал на ближайший столб.

— Привяжите ее к столбу. Я осуществлю правосудие незамедлительно.

Крепкие руки схватили Кристу. Она начала вырываться и кричать:

— Не троньте меня! Я на земле короля! Только он один может произнести приговор.

Она не знала, соблюдается ли здесь то, что было незыблемым обычаем в Уэстфолде, но молила небо, чтобы и в Уэссексе было так.

— Альфред не станет чинить мне противодействия, — заявил Юделл. — А если он это сделает, Мерсия восстанет против него.

Прежде чем Криста успела открыть рот, ее заставили обхватить руками столб, а руки связали. Иза сама сходила в конюшню за бичом и вручила его Юделлу. Не спрашивая позволения, выхватила у стоявшего поблизости лорда кинжал, подошла к Кристе и разрезала платье на спине. И вдруг наступила оглушающая тишина. Криста слышала только неистовый стук собственного сердца. Потом раздался громкий щелчок бича о землю — Юделл пробовал руку. Некому было остановить его, даже вороны куда‑то улетели. Позже, если разгневается Хоук или выразит недовольство Альфред, дело уже будет сделано. Криста в отчаянии закрыла глаза и молилась о том, чтобы Бог дал ей силы. Только бы не опозориться, только бы молча выдержать первый удар… И тут хорошо знакомый ей голос разорвал тишину:

— Остановитесь!

Криста подняла голову и увидела Хоука, который стоял спокойный и безучастный, скрестив на груди руки, и даже не смотрел на нее. Возле него, часто и тяжело дыша, стоял юнец, помощник конюха, который, видимо, сбегал за лордом и рассказал ему о происходящем.

Губы Юделла зашевелились. Он снова щелкнул бичом.

— Ваша рабыня нарушила закон. Она ударила меня и будет наказана плетью.

Хоук подошел и молча осмотрел рану Юделла. На секунду задержал взгляд на Изе, все еще охваченной радостный возбуждением. В его глазах ясно читалось презрение, но оно исчезло, когда он вновь обратил внимание на Кристу. Ни единого намека на то, о чем он думает, не прозвучало в обращенных к ней словах:

— Это вы поставили на нем отметину? Криста проглотила горький от желчи комок в горле и кивнула.

— Он жестоко избивал свою собаку. Я пыталась остановить его. Мы боролись за палку, а она соскользнула и ударила его.

Хоук выслушал ее и заметил:

— Не важно, почему так вышло. Служанка не смеет бить знатного человека.

Он назвал ее служанкой, а не рабыней, но это было практически одно и то же. Хоук публично признал то, чего нельзя было отрицать. Свен лишил ее собственности. У нее не было ни семьи, ни положения. В глазах закона Криста была не лучше любой безземельной крестьянки.

Стыд переполнял ее. Сквозь тянущую боль она услышала, как Хоук произнес;

— Ваша вира высока, Юделл. Вы не предпочли бы получить именно ее?

— Вы предлагаете заплатить? — Юделл явно радовался затруднению человека столь высокопоставленного.

Хоук помолчал, вновь обдумывая дело. И наконец ответил:

— Да, я ее выплачу вам.

Юделл усмехнулся и повел рукой в сторону своих внимательных слушателей.

— Какой великодушный жест! Я почти что согласился, если бы не был так предан закону. Ведь только он один стоит между нами и анархией. Как могу я поставить личную выгоду выше требований закона? — Он глубоко и шумно вздохнул по поводу приносимой им жертвы. — Нет, я вынужден настаивать. Только наказание плетью.

По‑прежнему без всякого выражения Хоук сказал:

— Закон устанавливает двадцать ударов плетью за подобное нарушение.

При этих словах Криста похолодела. Ей вряд ли выдержать столь суровое наказание.

— Двадцать ударов искалечат ее сделают бесполезной для меня, — продолжал Хоук. — Я предлагаю вам двойную виру.

Слушатели зашептались: то была весьма впечатляющая сумма. Лишь немногие лорды могли пожертвовать ею, а Юделла она бы сделала еще более влиятельным человеком, чем все они в целом и поодиночке. Выражение его лица показывало, насколько велик для него соблазн. Но воспоминание об ударе, полученном четыре дня назад, и саднящая боль от нынешней раны, которая оставит ему метку на всю жизнь, перевесили трезвый расчет.

— Нет! — прорычал он. — Моя честь требует, чтобы эта женщина получила плети.

— Я начинаю уставать от этого торга. — Хоук подошел к Кристе и соединил разрезанные Изой половинки ткани. — Хозяин несет ответственность за проступки слуг, стало быть, вина прежде всего моя. Двадцать ударов для меня ничто. Я приму плети вместо нее…

Date: 2015-10-19; view: 279; Нарушение авторских прав