Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
Детская площадка
|
|
| В ярком летнем свете, В сквере, в цветнике Маленькие дети Возятся в песке: Гречники готовят, Катят колесо, Неумело ловят Палочкой серсо; <…> Все, во всем – беспечны, И, в пылу игры, Все – добросердечны... Ах! лишь до поры! Сколько лет им, спросим. Редкий даст ответ: Тем – лет пять, тем – восемь, Старше в круге нет. Но, как знать, быть может, Здесь, в кругу детей, – | Тот, кто потревожит Мглу грядущих дней, – Будущий воитель, Будущий мудрец, Прав благовеститель, Тайновед сердец; Иль преступник некий, Имя чье потом Будет жить вовеки, Облито стыдом... <…> И, смеясь затеям, Вот несется вскачь С будущим злодеем Будущий палач! Маленькие дети! В этот летний час Вся судьба столетий Зиждется на вас! В. Брюсов, 1918 |
В том же 1842 г., когда Фет напечатал «Чудную картину...», Огарев напечатал стихотворение «Изба»: «Небо в час дозора / Обходя, луна / Смотрит сквозь узора / Мерзлого окна...» – и далее о том, как спит отец, улеглась мать, засыпают дети и лишь борется с дремотой молодая дочь. Видно, каким образом новая тема, бытовая, связана со старой, идущей от «Горных вершин»: через ночь (уже с луной, как у Фета) и через сон. Стихотворение Огарева совпало с интересом к быту, растущим в русской литературе в середине XIX в. Поэтому оно вызвало волну подражаний – сперва у Никитина, потом у поэтов-самоучек – И. Сурикова и других, вплоть до представленного здесь С. Дрожжина.
В стихах нашего периода традиция, идущая от тех лет, чувствуется в двух направлениях. Во-первых, деревенский решительно преобладает в них над городским – в нашей подборке на городском фоне развертываются только два стихотворения (к ним можно еще прибавить блоковское «На чердаке» – см.№ 271). Во-вторых, в них преобладает мрачное настроение, вызванное старостью, скудостью, голодом, горем, смертью. Даже творение кончается исцелением, то это исцеление достигается молитвами покойника или покойницы (№ 248 – с именами нескольких святых-покровителей; вертоград – сад, куколь – капюшон, помялища в предыдущем стихотворении – от слова «помело»; Н. Клюев любил уснащать свои стихи такими не сразу понятными словами).
Светлым пятном на этом фоне выделяются стихи о детях. Они стали заметны еще во второй половине XIX в. как тема «воспоминания о деревенском детстве»; самым знаменитым, пожалуй, было суриковское «Вот моя деревня, / Вот мой дом родной, / Вот качусь я в санках / По горе крутой...» и далее – о сказке про жар-птицу. Когда Блоку было заказано стихотворение для детского журнала, он взял за образец именно Сурикова (№ 243). Брюсов перенес сцену детских игр в город (№ 250). Городецкий ввел в свои стихи сказочные мотивы (№ 249), также следуя Сурикову. Сказочные мотивы могут разрастаться – «Самоцветные камни» Ю.А.Анисимова, «Сказка» С. Городецкого (они не вошли в книгу только потому, что слишком длинны). В них повеселевший было 3-ст. хорей опять становится мрачным: сказка Городецкого – про косу, взятую у Смерти («Скрылась человечья / Старая краса. / Только у заплечья / Высится коса...»). Ср. печальный сказочный мотив у Блока – № 273.
Мы видим, как постепенно, шаг за шагом, но не теряя связи, может отступать тематика 3-ст. хорея от первоначальной, заданной Лермонтовым: от природы к быту, от быта к детству, от детства к сказке.
ТОСКА
№ 251
* * *
| В этой жизни смутной Нас повсюду ждет За восторг минутный – Долгой скорби гнет. Радость совершенства Смешана с тоской. | Есть одно блаженство – Мертвенный покой. Жажду наслажденья В сердце победи, Усыпи волненья, Ничего не жди. К. Бальмонт, 1895 |
№ 252
* * *
| Дождь неугомонный Шумно в стекла бьет, Точно враг бессонный. Воя, слезы льет. Ветер, как бродяга, Стонет под окном, И шуршит бумага Под моим пером. | Как всегда, случаен Вот и этот день, Кое-как промаян И отброшен в тень. Но не надо злости Вкладывать в игру, Как ложатся кости, Так их и беру. Ф. Сологуб, 1894 |
№ 253
* * *
| Капли дождевые Об окно стучат, Призраки ночные Что-то говорят. Ночь и день все хлещет Мелкий дробный дождь… Нет, не затрепещет Прожитая мощь... Правда, песни спеты? Капли мутны, злы... | Черные портреты, Дальние углы… Капли барабанят, Надрывают грудь... Сердце не устанет Вспоминать свой путь... <...> Правда так убога, Правда так скупа... Дней, как капель, много... Ночь, как крот, слепа... А. Лозина-Лозинский, 1912 |
№ 254
* * *
| Мир закутан плотно В сизый саван свой, В тонкие полотна Влаги дождевой. В тайниках сознанья Травки проросли. Сладко пить дыханье Дождевой земли. | С грустью принимаю Тягу древних змей: Медленную Майю Торопливых дней. Затерявшись где-то, Робко верим мы В непрозрачность света И прозрачность тьмы. М. Волошин, 1905 |
№ 255
* * *
| В сумраке и скуке Тает день за днем. Мы одни – в разлуке. Мы одни – вдвоем. Радость иль утрата – Но уста молчат. | Прячет брат от брата Свой заветный клад, – Тайной сокровенной От нечистых рук Кроет мир священный И блаженств и мук. М. Лохвицкая, 1900/1902 |
№ 256
* * *
| <...> Глухо, одиноко Осенью в саду. День, усни глубоко, Не томись в бреду. Глухо, одиноко В думах у меня, Боль, усни глубоко До другого дня. Ты меня забыла. Как тебя забыть? | Ты тоской убила. Как тоску убить? Ты влекла, хотела. Телом тело жгла, Ты смеялась, пела И – ушла. День вставал с Востока В солнечном бреду. Глухо, одиноко Осенью в саду. Я. Годин, [1913] |
№ 257
* * *
| Ты ушла, но поздно: Нам не разлюбить. Будем вечно розно, Будем вместе жить. | Как же мне, и зная, Что не буду твой, Сделать, чтоб родная Не была родной? Д. Мережковский, [1914] |
№ 258
* * *
| Ты ль меня забыла И не вспомнишь вновь? Но тому, что было, Имя не любовь... <...> Сердце не забьется, Чутко замерев, В речи не прольется Трепетный напев, И, ко лжи готовы Милой не спроста, | Не сплетутся зовы, Руки и уста. <...> Миг неповторимый, Тающий вдали. Иль, не видя, мимо Счастия прошли? Иль светлей и краше Счастью не бывать, И на свадьбе нашей Божья благодать? С. Рафалович, [1916] |
№ 259
* * *
| Нет душе покою, Глянул день в глаза, И опять я строю Шаткие леса. Снова сердцу надо Веровать в чертеж, И мечтам – услада Новых планов ложь. Снится, снится зданье, Купол золотой, Бракосочетанье, Ночь с тобой, с тобой. | Мы во мраке двое... Двери тишь хранят... Зыблются обои... Душит аромат... – Тщетно, дерзкий! тщетно! Не воздвигнешь вновь Купол огнецветный, Новую любовь! Будешь вновь обманут, Разберешь леса, И руины глянут Прямо в небеса. В. Брюсов, 1901 |
Тоска – эмоциональный знаменатель подавляющего большинства просмотренных нами стихотворений. Это настроение задано общим образцом – «Горными вершинами» Гёте – Лермонтова. Его концовке «Подожди немного – / Отдохнешь и ты» как бы откликаются строки Бальмонта: «...Есть одно блаженство – / Мертвенный покой» (№ 251), а им – брюсовское: «Нет душе покою, / Глянул день в глаза...» (№ 259). Неудивительно, что является целый ряд стихов, в которых настроение тоски выступает на первый план, а декорации природы или быта исчезают или становятся малозаметны.
В бытовых стихах часто изображался старик или старуха в избе, тоскующие под звуки ночной вьюги (№ 245—247). Достаточно поэту поставить себя в положение такого героя и повести изложение от первого лица, как получится именно такое стихотворение о тоске (№ 252—255). В качестве «пейзажного» фона здесь с удивительным единообразием предпочитается дождь. Характерным образом вновь всплывает тема пути (жизненного) и рифма «грудь – путь» (№ 253, ср. № 226 и 228). Майя в стихотворении Волошина – индийское философское понятие для обозначения кажущегося, мнимого, преходящего.
Когда чувство тоски требует более конкретной мотивировки, то естественно возникает самая традиционная поэтическая тема – несчастная любовь. В 3-ст. хорее XIX в. она – редкость; поэты нашего времени осваивают ее впервые. Это сказывается на интонационном строении стихотворений: в стихах традиционного стиля (таково большинство стихотворений, вошедших в раздел «Природа» и «Быт») почти все четверостишия раскалывались пополам на две коротенькие фразы, здесь все чаще фраза становится сложней и охватывает все четыре стиха. (Проверьте!).
ЛЮБОВЬ
№ 260
* * *
| Станет на пороге: Как пройти легко? Конус синагоги Очень высоко. В домике еловом Елкий клей в стене. Сад заплыл лиловым В западном окне. | Так тепло и сыро, И бассейн нагрет; Больше солнца вырос Первый солнцецвет. Словно из неволи, Трудно мне уйти. Елками до поля Сужены пути. К. Арсенева, [1916] |
№ 261
* * *
| Говор мой змеиный Твой ли сон унес? За водой долинной Две ложбинки роз. Жизнь пестрится скупо, И душа темна… Кто навесил купол Выше, чем сосна? Ты так удивленно Веришь ласке слов… | Не люблю я звона Трех колоколов. Взор облещет юркий Все твое лицо, Из чешуйной шкурки У меня кольцо... Золотом светильным Облестят сосну, Но к святым и сильным Глаз не поверну. К. Арсенева, [1916] |
№ 262
Date: 2015-10-19; view: 506; Нарушение авторских прав